Переход был таким же неприятным, как и в прошлый раз. В груди сдавливало, словно Вэй Ин дышать не мог, пытался ухватить глоток воздуха, хватал, но всё равно было тесно. Было темно и давило со всех сторон. Он запомнил эти ощущения, поэтому не сразу удивился. Он думал, что наконец-то возвращается в привычный мир. После публичной стычки с Цзян Чэном он испытал столько разочарования, что в тот же миг захотел вернуться обратно. Хоть и неприветливый, но всё же это был его дом. Однако вместо привычного пейзажа он увидел пепелище. Вэй Ин остановился и даже сквозь темноту ночи видел обгоревшую пустошь, ощущал, сколько здесь сосредоточилось тёмной силы: больше, чем было обычно. Больше, чем он допускал сам. Как будто она решила захватить весь мир, пока его нет.

Он сделал несколько нетвёрдых шагов вперёд, в направлении горы Луаньцзан, которой не видел из-за кромешного мрака. Он шёл и осознавал, что попал в третий мир. Это не была его родная Поднебесная. Если это и Поднебесная, то глубоко в древности, когда на землях свирепствовали дикари в звериных шкурах; или будущее, когда люди выжгли всю жизнь до основания. Это было страшно. Жутко делать каждый шаг, зная, что он ни к чему не приведёт, только к такой же обгорелой пустыне, пропитанной тёмной энергией.

Он шагал и шагал, начиная выдумывать другие объяснения. Будто бы это кланы сообща напали полным составом и сожгли всё дотла. Они не остались, ибо не в силах были справиться со скопившейся тьмой. Но если они сделали это, значит, на горе не осталось никого. Он почувствовал, как сердце ёкнуло. После волшебного сеанса в другом мире его голова стала соображать чуточку яснее. И она не замутнялась даже после стычки посреди города. Даже тогда Вэй Ин помнил, где находится и кто его окружает. Только Цзинь Цзысюаня не учёл. Откуда же ему было знать, что этот дурак из-за него под удар кинется. Это был какой-то совершенно перевёрнутый мир. Мир, где можно было бы спрятаться от всех трагедий и печалей прошлого, если бы на горизонте не появились старые знакомые, которые не осознавали своей настоящей роли. Слишком много прошлого. Слишком много боли.

Он шёл, бездумно оглядываясь по сторонам. Только общение с тёмной энергией позволяло ему рассмотреть или, скорее, прощупать общий масштаб трагедии, затронувшей почти весь Илин. Теперь это была по-настоящему мёртвая земля. Нигде не осталось места для него. У него больше не было мира, в котором он хотел бы жить. Но и умирать он не желал. Он просто испытывал сплошное, нескончаемое разочарование. Гора Луаньцзан появилась впереди, едва освещённая тусклым светом, не чета тому свету, что наводнял другой мир, полный машин и интернета. Вэй Ин даже не сразу поверил, а как поверил, прибавил шагу и даже побежал, сокращая расстояние. Свет становился ярче. Он исходил от вершины горы. Свет с оранжевым оттенком. Свет от огня, а не от «электричества», яркого, но непривычного. Если там горел свет, значит, кто-то остался. Вряд ли кланы станут обустраиваться на землях, переполненных злой энергией.

-…ин …эй! — услышал он где-то далеко-далеко.

Господин Вэй?

— Я здесь! — позвал он в ответ.

Всё стихло.

Вэй Ин хотел немедленно узнать, что же тут произошло. Он бежал на голос, который больше не звучал. Вэй Ин хотел повторить свой крик, но опасался, что это кто-то из заклинателей.

— Господин Вэй! — повторил голос гораздо ближе.

Значит, не ошибся.

— Я здесь! — Вэй Ин прибавил шагу. — Я… здесь! — успел запыхаться, ибо использовал обычную физическую силу вместо тьмы, растекающейся по округе ровным слоем. Она текла и текла, беспрепятственно распространяясь на громадные расстояния. Тогда Вэй Ин приостановился. Надо было пресечь это бесконтрольное движение. Он достал флейту — единственное, что захватил с собой, не считая одежды, нисколько не похожей на аккуратный ханьфу. Он поднёс флейту к губам, но дышал всё ещё слишком быстро. Мелодии не получится. Он опустил флейту.

— Господин Вэй, это вы? — из темноты вынырнул оранжевый огонёк, выхватил замерший полусогнутый труп, который никак не отреагировал. Зато живой человек обогнул его стороной и снова позвал:

— Господин Вэй!

— Я здесь, — Вэй Ин таки попробовал сыграть. Его игра была слишком прерывиста из-за частых вдохов, но тьма начала собираться вокруг него. Встречающий тоже остановился. Вместе с движением тьмы Вэй Ин словно видел своими глазами изрытые и сожжённые земли. Или сожжённые, а потом изрытые. Ни один заклинатель не мог наделать столько бед. Неужели все они скопом навалились с убийственными заклинаниями ради остатков ослабшего клана Вэнь?

Играть становилось труднее, ибо Вэй Ин никак не мог отдышаться. А когда он более-менее успокоил тьму, встречающий наконец приблизился к нему и сразу заговорил взахлёб:

— Господин Вэй, хвала Небесам, вы живы. Мы не могли отыскать вас целый день. Мы уже подумали, что один из кланов тайно вернулся за трофеем, пока остальные не видят.

— Я что-то ничего не понимаю, — остановил его Вэй Ин. — Кто за мной должен был вернуться? Когда?

Зачем — и так ясно. Видимо, Вэй Ин пропустил столько, что осмысливать придётся не один день, а потом порядки наводить. Но на этой земле, где больше не осталось жизни, сделать это будет очень сложно.

— Клан Цзян понёс большие потери, — тут же объяснил помощник. Вэй Ин повнимательнее пригляделся к нему. Когда это Фанъи стал к нему настолько близок?

— Клан Цзян? — уточнил Вэй Ин, намереваясь напомнить про вечер нападения, когда Цзян Чэн излупцевал его Цзыдянем. До сих пор следы остались и до конца точно не заживут. Так и будет его тело исполосовано белыми шрамами, как шкура у тигра.

— Не думаю, что они снова осмелятся напасть все вместе, — подытожил Фанъи, закусывая губу, ибо тоже чувствовал что-то неладное, но терпеливо ждал.

Значит, кланы напали вместе. Столько времени сидели в своих уютных домах, а потом вдруг решили объединиться и двинуть на Илин. И судя по всему, во главе стоял другой Вэй Ин. Возможно, тот самый Вэй Ин, место которого Вэй Ин и занял в другом мире. Всё становилось на свои места. Месяцем раньше никто бы не поверил в подобную сказку, но доказательств хватало.

Вэй Ин не ответил, пошёл дальше, увлекая за собой Фанъи. Что-то страшное произошло под руководством самозванца. Что-то гораздо страшнее, чем сумел вытворить он сам.

— Вы сказали, что заставили их признать Илин как независимую провинцию, — как будто вырвалось у сопровождающего.

Вэй Ин остановился, развернулся к нему, а потом спросил: спокойно, буднично, будто просто интересовался:

— А что я вообще сделал?

— Показали власть над самой стихией. Ни один клан не захочет нарушать договор тайно.

— Так мы договор подписали?

Вэй Ин был изумлён. Он не верил, что с кланами можно договориться, особенно с кланом Цзян.

— Господин Вэй, — Фанъи был озадачен, — вы не помните?

— Конечно, помню! — резковато ответил Вэй Ин, полностью растерянный и от этого начинающий испытывать нетерпение. — Только забыл. Попробуй не забудь, когда со всех сторон всё давит.

Сказал и пошёл дальше, один, чувствуя, как Фанъи за ним торопится. Он не только догнал Вэй Ина, но и поравнялся, чтобы освещать дорогу качающимся на палке фонарём. Вэй Ин шёл всё быстрее и быстрее, пока не ступил на тропу, ведущую вверх. Сама гора осталась нетронутой, только подножие обгорело до высоты двух человеческих ростов. Чем бы ни занимался самозванец в его отсутствие, он явно не горел желанием спалить всё до основания. Ему деваться некуда было, если у него было то же самое лицо. Оставалось выяснить, кто повинен в пепелище. Если однажды остатки клана Вэнь и осмелятся спуститься с горы и начать возделывать хозяйство, то очень нескоро здесь будет что-то расти. С другой стороны, пепел тоже считался удобрением. Вэй Ин не спросил, кто виноват в случившемся. Все виноваты. От этого так досадно становилось, что он никого не заметил, когда пробежал мимо ближайших домиков и ворвался в свою лачугу. Самый обычный дом, но выглядел больно плачевно после всех тех невиданных удобств, которые предоставлял ему другой мир. В свете фонаря, горящего от масла, было слишком темно. Огонь не мог разогнать мрака, если не расставить множество свечей вдоль всех стен. Вэй Ин хотел было распорядиться, но понимал, что у людей на этой горе не так много возможностей.

— Вина хочу, — наконец изрёк Вэй Ин, всё ещё стоя на пороге собственного дома, рассматривая тёмные очертания мебели в скудном свете единственного фонарика. Потом он внутрь шагнул и взялся за свечу. Привыкать к прежней жизни будет несколько сложнее, чем он думал.

— Я оставлю фонарь, — Фанъи засуетился, чувствуя недовольство босса.

Вэй Ин одной рукой за лоб взялся, зачесал волосы назад. Обалдеть, уже и словечки перехватил. Он поднёс свечу к фонарю, поджигая фитилёк.

— Не нужно. Неси с собой, а то споткнёшься в потёмках. Ночь облачная, ничего не видно.

— Хорошо, господин Вэй.

— Вина не забудь принести. Побольше. Два… нет, три кувшина.

Помощник убежал, а Вэй Ин принялся поджигать все свечи, пока мрак хоть немного не отступил. Света всё ещё было недостаточно. При таком свете он не увидит бликов на красивой рубиновой жидкости, а хотелось получить наивысшее удовольствие от распития божественного напитка. Вэй Ин очень соскучился по вину из этого мира. В том мире были вина и крепче, и ароматнее, и восхитительнее, но ни одно из них не могло сравниться с «Улыбкой императора», которое Цзинь Цзысюань запретил ему даже пробовать, ссылаясь на «химию».

— Сам ты химия, — огрызнулся в его адрес Вэй Ин и вспомнил, что в этом мире его давно нет в живых.

Он просто рухнул на подушку для колен. Намного удобнее было сидеть в мягком кресле, пока другие подносили ему вино в высоких прозрачных бокалах на длинной ножке. Вэй Ин бухнул локти на стол, руки к лицу поднял и погрузил в ладони лицо в глубоких раздумьях. Его жизнь снова менялась, и он не знал, что с этим делать. Самозванец натворил тут дел, а ему расхлёбывать. Хотя, может быть, самозванец как раз таки и спас его от постоянной недоборьбы с кланами. А вдруг однажды кто-нибудь из них сумел бы добраться до Вэй Ина? А вдруг бы его и правда бы убили? По крайней мере, если верить словам Фанъи, — а врать он точно не станет — то кланы не тронут его. У них руки связаны каким-то там договором. Если только по одиночке в тайне друг от друга. Вообще-то «договор» — слово многообещающее. Надо просто проследить, чтобы не нашлось никакого хитреца, который бы переврал этот договор и подмял под себя, чтобы в очередной раз попытаться напасть на Илин.

Вино подоспело весьма вовремя. Вэй Ин уже начал голову ломать над загадками происходящего, как Фанъи поставил перед ним три кувшина — и как только донёс. Ни слова не говоря, Вэй Ин сразу же отпил из горлышка, а потом поставил перед собой чашу и налил в неё, начиная любоваться крошечными волнами, возникающими от малейшего движения. И каждая волна ловила блики от всех ближайших свечей.

— Сядь, — распорядился он, размышляя, как начать свой допрос. Он ещё раз отпил, дождался, пока Фанъи сядет и услужливо спросит:

— Вы выглядите не очень хорошо. Что-то случилось?

— Нехватка вина в организме, — Вэй Ин улыбнулся и продемонстрировал кувшин в руке. — Не волнуйся, это лечится.

Вэй Ин спал тревожно с тех пор, как вернулся в прежний мир. Казалось бы, только первый день окажется перенасыщенным впечатлениями от возвращения и событий, которые он пропустил. Но Вэй Ин до сих пор не мог успокоиться, плохо засыпал, видел тревожные сны, порой кошмарные, и вскакивал с первым лучом солнца, а потом всё это день за днём заливал вином. Сеци на него ворчала, как настоящая матушка, только силы не применяла. Она раз даже посадила его напротив себя и попросила рассказать, что с ним происходит, сказала, что на нём лица нет, что он похудел и искорки из глаз исчезли.

Вэй Ин знал, что что-то изменилось, но не знал когда и как. Он проснулся посреди ночи: сразу же взгляд за окно кинул и увидел только черноту. Ветер задувал, вот-вот хлынет дождь. Он просто лежал и чувствовал беспокойство. Когда терпеть стало невыносимо, он поднялся с кровати и босыми ногами прошлёпал к двери, открыл её и устремил взгляд в темноту, не видя совершенно ничего. Только беспокойство никуда не уходило. Вэй Ин глаза закрыл, сосредоточился и поймал эту невидимую, едва ощутимую ниточку. Где-то далеко, за пределами Илина, в лесу. Вэй Ин смотрел туда и всё равно ничего не видел. Если не проверит, беспокойство продолжит его мучить. Но даже если посмотрит, всё равно уже не сможет заснуть.

Вэй Ин вернулся домой и быстро оделся, а потом в полном одиночестве спустился с горы, тайком миновал посты охраны, для чего пришлось чуть ли не с отвесного бока карабкаться. После так называемого перемирия, которое должно было внести немного покоя в быт клана Вэнь, все наоборот потеряли остатки уверенности. В итоге и наблюдателей выставляли больше, и смотрел каждый из них внимательнее.

— Кто здесь? — Вэй Ин услышал со стороны дорожки, когда карабкался по стене, еле удерживая вес своего тела кончиками пальцев. Он замер, и наблюдатель замер. А потом зашуршали кусты — и из них выпорхнула птичка, потревоженная голосами посреди ночи. Вэй Ин был спасён.

Спустившись с горы, Вэй Ин словно ухватил глоток свободы. Он просто пошёл по дороге, почти неразличимой в темноте. После смены ландшафта стараниями самозванца, сами очертания дороги стёрлись. Обычный путник давно бы сбился и плутал до самого утра. Вэй Ин же шёл целенаправленно. И когда дорога свернула в противоположную от источника беспокойства сторону, Вэй Ин заколебался, а затем решил довериться чутью и шагнул на бездорожье. Чуть дальше проходила ещё одна дорога, если её не перерыли воронки, оставленные после бойни. Кем бы ни являлся самозванец, он явно умел внушать страх и явно не считался с кланами, не питал к ним жалости. Он вообще как будто играл в видеоигру, в которой надо убивать всех, кого встретишь. Вэй Ин тоже в неё сыграл, когда Цзысюань настоял. Он не умел ничего, но быстро схватил, чтобы отвести от себя подозрения, а Цзысюань напрямик спросил:

— Эй, тебя подменили или руки кривые?

— Меня подменили, — честно ответил Вэй Ин, но ему, разумеется, не поверили.

Луна так и не выглянула из-за туч, зато и дождь не пошёл, хотя ветер только усиливался. Ниточка, по сигналу которой Вэй Ин шёл, дёргала отчётливее. Он пересёк громадную равнину, помертвевшую окончательно, «благодаря» самозванцу. Хотя самозванцем его, наверное, было не очень уместно называть. Всё-таки он был полной копией, им самим. Возможно, это какое-нибудь воплощение в другом мире, и на самом деле они — один и тот же человек. Вэй Ин не отвергал эту мысль, так как в больнице, куда отвёз его Цзысюань, у него брали какие-то «анализы», которые у каждого человека индивидуальные, и ни разу никто не нашёл разницы. Значит, тот Вэй Усянь тоже был настоящим.

Остаток ночи Вэй Ин потратил на то, чтобы добраться до леса, и только там осознал, что внутри него, в самой чаще, есть что-то тёмное. И это тёмное откликалось на его зов. Вэй Ин побежал. Ему не терпелось посмотреть, что же там за скопище тёмной энергии. Он сообразить не успел, когда подчинил её себе и усилил, чтобы меньше тратить собственных сил. Энергия почти несла его. Видимо, второй Вэй Усянь был настоящим мастером управляться с ней, ибо, если верить рассказам помощников, представление было жутким, но очень внушительным. Да и трюки тот Вэй Усянь выделывал просто невообразимые. А он сам, настоящий Вэй Ин, пытался меньше попадаться на глаза кланам. Он хотел мира, но не думал, что можно добиться его только нападением. За него всё решил другой человек. С другой стороны, он сам обострил отношения своей копии с кланом Цзян в чужом мире. Оба они наделали много глупостей, которые теперь расхлёбывать месяцами, а то и годами.

Ниточка привела его к куполу из тёмной энергии. В стороне шевелился лютый мертвец, доедая человеческое тело. Кто-то набрёл на этот участок леса — случайно или намеренно — но он тысячу раз пожалел о своём любопытстве перед смертью.

Вэй Ин заинтересовался. Он быстро опустил купол и увидел машину. Настоящую машину: на колёсах, низкую, почти касающуюся дном земли. Вэй Ин обошёл её. Небо чуть-чуть посветлело, но всё ещё было слишком темно. Детали рассмотреть просто невозможно. Значит, Вэй Ин был прав, и они поменялись местами. Он подошёл к переднему капоту и прикоснулся к металлической блестяшке на бампере. Ему пришлось выучить названия внешних частей машины, чтобы не вызывать подозрений. Он слушал, вникал и запоминал, когда говорили другие. И он читал в ящике под названием «интернет», с которым научился обращаться, и из которого почерпнул основную долю своих познаний. В итоге он осознал, что машина стоила больших денег и часто считалась одной из любимых вещей, как у того Вэй Усяня, например. Вэй Ину, чтобы развеять подозрения, пришлось поворчать на Цзинь Цзысюаня, что потерял «его машину». На взаимный упрёк, что Вэй Ин тогда сам был в машине, пришлось прибегнуть к ещё одной подсмотренной хитрости.

— Ты мой менеджер или кто? — только и произнёс Вэй Ин.

Цзинь Цзысюань страшно разозлился, но сдержал себя в руках, просто пообещал, что из-под земли достанет пропажу. Только какими бы искренними ни были его намерения, он никак не мог вернуть её из другого мира.

Блестяшка имела форму вытянутого в прыжке тигра. И только сейчас Вэй Ин начал подозревать, что Цзинь Цзысюань говорил об этой «кошке». Тигр — тоже кошка, хоть и очень большая. Но речь зашла о ягуарах.

— И кто называет машину животными? — Вэй Ин не обращал внимания на лютого мертвеца, терзающего свою добычу. Будь у него пасть как у того же ягуара или тигра, он бы разорвал жертву уже давно, но человеческие зубы для раздирания туши не годились. Однако Вэй Ин всё равно покосился с опаской, словно следующей жертвой будет он сам. Тварь не обращала на него ровни никакого внимания. Вэй Ин открыл дверцу, опасаясь, что она заперта. Но второй Вэй Ин, видимо, посчитал, что ключи будут в большей безопасности, оставаясь в замке. Они свисали вниз вместе с бесформенной фигуркой на короткой цепочке. Вэй Ин тронул их и попытался повернуть ключ, как делал это Цзинь Цзысюань. Этот человек перестал восприниматься полным высокомерия и нетерпения. Видимо, Вэй Ин привык нему другому. Он и сам не знал, что испытывает к Цзысюаню сейчас.

Двигатель заработал. Вэй Ин точно не знал, на что надо нажимать, но был уверен, что просто так машина не поедет. Он поднял голову. Не поедет она и по другой очевидной причине: вокруг возвышались деревья, настоящий частокол. Выехать из этой чащи просто невозможно. Оставалось гадать, как второй Вэй Ин вообще попал сюда.

Вэй Ин заглушил двигатель, сложил руки на руле и опустил на них голову. За окошком всё ещё раздавалось чавканье. Небо светлело столь стремительно, что даже перед закрытыми глазами становилось светло. Вэй Ин не хотел возвращаться обратно на гору Луаньцзан. Он чувствовал себя чужим. В своём собственном мире он стал лишним. Может, он должен был умереть ещё тогда, когда Цзян Чэн избивал его Цзыдянем? Едва вспомнив об этом, он словно ощутил каждое прикосновение грозового хлыста.

— Я не хочу возвращаться, — вслух повторил он и тут же поверил в это. Оставалось только размышлять, что делать дальше. Подальше от всего мира. От обоих миров, разрушенных общими с его двойником силами. Тем не менее мыслил Вэй Ин логически: оба раза он переместился, когда испытывал страшное разочарование. Мало ли людей испытывают то же самое? Наверняка множество людей испытывало разочарование в несколько раз сильнее. Но никто не перемещался. А если и перемещались, то очень редко. Ни разу Вэй Ин не слышал о подобном ни в одном из миров. Он даже в приборе «интернет» искал сведения, но наталкивался только на «фантастику», из чего заключил, что учёным неизвестны случаи пересечения границ миров.

У Вэй Ина было то, чего не было у большинства. Он обладал тьмой. Управлял ей виртуозно и мог контролировать просто нескончаемые её потоки. Быть может, ключ именно в ней. Тёмные заклинатели либо сходили с ума, либо гибли от собственной тьмы, либо исчезали бесследно. Никто не находил их останков. А что если они тоже пересекали границы?

— Тьма — это ключ, — Вэй Ин наконец поднял голову от руля и всмотрелся в ветровое стекло, краем глаза отмечая движение лютого мертвеца, терзающего мёртвую плоть.

Вэй Ин поднял руки перед собой, собрал немного энергии, смотря, как она завихряется. Прежде он даже не подозревал о существовании другого мира. Он испытывал много разных эмоций, но ни разу до этого такого всепоглощающего отчаяния из-за того, что всё вокруг ужасно. Если Вэй Ин уже не хотел оставаться в этом мире, может быть, тьма создавала проход и позволяла своему последователю самому что-то изменить. Разочарования было в избытке. Вэй Ин действительно не желал видеть этого мира, сожжённого дотла. А земли, оставшиеся нетронутыми, изобиловали ненавистниками. Вэй Ин собирал и собирал тьму перед собой, не в силах найти этот проход. Он даже погрузил в сгусток тьмы лицо и вдохнул, но так и не ощутил знакомого давления.

Он покинул машину и снова возвёл над ней купол. Пора было возвращаться. Тварь всё ещё пожирала тело. Вэй Ин остановился перед ней, наблюдая и гримасничая от омерзения. Вокруг всё было залито человеческой кровью. Наконец он не выдержал, развернулся и пошёл прочь, уже достаточно отчётливо видя сучки и корни под ногами. Он оставил стража на прежнем месте и не переставал размышлять о тьме, перемещениях и другой жизни. Он как будто уже покинул этот мир, больше не видя в нём ничего привлекательного.

Синяя роба ему вообще не шла. Вэй Ин придирчиво себя осмотрел со всех сторон, насколько мог голову повернуть. Только когда он перевязал волосы такой же синей лентой, он угомонился. То, что творил его временный заместитель, выходило за все рамки. Хорошо, что Вэй Ин взял в руки описание произошедшего будучи пьяным, а то поседел бы на месте. Он даже вино во рту задержал, пока не вспомнил, что его надо всё-таки проглотить. Конечно, он слышал разговоры и составил примерную картину, но Фанъи постарался задокументировать события, не скупясь на подробности. Ему писцем работать, а не за плугом стоять и не меч в руке держать. Но он из кожи вон лез, стараясь угодить. С чего вдруг другой Вэй Усянь именно его выделил? Такой же, как и остальные помощники.

Вэй Ин сбегал с горы Луаньцзан при малейшей возможности. Наблюдатели теперь следили не за вторжениями, а за тем, чтобы их босс не улизнул.

— О, Небо, опять «босс», — пожурил себя Вэй Ин вслух.

И всё равно он улизнул. Ночью это было делать всегда легче. Он сбежал ещё три дня назад, умыкнул одну из лошадей и направился в сторону Пристани Лотоса. Уже почти восстановленной после пожара, устроенного псами клана Вэнь, убивших их с Цзян Чэном родителей. Как бы Цзян Чэн ни упирался, что дядя Цзян и мадам Юй — только его родители, для Вэй Ина они были такими же близкими и не менее любимыми. А о сестре и говорить нечего. Вэй Ин её готов был оберегать от любой напасти, даже от этого раздутого от важности павлина, которому она всё-таки была отдана. Обидно, что слово Вэй Ина ничего не значило без силы. Обидно, что только тёмной силой он был известен. Да и устрашил кланы не он, а его двойник.

Вэй Ин собирал слухи и узнал, что Цзян Чэн ужесточил правила и клялся уничтожить каждого, кто хотя бы задумается над тем, чтобы подчинить тьму. Таким образом он срывал свою злость. Как обиженный ребёнок. Только методы у него были уже далеко не детские. А с таким рвением человек, обладающий властью, мог быть очень опасен.

— Эй, хозяюшка, ещё вина! — громко потребовал Вэй Ин, сидя за столиком. Уже третий кувшин опустошил, а хмеля не было ни в одном глазу. Неужто доброе вино разбавляли? Вот за что наказывать надо, а не за то, что заклинатель произнёс «тёмное» слово.

Винная лавка выглядела просто огромной, и посетителей было предостаточно, даже кто-то из благородного клана: двое мужчин в чистых ханьфу приятного зеленоватого цвета. Вэй Ин за соседний столик сел и прислушивался к их разговору на пониженных тонах. Благородные располагают более точной информацией. А Вэй Ину было важно услышать, что хотя бы у Цзян Чэна всё хорошо. Эта навязчивость его просто с ума сводила. Он не должен был больше лезть в жизнь названого брата, но не получалось не участвовать. Цзян Чэн всем давно доказал, что их больше ничего не связывает. Для него старые связи были такой мелочью, что обида Вэй Ина никак не проходила, а только крепла.

— Не удивлюсь, если глава Цзян покинет орден и уйдёт в аскетизм на месяц, — вырвала Вэй Ина из задумчивости одна из фраз человека в зеленоватом ханьфу. — Законы ужесточились, а толку от этого не больше.

Вэй Ин стиснул пальцы на кувшине, не рассчитал силы и раздавил сосуд. Пальцы тут же кровью залило, а он лишь руки соединил, зажимая ладони в замок. Кровь текла и текла, успешно заполняя каждую складочку, а он смотрел, но слышал только беседу благородных господ.

— Не знаю, что он сделает, когда встретит его, — человек, что сказал это, покачал головой и тут же приложился к чаше с вином. Даже отсюда Вэй Ин чувствовал запах «улыбки императора».

— Разве теперь можно что-то сделать?

— Тихо. Плохо, если кто-то услышит, как мы обсуждаем дела великого клана, особенно затрагивая его главу.

— Ну почему же? — Вэй Ин не сразу понял, что сам это и сказал. Всё ещё держа руки перед лицом, обёрнутые ниточками из кровавых дорожек, уже затекающих в рукава. — Некоторым очень интересно послушать, что происходит в клане Цзян.

Оба затихли. Оба повернулись к нему, явно не сообразив, кого видят перед собой. Вероятно, кровь привлекала их больше, чем лицо. Когда один из них уже набрал воздуха для ответа, явно намереваясь пресечь сплетни, Вэй Ин продолжил:

— И не все собираются докладывать главе Цзян о том, что говорят за его спиной. Он правда хочет покинуть клан?

На целый месяц? А как же оставшиеся члены клана? Как же поредевшие члены великой семьи? Неужели для Цзян Чэна этот удар был сильнее, чем могло показаться вначале? Вэй Ин всё ещё по привычке стремился защитить его. Понимал, что они уже чужие друг другу, но от привычек трудно отказаться.

— Ты кто такой? — наконец спросил один из господ. Второй молча губы сжал и взялся за меч, но не вытащил клинка.

— Просто прохожий, — ответил Вэй Ин. — Выпил лишнего, уже разговоры странные чудятся, — он помотал пустым кувшином перед лицом. Кровь потекла резвее. И в этот миг ему принесли запрошенный кувшин.

— Ой, вы же порезались! — воскликнула хозяюшка и тут же с просаленной тряпкой потянулась, а Вэй Ин отпрянул от неожиданности.

— Прости, — наконец он улыбнулся. — Меня все обижают, вот и от людей начал отстраняться. Давай, — он подмигнул ей и завладел несвежей тряпкой. Но даже такая помощь была кстати. Он хотя бы вытер кровь.

— Выйдем, — наконец первый господин бросил монету на столик и поднялся. Вэй Ин не оставил вина. Он подхватил кувшин, уже вымазанный в крови, и бросил несколько мелких монет на стол под наблюдением хозяйки, которая тотчас же сгребла все деньги с обоих столов.

Вэй Ин шёл первым. У него было нехорошее предчувствие, словно его ждёт удар в спину. Он почти верил в это, но не обернулся и не защитился тьмой. Он всё ещё хотел верть людям. Он верил до тех пор, пока они не отошли достаточно далеко. Только тогда он начал разворачиваться и тот же миг словил хороший удар в живот. Вэй Ин согнулся. У него дыхание перехватило. Он не защитился ещё от парочки ударов, но только потому, что не ожидал такого подлого нападения. Благородные, а кусают со спины. Он усмехнулся и выпрямился, невзирая на боль. Какой только боли он не пережил — ко всякой привычный.

Его вид, его улыбка насторожили обоих. Люди вокруг ринулись по сторонам. А Вэй Ин руки в стороны расставил. С его пальцев всё ещё капало, хотя и не так обильно. Видно, глубоко вошли острые края черепков.

— Давайте, — улыбка не сходила с его лица, — вы же такие храбрые, когда двое на одного!

Он начал сердиться и зубы стиснул, чтобы не пронзить этих благородных псов тьмой на глазах у всех. Он столько людей убил, в том числе из клана Цзян, что терять уже просто нечего. Самозванец очень хорошо постарался в его отсутствие. Проклятый демон, почуявший свободу. Вэй Ин в этот миг возненавидел и его тоже, и даже Цзян Чэна за то, что он так жестоко поступает, не желая прислушиваться ни к единому слову.

Вопреки ожиданиям, в драку полез второй, который ещё в заведении цеплялся за меч. Он махнул дважды, и оба раза Вэй Ин ловко ушёл из-под клинка. Третий удар он парировал, вскидывая руку и окутывая её тьмой. Слишком яркая демонстрация.

— Демон! — отскочил нападающий мгновенно, тыкая пальцем свободной руки в стоящего напротив него Вэй Ина, начинающего окутывать себя тьмой. — Отступник! Надо немедленно сообщить главе Цзян!

Такие отважные, а как тёмного заклинателя увидели, струсили. Но в том не было их вины. Жизнь научила, что отступников надо опасаться. Наглядный пример совсем недавно проредил ряды великих кланов, и это после опустошительной войны с кланом Вэнь.

— Давай! — Вэй Ин чувствовал только раздражение и боль от несправедливости. Это же на него напали, а теперь обвиняли в том, что он не позволил себя убить. Он не желал покоряться никому, включая Цзян Чэна, если на уме у него только убийство. Если бы названый брат только согласился выслушать его, но он точно не станет. Ему нужно время, чтобы хотя бы немного успокоиться. Много времени, столько, сколько Вэй Ин не хотел ждать.

— Смерть демонам! — заорал мечник и бросился на противника. Как бы они ни боялись, гордость пересилила страх. Вслед за первым кинулся и второй. Вэй Ин парировал оба удара и очутился на некотором расстоянии. Клинок мог прорубить тьму, если это хороший клинок. Мечи противников не были заклинательскими, но они были хороши как оружие. Сражаться совершенно безоружным было чревато, и Вэй Ин сам атаковал, пользуясь заминкой. В итоге оба отскочили, тяжело дыша. Вэй Ин тоже немного сбился с дыхания, но он выпустил пар и немного успокоился. Он призывал тьму в голове утихомириться, пока она не пошла вразнос. Он силой изгонял её, очищая разум. С воинственным настроем, полыхая отчаянием и гневом, он мог натворить таких дел, что хрупкое перемирие мгновенно рухнет.

Они остановились друг напротив друга на некотором расстоянии. Благородные тыкали в него пальцами, а Вэй Ин схитрил, призвал в свидетели толпу, уже окружившую их на почтительном расстоянии, боясь, как бы и их не задело. Он сам указал на своих противников и громко произнёс:

— Я никого из вас и пальцем не тронул! За что вы на меня нападаете средь бела дня?!

— Ты отступник и должен умереть!

— Конь, лягающий хозяина, тоже отступник? Ему тоже нужно умереть?

Отли-и-ично! Сравнил себя с конём, но отступать уже поздно.

Толпа зароптала, обсуждая происходящее. Народ явно выбирал, за кого болеть. Вэй Ин делал всё, чтобы перетянуть симпатии на себя:

— Я бы посмотрел, как повели себя вы, если бы от вас отвернулся целый мир! Посмотрел бы, как вы не стали бы никого трогать! А я просто сидел и пил вино!

— Ты лез в чужие разговоры! — попытался отбить преимущество один из них.

— Если мне интересно, что вокруг происходит, это не значит, что я грубиян!

Кажется, толпа замешкалась. Вэй Ин отступил на шажок, потом ещё на один, но осмелевшие от этого противники за ним пошли, держа в руках мечи.

— И кто тут собирается людей резать?! — подначил Вэй Ин, поднимая окровавленные руки. Кажется, этот факт заставил чашу весов склониться в пользу Вэй Ина. Он просто отступал, а благородные остались, не смея настроить против себя всю толпу. Они могли бы напасть, а потом не получить никакого наказания, ибо отступников ждала суровая кара. Но Вэй Ин выиграл от того, что эта парочка не желала становиться злодеями в чужих глазах.

— Следующая встреча нас рассудит! — бросил вдогонку один из них, а Вэй Ин уже развернулся и просто уходил, не оглядываясь.

— Сбегаешь? Трус! — вторил другой.

Толпа начала расходиться, разочарованная отсутствием представления. Простые люди. Знали бы они, какая схватка могла развернуться с настоящим последователем тьмы. Знали бы они вообще, кого видят перед собой. Судя по слухам, кланы так запугали чудовище-Вэй Усяня, что он не меньше года будет набираться храбрости, прежде чем посмеет высунуть нос с горы Луаньцзан. А потом ещё оказалось, что это кланы сожгли Илин. Вэй Ин только усмехнулся горько, понимая безнадёжность своих стараний. Кланы не простят ему своего разгрома.

Вэй Ин не думал, что Цзян Чэн и правда станет аскетом. Вряд ли надолго. Вероятно, на упомянутый месяц. Возможно, он таким образом пытался достучаться до своих погибших родных и попросить у них совета. Отчаянный шаг — просить совета у умерших. Он выглядел ещё более отчаянным, потому что этот шаг хотел сделать Цзян Чэн.

Вэй Ин проследил за ним. Хоть Цзян Чэн и всячески изворачивался, выставлял охрану во всех направлениях, он не смог перехитрить названого брата, который всегда был чуточку догадливее его. Но вопреки ожиданиям, Цзян Чэн не превозносил молитвы предкам, а тренировал свою Ци. Через пару дней Вэй Ин заметил, что особое внимание Цзян Чэн уделяет хлысту, который достался ему от матушки. Будто бы Цзыдянь не полностью подчинялся ему. А может, и правда не полностью? Если это так, то в прошлый раз Вэй Ину досталось немного. А если бы Цзян Чэн использовал всю мощь? Вэй Ин поёжился: он действительно мог остаться без шкуры. У него даже мясо могло от костей отойти, и остался бы он там лежать истерзанным трупом, а названый брат отрубил бы ему голову и похвастался перед другими кланами.

Вэй Ин и раньше не обладал большим терпением, а сейчас, рискуя нарваться на отточенный удар Цзыдяня, и вовсе не хотел давать время Цзян Чэну на усовершенствование своих навыков. Он спустился с горы, у подножия которой стояла маленькая хижина, в которой Цзян Чэн и обосновался. Он не был настоящим аскетом. Ему просто нужно было время подумать и потренироваться. Главе великого клана стыдно показывать свои слабости перед остальными. Для них он был чуть ли не богом, которому непозволительно ошибаться. Сославшись на единение с предками, он покинул Пристань Лотоса и оставил посты охраны вокруг, на почтительном расстоянии от горы. Для Вэй Ина ничего не стоило проскользнуть туда незамеченным, особенно под покровом ночи. Наверное, это было легко сделать не только ему, но и каждому заклинателю, который успел отточить высокие навыки. Но никто из чужих не заинтересовался поступком Цзян Чэна. У кланов были свои проблемы, и они предпочли обратиться к ним, нежели допытываться, что случилось с главой клана Цзян.

Вэй Ин не пошёл без подарка. Он подстрелил куропатку и остановился невдалеке от домика, в котором Цзян Чэн заперся, по-видимому, для медитации. Если он и набросится со своими обвинениями, то помощи ему ждать только от тех заклинателей, которые расставлены вокруг горы на почтительном расстоянии. А с ними справиться — раз плюнуть, и то если они успеют вовремя. То ли дело сам Цзян Чэн. И конечно же, но уже знал, что к нему пожаловали гости. Возможно, он не видел кто именно, но пропустить визит в такой глуши для него немыслимо, поэтому Вэй Ин просто ждал, держа в руке куропатку. По сути, совсем крошечная добыча и уж тем более подношение никудышнее. Но суп сварить сгодится. Да и аромат у дикого мяса другой, не как от домашних куриц.

Дверь распахнулась, и в проёме появился Цзян Чэн. Просто стоял, не пытаясь ничего сделать. Он даже не удивился. Вэй Ин тоже стоял, не пытаясь улыбаться. Не время для веселья. В последнем сражении клан Цзян понёс большие потери. А исходя их нынешнего его состояния, эти потери были просто огромны.

Цзян Чэн стоял в дверях и крепко сжимал руку с кольцом в кулак, второй опирался на косяк, словно нависал с внутренней стороны.

— А я думал, что ты до самого конца собираешься за мной следить, — заговорил он первым.

— А я вот пришёл, — Вэй Ин опустил взгляд на куропатку, приподняв её. Он не ждал приглашения в гости. Он вообще ничего не ждал, особенно примирения.

— Зачем ты пришёл? — Цзян Чэн выглядел не так, как обычно. Он оставался настороженным. Его глаза полыхали от ярости, но он сдерживался.

— Наверное, хотел убедиться, что ты, как прежде уверен в себе и бодр духом, — ответил Вэй Ин.

— Не тешь себя иллюзиями. Ты меня не победил, — с вызовом парировал Цзян Чэн, хотя Вэй Ин и не намеревался нападать.

— Я не думал о сражении, — так и сказал он, покачав головой.

— А о чём же тогда ты думал? Что можешь прийти ко мне, извиниться — и всё будет как прежде?

— Я не виноват перед тобой! — почти рявкнул Вэй Ин. — Я не раз уже повторял это, но ты продолжаешь отмахиваться от любого моего слова!

— Вот видишь, ты не можешь держать себя в руках и начинаешь орать, если тебе что-то не нравится. Где доказательства для моей веры?

— Даже если я приведу их, ты всё равно не поверишь, потому что ты упрям, как бык! — Вэй Ин и правда срывался на крик. В моменты, когда он проявлял эмоции, поднималась и тьма в его теле. Она гнала его вперёд, требовала, чтобы он отвоевал первенство. Но Вэй Ин не слушал её. Он старался заглушать её голос, ибо если поддастся, станет настоящим чудовищем. А пока он хотя бы в своих глазах оставался невиновным. Он знал за собой все грехи. Он не отрицал убийств, но они все были во время войны или ради защиты собственной жизни. Любой мужчина был обязан отстоять своё право на жизнь.

— Если ты знаешь это, зачем пришёл?

Кольцо на пальце Цзян Чэна угрожающе сверкнуло фиолетовой молнией. Он прикоснулся к нему и повернул вокруг. Ему молнии не причиняли никакого вреда. Может быть, было немного больно, но Цзян Чэн никак не показывал, так ли это на самом деле. Цзыдянь признал его и вполне мог лишь безобидно щекотать.

— Я хотел поговорить с тобой, надеясь на твоё благоразумие, — ответил Вэй Ин, однако от жеста Цзян Чэна становилось не по себе. Его тело помнило прикосновения хлыста, а в душе рождался подсознательный страх. До сих пор все следы от него жгло огнём.

— Какое благоразумие может быть у человека, чей клан ты едва не уничтожил? Почему именно на мой клан ты решил напасть первым делом? — Цзян Чэн распалялся. Шаг до смертельной схватки, в которой Вэй Ин не посмеет нанести фатального удара, но Цзян Чэн неминуемо сделает это, если обнаружит хоть одну слабость названого брата.

— Это не я атаковал наш клан!

Глупо было отпираться. Во всём мире только Вэй Ин знал, кто это сделал. Никто, даже остатки клана Вэнь, не подозревали о подмене. Ему приходилось расхлёбывать то, что заварил его двойник. Хотя, если задуматься, он остановил бесконтрольные атаки, организовал все кланы и заставил их прислушаться к старейшине Илина, сделав его полноправным членом общества. Вряд ли Вэй Ина когда-нибудь позовут на совет кланов или на праздник, но всё-таки кланы согласились дать ему место под солнцем. Выделили сожжённый дотла кусочек, который никому не был нужен.

— Мой клан! — поправил Цзян Чэн. — Такое отродье не может быть моим братом!

— Это и мой клан тоже! — этого Вэй Ин стерпеть не мог.

— Неужто? В тебе нет ни капли крови клана Цзян. Ты явился к нам, чтобы уничтожить, перед этим опозорив своей тягой к тьме!

— Ты тоже был не против! Если ты так ненавидел мою тьму с самого начала, почему ты не остановил меня тогда?! Зачем ты поддерживал меня в борьбе с псами клана Вэнь?!

— А зачем ты защищаешь их сейчас?!

— Они никогда не воевали! Это обычные ремесленники и целители! Среди них есть маленькие дети и старики! Это они — враги всех кланов?!

— Дети вырастают и стремятся отомстить!

— Ты глупец, если не понимаешь, что не все жаждут войны! Кто-то мог с самого начала быть против неё!

— Только не псы Вэнь!

— Они готовы отказаться от своего наследия, лишь бы их оставили в покое! — Вэй Ин почти орал в голос, а эхо подхватывало его голос и несло наверх, на гору. — Сколько крови тебе нужно пролить, чтобы утолить свою жажду мести?!

— Мою жажду ничто не способно утолить! Поэтому становись на колени и моли, чтобы я даровал тебе лёгкую смерть, — Цзян Чэн указал перед собой вниз оттопыренным указательным пальцем.

Вэй Ин не хотел становиться на колени. Он не должен этого делать хотя бы потому, что Цзян Чэн и правда его прикончит, а потом не раскается, а объявит на весь мир о своей победе. Вэй Ин столько времени сопротивлялся, что сдаться сейчас было бы ошибкой. Однако он шагнул вперёд, не выпуская из руки куропатки, встал в трёх шагах от названого брата, не отрывая взгляда от его лица, чтобы успеть среагировать на его удар.

Цзыдянь бил молниеносно. Прежде чем Вэй Ин успел отскочить, его тело вокруг всей груди обхватила сверкающая молния, пронизывая болью до самых костей. Вэй Ин не сдержал крик и вырвался. Ему казалось, что вся кожа снова слезла. Он уже не держал куропатку. Он просто сгибался пополам, стараясь зажать место прикосновения хлыста, и не мог, ибо не хватало рук. Цзян Чэн получал удовольствие от чужих мучений. Из главы клана он превращался в палача.

— Если тебе так нравится истязать других, кем же стал ты?! — вырвалось у Вэй Ина вслух.

Это замечание остановило и глубоко укололо Цзян Чэна. Он побагровел и размахнулся для очередного удара, но не ударил, хотя Вэй Ин ждал и собирался с достоинством вынести наказание. Пока он связан с тьмой, его всегда ждало только наказание, словно напоминая о праведной жизни. Боль не позволяла ему полностью уйти в тьму и обезуметь, будучи ею одержимым. Боль делала его человеком. Вэй Ин привык с детства терпеть боль. Матушка Цзян Чэна позаботилась о том, чтобы он не забывал её вкуса. Вэй Ин наклонился за брошенной куропаткой, рискуя показаться униженным, хотя на самом деле просто не знал, как поступить, чем занять руки, чтобы избежать тяги продемонстрировать своё превосходство.

Цзян Чэн так и не ударил, хотя был глубоко уязвлён замечанием названого брата. Вэй Ин выпрямился и посмотрел в его полыхающие яростью глаза. А потом Цзян Чэн заговорил:

— Если я прикончу тебя сейчас, я не смогу рассказать об этом всей Поднебесной. Я подожду, пока ты снова не совершишь преступление против кланов. Тогда пощады точно не будет. Ты никого больше не сумеешь обмануть своим наигранным добродушием.

Вэй Ин никого и не обманул. Просто кланы решили, что он им не по зубам. Что же такого сделал его двойник, раз они так испугались? На горе Луаньцзан говорили о земле, которая явила дракона в огне. А потом, подтверждая силу старейшины Илина, дракон принялся кидаться огненными шарами, оставляя в земле глубокие круглые рытвины, поднимая землю до небес. Потом долго стояла пыль и дым, не давая никакого обзора, пока кланы вели со старейшиной Илина переговоры. Это была страшная ночь. Её даже называли Ночью Демона, когда известный всем демон порезвился всласть. Из ранга людей Вэй Ина возвели в ранг созданий иных, могущественных. А через несколько лет вообще могли забыть о том, что он когда-то вообще был человеком. Придумают легенду, что он якобы рождён от демона и человеческой женщины, и унаследовал все качества отца.

Цзян Чэн снова выпустил хлыст. Вэй Ин отскочил назад, не желая больше ощущать его прикосновений, но у собеседника были другие намерения. Он обхватил хлыстом лапы куропатки и дёрнул на себя, грубо выдирая её их руки незваного гостя, да так точно, что птица упала прямо ему в руку.

— Я принимаю подношение, — объявил Цзян Чэн ледяным тоном. — А теперь убирайся!

— Цзян Чэн! Ну подожди! Но как же так? Я ведь пришёл к тебе за миром!

— А я не хочу мира с тобой! — Цзян Чэн был очень сердит. Его лоб не разглаживался от морщин. Возможно, он просто постарел за пару месяцев или даже за время событий при последней встрече в Илине. Он ненавидел всё, что его окружало. Вряд ли даже к оставшимся членам клана Цзян он относился теплее.

— Посмотри, что ты делаешь, — взывал к нему Вэй Ин, к нему прежнему, стараясь выковырнуть отзывчивого юношу из панциря озлобленного воина. Вэй Ин понимал, что это невозможно, по крайней мере, сейчас, но всё равно пытался. — Тебя боятся другие кланы. Тебя боится даже клан Цзян! К чему ты приведёшь его, если продолжишь упираться?

— Я уже сказал! Клан Цзян — не твой клан! И не смей вмешиваться в мои дела и дела моего клана!

— Клан Цзян — и мой клан тоже! Ты можешь упираться и верить в свою правоту, но я вырос в этом клане и хочу защищать его!

— Поэтому ты убил столько своих братьев и сестёр? — обезоружил его Цзян Чэн с кривой усмешкой на губах. — Когда решил атаковать клан Цзян. Не какой-то другой, а мой клан! Если он тебе так дорог, почему ты сделал целью его?!

— Это был не я! — выпалил Вэй Ин.

— Да неужели? Демон, что сидит в тебе, заставляет тебя убивать невинных людей.

— Я не демон! И ты прекрасно знаешь это! А заклинатель не может быть невинным в наше время. Каждый из заклинателей обагрил кровью свои руки, пусть даже это кровь псов клана Вэнь. Как убийца может быть невинным?

— Убийство псов клана Вэнь — благородное дело. Каждый, кто обагрил свои руки их кровью, благословлён Небесами. А те, кто не смог тронуть никого из них — предатели, заслуживающие только суровой кары.

— Цзян Чэн! Вдумайся в то, что ты говоришь! Это слова не благородного мужа, а убийцы!

— Я же сказал: хватит орать! — рявкнул Цзян Чэн. Эхо подхватило и его голос. С горы сорвалась стайка птиц и помчалась прочь в поисках более спокойного укрытия.

Вэй Ин просто стоял и смотрел, и понимал, что Цзян Чэн не остынет очень долго. А пока он не остынет, он не станет слушать. Он свято верил, что сестрицу Яньли убил именно Вэй Ин и никто другой. Вэй Ин был виновен, но косвенно. И он никак не мог указать на истинного виновника и найти доказательства. Он был бессилен. Цзян Чэн — единственный человек в этой версии Поднебесной, пред которым он был совершенно беззащитен. Если бы только Цзян Чэн знал это, он бы тотчас же напал, но он уже поверил, что чудовище-Вэй Усянь без колебаний уничтожит его, если дело дойдёт до настоящего сражения.

— Ты очень изменился, Цзян Чэн, — покачал головой Вэй Ин, не претендуя на суп из куропатки. — Ты стал такой сволочью.

Он отступил на шаг-второй, а потом и вовсе развернулся и пошёл прочь. Больше он не станет следить. Пусть Цзян Чэн практикуется с Цзыдянем или общается с мёртвыми. Пусть он делает, что хочет. Только Вэй Ин испытывал такую досаду и обиду, что обнаружил влажные дорожки на щеках.

— Он не достоин моих слёз, — упрямо заявил перед собой Вэй Ин и решительно вытер щёки, сдвинул брови и почти на виду вышел за оцепление горы, наверняка обнаружив себя, но никто за ним не погнался.

А Цзян Чэн не сказал ни слова на прощанье. Вслед не донеслось не то что «до встречи», но даже ни единого проклятия.

Ветер снова дул влажный, но дождём так и не разразился, хотя туч нагнал во всё небо. Вэй Ин остановился посреди открытого луга и воздел глаза к небу, а потом и веки опустил, желая почувствовать прикосновение ветра. После встречи с Цзян Чэном стало снова больно. Люди говорят, что приверженцы тьмы перестают ощущать человеческие эмоции, что вообще всё человеческое теряют, но Вэй Ину было так плохо, что он снова просто сдавался. Сдаваться легко, когда есть куда отступить. Он мог спрятаться в другом мире, где его не преследовали. Хотя за то время, что он провёл здесь, всё могло измениться. Если Цзян Чэн так же мстителен, он мог раздуть большую проблему из их стычки посреди города, где пострадал наследник одного из великих кланов. Хотя этот наследник остался жив и вряд ли позволит клану Цзян просто так очернять имя названого брата.

— Да ну. Смешно же, — Вэй Ин горько улыбнулся, пытаясь сравнить их. Они оба чем-то походили друг на друга: оба холодные и нетерпимые. При иных обстоятельствах они бы сдружились. Хорошо, что Цзинь Цзысюань умер в этом мире, а то они могли скоординироваться и вместе уничтожить общего врага. Но их обоих Вэй Ин врагами не считал. Хватило всего лишь примера из другой жизни, чтобы понять, что за человек Цзысюань. Чужих он игнорирует, а за своих стоит стеной.

— Это он! — услышал он голос с дороги.

Вэй Ин опустил взгляд от неба и повернул голову на звук. На дороге стояли пять всадников и рассматривали его. Среди них он заметил и ту парочку, что пила с ним вместе в одном заведении, а потом атаковала, прикрываясь законом о наказании отступников.

— Вот этот негодяй, который унизил нас перед всеми! — подтвердил второй. Выглядели они оба куда смелее, чем во время нападения. Прихватили троих друзей-заклинателей и начали важничать.

— Давайте научим его, как следует обращаться с благородными людьми, — вторил первый.

Вэй Ин продолжал стоять и просто смотреть. Отмахнуться от средненькой швали он всегда сумеет. А этих даже в лицо не знал. Однако его привлекло не количество противников, а лишь один из них, носящий фиолетовый ханьфу. Земли принадлежали клану Цзян, а значит и появление заклинателей из Юньмэн логично. Вэй Ин целиком к ним развернулся. Ветер подхватил кончики его синей ленты и отнёс вбок.

— Вэй… — заклинатель в фиолетовом пальцем в него ткнул. И по мере того, как он осознавал, кого видит перед собой, его глаза расширялись, а уверенность уменьшалась. — Вэй Усянь! — наконец связал он имя с фамилией.

— Что? Вэй Усянь? — всполошились остальные.

Нападать всем сразу расхотелось. Видимо, не из-за договора, а потому, что они не считали себя достаточно сильными, чтобы противостоять чудовищу, которое побило все сплотившиеся кланы. Стоило вспомнить сожжённую и изрытую землю вокруг горы Луаньцзан. Вэй Ин и сам ужаснулся, когда впервые увидел эту картину с первыми лучами восходящего солнца.

— Чудовище Вэй Усянь польщён, что его запомнили, — улыбнулся он жутчайшей улыбкой, на какую был способен. Лишь бы избежать драки. Для Цзян Чэна бой с одним из его людей в мирное время мог стать последней каплей.

— Я был там, когда ты уничтожал моих братьев и сестёр, — отозвался незнакомый Цзян. — Я видел, насколько ты безжалостен и несдержан.

— Точно, — подтвердил Вэй Ин. — Комбинация ужасающая, правда?

Подначивал, а у самого сердце сжималось: говорит такие глупости. Но другие верили в его порочность. Возможно, Вэй Ин и был порочен на самом деле, иначе не стал бы так восторгаться своей силой. Раньше, когда шла война с кланом Вэнь, он упивался ею, зато потом, когда все остальные от него отвернулись, стало горько.

— Я не должен трогать тебя, раз уж ты теперь столь важная фигура, — выкрутился всадник в фиолетовом.

— Как будто ты можешь, — многозначительно произнёс Вэй Ин. Он имел в виду сразу все причины: перемирие и страх. И он просто шагнул мимо, дальше, к лесу, в очередной раз убедившись, что даже отказавшись от войны, кланы ни за что не простят его, а после смерти будут приводить в пример непослушным детям, пугая, что они вырастут такими же чудовищами.

— Поехали. Не стоит тратить наше время. Господин ждёт, — услышал он за спиной.

— Но как же так? Он же напал на нас прямо посреди…

— Он напал? — насмешливое в ответ.

Вероятно, слухи уже разнеслись. Люди могут приврать, но сначала сплетни всегда хранят долю правды.

Кони сорвались с места в галоп и помчались дальше, пока никто не испытал искушения поквитаться, а Вэй Ин целенаправленно двигался к лесу, к оставленной машине. Он пока не знал, что собирается с ней делать, но сдвинуть с места и освоить управление стоило. Надо было прочитать об этом в «интернете», а он только глазами смотрел, как это делается.

Машина оставалась на месте, как и её страж. Он не шевельнулся, когда Вэй Ин прошёл мимо него. На земле остались только кости, облепленные мухами и жуками-могильщиками, да клочки одежды, хотя большая их часть отсутствовала. Кажется, тварь сожрала и ткань вместе с мясом и кишками, а кости просто не поддавались её зубам. Вэй Ин не стал трогать лютого мертвеца. Пусть себе стережёт пустую поляну. Однажды чары тьмы развеются, ничем не подпитанные, и он просто уйдёт.

Вэй Ин повернул ключи в зажигании и вслушался в гудение двигателя. Потусторонний звук, напугавший бы кого угодно в этом мире. Вэй Ин тоже от него отвык, поэтому в первый миг дёрнулся. Оставалось попробовать обратиться к тьме так, чтобы она поняла его. Если выйдет, это будет означать, что ключ и правда в ней. Но если тьма такая могущественная, что способна соединять миры, что могут противопоставить заклинатели с их светлой Ци? Как вообще с ней бороться, чтобы не дать поглотить весь мир?

Вэй Ин собрал вокруг машины сгусток, прислушался к своим ощущениям и отметил только одно — боль от удара Цзыдяня поперёк всего тела, в районе груди и лопаток. Там, где хлыст соединился, красовалась звёздочка из шрама. Цзян Чэн ударил недостаточно сильно, чтобы свалить с ног, но всё же очень чувствительно. Вэй Ин думал о Цзян Чэне и забывал о работающем двигателе, а вместе со всем этим, вместе с разочарованием и обидой возникало то самое чувство опустошённости, словно весь мир предал его.

— Будь что будет, — наконец решил для себя Вэй Ин и нажал на одну из педалей. Машина не тронулась с места. Оставалось испытать вторую. Чем сильнее он будет давить на неё, тем быстрее должна ехать машина. Он не знал этого наверняка, поэтому пытался думать логически сквозь окутывающую его тьму.

— … отребье… — как наяву услышал Вэй Ин и словно увидел перед собой сердитое лицо Цзян Чэна.

— Ты не принадлежишь клану Цзян…

Цзян Чэн даже не старался понять своего названого брата. Вэй Ин всегда, всем сердцем, принадлежал клану Цзян. Цзян Чэн на его глазах превращался в тирана, люто ненавидящего каждого, кто поступал так, как ему не нравилось.

Вэй Ин крепко зажмурил глаза и надавил на педаль. Он даже голову вбок повернул, ожидая жестокого удара о деревья, стоящие в нескольких шагах от капота. Вопреки его ожиданиям, машина не сорвалась с места на всей скорости, как это могли делать лошади или мечи заклинателей, а дорога под колёсами была столь неровной, что его швырнуло на стекло впереди. И Вэй Ин задохнулся, ибо воздух резко закончился, погружая его в знакомую атмосферу, давящую со всех сторон. Вэй Ин судорожно вдохнул дважды, не почувствовав никакого облегчения, а потом вырвался из этой густой массы.

Машина продолжала ехать, а он давил и давил педаль в полу. Со всех сторон раздавались гудки. Вэй Ин глаза широко открыл и увидел поток машин навстречу, тут же ринувшихся в разные стороны. Кажется, он снова вернулся. Он видел, как этот поток его объезжает, как опускаются окна, и каждый человек норовил обругать его на чём свет стоит. Мир, полный нетерпения и гнева. Наверное, это тоже не тот мир, где Вэй Ин мог бы прижиться. Он вспомнил, как подрался с Цзян Чэном, помнил его глаза, полыхающие яростью и обещанием не прощать. Вэй Ин помнил побледневшего Цзинь Цзысюаня, рану которого зажимал, когда держал его на руках и молча умолял не умирать. А может, молил и вслух — он уже не помнил. Голова была переполнена тьмой, торжественно нашёптывающей ему, насколько он стал могущественным, раз сумел вот уже в третий раз пересечь границу между мирами.

Вэй Ин наконец смог остановить машину, снова поменяв педали. Его опять швырнуло вперёд. Он больно ударился о руль. Он помнил, как ругался Цзысюань, когда что-то говорил о подушке безопасности. Вэй Ин видел такое в «телевизоре», и, кажется, другой Вэй Усянь вытащил этот механизм за ненадобностью. Вэй Ин, наверное, тоже бы вытащил, ибо любил чувствовать опасность. А если две машины столкнутся на скорости, на какую они были способны, мало точно не покажется. Да и подушка эта не всегда спасает.

Столько времени думал о подушке, хотя прямо сейчас стоял посреди встречной полосы на дороге и продолжал слушать ругань и гудки клаксонов. Потом завыла сирена — это сквозь поток машин пробивалась какая-то служба. А если это так, его могли задержать и вернуть в клан Цзинь. Он этого не хотел. Он ужаснулся, когда подумал, что второй Вэй Ин тоже мог оказаться здесь. Но если его нет, это означало, что он вернулся в родной мир Вэй Ина? Страшно представить, чего ещё он мог там натворить.

Вэй Ин понадеялся на удачу и повернул руль к потоку попутному, а потом вдавил педаль. Машина рванула с места, резво обходя другие машины, то и дело наезжая колесом на нарисованную белую полосу. Они виляли, лишь бы избежать столкновения. И только когда Вэй Ин отчасти сообразил, как держать постоянный темп, он слегка замедлился и влился в общее течение машин, которые наконец-то перестали гудеть.

— Небеса, прошу вас, пусть меня никто не найдёт, — обратился он, искренне этого желая. Но Небеса могли не услышать его. Никто не знал, как Небеса относятся к приверженцам тьмы.