— Что у тебя с ней?

— А что у меня с ней?

Взгляды украдкой, короткие, быстрые, такие, чтобы уловить невозможно было, на упавшую на лицо вьющуюся прядь, на удивительного цвета глаза. Выхватить улыбку, от которой щемит сердце и безумно хочется улыбнуться самой.

Шутки и просто слова – лишь бы улыбнулась. Лишь бы не грустила, потому что вместе с ней грустит весь мир. Лишь бы у нее все хорошо было. Лишь бы жизни радовалась.

Даришь ей эти радости, мелкие, ничтожные, нерешительно и осторожно, неловко, плохо скрывая страх совершить ошибку, пусть со стороны все и выглядит нормально. Даришь не ради какой-то высшей цели, а потому что просто хочется. Возможно, ей будет приятно. Возможно, она удивится. Возможно, она будет счастлива, даже если на мгновение – уже хорошо, и если эти «возможно» реальны, то будешь делать это, потому что так хочется и так правильно.

Господи, ты же по уши.

Да. Я по уши.

— Что у тебя с ней?

— А что у меня с ней?

Мягкая, из ваты будто бы, из шелка будто бы сотканная. Она и не знает, но эти ассоциации крепко в голове засели. Неземная, откуда ты? На утреннюю зарю похожая: светлая, теплая, желание жизни дарящая. Касания невесомые, нежные настолько, словно хрупкая здесь не она, слезы на глазах от этой нежности, и по комнате кружиться, танцевать хочется. Волшебная. Волшебная. Волшебная.

Прошу, улыбнись мне еще раз.

Откуда ты, откуда, скажи, мне на голову свалилась? Сны себе забрала и не заметила, мысли своровала, во все пролезла чудесным образом и обратно отдала, будто так и надо. Поселилась в них практически, все, что там было до, спустив в мусоропровод.

И, о господи, я ведь совершенно не против.

Дает себя особенной почувствовать, близкой, подпускает шажок за шажком, осторожно. Чувствуешь это – и трепет тоже чувствуешь. Чей только, знать бы еще.

— Что у тебя с ней?

«Я, кажется, тебя…»

Просыпаешься.

— А что у меня с ней?

Как же, мать твою, больно.

Ничего. Ничего с ней. Не было, нет и быть не может.