Вэй Ин задерживался. Цзян Чэн уже почти не ждал его возвращения, потому что осознавал, что пользоваться флагами надо ещё научиться. Если их неправильно расположить, по словам брата, в лучшем случае они не возымеют никакого эффекта. В худшем… Худшего сейчас просто быть не могло.
Они прорвались сквозь первую линию врага, заставляя сгусток отступить поближе к впадине. Он медленно отползал, сопротивлялся, пытался рваться вперёд, мимо заклинаний, сквозь них. Но вся сила объединившейся Ци была направлена на уничтожение. Тьма растворялась в ней и поднималась в небо серой пылью. Мёртвая плоть тьмы. Было жарко. Цзян Чэн задрал рукава, кажется, даже разорвал один из них и тут же забыл. Он сражался, не чувствуя усталости, потому что всё было не так, как на соревнованиях. Тогда он гнался за Лань Хуанем, а сейчас защищал собственную жизнь.
- Эй, ребят! – услышали они чужой голос. – Помощь нужна?!
Кто-то с цветами семьи Не. Любые цвета, отличные от тьмы и серой кожи лютых мертвецов являлись союзниками. Цзян Чэн не видел других членов отряда незнакомца, зато услышал вопрос Лань Хуаня:
- Цзеюй! Отбился от своих?
- Долгая история. Если вы не против, я побуду с вами.
Никто не был против. Когда тьма оказалась отброшена ещё на немного, Лань Хуань не ринулся оттеснять её дальше. Он остановился. Все движения остановил, руки опустил вниз. Остриё меча касалось земли. Рассвет уже наступил, но было недостаточно светло для отважного продвижения вперёд. Да и невозможно действовать обычным способом. Ни один человек, самый изощрённый преступник, не мог повторить действий тьмы, потому что она не пряталась. Она атаковала в лоб, сильным натиском.
За спиной Лань Хуаня остановился и его брат, точно так же опустив гуцинь одним концом на землю. Они выглядели одинаковыми. Едко-золотистое солнце вкупе с развеивающимися сумерками одинаково окрашивали их лица, подчёркивая размазанную пыль. Янхао остался рядом с Цзян Чэном. Они все были лишними на фоне двух великолепных нефритов семьи Лань. Цзян Чэн не стремился заявить о равенстве ролей. Никто не в силах разорвать близкую братскую связь.
Не было только Вэй Ина.
- Где он? – спросил Лань Хуань, тревожась о том же самом.
Долгожданная передышка позволила наконец-то расслабиться. Если бы не волнения о брате, Цзян Чэн чувствовал бы себя куда увереннее.
- Почему нет никого из старших? – изменил вопрос Цзян Чэн. Он сердился. Они тут уже вечность сражаются с самых первых минут, но никто до сих пор не явился с подмогой и распоряжениями. Цзян Чэн хотел видеть всю картину боя. Если не понять её, то хотя бы представить. Тогда он бы точно знал, к чему и какими способами стремиться. Приказ был слишком туманный: сдерживать сгустки возле Адской Впадины. Смешно. Настолько расплывчатый приказ, но требуют результата. Цзян Чэн опустился на корточки, потом сел на пятую точку, руками лицо закрыл, стирая всю налипшую на него грязь. Он знал, что товарищи предупредят его об опасности, если она нагрянет. Сгусток вдали ещё шевелился, ещё отползал, вопя хором лютых мертвецов. Убивать человекоподобных существ оказалось ничуть не сложнее, чем тварей в звериных телах. Цзян Чэн ни на миг не увидел ни в одном из них человека.
- Ваньинь, - услышал он над собой, опустил руки, посмотрел на Лань Хуаня, возвышающегося над ним. – Ты был ранен. Ты можешь сражаться дальше?
- Конечно, могу, - Цзян Чэн поднялся с земли, не выпуская меча из рук. Уже не было жутковато, как перед первой встречей с врагом. – Если бы не мог, доктора запретили бы мне. И неужели ты думаешь, Усянь позволил бы мне явиться на общий сбор?
- Верно, - Лань Хуань так и стоял. – Не знаю. Мне кажется… Я боюсь, с ним что-то случилось.
- Ничего с ним не случилось, - тут же парировал Цзян Чэн. Его тряхнуло. Лань Хуань был уверен, что с Вэй Ином что-то произошло. Его тихий страх передавался Цзян Чэну. – Ничего с ним не могло случиться, - повторил он с нажимом. – Ты забыл, кто такой Вэй Усянь?
- Он обещал быстро, - Лань Хуань отвернулся сделал шаг прочь, а Цзян Чэн поймал его, но не схватил за руку, просто догнал и кистью прикоснулся к сгибу локтя, не обхватывая его, и задержал в таком положении. Он смотрел в глаза Лань Хуаня. В его серьёзные глаза.
- Чтобы овладеть искусством флагов, нужно время, - попытался объяснить Цзян Чэн то, во что сам не верил.
- Как они действуют?
- Привлекают нечисть, - из названия взял Цзян Чэн. – Что за вопросы? Хватит. Надо придумать план, а то мы можем и не выдержать одной из следующих атак.
- Выдержим, - заверил Лань Хуань и сбавил тон. – Но я боюсь не выдержать, если услышу весть о его гибели…
- Заткнись! – отрезал Цзян Чэн, рукой взмахнул с оттопыренным пальцем. – Только попробуй ещё раз это сказать. Я тебе вмажу.
- Ваньинь…
- Я уже сказал. Вэй Усянь не сдастся тихо. Он такой фейерверк устроит, что всю долину качнёт.
- В это я верю, - его едва заметная улыбка. – Но он всё-таки человек.
- Он заклинатель.
Успокаивал, но сам нуждался в заверении, что с братом всё хорошо. Цзян Чэн издал нечленораздельный звук, шевельнув губами, и прошёл мимо Лань Хуаня, говорил перед собой, глядел на обернувшегося Лань Чжаня, на внимательного Янхао и прибившегося Цзеюя. Все они деликатно помалкивали во время короткого диалога.
Время передышки заканчивалось. Им нужно было только выровнять дыхание. Цзян Чэн сдвинул в своём теле Ци, пропуская её сквозь золотое ядро. Она лилась нескончаемым потоком. Он чувствовал себя отчасти спокойным, если не считать волнений сторонних. Он уже знал, как сражаться.
- Тогда доведём наш сгусток до «красной» отметки и поищем командование, - Лань Хуань оставался у него за спиной.
- Возможно, нужно просто подождать, пока события примут несколько определённый поворот, - предположил Цзеюй. – Тогда командование само перераспределит обязанности.
Лань Хуань кивнул и первым двинулся навстречу уже остановившемуся сгустку. Чёрный жгут остановился всего на миг, а потом он снова пополз вперёд с прежней медленной скоростью. Живое боится смерти. Тьма не испытывала ни единой эмоции. У неё не было чувств. Она стремилась к живому, словно ища равновесия. Но всё исчезало в её бездонном чреве, потому что она была ненасытна. Она превращала живое в мёртвое и присоединяла к своему бесконечному извивающемуся телу.
- Поехали, - скомандовал Цзян Чэн, со вздохом поднимая меч.
Флаги, изобретённые Вэй Ином, могли сослужить хорошую службу. Цзян Чэн размышлял, сработали бы они или нет, если их расставить вокруг впадины в достаточном количестве. Возможно, тьма осталась бы там. Или пожрала бы флаги вместе с флагштоками. Он пытался понять, что тварей привлекает больше: живое тело или эти флаги. Аналогов в истории не было. Все попытки создать что-то подобное завершались плачевно. Но прежние заклинатели не пытались подчинить тьму. А если и подчиняли, то сами становились её приверженцами. В хрониках описывалось, что они не могли устоять перед искушением, что они контролировали неимоверное количество тёмной энергии, применяя всяческие печати и заклинания. Иногда они срабатывали. Иногда нет. Как гласила история, ни один тёмный заклинатель не дожил до старости, если не приобрёл власть над тьмой уже в солидных годах. Тьма разрушала быстро и навсегда. Основываясь на вековом опыте, власти лишь подтверждали запрет на использование тёмной энергии и в конечном итоге превратили в уголовное преступление даже подстрекательство её «попробовать».
Тьма надвигалась на них. Вокруг сгустка поднимались лютые мертвецы. Они лезли и лезли. Тела копились тысячелетиями от просто ссохшихся до полуразложившихся. Но от них всех пахло одинаково – пустотой.
Пустоту нельзя унюхать, а Цзян Чэн знал, как она пахла: смертью, но не мертвечиной; убийством, но не кровью; могилой, но не гниением. Это был запах, не похожий ни на что в этом мире.
Они действовали все вместе. Роли уже были распределены. Ещё не притеревшийся Цзеюй часто осматривался, пытаясь угадать, кто какое заклинание использует. Но на этот раз Лань Хуань дал общую команду:
- Ставим ловушку. Если не получается оттеснить его, то отрежем и уничтожим.
- Такую махину? – не выдержал Янхао.
- У нас нет выбора, - не отводя взгляда от надвигающейся опасности, пояснил Лань Хуань. – Я готов выслушать предложения.
Альтернатив не было.
- Мы задержим его, - Лань Чжань уже выбрал позицию.
- Ваньинь, поможешь? – Лань Хуань поднял меч клинком вверх, перевернул его дважды, словно играя, и только потом приложил к лезвию пальцы. Они засветились, а он медленно повёл по металлу, произнося слова без единого звука.
- Да, - отозвался Цзян Чэн, повторяя его заклинание. Это было одно из стандартных заклинаний, доступных опытным заклинателям. Цзян Чэн не знал уровня Цзеюя, покосился на него.
- Я с вами, - отвечая на вопрос, откликнулся тот и вскинул меч, окутал пальцы Ци, прикоснулся к клинку, для сосредоточения начиная читать иероглифы вслух. Все знали, в каком порядке их читать. Все видели очертания печати. Главное, чтобы получилось. Гуцинь выбросил первую режущую волну, подхваченную ветром. Оставалось трое человек на печать. Цзян Чэн не знал, справятся они или нет, но попытаться стоило.
Они расположились на равном расстоянии друг от друга и одновременно вонзили клинки в землю. Надо было отмахнуть целый шмат от этой мерзости, её шевелящееся щупальце. Заклинание пробежало под землёй дальше и вырвалось вверх сплошной стеной. Оно остановилось, когда врезалось в тело тьмы. Она всё ещё извивалась, не чувствуя боли, ползла. Она силилась достать до Цзян Чэна, Цзеюя и Лань Хуаня, но Лань Чжань с товарищем всё ещё ухитрялись её сдерживать.
- Надо ещё! – возвестил Цзян Чэн.
Они все это знали. Цзян Чэн вливал и вливал свою Ци в рукоять. Она текла по лезвию вниз и растягивалась по подземной паутине печати. Стена поднялась ещё немного. Сгусток наконец перестал сокращать расстояние. Цзян Чэн краем глаза заметил, как Лань Хуань поводил плечами, пытался размяться. Цзян Чэн повторил его жест и почувствовал себя капельку лучше.
- Осторожнее! – услышал он крик и не понял чей. Он судорожно рванул Ци дальше, и она взметнулась вверх, перерубая сгусток насквозь. Лань Хуань вперёд повалился, крепко держась за меч. Видимо, выплеснулся не только Цзян Чэн. Они все трое посмотрели вверх, куда взлетел освободившийся кусок чёрным тягучим фонтаном. Он намеревался накрыть всех сразу. Гуцинь Лань Чжаня отрезал целые лохмы, которые падали и продолжали шевелиться, стремясь вернуться к основному телу. А за прозрачной стеной отрезанное щупальце стремительно удалялось. Как будто перерубили пополам растянутую резинку.
- Цзян Чэн! – услышал он другой голос, мчащийся на всех парах.
Цзян Чэн вскинул руки, не рискуя вырвать из земли меч. Он выхватил первую попавшуюся печать и швырнул её на падающие жгуты. Печать вспыхнула, а жгуты таки добрались до него. Цзян Чэн рвался из них, а они опутывали всё сильнее. Он и тогда не начал паниковать, только острее осознавал смерть. Он не верил в неё. Только не в свою. Это не по-настоящему. Наверное, он не запаниковал, потому что слабо осознавал происходящее, завертевшееся перед глазами колесом.
Жгуты рвали его плоть. Он кричать хотел и продолжал стискивать зубы. Вспыхнула ещё одна печать, которой коснулась тьма. На миг она ослабила путы. Этого Цзян Чэну хватило, чтобы увеличить зазор. А потом его поймал Вэй Ин, крепко схватил за руку, одновременно швыряя свободной рукой вспышку света. Он стоял на мече и кричал что-то неразборчивое. Так продолжалось до тех пор, пока Цзян Чэна не вырвало. Словно вся завертевшаяся перед глазами каша попала в желудок и перемешалась с проникшей туда тьмой. Его рвало и рвало, пока другие за него сражались. Он силой удержался, чтобы не упасть лицом в собственную рвоту, отступил и не позволил себе упасть, просто осел на землю. У него руки тряслись. Он не помнил, где оставил меч.
Мелькали образы, мелькали цвета, раздавались крики. Сквозь муть Цзян Чэн увидел много людей, гораздо больше, чем было у них изначально. Неужели долгожданная подмога? Он усмехнулся. Ничего больше не оставалось, как посмеяться над собственной беспомощностью. Из него как будто все соки выжали – таково прикосновение тьмы. Но просто сидеть и наблюдать недостойно заклинателя. Он поднял руки в попытке отыскать свой меч.
Меч откликнулся, задрожал. Цзян Чэн всё ещё не видел его. Он чувствовал, как его сковывает земля. Печать под поверхностью уже была разрушена. Никто больше её не поддерживал, ибо дело сделано. Цзян Чэн призвал оружие ещё раз, и оно выскочило из земли, вернулось к хозяину.
- Цзян Чэн, ты чего?! – Вэй Ин вырос рядом с ним. – Тебе нельзя сражаться сейчас!
- И бросить вас всех?
- Доверься мне. Я же обещал защищать тебя!
- Ценой собственного золотого ядра?
- Любой ценой!
- Мне не надо любой, - Цзян Чэн тронул его за плечо, вынуждая остановить начало печати. – Не надо, Усянь. Я же не смогу без тебя.
Вэй Ин помедлил, привычно улыбаясь. Хотелось треснуть его по башке, чтобы относился серьёзнее. Он прямо сейчас чувства Цзян Чэна высмеивал. Но Цзян Чэн достаточно хорошо знал своего брата, чтобы разглядеть решимость. Он был серьёзен, только встречал опасность с улыбкой на губах.
Цзян Чэн не заметил, как переместил часть своего веса на его плечо, задышал чаще.
- Больно? Цзян Чэн! Тебе больно?
- Не знаю, - Цзян Чэн головой покачал. Правда не знал. Прикосновение тьмы не было сравнимо ни с каким другим прикосновением.
- Тебе нужно восстановить силы, - Вэй Ин рванул его вверх и увлёк за собой. – Держись рядом со мной.
Цзян Чэн возражать не стал. Он уже начинал соображать, но сил не чувствовал. Наверное, нужно немного времени, чтобы сконцентрировать Ци, потерявшую направление в его теле. Но меч он уже хорошо чувствовал и перед очередным ударом, всё ещё придерживаясь за брата, он направил оружие вперёд вместе с ним.
Вэй Ин приостановился, взглянул ему в лицо. Цзян Чэн упрямо сдвинул брови. Ни за что не отступит. Не позволит, чтобы за него сражались другие. Он ждал, что брат начнёт ему объяснять, как опасно подвергать своё тело перенапряжению, а он ничего не сказал, вернул взгляд вперёд, на врага. И они ударили. Вместе.
Цзян Чэн сидел на больничной каталке, свесив с неё ноги, едва касающиеся земли. Он с самого начала твердил, что сам способен стоять на ногах, но Вэй Ин свалил его на каталку и придержал. Ничего не оставалось, как послушаться. Цзян Чэн продолжал сражаться, на этот раз с самим собой, не в силах вырваться из битвы со сгустком, который они успешно уничтожили вместе с подоспевшим подкреплением. Трудно сразу переключиться. И в то же время он был счастлив, что брат силой вырвал его оттуда. Радовался тому, что Вэй Ин не предпочёл поддерживать Лань Хуаня, который сам и распорядился доставить Цзян Чэна в медпункт. Вэй Ин пообещал вернуться в строй как можно скорее.
- Как ты себя чувствуешь? – к нему отец подошёл.
- Пап? Что ты здесь делаешь? – удивился Цзян Чэн.
- Ты разве забыл? Мы тоже сражаемся.
- Все в одной точке?
- Вам не повезло оказаться в эпицентре именно в тот момент, - Фэнмянь стул пододвинул и сел напротив. Теперь он вынужден был задирать голову, чтобы видеть лицо сына. Цзян Чэн сам спустился и пододвинул второй стул.
- Что случилось, пап? Почему «именно в тот момент»? Какая-нибудь диверсия?
Отец губы поджал.
- Дезертирство? – сделал вторую попытку Цзян Чэн. – Кто-то спасовал и бежал с поля боя?
- Почти, - на сей раз подтвердил Фэнмянь, поднялся, выглянул за полог палатки полевого госпиталя и вернулся обратно, сел на тот же стул. – Я не хочу от тебя скрывать, потому что ты уже взрослый и в полной мере осознаёшь происходящее. Я рассказал и Усяню, но он вынужден был вернуться к сражению. Столько сил пришлось приложить, чтобы выгнать его. Всё кричал: «что с моим Цзян Чэном?».
«С моим». Цзян Чэн почувствовал, как уголки губ дрогнули в зачатке улыбки.
Это было похоже на него. Вэй Ин паниковал за других, но не за себя. Он наверняка сам ранен был, но даже не замечал ран, считал их царапинами. А может, на самом деле царапины. Вэй Ин не дурак, чтобы смертельно раненым лезть в пекло, зная, что вокруг много других заклинателей, и из-за потери одного бойца твари не прорвутся.
- Так что же случилось? – напомнил Цзян Чэн, заставляя оставить тему брата. Если бы с ним произошло что-то серьёзное, папа сразу бы об этом сказал.
- Никто не ожидал, что семья Вэнь под началом младшего наследника отступит в самый напряжённый момент, - Фэнмянь говорил сурово, словно уже осудил и подписал приговор упомянутому лицу.
- Младший… - повторил Цзян Чэн и вспомнил. – Вэнь Чжао?
- Он объяснил своё бегство тем, что власти хотят ограничить влияние семьи Вэнь, поэтому бросают её представителей в самые горячие точки. Их фланг был самым обычным. Семья Лань взяла на себя даже более сложный участок. Но я думаю, что Вэнь Чжао поддался своим слабостям, едва увидел, как близкие ему люди гибнут от общего врага.
- И они просто ушли? – уточнил Цзян Чэн.
- Да, они просто отступили за сравнительно безопасные границы и вылавливали разбрёдшихся лютых мертвецов, мотивируя это тем, что раз они не покидали поле боя, то и дезертирами не считаются.
- Но как же? – возмутился Цзян Чэн. – Самовольная отлучка – и есть дезертирство.
- По закону… они всё это время оставались в радиусе основных событий. Но командование не желает оставлять всё так, как есть. Бой проходит не по правилам семьи Вэнь. Вэнь Чжао был задержан и отпущен после предварительного выяснения обстоятельств. Посчитали, что сейчас его силы и силы отряда под его командованием нужнее в строю, чем дома или под стражей. А следствие продолжится после того, как мы покончим с тьмой.
- А с ней можно покончить?
- Фигурально, Ваньинь, - пояснил отец. – Загнать её обратно во впадину и убедиться, что она снова запечатана на долгие годы – тоже считается победой. Относительной, но всё-таки победой. Боюсь, сейчас у нас не хватит знаний, чтобы уничтожить её всю. Многие поколения до нас пытались – и все с одинаковым результатом.
- А семья Вэнь? – спросил Цзян Чэн. – Они пытались?
- Не так рьяно, как хотелось бы. Но теперь мы знаем, что на семью Вэнь полагаться не стоит, хотя другие отряды, под командованием Вэнь Жоханя и Вэнь Сюя, удерживали выбранные позиции. Сейчас их всех отправили в дальние точки, - объяснил папа. – Поэтому к вам никто не пришёл на подмогу. Нужно было закрыть фланг. А так как тьма уже вырвалась с той стороны, чтобы отшвырнуть её назад, пришлось бросить на неё большую часть сил, полагаясь на вас, молодых, что вы сумеете сдержать остальные направления. Я рад, что никто из вас не погиб. Это действительно была серьёзная угроза. Настолько серьёзная, что погибшие посмертно получат государственные ордена.
- А выжившие? – вырвалось. – Нет, я не о том хотел спросить. Мне не нужен орден. Я лишь свой долг выполняю. А сейчас какова расстановка сил?
- Сейчас семьи удерживают тьму в радиусе пяти километров. Но мы не можем контролировать каждый дюйм. Ты сам видел, что жгуты движутся под землёй. А сколько лютых мертвецов проникло мимо оцепления – вообще не счесть. Статистики сходят с ума, когда подсчитывают убитых тварей за пределами эпицентра. Они боятся, что не успеют эвакуировать оставшихся жителей, поэтому призвали даже адептов. И некоторые из них уже отличились убийством настоящих тварей.
Время подвигов. Цзян Чэн мог бы усмехнуться, если бы не трагичность положения. Он знал, что жертвы неизбежны в такой войне. Бунт семьи Вэнь он воспринял чуточку более болезненно. Он и раньше считал семью Вэнь зарвавшейся из-за их постоянных посягательств на чужие территории, но то, что случилось сегодня – перебор.
- К счастью, семья Вэнь боится сил армии вместе с объединёнными свободными заклинателями, - наконец улыбнулся отец. – И мы даже можем на них рассчитывать в очистке территорий от нечисти.
- А Вэнь Чжао?
- Вэнь Чжао находится в самой дальней точке. Осуждаешь? – спросил Фэнмянь. – Считаешь послаблением?
Конечно же, Цзян Чэн осуждал. За бегство следует наказывать, а не давать задание полегче. Он не успел высказаться, потому что папа сразу же объяснил очевидное, которого Цзян Чэн не видел, вероятно, из-за нахлынувшей злости.
- Надо использовать все ресурсы. Но если семью Вэнь вернуть в эпицентр, где гарантии, что они снова не отступят? На этот раз все вместе, и вообще не уведут свои войска? Ситуация может и усугубиться, и тогда пострадает в несколько раз больше народу, чем сейчас.
- Но это всё равно несправедливо, - покачал головой Цзян Чэн. – Наказание получит только Вэнь Чжао, а остальная его семейка что? Просто скажут «спасибо за помощь, до свидания»? Скажи ещё, что наградят.
- Наградят, - подтвердил отец.
- Что?!
- Но не старшую семью, а одно из её ответвлений. Одна из побочных ветвей прислала все силы для медицинской помощи. Для этого им пришлой закрыть ряд тех самых лучших во всей области больниц, потому что в них не осталось врачей – все были призваны в полевые госпитали. Они оставили в городах только срочные пункты и терапевтов, которые помогут больным определиться с лечением или с больницей, - Фэнмянь сделал паузу и как будто подчеркнул. – Основная часть врачей – обычные люди. Они не получали официального вызова на фронт. Это была инициатива того самого ответвления семьи Вэнь.
Цзян Чэн хмурился. Несмотря на услышанное, он прямо сейчас легкомысленно пытался подогнать всю семью Вэнь, без исключения, под стандарты предателей. Он не станет помалкивать. Если не перед важной аудиторией, то он поделится с братом, который несомненно поддержит его. Цзян Чэну надо было выговориться. Он полыхал гневом, но понимал, что сейчас для него не место.
- Где Вэй Усянь? – спросил он наконец, когда бури поутихли.
- Командование перераспределило силы, и сейчас он сражается наряду с остальными.
- Можно мне тоже вернуться туда?
Фэнмянь некоторое время помолчал, изучая решительное лицо сына. Цзян Чэн не собирался уступать. Он чувствовал в себе прилив сил. Надо почаще злиться. Глядишь – и одной боевой яростью упакует тьму поглубже в эту чёртову впадину и накроет крышкой. Конечно, это были лишь фантазии, Цзян Чэн отлично осознавал утопичность такого варианта событий. Если бы с тьмой мог справиться один человек, власти не подняли бы всех.
Фэнмянь встал со стула и обошёл Цзян Чэна, приближаясь со спины. Цзян Чэн к нему разворачивался, пока не получил распоряжение:
- Сиди смирно.
Он послушал, уже догадавшись. Фэнмянь ладони к его спине приложил и влил немного своей Ци. Гораздо меньше, чем после ранения в ребро. Это было разумно, потому что силы понадобятся ему самому для куда более важного дела, чем поставить сына на ноги.
Цзян Чэн чувствовал себя отлично – хоть сейчас в бой.
- Я горжусь тобой, - папа к нему подошёл, когда Цзян Чэн встал, положил руку на противоположное плечо и притянул к себе. – Не каждый, получив право вернуться домой, предпочтёт битву. А прикосновение тьмы – серьёзная причина.
Ци отца была наградой. Папа улыбался.
- Всё будет в порядке, пап. Я отыщу Усяня и буду прикрывать его.
- Тогда нам надо возвращаться к нашим тварям, - Фэнмянь его отпустил. – Я получу распределение, а ты пока подожди.
- Погоди, пап! – поспешно остановил его Цзян Чэн. – А флаги? Они пригодились?
- Флаги? А-а, ты, наверно, о флагах, привлекающих нечисть? Это очень опасная тактика, но отлично действует. Нам удалось эвакуировать несколько пунктов без происшествий. Откуда они у вас с братом?
- Долгая история, - отмахнулся Цзян Чэн.
Не стоило сейчас рассказывать, что изобрёл их Вэй Ин. На первый взгляд – это игра с тёмной энергией. Даже если Вэй Ин не вливал ни капли её в свои творения, всё равно это было крайне опасно. Ещё неизвестно, как воспримут это изобретение позже, после того, как они засунут тьму обратно во впадину. Цзян Чэн надеялся, что заслуги его брата учтутся при рассмотрении дела.
- Поешь пока, - Фэнмянь отодвинул полу палатки и указал жестом в сторону походной кухни. – Я вернусь через пять минут. Никто меня не похвалит за то, что тоже покинул поле боя.
- Но ты ведь не самовольно его покинул? – с подозрением осведомился Цзян Чэн.
- Конечно, нет. Меня вызвали, сообщив о ранении моего сына. Мама пока ничего не знает. И я счастлив сообщить ей, что ты не ранен и уже вернулся в строй.
- А она как? – задержал его Цзян Чэн, ощущая в желудке перекатные ветры – действительно хотелось есть. Он бы сейчас смёл подчистую всё, что они с братом оставили на журнальном столике перед телевизором. Он сглотнул образовавшуюся слюну и мысленно отругал себя за человеческие слабости. Сейчас не время дли пиршеств. Если перехватит пустую булочку – и то хорошо. И ещё одну для Вэй Ина, если встретит его.
- У неё есть Цзыдянь, - развёл руками отец. – Боюсь, меня она заткнула за пояс.
- Ну неправда, - ничуть не поверил Цзян Чэн. – И поэтому вызвали тебя, а не её?
- На самом деле, потому что я оказался в менее горячей точке. И настало время для передышки. Если бы заклинатели сражались без отдыха, они бы не выдержали до конца всей войны.
С этим Цзян Чэн не мог не согласиться.
- Ладно, беги уже поешь. Набей желудок до отказа, - распорядился отец. – Не стесняйся, все так делают. Не успеешь – кто знает, когда придётся поесть в следующий раз.
Кажется, одной жалкой булочкой Цзян Чэна не ограничат.
- Хорошо, пап, - кивнул он. Едва они вместе вышли наружу, Цзян Чэн жест изменил и мгновенно влился в субординацию. – Вас понял, господин Цзян.
Фэнмянь ничего не сказал, просто продолжил путь. Цзян Чэн задержался на мгновенье. И этого мгновенья хватило, чтобы он успел увидеть, как папа приостановился и повернул голову, ловя сына краешком глаза, а потом улыбнулся. Это была улыбка товарища по оружию. Цзян Чэн улыбнулся в ответ и первый шагнул к походной кухне, намереваясь последовать совету отца.
После полудня доложили, что все близлежащие районы эвакуированы. Можно было чуточку расслабиться. Часть заклинателей, сражающихся бок о бок с Цзян Чэном, выбились из сил и сменились. Вряд ли они вернулись домой. Их просто переправили в другие районы до восстановления Ци.
Расслабиться в горячей точке – это не значит опустить руки и прилечь на травке. Тут и травки нигде не было. Но можно было ослабить натиск и позволить тьме немного расширить радиус, до разумных пределов. Она пересекла два километра, прежде чем немного сдала позиции. Здесь, словно на её излёте, было легче обрубать жгуты. Тонкие чёрные жгуты. Мириады жгутов. Это была нудная работа, не требующая особых навыков, но она тоже выматывала. Медленно, но всё-таки высасывала силы.
Цзян Чэн позволил себе отодвинуться немного подальше, за первые ряды соратников. Даже видя незнакомое лицо, Цзян Чэн приветствовал его кивком головы. Они все сдружились, выполняя одно общее дело.
Цзян Чэн отступил ещё немного. Он не знал, где находится их прежняя команда. Он не слышал звуков гуциня, не узнавал среди белых фигур с пылевым налётом ни Лань Хуаня, ни его брата, ни Янхао. Он и Вэй Ина встретил всего дважды.
- Я всегда рядом с тобой, - оба раза заявлял Вэй Ин.
Ноги подкашивались. И когда Цзян Чэн наткнулся на камень, сразу начал падать, размахивая руками. Он был не один, кто почувствовал истощение Ци. С такими силёнками лезть в авангард – явная попытка самоубийства. Он вообще меч опустил и только так удержался. Нужна была повторная передышка, на этот раз более длительная. Хотя бы четыре часика восстановительного сна. Цзян Чэн вырубился бы мгновенно.
- Цзян Чэн! – услышал он и замотал головой в поисках источника звука. Вэй Ин спускался к нему на мече. Выглядел он ничуть не лучше Цзян Чэна. Тьма оставила и на нём свой отпечаток. У брата вены на всей левой половине лица вздулись. Он спрыгнул на землю, держась за левую руку. Вместо рукава лохмотья, а с пальцев капала кровь.
- Ты что сделал? – Цзян Чэн забыл об усталости, мигом рядом с ним очутился, схватил за голову, пытаясь рассмотреть повреждения на голове. Вэй Ин сопротивлялся, а Цзян Чэн не отпускал.
- Со мной всё хорошо, - в глаза врал и думал, что Цзян Чэн поверит в эти сказки.
- Так, мы немедленно летим в ближайший полевой госпиталь, - распорядился Цзян Чэн, за меч схватился, а Вэй Ин его за руку обратно дёрнул:
- Цзян Чэн, погоди! Погоди, ладно?
- Ты ранен. Тебе необходима профессиональная помощь.
- Нет. Я не так сильно ранен. А кровь… - он на руку посмотрел и наконец отпустил её. – Кожу содрало.
- Кожу, - скептично повторил Цзян Чэн. – Вместе с мясом.
- Ну правда, не надо.
- Ты что учудил? – Цзян Чэн тревожился, потому что ни на ком больше не заметил таких отметин. Он видел иллюстрации подверженных тьме заклинателей. Когда они уже её через себя пропускали, на грани срыва, они тоже приобретали вздутые вены на всём теле. – Ты пытался до тьмы достучаться? Ты хотел подчинить её?! – он почти орал.
- Цзян Чэн, но я же ничего…
- Ничего – потому что я из боя вышел! А если бы нет?! Ты призвал бы тьму под свои знамёна и угробил себя?!
Его колотило всего. Он не подозревал, что способен сегодня так испугаться. Ему казалось, страх вообще покинул его до конца жизни, оставив только усталость. Но Цзян Чэн держал брата со всей силы, до боли стиснув пальцы на его предплечьях, и остервенело тряс.
- Больно, Цзян Чэн, - снова повторил его имя Вэй Ин и наконец глаза закрыл, вздохнул полной грудью и сглотнул. Только тогда вены на его лице начали разглаживаться. Ему было не просто больно, а очень больно. Цзян Чэн принялся его всего осматривать и обнаружил свои руки на его руках, сразу разжал. Левая рука мокрая от крови была, а Цзян Чэн на неё давил. Он сам его рукав разорвал и посмотрел, только из-за крови толком не разглядел раны.
- Жгут прямо на товарищей падал. Что я должен был делать? Я не успевал их из-под него вытащить. И они на месте оставались, потому что отбивались от тварей, - наконец объяснил Вэй Ин.
- И ты не думая попытался обратиться к тьме?
- Жутко, Цзян Чэн. Никогда больше этого делать не буду, если мои близкие не попадут в похожую ситуацию.
- Нет, Усянь. Вообще никогда. Слышишь? Никогда, даже если… - он замолчал. Сам бы точно так же поступил, если бы на родителей, сестру или брата такая же гадость падала. Себя бы не пожалел, если бы знал, как обратиться к этой чёртовой тьме. Цзян Чэн подозревал, что Вэй Ин балуется не только безобидными антикомариными печатями. Он изучал и тьму тоже. Углубленно изучал. Он мог бы стать экспертом по тьме, каким-нибудь консультантом-новатором исследовательского института, но пока не знал, как применять все свои знания.
- Я чувствовал её, - произнёс Вэй Ин, покачнувшись, позволил себе расслабиться и клюнуть носом плечо Цзян Чэна. – Но это очень… больно… когда она проникает внутрь. Тебе было больно?
- Да, было, - ответил Цзян Чэн. Но он не пытался обуздать тьму, он просто сражался с ней.
- Ты с утра на ногах? С тех пор, как мы прилетели? – спросил Цзян Чэн.
- Да. Времени не было отлучиться. Только в кустики отбежал на минутку.
- Понятно, - Цзян Чэн его в охапку сгрёб, кинул его меч перед ним и помог встать на него. Вэй Ин улыбался, старался отмахнуться радужными словами:
- Да я сам могу. Ноги-то у меня в порядке.
Цзян Чэн случайностей не хотел. Вэй Ин помимо руки ещё и голову повредил. Если его внезапная сонливость не последствия прикосновения тьмы, то он вполне мог удариться головой при падении. Цзян Чэн сам рядом с ним встал на его меч, опасаясь, что он свалится по дороге, обнял сзади, сцепляя пальцы на его груди, в затылок ему подул и получил восклицание, смешанное с хихиканьем:
- Щекотно!
- Ничего, потерпишь.
Цзян Чэн искал раны, но видел только тёмные пятна, похожие на запёкшуюся кровь. Если на волосах она и была, то отвалилась вместе с пылью, стекла вместе с потом. Цзян Чэн его носом в такое пятно клюнул, и Вэй Ин ойкнул. Он руки Цзян Чэна на своей груди обхватил обеими своими и поднял меч в воздух. Они вместе развернулись к ближайшему госпиталю. Цзян Чэн направлял, а Вэй Ин удерживал меч в небе. Стало немного легче от свежего ветра, от приятного прикосновения к грязной потной коже скользящего холодка. Цзян Чэн мечтал только душ принять и поспать. Ему даже есть не хотелось.
Он сжимал брата в объятиях и прислушивался к его дыханию, ожидая, что оно замедлится – и они оба рухнут на землю. Но даже если они свалятся, он поймает Вэй Ина и приземлится как можно мягче. Они уже покинули эпицентр схватки. Всё, с чем они могли столкнуться – это твари, всё ещё рыскающие по оцепленной территории. Отряды заклинателей то и дело мелькали то тут то там. Они уничтожали лютых мертвецов, но на их место становились новые. Благо, твари не помчались в города. Они предпочитали придерживаться связи со своей матерью-тьмой. Но из штаба поступали сообщения о нападениях в указанных в новостях районах. Люди боялись даже выходить на улицу. Большинство производств встало. Все следовали инструкциям и запирались дома, сидели тихо, не включая света и электроприборов. Пока твари не заходили в дома. Их было не так много, но одного на весь город хватит, чтобы навести панику на каждого.
Полевой госпиталь появился впереди. Только тогда Вэй Ин позволил мечу пойти на снижение. Слишком резко.
- Мы не долетим, если будешь снижаться по такой крутой дуге, - сказал Цзян Чэн ему прямо в ухо.
- Дальше ты сам, пожалуйста, - попросил Вэй Ин совсем сонным голосом. – Я наверно сейчас отключусь.
- Вэй Усянь, продержись ещё немножко! Слышишь?! – Цзян Чэн потряс руками вместе с зажатым в них телом. Голова брата назад откинулась. Он как будто уже спал, дышал сквозь открытый рот. Затем их заметили, выслали встречающих. Когда Цзян Чэн уже взвалил брата себе на плечо, они коснулись земли. И в тот же миг каталку подогнали. Вэй Ина, уже спящего, уложили на неё, вкалывая прозрачный препарат.
- Что это? – забеспокоился Цзян Чэн. А вдруг он даст побочные эффекты вкупе с тьмой? Нельзя просто так вырвать её из своего тела. Если не проводить обряда очищения, то процесс займёт не одну неделю. Вэй Ин справится. Он обязательно перечитает гору инструкций, как сделать это в домашних условиях. Это будет естественный процесс вывода тёмной энергии из организма или преображения её в светлую.
Цзян Чэн не сказал о контакте с тьмой ни слова. У него язык примёрз к нёбу. Даже зная, что он мог навредить брату своим молчанием, осуждения он боялся больше.
Вэй Ину задрали левое веко, а он только поёжился.
- Что с ним? – не отпускал медиков Цзян Чэн, рядом с ними бежал, вцепившись в бортик каталки.
- Переутомление и истощение Ци, - уверенно диагностировал врач.
- И всё?
- Поверьте, у нас сегодня много пациентов с одинаковым диагнозом. Вам тоже не мешает немного пополнить уровень энергии, - врач махнул коллеге, и тот к Цзян Чэну со шприцом подскочил. Привыкши только уворачиваться во время боя, Цзян Чэн было увернулся, но опомнился.
- Простите, - повинился он и подставил руку. – Он будет в порядке?
- Выспится, немного отдохнёт и встанет на ноги. Никаких последствий.
Заверение – это то, чего нужно было Цзян Чэну для душевного спокойствия.
- А рана?
- Уже через половину суток он сможет вернуться в строй.
Цзян Чэн надеялся, что не понадобится. Обычно тьма занимает определённый участок и пассивно там маринуется. Если она решила вырваться, значит, её скопилось слишком много, она не выдержала давления и пожелала разрастись. Только человечество не могло позволить тьме распространяться. Надо просто снять с неё несколько слоёв, чтобы она снова умещалась в своём логове.
Цзян Чэн отстал, согнулся пополам, руки на коленях остановил и слушал своё дыхание. Медики уже убежали вперед. Если не обращают на него внимания, значит с ним всё в порядке. Укол уже начал действовать. Цзян Чэн разливающееся тепло чувствовал. Он задумался, бывает ли укол с чистой Ци. Слова отца о том, кто лечит раненых и истощённых заклинателей, ответили на все его вопросы. Больницы семьи Вэнь славились не только исцелением обычных людей. Они также занимались заклинателями, разработав особый курс лечения. По сути, эти больницы работали в двух направлениях: тело и энергия. По телевидению даже, помнится, говорили о полном исцелении заклинателя со взбесившейся Ци. Раньше никакой надежды не было вернуть пострадавшему силу и разум, а в нынешнее время не только надежда, но и способ нашёлся. Но пока это были единичные случаи. Исследование энергии всё ещё продолжалось. У неё было столько свойств, что никакого времени и денег не хватит.
Вэй Ин исчез из вида. Только тогда Цзян Чэн выпрямился, посмотрел на два меча, зажатых в одной руке. Он с такой силой сжимал ножны, что на покрасневшей ладони остался след с выпуклыми полосками: те самые места, которые попали в зазор между ножнами. Цзян Чэн взял мечи в обе руки и направился к походной кухне. Сначала надо что-нибудь закинуть в рот, хоть и не хотелось есть. Внутри снова завывала пустота. Его тошнило от вида мясного и жирного. Цзян Чэн съел овощное жаркое без мяса, запив простой водой. Все запахи воздействовали на него отрицательно. Его даже чуть не стошнило обратно, но он сдержался. Потом он направился на поиски брата, пока его не перехватили и не утащили в одну из палаток, в которой уже спал кто-то с цветами семьи Цзинь. Цзян Чэн думал, что ни за что не уснёт, но едва коснулся подушки, моментально провалился в беспамятство, не видя ни единого сна.
Он открыл глаза, когда почувствовал движение воздуха перед лицом. Медленное, едва ощутимое. Так мог бы махать крылышками комар. Цзян Чэн поморщился, готовый гнать назойливое насекомое, рукой полоснул по воздуху и наткнулся на преграду покрупнее комара. Тогда он глаза открыл, отлично помня, где находится.
- Цзян Чэн, - позвал Вэй Ин, уже бодренький, в свежей одежде и, кажется, сытый.
- Давно бодрствуешь? – спросил Цзян Чэн.
Он попытался разогнать в своём теле Ци, тоже медленно, словно боялся не получить отклика. Вопреки ожиданиям, она отозвалась легко.
- Круто, да? – Вэй Ин явно увидел его озадаченное лицо. Он как будто следил за всеми мыслями Цзян Чэна. А может и следил, но не за мыслями, а за его движениями. Он легко почувствует энергию заклинателя в другом человеке, особенно если он её использует в данный момент. Цзян Чэн сел, руки вперёд выставил, посмотрел на них. Он чувствовал себя полностью отдохнувшим и страшно голодным.
- Это ресурсы семьи Вэнь, - пояснил Вэй Ин. – Они такие крутые штуки делают с энергией.
- Я слышал, семья Вэнь отличилась, - усмехнулся Цзян Чэн. – Младшенький сбежал от Адской Впадины сверкая пятками.
- Сбежал, - согласился собеседник. – А ты не сбежал, - и придвинулся с широченной улыбкой на губах. – Мой Цзян Чэн ни от кого не побежит.
- Отстань, - Цзян Чэн отпихнул его.
Вэй Ин присел на его кровать, ногу на ногу закинул, на руку опёрся, поставив её со стороны Цзян Чэна.
- Чего? – развёл Цзян Чэн руками. – Хорошо выгляжу?
- Очень миленько, - подтвердил собеседник.
- Миленько. Скажешь тоже. Сам-то как? Тебя чуть ли не при смерти увезли.
- Ничего подобного! – запротестовал Вэй Ин. – Я мог сражаться ещё столько же.
- Ну да, а сам свалился.
- Если ты не заметил, я твёрдо стоял на ногах, пока был в строю, а позволил себе расслабиться, когда увидел, что ко мне спешит армия медиков. Человеку, между прочим, свойственно превозмогать себя. Забыл, как это называется… - он всерьёз задумался.
- Ладно, я понял, - прервал спор Цзян Чэн.
- Ничего ты не понял. Раньше заклинатели не могли улизнуть от тьмы на вертолёте. Им приходилось либо сражаться до смерти, либо лететь на мече. А это требует кое-каких усилий. И никто не падал от усталости, пока не добирался до дома или ещё куда. Ну, туда, где они могли передохнуть. А если на пути опасность, они всё равно встречали её лицом к лицу.
Цзян Чэн набрал полную грудь воздуха и выпустил его сквозь губы.
- Усянь, давай обсудим потом, как сражались наши предки. Что в эпицентре?
- Мы почти взяли впадину под контроль.
- Уже?
- А ты на время смотрел?
Цзян Чэн вообще о времени не вспоминал до сего момента. Он огляделся по сторонам, увидел зажжённый светильник, потом вернул взгляд на брата. Всё так же расслабленно сидящего на краешке кровати.
- Вечер? – приподнял брови Цзян Чэн. – Это не потому. Что в палатке темно?
- Уже почти ночь, - пояснил Вэй Ин. – Я маму видел. Она прилетала на передышку, к тебе заглядывала.
- А папа?
- Если он и заглядывал, то точно не сюда, потому что я бдел.
- Ну не ври. Ты спал.
- Сначала спал, а потом бдел. Я бы уже давно в строй вернулся, но мне велели ждать тебя.
- С чего бы? Я сам, как бы, знаю, с какой стороны за меч держаться, - Цзян Чэн зашевелился, стащил с себя одеяло – и его тут же охватила ночная свежесть. Он шагнул мимо брата, отогнул полу. Действительно темно, не считая зажженных по всему лагерю фонарей. И было довольно холодно. Цзян Чэн поёжился. Усталости он не чувствовал, но телу, видимо, требовалось ещё немного времени. Тело сейчас никто спрашивать не будет. Да и сам Цзян Чэн чувствовал бы себя неловко, если бы продолжал отдыхать, пока его товарищи сражаются. Даже если бы ему пришлось сражаться одному, он бы всё равно бился. Но тогда, как всем древним заклинателям, ему пришлось бы стоять до конца, не надеясь на помощь, зная, что между тьмой и мирными людьми стоит только он. И он бы не побежал, как Вэнь Чжао, потому что тварь сильнее. Она была сильнее всех вместе собравшихся заклинателей, что подтверждало само её существование.
- Вэй Усянь, - Цзян Чэн вернулся в палатку, а Вэй Ин уже одеяло раскрыл и поймал в него брата. Они вместе вернулись к кровати. Несколько минут они могли позволить себе побездельничать. – Данные по раненым и погибшим уж есть?
- Есть, но они постоянно меняются, сам понимаешь, - Вэй Ин перестал улыбаться. – Потерь много. Я в основном нашу семью смотрел. В основном выпускники из адептов. Слишком рано полезли в пекло. Хорошо хоть адептов не пускают. Мама пообещала ужесточить обучение. Я, конечно, понимаю её причины, но не слишком ли? Тьма теперь затихнет ещё на невесть сколько лет. А когда оживёт, всё повторится снова. Ну кто будет держать учеников в строгости вечно? У нас давно не средневековье, где послушание являлось обязательным предметом.
- Ужесточить – не значит вернуться к средневековью, - пояснил Цзян Чэн.
- А ты бы что сделал?
- Я? Не знаю. Чего ты ко мне привязался? Мы, надеюсь, не на первом месте по потерям?
- Нет. Все пострадали одинаково. Если хочешь, можешь посмотреть списки. Они в главпункте лагеря.
- Нет, спасибо, не хочу голову забивать, пока мы не расправимся с тварью.
Было неприятно, что его семья так отличилась в первом же настоящем бою. Но Вэй Ин был прав: пройдёт время – и ужесточенные порядки опять сойдут на нет. У новичков просто не было опыта. Цзян Чэну повезло сразу попасть в сильную группу.
- А остальные как? – он поднял голову на брата. – Лань Ванцзи с братом?
- Насколько мне известно, они выбыли раньше нас и уже вернулись в строй.
- То есть, не стали доводить себя до истощения?
- Это никакое не истощение. Это просто перерасход Ци.
- Это и называется истощение.
- Нет, истощение – это когда человек не ест и доводит себя до дистрофии, - подхватил спор Вэй Ин.
Цзян Чэн только сейчас сообразил, что он просто дурачится. Он одеяло скинул и набросился на брата. Вэй Ин сопротивлялся одними руками, но против всего веса Цзян Чэна у него не было ни шанса. Цзян Чэн его так запаковал, что чувствовал лишь шевеление под толстой тканью.
- Пощады! – взмолился Вэй Ин и затих.
- Не будет тебе пощады.
- Цзян Чэн, ну задохнусь же!
Цзян Чэн внял его словам, отогнул часть одеяла, выпустил на свободу только голову, всё остальное, включая руки, которые перехватил у него на груди, было надёжно укутано. Вэй Ин выглядел не так, как обычно. Тусклый свет настольной лампы освещал лишь половину его лица. Вэй Ин губы облизал и продолжал слепо доверять. Если бы он знал, под каким углом Цзян Чэн смотрит на него, прямо сейчас, он бы не оставался таким доверчивым. Вечный весельчак-Вэй Ин, знающий, насколько коварной бывает тьма, но не сомневающийся в брате. Цзян Чэн сглотнул. У Вэй Ина и изо рта приятно пахло. Вряд ли он чистил зубы. Наверняка пожевал мятную жвачку. Это лишь добавляло ситуации остроты. Цзян Чэн знал, что надо отодвинуться. Он знал, что чем дольше удерживает брата, тем хуже станет самому. У него ком к горлу подкатил. Цзян Чэн снова сглотнул и чуть не подавился.
Вэй Ин задвигался, высвободил одну руку, поднял её над одеялом, а потом тронул ей нижнюю губу Цзян Чэна.
- Чего слюни-то распустил? Съесть меня хочешь?
- Больно аппетитно выглядишь.
Цзян Чэн сам не сразу осознал, как прозвучала эта фраза. Он вздохнул и наконец заставил себя отодвинуться. Это решение далось ему мучительно тяжело. Тело задеревенело – так не желало подчиняться холодному разуму. Цзян Чэн сел, наклонился вперёд, руки меж разведённых колен свесил и заговорил совершенно другим тоном, доверительным:
- Ты такой бодренький. Не переживаешь за Сиченя?
- Переживаю, - мгновенный ответ. – Я за всех переживаю. И за Лань Чжаня тоже. И за Янхао. И за папу…
- И такой спокойный?
- А какой смысл показывать тревогу. Я за тебя знаешь как переживал…
- Я не об этом сейчас говорю.
- О чём тогда? – Вэй Ин замолк. Правда не понял?
- Они все выживут, я уверен, - сразу оговорился Цзян Чэн, хотя точно знать этого не мог. – Я говорю о Сичене. Именно о Сичене.
Вэй Ин молчал. Цзян Чэн не смотрел на него. Не хотел видеть его улыбки, наверняка обращённой к упомянутому.
- Тебе, наверное, с ним надо быть, когда всё закончится, - выдавил из себя Цзян Чэн.
- Почему?
- Потому что он в тебе нуждается. И вы… - указательный палец на Вэй Ина и в сторону. – Чёрт. Не могу говорить об этом. Если скажешь, что не понял, то ты дебил тот ещё.
Вэй Ин промолчал. Конечно же, он понял. И конечно же, он сразу побежит к любовнику. Может быть, даже останется с ним на ночь, чтобы смягчить ему вечер после боя. Даже если они сексом не будут заниматься, им было о чём поговорить. Вэй Ин не оставил бы Лань Хуаня только потому, что ещё не полюбил его. Иногда большое чувство рождается постепенно, день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем. Именно так родилось чувство Цзян Чэна.
Вэй Ин не трогал его и вызывать на разговор больше не пытался.
- Усянь.
- М-м-м?
- Не возвращайся к нему.
И опять молчание. Цзян Чэн знал ответ заранее. Это было глупо. Казалось важным, но по сути очень глупо. Он просто себе места не находил.
- Я не хочу тебя с ним делить, - его прорвало. Он остановиться не мог. – Меня душит одна мысль, что ты с ним делаешь наедине. Это… это…
Мерзко? Это слово уже перестало подходить под описание собственных чувств.
Вэй Ин снова не ответил. Вместо слов он обнял Цзян Чэна и дёрнул на себя, подбородок ему на голову положил. В его объятиях было тепло. Цзян Чэн понимал, что сейчас это неуместно, включая всяческие крамольные мысли. Он должен отстранить брата. Как бы ему ни нравилась его близость, он обязан это остановить.
Цзян Чэн высвободился, а Вэй Ин не стал его удерживать. И конечно же с его губ исчезла его улыбка. Цзян Чэн рисковал вообще оттолкнуть его от себя, поэтому первым вернулся в реальность, если, конечно, Вэй Ин вообще из неё выпадал.
- Это моя одежда? – спросил он, указывая на сложенное облачение фиолетового цвета на опустевшей кровати напротив.
- Да, я сам размер подобрал, - Вэй Ин подхватился, расправил весь комплект и разложил. – Умыться можешь за палаткой. Душ, увы, придётся подождать до дома.
- Если выживу.
- Выживешь, куда денешься.
- Потому что ты всегда будешь рядом? – не глядя на него, спросил Цзян Чэн, начиная стаскивать грязную одежду, и услышал подтверждение:
- Потому что я всегда буду рядом.