Природа Западного нагорья оказалась совсем другой. Здесь не было сырости Горького берега, опасных болот, в которые по неосторожности и невнимательности так легко можно угодить, и странных ярких растений и грибов, над которыми летают крупные насекомые. Берег Одай оказался твёрдым и каменистым, заросшим стройными пышными деревьями с густой листвой и высокими грибовидными растениями, редкие травы, пробивающиеся сквозь валуны, ароматно пахли чем-то новым и неизвестным, иногда в воде встречались заросли острых режущих растений и водяных лилий. Темнело. Солнце уцепилось за самую кромку воды на горизонте, и последние красные лучи скользили вверх по течению, отбрасывая тени на коричневую землю и подгоняя одиноких путников в спину. 

Дорога вдоль берега казалась бесконечной. Судя по карте, которая имелась у Эландриона, Балмора вот-вот должна была появиться за очередным холмом, но город не показывался ни спустя час, ни спустя следующий. Кинария плелась позади всех, от безысходности преобразуя свою магическую энергию в физическую, но не жаловалась и не стонала. Она несколько раз просила брата остановиться на ночлег где-нибудь здесь, но упрямый альтмер даже не хотел её слушать, говоря, что им осталось совсем чуть-чуть. Он сказал так, как только они вышли к реке, говорил и сейчас. Асша же будто заразилась энтузиазмом эльфа. Она разглядывала каждую травинку, встречающуюся ей на пути, собирала красивые камни у воды и, любуясь красотами нагорья, грела спину в лучах заходящего солнца.

Кассиан, идущий рядом с альтмеркой, не удержался от шутки:

— Наша ом-рат почувствовала в себе данмерские корни.

— Может, когда-то мои предки в самом деле жили на Вварденфелле? — Она обернулась к нему, беря в руки пустую раковину крупного моллюска. — Да и вообще, Касс, мне надо хоть чем-то себя занять, пока мы идём, иначе я просто растянусь на тропинке и помру.

Реман горестно гавкнул, то ли не желая такого исхода, то ли подтверждая в этой затее своё участие.

— И поэтому ты не придумала ничего лучше, чем потешить свою страсть к собирательству красивых вещей. — Босмер усмехнулся, и каджитка мило улыбнулась ему в ответ, пряча находку в карман.

Асша нравилась Кассиану и к тому же была довольно красива. Она обладала очень изящными чертами лица: впалые щёки, высокие, но не резкие скулы, аккуратный носик и острый подбородок. Её большие голубые глаза очень выделялись на худом лице, а длинные уши придавали невысокому росту несколько лишних дюймов. Она в самом деле была очень низенькой и стройной, с тонкой талией и не пушистым разноцветным хвостом. Наверное, из-за такой детской миниатюрности, Кассиан никогда не воспринимал ом-рат всерьёз, но почему-то эта милая и наивная улыбка на её лице заставила его задуматься о том, что перед ним, прежде всего, — красивая и весёлая девушка. Асша была младше их всех.

— Странные брёвна. — Слова Кинарии быстро вернули его в реальность, вновь заставив почувствовать усталость, от которой он уже успел отвлечься. Она указала на обгоревшие колья на берегу, перекошенные и подгнившие.

Кассиан подошёл ближе, чтобы осмотреть рукотворный предмет, который никак не вписывался в окружающий пейзаж. Он заметил на кольях остатки толстой пеньковой верёвки.

— Мост, — коротко сказал он альтмерке. — Когда-то это был мост.

— Ещё до Красного Года?

— Вероятно. — Он посмотрел вслед Асше и Элу, которые ушли уже достаточно далеко, и обернулся на утопающее в воде солнце. — Скоро совсем стемнеет.

— Я дико устала, — созналась Кинария, подходя к нему. Её причёска совсем растрепалась, дорожные одежды испачкались в грязи и пыли, на щеках остались тёмные разводы пепла, поднимающегося в воздух при каждом шаге. Кассиан понимал, что он и сам выглядел, как старый скамп, но почему-то именно такая эльфийка стала для него ещё красивее. Без извечного альтмерского пафоса и напыщенности она была прекрасна.

Он сделал шаг ей навстречу, сокращая расстояние между ними практически до толщины той обгоревшей верёвки, что болталась на остатках моста через реку. Его рука легла на её красивое лицо, стирая грязь с золотистой кожи, и он незаметно улыбнулся, увидев совершенно новый огонь в её тёмных глазах.

Позже он поклялся всеми богами, что был готов поцеловать её, а потом жалеть об этом, если бы Асша впереди радостно не закричала:

— О, Ноктюрнал! Там дома! Я вижу настоящие мерские дома!

Кассиан быстро отпустил лицо Кин и поспешил догнать каджитку и Эландриона. С возвышенности, на которую они забрались, в самом деле можно было увидеть скопление невысоких домиков, расположившихся на одной стороне реки, и свет в крохотных оконцах. Через Одай был перекинут широкий каменный мост, на котором одиноко рыбачил данмер. Всюду на улицах горели бумажные тусклые фонари. Это было завораживающее зрелище.

Идти до Балморы оставалось недолго. Уже через четверть часа данмер, устроившийся с удочкой на мосту, заметил их, но не стал убегать и не решился доставать из-за пояса небольшой ножик. Сначала он хотел сделать вид, что вовсе не замечает путников, но они упрямо шли к нему, поэтому ему пришлось подняться на ноги, оставив удочку с опорой на перила.

— Здравствуй. — Асша первой приблизилась к нему, жестом веля эльфам оставаться позади. Данмером оказался невысокий паренёк, у которого только начинали пробиваться усы над верхней губой. Он скромно поздоровался с каджиткой кивком бритой головы и ничего не сказал. Она замешкалась. — Мы весь день идём от самого Внутреннего моря и надеялись найти тут приют. Если ты знаешь кого-то…

— Кто вы? — неожиданно низким голосом спросил парень.

— Я Асша, а это Эландрион, Кинария и Кассиан.

— Кто вы? — вновь повторил свой вопрос данмер, поменяв интонацию на более выразительную.

Асше пришлось вздохнуть и импровизировать.

— Мы прибыли сюда, чтобы исполнить последнюю волю нашего покойного друга-данмера и похоронить его прах на родной земле.

— Я не думаю, что кто-то захочет приютить чужеземцев. Может, какой-то данмер и дружил с вами, но в таком случае он тоже был чужеземцем.

Асша закусила губу, долго думая, что на это ответить. Из-за угла дома показались другие тёмные эльфы. Один из них позвал парнишку:

— Тусалим! Я с ними разберусь.

Парень ловко собрал снасти и, бесстрашно и гордо развернувшись к чужакам спиной, ушёл прочь. Вместо него к ним вышел высокий мускулистый эльф с топором наперевес. Понимая, что дело катится под хвост гуару, Кассиан сильной рукой отодвинул Асшу в сторону, обнажая меч.

— Убери оружие. Мы пришли к вам с добром, но мы не станем трогать вас и нарушать ваш покой.

— Я не верю чужеземцам, которые говорят со мной, обнажив меч, и утверждают, что пришли с добром.

— Мы лишь надеялись найти здесь приют на одну ночь.

— Вы его не найдёте. Убирайтесь.

Кассиан кивнул остальным, приказывая идти назад, но сам оборачиваться не стал, да и оружие убирать не спешил. Эл злобно фыркнул:

— Неудивительно, что их даже скайримские сородичи ненавидят.

Данмер быстро сделал два шага вперёд.

— Что ты сказал, альтмерский недоносок?

— Мы не грубили вам, — холодно заметил Кассиан, преграждая ему дорогу и не позволяя приблизиться к высшему эльфу.

— Он оскорбил мой народ.

— Он сказал правду, не намереваясь вас оскорбить, — продолжал стоять на своём босмер. — Мы шли весь день пешими с тяжёлым грузом и дико устали, так что вы должны понимать наше разочарование в истинных данмерах Вварденфелла, не согласившихся нас принять. В таком случае позвольте нам уйти без кровопролития.

Убедившись, что данмер не собирается пускать топор в ход, Кассиан осмелился убрать клинок и развернуться, чтобы уйти. Особое воинское чутьё подсказывало ему, что тёмный эльф не опасен.

Кинария тоскливо вздохнула, когда Кассиан строго приказал ей не стоять на месте и идти подальше отсюда. Даже Реман, опустив голову, поник.

Когда меры уже отошли от моста, позади раздался скрипучий женский голос, разгоняющий столпившихся данмеров изысканными ругательствами на родном языке. Даже Эл не понял всех её слов, но ему хватило того немногого, что он разобрал, чтобы восхититься красноречием старой эльфийки.

— Гуарово дерьмо, вы лишились остатков разума от своего горя, проклятые дэйдровы дети! — Она вышла вперёд и легко стукнула по голове того, что был с топором, своим красивым деревянным посохом, явно магическим. — С ними ведь женщина и ребёнок, разорви вас армия кланфиров!

Альтмер тихо посмеялся:

— Где эта женщина была всю мою жизнь?

Кин неслышно поддела:

— Не замечала раньше за тобой геронтофилии.

— Идите за мной, ребятки, — ласково позвала она чужеземцев. Она говорила на общем языке удивительно чисто. — Я устрою вас у себя.

Кассиан пропустил спутников вперёд и пошёл замыкающим, не переставая поглядывать на данмеров, которые уже потихоньку разбредались по своим делам, решив, что ничего интересного они больше не увидят.

Старая добрая данмерка провела их узкой улицей мимо однообразных каменных домов и подошла к затерявшемуся на отшибе жилищу, тяжело и грузно поднимаясь по ступеням на крыльцо и отворяя дверь. Она ходила медленно, сгорбившись и опираясь на свой посох. Толстая роба из плотной грубой ткани висела на старушке, как на вешалке, а костлявые пальцы, впивающиеся в посох, были такими тонкими, что, казалось, данмерка уже в следующую секунду была готова рассыпаться пылью.

— Проходите, эльфята, и уж не жалуйтесь на бедность. — Она сильно щурилась, пытаясь разглядеть каждого заходящего в её дом. Эл придержал для неё дверь, поблагодарив за гостеприимство.

Её дом оказался небольшим, но просторным из-за отсутствия мебели. На первом этаже находилась скромная кухня с плетёными корзинами в углах, очагом, сложенным у стены с небольшим отверстием под потолком, и старыми подстилками, располагающимися по кругу на протёртом ковре. Одинокая лестница вела вниз, в подвал, и женщина кивнула на неё.

— Спускайтесь, там полно места, чтобы расположиться. У меня нет удобных кроватей, но я найду, что вам постелить.

— Насчёт этого не переживайте. У нас есть свои спальные мешки, — заверил её альтмер.

— Да… — отстранённо ответила данмерка. — Конечно. Иногда я забываю, что должно быть с собой у каждого путешественника. Разогрею вам ужин.

— Вы незаслуженно к нам добры.

Данмерка отмахнулась, пробурчав что-то, и направилась к очагу. Эландрион спустился следом за остальными. Удобных кроватей внизу в самом деле не было. Даже сама хозяйка ютилась на широкой скамье, устеленной поеденными молью одеялами и старыми скомканными подушками. Здесь же стоял неровный самодельный шкаф для одежды и столик для чтения и письма. Немногочисленные книги возвышались стопками прямо на полу, в углах белыми нитями висела плотная паутина. Вторая комнатка была закрыта ширмой, но запах сырости, долетающий оттуда, помог предположить, что в ней устроено что-то вроде уборной.

Пока меры располагались, снимая с себя тяжёлые сумки, доспехи и оружие, с кухни повеяло теплом и сладким запахом таинственных трав. Асша первой, не выдержав, поднялась наверх.

Хозяйка любовалась выкипающей водой в котелке, устроившись на подстилке. За шумом кипятка и мыслей она не услышала, как каджитка приблизилась к ней.

— Вы в самом деле очень добры к нам, — сказала она, приказав Реману занять место в углу. — Спасибо. Меня зовут Асша, но я уже давно не ребёнок.

— Я знаю. — Старуха рассмеялась удивительно звонко и чисто. — Но это стадо кагути вряд ли разбирается в возрасте каджитов ом-рат. А для меня ты всё равно останешься девочкой. Сколько тебе? Тридцать-то есть?

— Двадцать шесть, — смущённо буркнула ом-рат, с позволения хозяйки садясь рядом.

— Мне двести девяносто восемь, девочка, — тихо проговорила данмерка, вытаскивая деревянной ложкой из кипятка большие яйца квама и выкладывая их в отдельную миску. Асша взялась помогать чистить их.

— Как ваше имя?

— Селвилара. — Тёмная эльфийка управлялась с яйцами намного ловчее каджитки и клала по одному в тарелки, на которых уже остывал варёный рис, приправленный сухими молотыми травами. — Где там остальные?

Остальные не заставили себя долго ждать. Поднявшись на кухню, они устроились у очага полукругом и приняли тарелки из рук заботливой данмерки. Она и сама составила им компанию.

— Слышала, будто вы прибыли сюда, чтобы похоронить прах покойного друга, — с подвохом начала она. — Неужто в родовой гробнице?

— Мы солгали, — бесстрашно признался Эландрион. — Мы здесь не за этим.

— Зачем же вам обманывать честных жителей Балморы?

— Вряд ли бы с нами вообще стали разговаривать, представься мы альтмерскими учёными.

Селвилара вновь рассмеялась.

— Это верно. Местные не очень-то любят, когда Империя или Доминион лезут к ним на остров.

— Вы, получается, не местная? — полюбопытствовала Асша.

— Я помню времена, когда Вварденфелл населяли представители любых рас. И альтмерские учёные были здесь не редкостью.

— Но ведь вы впустили нас под свою крышу, ещё не зная, кто мы.

— А какая разница? — Данмерка пожала плечами. — Вы уставшие путники, которым требовался отдых и хороший ужин. Я прекрасно понимаю, что это значит.

— Правда?

— Я тоже была учёным, — неожиданно сказала она, помрачнев. — Несчастным членом этой несчастной Гильдии Магов, о которой вы, наверное, даже и не слышали.

— Ого, — не удержался Эландрион. — Она развалилась уже очень давно.

— Так я тоже уже не молодая девица, — старуха усмехнулась.

— И всё-таки почему вы нам поверили и пустили нас? — впервые заговорил Кассиан, сталкиваясь янтарным взглядом с алым проницательным взглядом старой чародейки.

Она улыбнулась ему, отвечая:

— Я не расист, как все эти. Я не виню в бедах Морровинда ни альтмеров, ни имперцев. Мы сами во всём виноваты. Я ведь из Вивека. Я помню тот день, когда на него свалилось Министерство Правды, разрушив весь Храм, и когда воды моря хлынули на город. Разве в этом был виноват кто-то другой? Нет, только мы сами.

— Вы очень мудрая, — скромно заметила Кин. — Спасибо за вашу доброту.

— Оставь свои любезности, девочка. Эти балморские данмеры просто никогда не общались с другими эльфами. Они ведь не выбирались за пределы острова. А я выбиралась. У меня были хорошие друзья среди альтмеров и каджитов. Ты даже напоминаешь одного из них, — она обратилась к Кассиану. — Разве только он был чародеем. И немного посимпатичнее.

Эландрион добродушно засмеялся, ставя на низенький столик пустую тарелку.

— И он не был босмером, должно быть.

— Ох, босмер? — Старуха прищурилась, пытаясь разглядеть в Кассиане лесного эльфа, а потом сама засмеялась. — И в самом деле босмер. Да тоже не беда. И хороших босмеров я знала.

— Почему же вы здесь совсем одна? — Голос Асши прозвучал очень печально. — И живёте в такой бедности?

— Ой!.. — Селвилара махнула на столь грустный вопрос рукой. — У меня никогда не было детей, а все друзья давно лежат в могилах. Вот и осталось мне умирать вместе с единственным моим родным — Морровиндом.

— Простите. — Асша уставилась в пол. — Это очень грустно.

— Да, — живо согласилась данмерка. — Это грустно. Но, по крайней мере, я прожила интересную жизнь, которой ни один из этих данмеров на улице не сможет похвастаться. — Она опять прищурилась, на этот раз как-то подозрительно. — Вы так заболтали бедную старую женщину, что я потеряла суть разговора. Так зачем вы здесь? Что вы собрались изучать в этом богами забытом месте?

— Мы ищем одну реликвию, — неожиданно ответил Эл. — Мы охотники за сокровищами.

— Рога минотавра мне в зад! — Это было всё, что она сказала, искренне подивившись такой новости.

Альтмеры с улыбкой переглянулись, и Эландрион неожиданно продолжил:

— Меч Неревара.

— Ух ты куда сунулись! — Селвилара от души веселилась, будто уже давно с ней никто так не шутил. — Только вот Нереварин нашёл его до вас и сбежал с ним вместе с этого несчастного Тамриэля. Да и правильно сделал, в общем-то.

— Он взял меч Альмалексии, Лара. — Эл позволил себе назвать её сокращённым именем. Кажется, с этой старой учёной чародейкой он в самом деле нашёл общий язык.

Она хитро посмотрела на него маленькими глазками.

— Всё-то ты знаешь. — Данмерка поднялась на ноги, чтобы разлить кипяток по небольшим мискам, в которые она заранее накрошила ароматных чайных трав. Асша вновь взялась сделать работу за неё. Старуха улыбнулась. — Я бы похитила у вас эту девочку и оставила у себя.

— Вы не боитесь её волкодава? — Кин недоверчиво посмотрела на Ремана, которому достались какие-то птичьи кости.

— Этого щеночка? — Взгляд Селвилары был добрым и заботливым. — Если я начну вам рассказывать о том, что повидала за свою жизнь, вы вряд ли уснёте этой ночью.

Спорить с этим никто не решился.

Селвилара позволила мужчинам натаскать воду из Одай в комнатку, где был обустроен маленький бассейн в полу, и путники смогли смыть с себя дорожную грязь с настоящим щелочным мылом, сваренным самой данмеркой. Магия смогла подогреть холодную речную воду, и уже спустя пару часов меры, сытые, чистые и обогретые, устроились на полу в своих спальных мешках и практически сразу уснули. Кинария долгое время наблюдала за мохнатым пауком на потолке. Она совсем его не боялась, но сон никак к ней не шёл. Поняв, что в горле всё пересохло от солёного риса, она осторожно откинула одеяло и, встав на ноги, направилась на кухню. К своему удивлению, эльфийка обнаружила, что на первом этаже тускло горела одинокая свеча.

Поднявшись наверх и свернув к ведру с водой, что стояло в углу, девушка взяла в руки старый треснутый ковшик. За ней пристально наблюдал красный взгляд Селвилары.

— Не спится? — шёпотом спросила данмерка, и её улыбка показалась Кин очень мрачной в свете, что падал от огонька.

— Да, — созналась эльфийка. — Я захотела пить.

— Такой путь проделали, что твои друзья, вон, с ног валились, когда пришли сюда. Да и ты тоже уставшей выглядела. А сейчас заснуть не можешь.

— Иногда случается. — Кинария зачерпнула воды и жадно припала к ней губами. Селвилара листала ветхие книги в тусклом свете. — Почему вы не спите?

— Да мне уж тоже не хочется. Я днём высыпаюсь, а ночью сон и не идёт. Но я стара и слаба, а тебе нужно отдохнуть с долгой дороги. — Она закрыла книгу и оставила тощий палец между страниц. — Или мысли о твоём воине всё не дают покоя?

Улыбка Селвилары была такой проницательной, что сердце в груди альтмерки невольно всколыхнулось от испуга. Кинария недоумевающе посмотрела на старую данмерку.

— С чего вы взяли, что я… могу думать о нём?

— Я давно научилась замечать, что скрывается за эльфийскими взглядами. Я видела, что за ужином ты на него старалась не смотреть и практически ни слова не произнесла. А иногда всё же бросала на него беспокойный взгляд, когда он отворачивался. Это только одно может означать, дорогая.

— Вас трудно обмануть. — Спорить со старой доброй женщиной, приютившей их, Кинарии совсем не хотелось. — Да, я… думаю о нём.

— А чего же тут думать? — Данмерка вновь улыбнулась. Похоже, что все свои неполные триста лет она прожила неунывающе, несмотря на творящиеся в мире беды и катастрофы.

— Но… мне нельзя любить его. — Ночь, свет лун за окном и тепло очага влияли на эльфийку как-то странно. Ей захотелось провести с Ларой ночь душевных разговоров и хоть кому-то излить свои переживания.

— Иди сюда. — Данмерка кивнула ей на соседнюю подстилку, налила в глубокую миску кипятка из чайничка, заваривая травы. Кинария послушно села. — Он женат?

— Что? — Кинария с ужасом осознала, что не знает этого. — Навряд ли. Но он не рассказывал.

— Стало быть, нет. А ты замужем?

— Мне никогда не везло с мужчинами.

— Стало быть, тоже нет. — Она взяла в руки чай и подула, чтобы он быстрее остыл. — Тогда почему нельзя?

Данмерка подвинула вторую миску девушке, и Кинария тоже взяла её в ладони, вдыхая аромат нежных трав.

— Он ведь лесной эльф.

— А ты, стало быть, гордая чистокровная высшая? — Данмерка усмехнулась. — Многие альтмеры любили тебя?

Кин сделала глоток и обожгла язык, но ответила:

— Тело любили многие. А так, чтобы какая-то связь, что-то высокое и чистое… такое ни разу.

— Несчастная, — вздохнула Селвилара. — Смотри, может, этот лесной эльф — твой шанс, который не стоит упускать. А то останешься, как я, старой, одинокой и всеми покинутой.

— Для меня это странно. Мне странно осознавать, что Кассиан увлёк меня. Брат смеялся, что это он в меня влюбится, но влюбилась я и влюбилась сильно. Он такой благородный и сильный. И нежный в то же время.

— Он тебя любит?

— Откуда же мне знать. — Горячий чай уже стал привычным. — Мне кажется, что да. А может, мне просто нравится так думать.

— А он лежит сейчас, не смыкая глаз, и думает: “Как же я могу её любить, она ведь альтмерка”. — Данмерка очень тихо засмеялась, и Кинария тоже улыбнулась.

— Он стал собирать волосы по-алинорски, когда услышал, что я считаю босмерские косы странными.

— И тебе не хватило этого подтверждения, солнышко? — Селвилара смотрела на неё лучисто и ясно, но не без хитринки в глазах. — Я знала альтмера, влюбившегося в босмерку. Он был гордым, печальным, надменным и слишком красивым, а она — юной, весёлой, доброй и, к тому же, младше него на полвека. Они жили долго и счастливо, и было у них трое детишек. — Селвилара улыбалась, но в её взгляде появилось что-то печальное.

— Что с ними случилось?

— Когда Доминион Альдмери захватил Анвил, многие погибли. Они тоже.

— Грустно.

— Да. Но они были счастливы. Лучше умереть молодым и счастливым, а не старым и одиноким.

— Почему они пошли против Доминиона?

— Они любили Империю. Они понимали, что если Алинор одержит победу в этой войне, то всему придёт конец.

Кин нахмурилась.

— И вы так считаете?

— Да, — уверено кивнула старуха и вернулась к теме: — А ещё я знала бретонку и имперца. Она была замужем и имела сына, а у него была невеста в другой провинции. Они полюбили друг друга, но вместе не остались. Какая это была любовь, девочка! И почему со мной не случалось такого?

— У их истории был печальный конец?

— Да. Через год после их расставания, она умерла от лихорадки, тоски и депрессии, не сумев справиться со свалившимися на неё бедами, а он, узнав это, оставил свою невесту и отправился скитаться по Империи, тоже вскоре найдя смерть. — Данмерка, допив чай, поставила миску на пол рядом с собой и проникновенно посмотрела Кин в глаза. Альтмерка только сейчас смогла разглядеть её доброе, покрытое тысячами морщин лицо с узкими глазами и шрамами, полностью седые волосы, скрученные в пучок на голове, и сухие тонкие губы, которые почти не шевелились, когда данмерка тихо говорила. — Так что делай выводы.

— С вами очень просто говорить, — призналась Кинария.

— И это странно, потому что обычно старухи вроде меня ужасно занудные.

— В душе вы моложе своих лет, верно?

Лара усмехнулась.

— Не знаю. Иногда мне кажется, что я прожила уже несколько тысячелетий, а иногда мне хочется собрать мешок, надеть доспехи и отправиться изучать ближайшие двемерские руины. Как сейчас, например. Я тебе так завидую, девочка! В твоей жизни есть такое интересное и романтическое приключение. Я надеюсь, что ты напишешь к нему хороший финал.

— Боюсь, что у меня не получится. Я часто об этом думаю. Часто думаю, что он босмер, а я альтмер. Меня пугает, что он хочет вернуться в Клаудрест, а я не могу поехать с ним. Я должна быть рядом с братом.

— Что вам мешает вернуться втроём?

— Элу нельзя возвращаться. — Эльфийка одним глотком допила уже остывший чай, не став вдаваться в подробности. Селвилара только грустно покивала, поняв, что этой темы лучше не касаться.

Старая данмерка во всём оказалась права. Даже в том, что Кассиан лежал, не смыкая глаз, и слышал их тихий разговор, шелестом скользящий вдоль стен маленького каменного дома. Он снова и снова представлял себе тот момент на берегу Одай, когда чуть не поцеловал Кинарию, и сейчас жалел, что не сделал этого.

Селвилара хлопотала у очага уже с первыми рассветными лучами. Асша вызвалась помогать ей, поэтому завтрак был приготовлен в разы быстрее. Путники, которых пожилая тёмная эльфийка так радушно приютила, снова были вынуждены есть солёный рис с какими-то местными овощами, на вкус напоминающими репу, но никто не жаловался. Строганина и валяное мясо уже всем опостылели.

— Как нам добраться до Альд’руна? — пересилив свою гордость, спросил у данмерки Эландрион, заинтересованно листая одну из её книг.

— Бывшего Альд’руна, — грустно вдохнула она. — Если бы ты знал, что это был за город! Он так и не сумел до конца оправиться от свалившихся на него потрясений. Сначала даэдра, а потом и извержение. Сейчас там мало что осталось. Только развалины бывших домов, покрытые пеплом и песком. — Она посмотрела в тёмные глаза альтмера, для которого всё, что она говорила, было всего лишь историей, и горько улыбнулась. — Это на север отсюда. Следуйте вдоль Одай, потом, когда она упрётся в каменный завал, сворачивайте налево и идите до тех пор, пока не увидите рощу выгоревших деревьев. Там опять ступайте на север и поглядывайте на Красную гору. Когда ступите на земли Эшленда и увидите, что вулкан уже совсем близко, опять идите на восток. Может быть, вам удастся не пропустить развалины города.

— Там совсем ничего не осталось?

— Лава поглотила всё.

Альтмер провёл пятернёй по чёрным заметно отросшим волосам и закрыл книгу, поблагодарив хозяйку за информацию. Асша потянулась, пригретая у очага.

— Когда мы выдвигаемся?

— Думаю, уже пора выходить. Путь неблизкий.

— Вы дойдёте ещё до захода солнца, — пообещала данмерка. — Если не заблудитесь.

Кинария безобидно фыркнула.

— Это очень обнадёживает.

— Подождите. — Данмерка поднялась с места и, подойдя к ящикам в углу, принялась рыться в них. Вскоре она извлекла два широких тканевых полотна, протёртых и потрёпанных, и отдала один Кассу, а второй — Эландриону.

— Что это? — удивлённо поинтересовался высший эльф, оставив изучение ткани на потом.

— Пригодится, — заверила старуха. — Песчаные бури Эшленда и раньше убивали чужеземцев, не привычных к таким условиям. Сейчас ветер поднимает не только песок, но и пепел. Так что мой вам совет: прячьтесь, как только увидите стену песка вдалеке и услышите нарастающий гул. Иначе она похоронит вас.

Реман, озвучив общие мысли, жалобно заскулил. Похоже, идея уходить из тёплого данмерского дома в неизвестные земли ему совсем не нравилась.

— Спасибо, — коротко поблагодарили её эльфы в один голос.

— И остерегайтесь местных. Если увидите кого-то — делайте ноги.

— Почему? — изумилась Кинария. — Кого вы называете местными?

Селвилара тяжело опустилась на подушку и отхлебнула из миски. Её голос звучал спокойно, но слова были жуткими.

— После Красного Года остались выжившие, — неожиданно заявила она. — Не те, кто спасся, сбежав с острова или укрывшись у берегов моря, а те, кто переждал катастрофу в подвалах и магических барьерах, если на то хватало их сил. Такими данмерами были эшлендеры, вернее те, кто проживал в этом регионе, а не старые мудрые племена, о которых вы, наверное, слышали.

— Чем они могут быть опасны? — Асша подвинулась ближе к псу, обняв его за мохнатую шею. Кассиан взглянул на неё с улыбкой, решив, что она испугалась страшилок старой мерки.

— Они безумны. Они даже нас не считают за истинных данмеров, хотя вчера вы лично столкнулись с позицией балморцев. Так вот, у этих фанатиков дела обстоят серьёзнее. Если они увидят белокожих, то сразу убьют или… сделают чего похуже. Именно поэтому мы стараемся не уходить далеко на север.

Кассиан играл в руке кинжалом, размышляя, верить Селвиларе на слово или нет.

— Много их там?

— Племени три, не больше. Я никогда не горела желанием узнать их ближе.

— Почему бы нам не убить их? И вам проблем будет меньше.

Тёмная эльфийка нервно и хрипло засмеялась.

— Эти данмеры пережили Красный Год с помощью магии. Магии, малыш. Ты думаешь, что сможешь их убить?

Кассиан промолчал, принимая поражение. Эл первым поднялся на ноги, жестом приказывая всем последовать его примеру.

— Нам пора, — сухо обратился он к Селвиларе. — Спасибо за всё.

— Брось. — Она энергично махнула рукой. — В Балморе меня не очень-то любят, и я была рада хоть какой-то необычной компании. Загляните ко мне на обратном пути.

— Обязательно. — Эльф закинул на плечи сумку.

— И добудьте Истинное Пламя. Я хотела бы на него посмотреть.

— Непременно.

Они скромно попрощались. Селвилара не очень-то хотела отпускать гостей, потому что для неё это сулило возвращение к одинокой отшельнической жизни, которую она вела. Она завидовала балморцам, потому что они сумели восстановить свой дом, пускай утратив былое величие. Её родной и любимый Вивек был уничтожен безвозвратно. То, что пытались отстроить данмеры, уже совсем не было похоже на некогда великий город.

— Берегите себя, эльфятки.

Она обняла Кин и Асшу, улыбнувшись им, и, когда за ними закрылась дверь, тяжело вздохнула, думая, какому из всех существующих в Тамриэле аспектов богов помолиться за их удачу.