Лес вечером был нежен и свеж. Мягкие туфли шуршали по прошлогодней листве, разбрасывая её в разные стороны; иногда под ногами хрустели сухие поломанные ветки. Кинария осторожно отодвигала руками колючие пушистые лапы елей, в лёгкие врывался пропахший смолистой хвоей прохладный воздух. Она не хотела больше видеть брата, не хотела искать его, но понимала, что Касс прав. Бросить Эландриона они не могли, да и она сама никогда бы не простила себе такое расставание. Поэтому ей оставалось лишь восхищаться, почему босмер так спокойно относился ко всему этому. Он чуть не умер, но в его глазах не было ни капли злости на чёрного мага. Только здравый блеск твёрдого рассудка, спокойствие и решительность. Может, он хотел разобраться с этим позже, потому что сейчас были куда более срочные проблемы. Может, его это даже не волновало. Кинария больше верила во второй вариант и не понимала: почему? из-за неё? потому что ему плевать на собственную жизнь? Иначе она не могла объяснить всех его действий, начиная от самого Солитьюда. И чем больше она за ним наблюдала, тем больше находила подтверждений своим размышлениям.

Альтмерка не боялась леса, но в груди разлился холодный страх, когда за спиной послышались чужие шаги. Обернувшись и никого не заметив, она попыталась убедить себя в том, что всё это только игры её воображения, что всё это ей чудится, но вскоре посторонний шум повторился.

— Эл, это ты?

Цепкие пальцы схватили её за руку, разворачивая, и эльфийка негромко вскрикнула от испуга, увидев брата. Она заметила, как он сам изменился: и без того тощий стал ещё худощавее, вокруг его тёмных глаз образовались тонкие синяки, а кожа, раньше золотистая и здоровая, стала мертвенно-бледной. Эландрион давно не стриг волосы, и теперь они падали на его лицо грязными чёрными космами; его худые щёки заросли щетиной. Он больше не был похож на её брата.

— Зачем ты меня искала? — Его голос звучал нетерпеливо, но не безумно. — Ты ведь обещала меня отпустить.

— Эл, я… — Кинария даже не пыталась вырваться из его цепкой ледяной хватки.

— Возвращайся к Кассиану — с ним тебе куда лучше. Оставь меня в покое, Кин.

Ей не хотелось верить ни в единое его слово. Он говорил страшные слова, но в его интонации она слышала только горечь и сожаление о случившемся. Может, кто-то посчитал бы Эландриона опасным, но только не она. Она уже проходила через это, она чувствовала, как в них течёт одна и та же кровь, чувствовала, как они связаны с самого рождения, и, хоть и считала это глупостью, иногда не могла не признать ощущения этой родственной связи. Кинарии не хотелось на него злиться. Это был её брат, которого она не могла отпустить.

— Ты хочешь этого, Эландрион? — осторожно спросила она, не сопротивляясь. — В самом деле хочешь бросить меня?

— Это я тебя бросаю? — укоризненно переспросил он и оттолкнул её. — Тебе напомнить, как всё было?

— Я пришла, чтобы вернуть тебя. Ты нам нужен.

— Кому — вам? Кому из вас я нужен? — он продолжал задавать короткие нервные вопросы, и его глаза светились самым ярким несчастьем. Кинария видела, что эта магия уже свела его с ума — лишила сил сопротивляться и верить.

— Каждому из нас. Ты мне нужен, Эл.

Он подошёл к ней, и холодная рука коснулась её щеки.

— Неужели ты всё никак не поймёшь, что это именно я делаю тебя такой несчастной? Без меня твоя жизнь сложилась бы иначе. Ты не обязана постоянно опекать меня.

— Не обязана, — так же тихо согласилась она. — Но хочу. Ведь ты мой брат.

— И ты не устала от постоянных скитаний, от моего безумия, от одиночества и обманов, от нестабильной жизни, которую мы ведём? Не устала?

— Этого больше не будет, — пообещала она и неслышно добавила, шепнув на ухо: — Мы нашли меч…

Его взгляд прояснился.

— Тот самый? — Эльфийка кивнула. — Но… что дальше?

— Дальше — ты вернёшься к нам. Ты нам нужен. Тот ты, настоящий, а не обезумевший от своей силы. Я люблю тебя и такого: слабого и спокойного, но настоящего. Меня-то ты не обманешь, Эл. Я знаю тебя с самого рождения. Помню, когда ты первый раз начал использовать неверную силу. Помню, как увлёкся этим, и не виню тебя. Если бы мне был дан такой дар, я не смогла бы держаться так долго. Так что для меня ты самый сильный и храбрый.

Эландрион закрыл глаза и снова притянул её к себе. Только теперь его движения были лишены грубости, нетерпеливости и жестокости. Теперь его объятия снова были тёплыми и нежными. Он обнимал сестру, но на самом деле она знала, что эти объятия были нужны ему самому, что это он нуждался в её тепле и нежности, что это он искал её защиты и поддержки, потому что ледяное чёрное одиночество сводило его с ума и высасывало силы до последней капли. Его длинные пальцы перебирали пряди её волос, и она чувствовала в этом ту ласковую магию, на которую Эландрион всё же был способен. Пусть лишь с ней одной — но был.

— Прости меня, Кинария. Я не хотел, чтобы всё это вновь случилось, но… мне так трудно себя контролировать.

— Я знаю, Эл. Ты хорошо держишься.

— Иногда мне кажется, что я не должен был рождаться…

— Пока я с тобой — всё хорошо.

— Нет… — тихо протянул он и отпустил её. Кинария видела, как ему страшно. — Пока я с тобой, для тебя ничего не будет хорошо. Я только порчу твою жизнь, ты просто не хочешь в этом сознаться.

— Но это не так. Ты мне нужен.

— Не я. — Он покачал головой. — Теперь — не я.

Кинария позволила себе удивление.

— Ты… ревнуешь меня?

— Я рад, что ты наконец-то счастлива. И я не нужен тебе, никогда не был нужен. Перестань саму себя обманывать.

— Это не ложь. Давай вернёмся в город.

Альтмер отвернулся, коснувшись рукой неровного ствола дерева, и очень тихо, еле слышно спросил:

— Ну, а Кассиан… он… с ним всё нормально?

— Он сильнее, чем ты думаешь, — заверила его Кин. — И он простит тебя.

— Это уж точно вряд ли.

— Это он попросил меня тебя найти.

— Почему его это волнует?

— Потому что он на тебя совсем не злится. Пойдём, Эл.

Эльфийка протянула ему руку, и, позволив себе несколько секунд поразмышлять, Эл сжал её.

— Мне будет стыдно смотреть ему в глаза.

— Всё будет хорошо. Вот увидишь.

Когда они вышли на дорогу, Кинария поняла, что Эландрион идёт очень медленно не потому, что ему хочется оттянуть момент появления в городе, а потому что у него практически не осталось физических сил. Она держала его за руку настолько крепко, насколько могла, чтобы лишний раз напомнить, что она здесь, что она его не бросит ни в какой беде. Эландрион верил ей.

И ненавидел себя ещё больше. Он тянул Кинарию за собой в бездну, потому что они не хотели отпускать друг друга, и из-за его безумия, его слабости, она была самой несчастной женщиной во всём пропащем Нирне. Вместе с этой мыслью пришло усиленное чувство вины, потому что Эл дважды чуть не убил единственного мужчину, который по-настоящему полюбил её и пообещал быть с ней всегда. Он чуть не лишил свою сестру счастья, о котором она мечтала столько времени.

Могло ли это быть потому, что он не хотел её счастья? Неужели он настолько жесток и ужасен, что сам, не осознавая, раз за разом тянул Кин за собой на дно, чтобы не быть одному? Чтобы не завидовать её счастью, чтобы не видеть её улыбок, подаренных другому мужчине? Неужели он просто не хотел отпускать её, потому что знал, что без неё точно пропадёт?

Впереди послышались недовольное собачье рычание и громкий лай, и в этом низком волчьем голосе Кинария узнала Ремана. Она пригляделась, увидев идущего им навстречу Касса, который тянул за собой пса, что-то тихо объясняя ему, и, к её удивлению, тот нехотя слушался. Асши с ними не было.

— Кассиан! — Она подбежала к нему, не понимая, что заставило его так поспешно уйти из города. Он даже собрал все их вещи. — В чём дело? Где Асша?

— Идём, — коротко бросил он, отдавая альтмерам их походные сумки. — Мы с ней встретимся.

— Я не понимаю…

— Идём, — повторил он и пошёл дальше, бросив на Эла спокойный холодный взгляд.

Это сбивало с толку. Кассиан будто чувствовал во всём случившемся исключительно свою вину и вёл себя так, как раньше. Либо он делал так специально, чтобы заставить Эландриона ненавидеть себя ещё больше.

— Так что случилось, Касс? — не умолкала альтмерка. — Куда мы идём?

— Асша велела ждать её в лесу к северу от дороги. Она в тюрьме.

Эландрион тяжело вздохнул, а его сестра прикрыла рот рукой, испугавшись за подругу. В её голосе появилась трясущаяся дрожь:

— И что нам теперь делать?

— Она сама всё сделает.

— Она сбежит? — Касс уверенно кивнул. — А если у неё не получится?

— Получится. Я принёс ей её инструменты и зелья невидимости. Она была уверена, что со всем справится.

— Да уж… — Альтмерка потёрла пальцами заболевшие виски. Она знала, что случится что-то плохое, но не ожидала, что всё обернётся именно так. — Ты забрал меч?

— Забрал. Ты недостаточно хорошо его спрятала. — Кассиан мягко ей улыбнулся и заметил, как заблестели глаза Эландриона, когда он услышал про меч.

— И мы пойдём ночью?

— Придётся. Если всё будет хорошо, остановимся на ночлег в лесу или найдём какой-нибудь трактир.

Идти пришлось долго, и солнце уже успело окончательно зайти за горизонт, на котором виднелись башни Имперского Города, и погрузить графство в сумерки. Реман то и дело оглядывался назад, на Чейдинхол, уже не рыча, а только иногда непонимающе поскуливая и смотря на Кассиана преданными глазами. Босмер вслух успокаивал его, обещая, что Асша скоро догонит их.

Однако Асши не было, даже когда они решили остановиться в лесу, чтобы подождать её. Чейдинхол за спиной уже скрылся из виду, и даже над лесом не было видно сияния его огней. В их небольшом лагере нарастало беспокойство. Кассиан принёс из леса несколько сухих поленьев и разжёг костёр, чтобы ночь не казалась такой тёмной и холодной и чтобы Асше было проще отыскать их. Запах дыма ароматной струйкой тянулся к дороге, а свет огня мелькал меж деревьев яркими всполохами, привлекая внимание, но отгоняя диких зверей. Реман, поскуливая, лёг рядом с тёплым костром.

Эландрион осмелился заговорить впервые за долгое время:

— Касс… мне можно взглянуть на меч?

Босмер не был жесток и холоден к нему. Он молча развязал свой мешок, вынимая из него тряпичный свёрток, в который был завёрнут клинок, и передал артефакт альтмеру, не опасаясь смотреть ему в глаза. Эл, напротив, постоянно сверлил взглядом землю, боясь встретиться взглядом с болезненным лицом босмера, с которым он сотворил такое. Он чувствовал, как Касс ослаб из-за чёрной магии, лишившей его почти всех жизненных сил, и, в отличие от Кинарии, понимал, какой боли ему стоил каждый вдох и тем более — каждое движение.

Осторожно развернув ткань, Эл увидел, как всполохи от огня заскользили по непроглядно-чёрному лезвию гладкого эбонита, обработанного умелой рукой двемерского кузнеца. Сам факт, что это оружие было создано в такое далёкое время и даже пережило расу создателя, будоражил воображение и вселял надежду, что их долгое путешествие было не зря. Кассиан тихо сказал:

— Его принёс Реман, когда Асша не вернулась. Похоже, поняв, что её обнаружили, Асша выбросила его из окна в сад, где пёс потом и наткнулся на него, идя по запаху хозяйки. Верно? — Реман поднял голову, вдохнув остывающий ночной воздух, но промолчал и очень быстро потерял интерес к беседе. — А потом он потянул меня к городской тюрьме. Я хотел внести за Асшу залог, но оказалось, что она вляпалась во что-то очень серьёзное и деньги там не помогли бы. Кто-то ей очень заинтересовался.

— Кто? — устало спросила Кинария, подсаживаясь ближе к Кассиану и обнимая пальцами его руку.

— Какой-то данмер. То ли Дрелас, то ли Дремас… он собирался пытать её утром.

— И мы позволили ей остаться в городе одной? — испуганно повысила голос Кинария. — А если она специально попросила нас уходить, чтобы не быть для нас обузой? Она и на такое способна, я знаю!

Кассиан через силу улыбнулся, чтобы успокоить её.

— Поверь, она знает, что делает. Всё будет в порядке.

— Я так за неё беспокоюсь, — призналась эльфийка и легла Кассу на колени, прикрыв глаза. Он понимал, насколько этот день её вымотал. Подняв глаза на мага, он поинтересовался: — И что дальше?

Эл не сразу понял, о чём он. Смотреть на Кассиана было стыдно.

— Дальше? Когда вернёмся?

— Меч у нас. Что теперь? Вы нанимали меня для этой экспедиции и — после — поиска каких-то сокровищ.

— Да… — нехотя согласился Эландрион, самому себе признаваясь, что всё это мало похоже на обычную научную экспедицию, а сам Кассиан уже совершенно не похож на наёмника. — Для начала вернёмся в Солитьюд. Нужно отдохнуть, привести себя в порядок, всё обдумать. А потом попытаемся разыскать сокровищницу Врэйджа.

— Ты знаешь, где она?

— У меня есть предположение…

— Достоверное или не очень?

— Я уверен на восемьдесят процентов.

Кассиан кивнул и осторожно поинтересовался:

— Это далеко?

— Истмарк.

Босмер неожиданно улыбнулся.

— Говоришь как настоящий норд. Истмарк — это Виндхельм?

— Да. Иногда забываю, что ты алинорец.

— Сказал мне, босмеру, высший эльф, — с усмешкой заметил он, отвернувшись.

Эландрион развёл руками.

— У меня нет дома, Касс.

— У меня тоже, — совсем тихо добавил босмер и посмотрел на Кинарию, уснувшую на его коленях. Он невесомо погладил её по волосам. Эландрион заметил в этом жесте какую-то тоску.

— Я рад, что ты теперь с ней… — осторожно сказал он, но это принесло не тот эффект, который он ожидал.

Кассиан закрыл глаза, отвернувшись, будто не желал обсуждать это.

И в самом деле — не желал.

— Как ты, Эл?

— Это я должен спрашивать тебя о самочувствии.

— Но спрашиваю я.

— Прости, что у меня сорвало крышу. Я говорил тебе, что надо сразу убить меня.

— С тобой не так-то просто справиться. Да и к тому же… ты понимаешь. Когда час настаёт, всё ещё продолжаешь тянуть время и надеяться, что обойдётся.

Эландрион подбросил полено в разгоревшийся костёр, от которого исходили тепло и свет. Огонь мерно потрескивал, пожирая сухое дерево, и в воздух поднимался белый пепел.

— Спасибо, Касс. Я отчётливо всё помню, и то, как ты самоотверженно принял на себя такой удар… было благородно.

— О чём ты?

— Ты даже не сопротивлялся.

Он опять усмехнулся.

— Как я мог сопротивляться?

— Я не о физическом и не о магическом сопротивлении. Скорее, о… духовном.

— Так это не благородство, Эл. Это безнадёжность.

Альтмера озадачил такой ответ.

— Ты стал таким из-за моей магии?

— Каким?

— Опустошённым. Я же вижу тебя насквозь. Вижу, что тебя уже совершенно ничего не интересует.

— Дело не в магии. Это… личное.

— Дело в Кин?

Кассиан уже даже злиться не мог. Он посмотрел на эльфийку, так беспечно дремлющую на его коленях, и ему вновь стало настолько противно собственное существование, что он сотни раз успел пожалеть, что выжил. Кинария ему верила. А он собирался её предать.

— Дело во мне.

Эландрион замолчал, понимая, что не имеет права задавать такие вопросы и лезть в его личную жизнь, но также его не покидало ощущение, что во всём виноват именно он.

— Но в остальном… как ты, Касс?

Босмер убедился, что эльфийка спит и не слышит их, и, посмотрев на мага, честно признался:

— Лучше бы всё же сдох.

Оба замолчали. Эландрион понимал, что должен извиниться за то, что сделал, но слов всё равно было бы мало, и они застревали хрипом в горле, когда он собирался их произнести. Он смотрел на Кассиана, продолжающего тоскливо гладить по волосам его сестру, и приказывал себе терпеть. Терпеть накрывающую с головой боль, как терпел и в тот раз, как терпел постоянно. Чёрная магия звала его, велела отречься от Этериуса и черпать силы из Обливиона, потому что, если он этого не сделает, его дар зачахнет, зарывшись глубоко в подсознание. И держаться было больно, словно кто-то вытягивал из тела жилы. Эландрион чах каждый раз, когда приказывал себе не думать о происходящем с ним. Он старался быть сильным ради Кинарии. И в этот раз, точно так же, как и в тот, у него получится.

Реман тяжело вдохнул прохладный ночной воздух и громко гавкнул, живо поднимаясь на лапы и начиная вилять хвостом. Из мрака леса выступила тонкая фигура каджитки.

— Реман, ты выдал меня! — в шутку упрекнула она его, и пёс подбежал к ней, залаяв ещё громче и пытаясь лизнуть. Асша села рядом с ним, потрепав по спине.

Она подобралась к лагерю невероятно тихо. Под её сапогами не треснула ни одна веточка, она не вспугнула ни одну ночную птицу. Наверное, это и было настоящим воровским мастерством. Реман разбудил Кинарию, и, когда Асша увидела её в объятиях босмера, улыбка с её лица исчезла. Однако она не проявила никаких эмоций, и Кассиан мысленно похвалил её великолепную актёрскую игру.

— Ты в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась альтмерка, поднимаясь и подходя к Асше. Они обнялись.

— Да. — Она не унывала. — Отлично размялась. Давно такого не было.

Кинария упрекнула её:

— Для тебя это что, просто веселье?

— А как иначе? — Кассиан был готов позавидовать жизнерадостному голосу Асши и её счастью. — Я отлично повеселилась. Спасибо, что помог, Касс.

Он развёл руками, не требуя благодарности.

— Чем мог.

— Меч у вас? — Эл показал ей свёрток. — Хорошо. Переночуем или сразу двинемся дальше?

Она заметила, как все переглянулись между собой, и поняла, что у её друзей нет такого энтузиазма. Эландрион выглядел подавленным и болезненным, Кинария — смертельно уставшей, а Кассиан будто не спал двое суток.

Понимая, что ответа не дождётся, она сдалась:

— Хорошо. Давайте тут переночуем, а утром двинемся к Белому Проходу. Я могу подежурить…

— Последнее исключено, — как обычно самоотверженно сказал Кассиан, но Асша посмотрела на него как на ребёнка.

— Касс, — с насмешкой протянула она, — ты здесь чуть ли не первый в списке тех, кому требуется отдых.

— Да, — неожиданно поддержала её Кинария. — Всем нужно поспать. За ночь ничего с нами не случится.

Реман, поняв, что идти никуда не надо, снова улёгся на пригретое место у костра, широко зевнув, и меры тоже расстелили спальники вокруг огня, чтобы было теплее. Асша совершенно не хотела спать, поэтому осталась сидеть рядом с Реманом, успев вскипятить себе воды в котелке и заварить ароматные лесные травы. Ночь была удивительно спокойной и тихой, ей было приятно слушать крики редких птиц и стрекотание кузнечиков. Постепенно опускалась роса, делая воздух свежее и чище.

В отличие от той мерзкой воды, которую давали в чейдинхольской тюрьме, травяной чай оказался очень вкусным и согревающим. Асша зажмурилась от наслаждения, вслушиваясь в ночь, мерный треск сухих дров и ощущая исходящее от огня тепло, и поняла, что ей стало неуютно от чьего-то взгляда. Она посмотрела на босмера, который так и не сомкнул глаз, и тихо поинтересовалась:

— Всё ещё не можешь выбросить это из головы?

— Не могу, — признался он, поднимаясь и наливая чай и в свою кружку. — Что бы ты делала на моём месте?

Она покачала головой.

— Не знаю. Со мной такого не было.

— И ты можешь так спокойно говорить со мной?

— А что мне ещё остаётся? — Её светлый взгляд пристально устремился на него, но в нём не было ни осуждения, ни злости. — Я хорошо обо всём подумала, и поняла, что совсем тебя не знаю. Но ты хороший эльф, Касс, и мне… жаль тебя.

— Не надо меня жалеть. Я сам во всём виноват.

— Ни в чём ты не виноват. Не вини себя. Время во всём разберётся. — Она сделала осторожный глоток, чувствуя, как напиток согревает изнутри. — Но пока… что ты решил?

— Я не поменял своего решения.

— А хочется? — с пониманием спросила она и усмехнулась, когда Кассиан промолчал, устремив взгляд в плотную тёмную стену окружающего их леса.

— Хочется, — признался он через несколько минут безмятежной тишины.

Асша ответила:

— Мне кажется, нужно рассказать им обо всём. Тебя поймут.

— Не поймут, Асша. Кинария не поймёт. Она не ты.

— Всё равно придётся ей рассказать.

— Придётся.

— Так чего откладывать?

Лесной эльф растерянно пожал плечами и сделал несколько глотков чая.

— Как ты выбралась?

— Это было весело, — тихо ответила она, улыбнувшись. — Когда ты сбросил мне инвентарь… Ты слышал?

Кассиан слышал. Он тоже насторожился, отставляя кружку в сторону и беря в руки ножны, и поднялся на ноги. Асша покрутила в пальцах длинную стрелу.

Из леса донёсся треск переломившихся веток. Это были чьи-то шаги.

— Эл, Кин… — тихо толкнула она эльфов, стараясь не шуметь. — Там кто-то есть. Вставайте.

— Что?..

В ответ каджитка приложила палец к губам и всмотрелась в лес. Она раньше всех услышала тихий и очень знакомый свист тетивы.

Наконечник блеснул справа от неё, нацеленный в босмера, и, крикнув, она бросилась к нему в надежде сбить с ног, ведь понимала, что сам он уже не успеет уклониться и тем более подобрать с земли щит. Острая стрела жалом вонзилась в неё, заставив громко вскрикнуть и рухнуть на землю, не в силах сопротивляться сковавшей тело боли. Кровь закапала на руки, окрашивая одежду и пачкая короткую шерсть, а из глаз хлынули неконтролируемые слёзы. Реман громко взвыл, подбегая к ней, и зарычал в темноту, никого не подпуская к хозяйке.

— Асша! — Кассиан развернулся к ней, но времени помогать у него не было. Он выхватил меч, отбросил ножны в сторону и выставил вперёд щит, прижимаясь спиной к огню и безнадёжно вглядываясь во мрак, пытаясь отыскать того, кто стрелял.

— Там, — уверенно указал рукой Эландрион и быстро поставил магический барьер, укрывая себя и сестру от новой пущенной в них стрелы. — Правее, он уходит.

Кинария, слушая рекомендации брата, накрыла деревья сильным морозным заклинанием, устремлённым метелью вдаль, и кто-то вскрикнул недалеко от их лагеря. От её магии Асше стало ещё холоднее.

В ответ Кинарии из леса вырвался мощный огненный шквал, разбивший недостаточно прочный щит альтмера, и она усилила свой ледяной напор, не подпуская магический огонь близко. Кассиан бросился в лес, понимая, что бездействие равнялось смерти. Глаза привыкли к темноте, и он быстро увидел помимо мага ещё одного человека — в его руках сверкнула сталь оружия.

Босмер умело парировал первую атаку, отведя вражеский меч в сторону, и нанёс свой удар, но незнакомец успешно избежал его. Меч чуть было не вошёл в ствол дерева. К своему удивлению, в нападающем Кассиан разглядел женщину, она двигалась ловко и плавно, её тонкий меч снова обрушился на него сверху, но босмер поставил блок щитом, одновременно делая рубящее движение в попытке попасть по её левому боку. В отблеске костра сверкнул выбившийся из высокого хвоста рыжий волнистый локон, и Кассиан очарованно замер.

Из оцепенения его вырвал направленный в живот меч, который рука отбила самостоятельно, на уровне выработанных рефлексов, и хищно сверкнувшие глаза недийской формы. Он дрался с полукровкой. Она совершенно не была похожа на Эшелию.

Сделав пируэт и заставив её поднять клинок вверх, чтобы отразить удар, он сбил её с ног ударом под колени, и она вскрикнула, согнувшись. Сильным зацепом заломив её руку за спину, он выбил её оружие и отбросил его пинком в сторону. Его меч прижался к обнажённой шее.

— Не двигайся и молчи.

Он с трудом сохранил самообладание и не повернулся на очередную вспышку магии, доверившись опыту Кинарии. Следом за морозным заклинанием, зацепившим даже его и заставившим стерпеть сковавший тело мороз, оказавшийся неопасным с такого большого расстояния, он услышал болезненный крик мужчины. Шум магической битвы ещё продолжался, и это волновало его, но на первом месте всё же была полукровка, которой он мог в любую секунду перерезать глотку.

— Поднимайся, — коротко приказал он, и женщина его послушалась. — А теперь медленными шагами идём к костру.

Сопротивляться и убегать она не пыталась, дорожа своей жизнью. В лагере послышался нервный крик Кинарии:

— Нет, Асша! Только не отключайся, слышишь?! Проклятие!

Сердце в груди забилось быстрее и громче. Кассиан переживал за Асшу. Стрела вонзилась ей под ребро, возможно, зацепив важный орган, и это могло оказаться смертельным. А ещё это было из-за него: это в него целились.

Асша без сознания лежала на том же месте, истекая кровью, но Эл уже подоспел ей на помощь, сняв её верхнюю одежду и пытаясь вытащить засевшую в теле стрелу. Кассиан успел отметить, что это будет не так-то просто.

— Как она? — стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, спросил босмер, толкая полукровку в плечо и заставляя опуститься на колени.

— Не знаю. — Эл не стал лгать. — Потеряла сознание. Для начала, нужно вытащить стрелу.

— А маг?

— Ушёл, — коротко ответила Кинария, приближаясь к заложнице. — И мне бы очень хотелось знать, кто он такой.

— Я всё расскажу. — Полукровка не боялась и вела себя спокойно. — Убери меч. Я не буду больше сражаться.

— Конечно, не будешь. Присмотри за ней, Кин.

Эльфийка показательно оплела пальцы морозным сияющим инеем, а Кассиан быстро достал из своего мешка прочную верёвку и, связав запястья полукровки, посадил её к огню, велев Реману не спускать с неё глаз. Несмотря на то, что в ней была лесная босмерская кровь, пёс не переставал рычать. Наверное, чувствовал исходящую угрозу.

— Кто ты?

— Всего лишь наёмница, — она отвечала без страха. — Мне жалко вашу подругу, но ничего личного.

— И кто вас нанял?

— Тот маг, что был с нами. Жалкий трус сбежал, похоже, да?

— Имя.

— Дрелус Индарис. Сказал, что вы стащили у него какую-то семейную реликвию. Данмеры дорожат подобным, сами знаете.

— Отлично, — нервно отозвалась Кинария. — Только этого нам не хватало!

Эл позвал её:

— Иди помоги.

— Он сказал, что именно ищет? — продолжил Кассиан, стараясь подавить нарастающий страх за Асшу и оставаться равнодушным. Однако нервничающая Кинария и бесстрастный голос Эла, уже принявшегося варить какое-то целебное зелье, заставляли его самообладание пошатнуться.

— Нет. — Полукровка покачала головой. — Только то, что это какая-то семейная реликвия.

— Сколько у него людей?

— Были только мы с Рафом. Лучником, которого твоя подружка заморозила. Дрелус был уверен, что вас тут двое. Ненавижу, когда информация оказывается ложной.

— Похоже, он и сам не ожидал такого отпора, раз сбежал.

— Ещё вернётся, — пообещала женщина. — Данмеры такого не прощают.

— Теперь мы будем готовы.

— Теперь у вас раненые, — заметила она, и Кассиан, не сдержав себя в руках, грубо сжал её горло. Она улыбнулась сквозь боль.

— Не очень-то по-мужски.

— Если попытаешься сбежать, Реман перегрызёт тебе глотку.

— Вы меня не отпустите?

— Пока нет.

— Зачем я вам? Можешь не переживать: я уйду и больше вас не трону.

— Сиди молча, — холодно приказал ей Кассиан и, поднявшись на ноги, подошёл к Кинарии, чтобы помочь переложить Асшу на мягкий спальник.

Полукровка была уродливой женщиной с некрасивой жёлтой кожей, и сейчас Кассиану даже стало противно оттого, что во мраке ночного леса он спутал её с другой и успел залюбоваться её волосами.

— Она выживет, Касс? — Альтмерка подняла на босмера блестящие от слёз глаза, и он посмотрел на бесчувственную Асшу. Эландрион уже вытащил стрелу и наложил на рану пропитанный зельем компресс.

— Держится хорошо.

Он и не заметил, как быстро прошло время. Небо на востоке начало алеть от рассвета, и тело сковала свинцовая усталость, но оставаться здесь надолго было опасно. Как только в лесу начало светать, Кассиан и Кинария соорудили из тонких деревьев небольшие носилки и решили уходить на север, чтобы не тратить время. Асша так и не очнулась.

Привал было решено сделать только после того, как Красная Кольцевая дорога осталась позади, а под ногами появился инеевый лес начинающихся Джерольских гор. Тракт всё время поднимался ледяной змеёй вверх, и идти становилось труднее, да и усталость, беспокойство и тревога давали о себе знать. Как только удалось разбить небольшой лагерь и разжечь костёр, Эландрион принялся снова варить зелье и ухаживать за раненой Асшей. Босмер заметил, что маг с головой углублялся в алхимию, не обращал внимания на разговоры и происходящее вокруг. Понаблюдав какое-то время за Элом, он кивнул его сестре, предлагая отойти в сторону и поговорить. Кинария была взволнована.

— Я не знал, что он так фанатично подходит к зельеварению, — издалека начал босмер, чувствуя распространяющийся по лесу аромат целебного эликсира.

Кинария не видела в этом ничего особенного.

— Он с детства этим увлекается.

— И в такие моменты он выглядит нормальным. Мы можем надеяться, что это увлечение подавит его страсть к тёмной магии?

— Я… не знаю, — честно призналась девушка. — Я о таком не думала.

— А зря. Посмотри, как он расцветает, когда вокруг котла бегает. Может, ему стоит сварить побольше зелий, чтобы ломки не было?

Улыбка Кинарии была усталой, но искренней. Она обернулась, посмотрев на брата.

— Наверное. А я и не замечала. Всегда думала только о его тёмной сущности, но он ведь… любит помогать людям, любит, когда его зелья важны для других.

— Возьми на заметку. — В глазах босмера мелькнул добрый блеск, и Кинария поняла, что Касс прав. Теперь у неё тоже появилась надежда, что Эландрион сможет стать прежним, увлекшись чем-то другим. Ей было стыдно, что сама она этого никогда не замечала.

Кассиан вернулся к костру, подложив ещё полено, и принялся готовить обед. Пока что всё было спокойно: лес тихо качался от горного ветра, пели птицы, в небольшом чистом озере недалеко плескалась о камни ледяная вода. Никаких признаков погони, никаких посторонних звуков. Эландрион на всякий случай осматривался, пытаясь сильным заклинанием прощупать округу и выявить чужое присутствие, но быстро возвращался к работе, убедившись в безопасности их лагеря и начертив на земле несколько защитных рун.

Полукровка сидела под толстым деревом со связанными за спиной руками и смотрела на эльфов безразличным взглядом, наблюдая за их действиями и разминая уставшие от скованности плечи. То, как меры суетились вокруг раненой каджитки, её трогало.

— Эй! Когда вы меня отпустите? — тихо окликнула она босмера. — Не думаю, что вам нужна ещё одна обуза.

— Асша нам не обуза, — угрожающе ответил он, садясь напротив неё на корточки. — А тебя отпустим, когда дойдём до Прохода.

— Белого Прохода? — уточнила она. — Бежите в Скайрим?

— Идём домой, — холодно пояснил босмер, но женщина хмыкнула.

— Не той дорогой. Белый Проход уже несколько месяцев как закрыт.

— В каком смысле?

— В прямом. — Она отвела взгляд в сторону, словно заинтересовавшись однообразным пейзажем вокруг. — Недавно там сошла лавина и весь тоннель завалило. Так что там вам не пробраться.

— А где пробраться?

— Через Элинхир. Самая удобная дорога, только границу преодолевать непросто после того, как Хаммерфелл отделился от Империи. Но торговцы пользуются именно ей.

— А не торговцы?

— Те, кто попроще, идут через горное ущелье между Чейдинхолом и Рифтеном. Но тогда вам придётся возвращаться, да и путь там не самый простой.

Кассиан эмоционально выругался.

— Обливион! День пути потеряли.

Полукровка всё ещё продолжала тянуть время, изучая то верхушки деревьев, то виднеющийся позади Имперский Город, и невзначай сказала:

— А ещё всегда есть контрабанда…

— Ты знаешь другой путь. — Это не было вопросом. — Где он?

— Можно пробраться и через Белый Проход, — тихо ответила она. — Не через форт на границе, а через перевал восточнее. Там есть тропа, ведущая через другие пещеры, но это сложно. Зато выводит как раз на тракт перед Хелгеном.

— Ты знаешь, как там пройти?

— Знаю.

— Покажешь?

— И какая мне выгода?

— Останешься в живых, вот какая выгода.

— Как грубо, — с презрением ответила она. — Для начала развяжи меня, а потом поговорим.

— И почему я должен тебе верить?

— Дело твоё.

Кассиан позволил себе несколько минут подумать, но потом всё же распутал верёвку, связывающую вместе запястья полукровки.

— Как тебя зовут?

— Райтал.

Альтмеры не стали возмущаться и осуждать действия Касса, решив довериться ему, а Эландрион даже разговорился за обедом с полукровкой о засыпанном Белом Проходе, удивляясь, почему он раньше о таком не слышал и как мог упустить это из виду. Погони не было, и, уставшие, они решили остаться на ночь здесь, на этот раз договорившись дежурить по очереди.

Райтал тоже не спала, смотря на звёзды и думая о чём-то. Кассиан хотел доверять ей и, оставив одну, подошёл к Асше. Каджитка будто задремала: выражение её лица было безмятежным, тело казалось расслабленным. Залеченная алхимиком рана уже не кровоточила и медленно стягивалась под наложенной повязкой, удерживающей тёплый компресс. Босмер легко коснулся волнистых светлых волос девушки, убирая их с лица, и спросил, зная, что она вряд ли его услышит:

— Какого скампа ты бросилась под стрелу, Асша? Целились ведь в меня.

— Любит, вот и бросилась, — неожиданно ответила Райтал, продолжая смотреть на звёзды.

Кассиан растерялся, не зная, удивиться ему или посмеяться над абсурдностью такого утверждения, но сказал:

— Между нами ничего нет.

— Точно, ты же вроде с этой высшей, да?

— Слишком много вопросов, Райтал.

— А что мне ещё оставалось, когда вы вели меня как пленницу? Только наблюдать за вами. Так вот, может, между вами и ничего нет, но это только потому, что между вами третий.

— Не говори глупостей, — он повысил голос, но тут же пожалел об этом, когда кто-то из альтмеров заворочался в своём спальнике.

— Ну, не знаю. Я ради мужика под стрелу бы бросилась, только если бы любила.

— Не сравнивай её с собой.

— Просто высказала мнение.

— Не думаю, что ты прям так бы и бросилась.

— Ради одного — бросилась бы.

Кассиан посмотрел на неё, заинтересовавшись.

— И кто он?

— Мой сын.

— Врёшь.

Полукровка усмехнулась, и Кассиан понял, что она говорила правду. Ему нравилась простота Райтал, её чёрствость, грубость и рассудительность. Она не была красивой, её тело было слишком массивным и угловатым, но эти жилистость, сухость подчёркивали её ядовитый характер. Она была обычной наёмницей, привыкшей к жизни кочевницы, не брезгующая разбоями и воровством, но в ней было что-то простое, людское, заставляющее относиться к ней с непривычной обыденностью.

— Сколько ему?

— Через месяц будет тринадцать.

— И почему же ты… не с ним?

— Потому что вы взяли меня в плен. — Она усмехнулась, но потом серьёзно ответила: — Наёмничаю, потому что надо как-то выживать. Вы вот выживаете воровством.

— Только Асша выживает воровством. А я… такой же наёмник.

В её глазах мелькнул интерес.

— А по тебе и не скажешь.

— Просто уже очень давно с ними. Вот и сблизились.

Они замолчали. Кассиан смотрел на огонь, ни на миг не прекращая думать о том, что будет дальше и как нужно поступить, а Райтал вскоре подняла с шеи свой платок, натянув его на лицо как маску. Босмер непонимающе посмотрел на неё.

— Замёрзла, что ли?

По её лукавому взгляду он понял, что она улыбнулась, злорадно и предательски. Он не успел вовремя сообразить, что происходит, и слишком поздно заметил в её руках открытый флакончик, из горлышка которого сочился густой бледный пар неизвестного зелья. Слова, которые он хотел произнести следующими, застряли в горле, а пальцы, сжавшиеся на рукояти меча, ослабли. Касс почувствовал, как податливая мягкая земля приняла его тело прохладным покрывалом, и мир за невольно опустившимися веками медленно померк.

Это был крепкий навеянный сон, глубокий и тёмный, без сновидений и кошмаров — впервые за много лет. Не было тревоги, навязчивых мыслей, забот, был только сон. Когда Кассиан открыл глаза, то не осталось даже мрака: ночь отступила перед первыми лучами поднимающегося большим световым шаром солнца, которое ещё не выглянуло из-за горизонта, но уже прогнало полуночную тьму, дав место лёгким предрассветным сумеркам. Он чувствовал на блёклой траве сырость опустившейся росы, а в воздухе — свежесть нового дня.

Однако пошевелиться не получилось. Кассиан сразу понял, что был связан, но паниковать не хотелось. Наверное, проснувшись под гильотиной, он не удивился бы.

— Прости, парень, — насмешливо сказала рядом Райтал. — Просто с ним мне выгоднее.

Кассиан перевёл взгляд на высокого данмера в красных одеждах, тихо о чём-то разговаривающего с разгневанным Эландрионом. Альтмер стоял напротив, злясь оттого, что был не в силах что-либо предпринять, скованный сильным заклинанием, и в его глазах метался необузданный гнев. Переведя взгляд на Кинарию, стоящую рядом на коленях, Кассиан понял, в чём дело. Сильная магия сковывала её леденящей душу электрической цепью, и она боялась пошевелиться, потому что одно неверное движение грозило ей смертью. Видя это, Касс резко дёрнулся в надежде вырваться, но Райтал тут же толкнула его сапогом в плечо, заставив вновь упасть на землю.

— Где меч? — терпеливо повторил вопрос Дрелус, и Эландрион ядовито усмехнулся.

— Он даже не твой. Твоя семья мародёров похитила его из чужой родовой гробницы и присвоила себе.

— Он столетиями хранился в замке Чейдинхола! — рявкнул Индарис. — И я был его тайным хранителем. Вы даже представить себе не можете, что это за оружие. Так что пока я не начал сам обыскивать ваши сумки, лучше скажи, где он.

— Я прекрасно представляю, что это за оружие, — эти слова альтмер прошипел по слогам. — Возможно, даже лучше, чем ты. Так что я не горю желанием возвращать его.

Дрелус понял что-то. Выражение его лица изменилось, перестав быть таким надменным и выразив, скорее, заинтересованность.

— И что же ты можешь мне сказать, помимо того, что это меч Неревара? Если, конечно, тебе хоть это известно.

Эландрион тоже оказался неглуп.

— Я понял, чего ты допытываешься. Тебе тоже известно, зачем этот меч был выкован.

Данмер замолчал на несколько минут, обходя Эла и осматривая вокруг хвойный лес, а потом коротко кивнул полукровке.

— Райтал, убей их.

Кинария вздрогнула, закричав что-то, но вскоре её слова сменились неразборчивым стоном боли, потому что окутывающее заклинание держало крепче любых цепей. Даже не глянув на неё и не обратив внимания на громкие стенания, Райтал вытащила кинжал из старых мягких ножен, чтобы вспороть связанному босмеру горло, но Кассиан, быстро поняв это, уклонился в сторону и сбил женщину с ног. Его руки были связаны за спиной, но ударить ногой оказалось возможно. Он попал по бедру, и Райтал громко вскрикнула от внезапной боли. Мгновенно Касс припал коленом на её руку, заставляя разжать пальцы и выпустить кинжал, а потом, с трудом дотянувшись до рукояти, смог перерезать тонкие верёвки.

— Бесполезная грязнокровка, — с досадой проронил Индарис, когда Кассиан, завладев её кинжалом, приставил лезвие к пульсирующей артерии на женском горле, и выпустил сорвавшийся с ладоней пылающий огненный шар больших размеров, способный медленно, но надёжно испепелить босмера.

Огненная магия наткнулась на высокую стену кристального льда, преграждая путь к цели, и Кинария громко закричала, когда электрическая цепь вокруг неё затрещала громче, обжигая кожу до волдырей. Эландрион больше не мог спокойно смотреть на сестру и терпеть это. Даже понимая, что магическое безмолвие закрыло ему каждую лазейку для связи с Этериусом, он бросился на Дрелуса, схватив короткий нож, но данмер не подпустил его близко. Магия тёмного эльфа пронзила грудь альтмера пламенной стрелой, и морозный лес содрогнулся от болезненных криков и горестных плачей. Кассиан больше не мог этого терпеть.

— Хватит! — гаркнул он, за шкирку отталкивая от себя Райтал и поворачиваясь к данмеру. — Чего ты хочешь? Забирай меч и уходи. Нам не нужны бессмысленные смерти.

— Касс… не смей, — неслышно прохрипел Эландрион, сжимаясь на земле, будто змей. Похоже, атака Индариса была предупреждающей, но не смертельной.

— Вы знаете о Врэйдже, — серьёзно и громко ответил ему Дрелус. — Мне всё равно придётся убить вас, чтобы вы не нашли то, что по праву моё.

— И по какому же это праву?! — не выдержал Кассиан, поднимаясь с земли и подходя к нему. Данмер на мгновение растерялся от такого напора и даже отступил на шаг назад. — Ты потомок двемеров? Или, может, самого Врэйджа? Какие у тебя права на владение этим клинком?

— Моя семья уже много лет ищет это наследие. И сейчас я настолько близок к цели, что не позволю вам, — его грубые пальцы схватили Кассиана за грязный ворот рубахи, — помешать мне.

— Тогда какого скампа ты просиживаешь штаны в замке, а не ищешь это своё наследие? Ты хоть знаешь, через что прошли мы? Через что прошёл я? Так что так просто я теперь не сдамся.

Чувствуя нарастающую злость Дрелуса, Кассиан вовремя отреагировал и сумел уклониться от выпущенного в него разряда магической энергии.

— Я убью вашу девчонку, если не повинуешься мне. Бросай кинжал, босмер.

Он сжал кулак, управляя магией и причиняя Кин ещё больше боли, и Кассиан, крепче сомкнув пальцы на рукояти и не оборачиваясь на Кин, со злостью отбросил кинжал в сторону. Его тут же подобрала подошедшая Райтал.

— Стойте! — вдруг заговорил Эландрион, пытаясь подняться на ноги. Он подполз к своей сумке и вытащил из неё свёрток, который мгновенно стал видимым в его руках. Под жёсткой тканью мерцал чёрный блеск эбонита. — У меня есть предложение к тебе, Дрелус. Ты ведь не знаешь, куда именно нужно идти. А я знаю. Так давай объединим усилия, и сокровища поделим поровну.

— И какая мне выгода делиться с вами, когда я могу вас убить? — голос Дрелуса звучал грубо и хрипло, и это делало его слова ещё серьёзнее.

— Ты не знаешь, где спрятаны сокровища, — повторил Эл, наконец, сумев твёрдо встать на ноги и оказаться наравне с данмером. — Иначе, как верно подметил мой друг, не сидел бы в замке. А вечно держать нас в плену ты не сможешь даже со своей наёмницей. Признай.

Индарису понадобилось несколько минут на размышления. Он осмотрел собравшуюся вокруг него компанию и после тихо ответил:

— Дохлую каджитку не потащим.

Реман, всё это время охранявший хозяйку, озлобленно зарычал. Альтмер поддержал его.

— Нет. Без Асши мы никуда не пойдём.

— Она будет нас тормозить.

— Я сказал — нет.

В разговор осторожно вмешалась Райтал.

— Если вы собираетесь идти через Проход, то с носилками ничего не выйдет.

Эландрион нашёл в себе храбрости подойти к Дрелусу и его наёмнице и, понизив голос, угрожающе повторил:

— Без Асши мы никуда не пойдём.

Неловкое раздражение, злоба, нетерпеливость, царившие над каждым, чувствовались повисшей в раннем утреннем воздухе прохладой, пробиравшей до дрожи. Дрелус настойчиво попросил у Эландриона отдать меч, пообещав за это не трогать его сестру и Асшу, рядом с которой, ощетинившись и скалясь, стоял Реман, не переставая предупреждающе рычать на недоброжелателей. Альтмер согласился.

— Собирайтесь, — коротко бросил тёмный эльф, надёжнее заворачивая оружие в ткань и подходя к Асше, совершенно не опасаясь её пса. — Если выйдем сейчас, то на рассвете будем у перевала. Райтал проводит нас.

Полукровка не была этому рада, но перечить не осмелилась. Эландрион помог сестре подняться с колен, судорожно доставая из поясной сумки зелье и залечивая им ожоги на нежных женских руках, и не заметил, как Дрелус наклонился к каджитке и окутал её рану тусклой магией, засиявшей в сумерках голубым свечением. Асша тихо застонала.

— Что ты делаешь? — Кассиан напрягся, но его тут же остановила Райтал, схватив за плечо.

— Не дёргайся.

— Если без неё не пойдёте, то она должна идти сама.

Кассиан позволил себе успокоиться, только когда Асша открыла глаза и испугалась, увидев над собой знакомое ей лицо Дрелуса, который ещё вчера угрожал пытать её. Если ей овладели эмоции, значит, чувствовала она себя неплохо. Сделав своё дело, данмер отошёл от неё, будто она была ему омерзительна, и коротко скомандовал:

— Собирайтесь. Пора.

Асша всё ещё ничего не понимала, но к ней тут же подошёл Кассиан и излишне заботливо помог подняться. Она схватилась за его руки, словно он был тут единственным, кому можно было доверять, и шёпотом спросила:

— Что происходит, Касс? Что он тут делает? Куда все спешат?

Он неожиданно ответил встречным вопросом, уверенный, что её беспокойство может подождать ещё минуту:

— Ты как?

Асша, задрав рубаху, растерянно посмотрела на то место, куда попала стрела, и осторожно сняла пропитавшуюся кровью повязку, с удивлением обнаруживая, что кожа уже стянулась и на месте глубокой раны образовалась толстая кровавая корка.

— Я долго была без сознания?

— Где-то сутки.

Каджитка удивлённо присвистнула.

— Странно, что вообще жива.

— Зачем ты это сделала? — благодарным Кассиан точно не выглядел. — Зачем бросилась под стрелу?

— Ты умер бы.

— Да и плевать. Ты не должна была рисковать собой.

Он удерживал её на ногах, это оказалось для неё непросто: тело слушаться не желало, ноги подкашивались, в голове шумело, а перед глазами всё плыло. Однако Асша умело держала себя в руках и пыталась сосредоточиться, с опаской поглядывая на данмера и какую-то неприятную женщину, не выпускающую из рук кинжала.

— Так что произошло?

— Мы идём к перевалу, — тихо ответил Кассиан. — Вместе с ними.

— Но какого Обливиона?

— Теперь мы их заложники. Идём. Этот парень не любит, когда его заставляют ждать.

Асша непонимающе осмотрелась, видя, как торопливо все собирают лагерь, и, отыскав свои вещи, накинула тёплую одежду. Вокруг было снежно и холодно. Они уже были у Брумы.

Ушли в спешке. Кинария и Эландрион шли рядом друг с другом, молчаливые и угрюмые, мучающиеся от саднящей боли, потому что Дрелус оказался намного сильнее, и их магическая энергия была полностью под его контролем. Кассиан под насмешливым взглядом Райтал боялся что-либо предпринимать, ведь одно неверное слово или движение грозило смертью для них всех, а Асша плелась перед босмером, отставая от остальных и поглядывая на постоянно куда-то убегающего Ремана, который то и дело сворачивал с тракта, чтобы посмотреть, что таит в себе лес. Пёс вёл себя резко, нервно, рычал и щетинился. Впрочем, когда дорога постепенно превратилась в полностью заснеженную и идти по ней стало трудно, он вернулся к хозяйке и засеменил рядом, испуганно оглядываясь.

Светать начало только тогда, когда позади остался лежать внизу весь Сиродил, а вперёд вела тонкая скользкая тропка, пройти по которой можно было только по одному. Впереди пошла Райтал, хорошо знакомая с этой местностью. Она шагала медленно и осторожно, проверяя каждый шаг, убеждаясь в том, что её сапог не скользнёт по заснеженному горному камню, увлекая её вниз. За ней держались альтмеры, за которыми пристально следил Дрелус, идущий следом. Асша иногда невольно смотрела вниз, и каждый раз высота была всё больше и больше. Вдалеке, внизу, виднелись стены Брумы, которую они обогнули, а это был самый высокий город центральной провинции. Часто каджитка оглядывалась на тихо идущего следом босмера, понимая, что никто не станет никого ждать, если кто-то отстанет. И уж тем более никто не станет никого спасать, если кто-то соскользнёт с горной петляющей тропы.

Всю серьёзность ситуации Асша осознала только через час, когда давящее на сознание угнетение начало ощущаться так явственно, что захотелось развернуться и убежать отсюда. Они шли молча, не было вечных шутливых разговоров ни о чём, не было случайных взглядов и нелепых вопросов. Каджитка поняла, что Солитьюда им не видать, если Дрелус требует немедленно идти туда, где, предположительно, и спрятано сокровище, а это перечёркивало все их планы. Оглядываясь на Кассиана, она понимала, что он успел сотни раз пожалеть о том, что вообще решился во всё это ввязаться. Или о том, что не бросил их в Чейдинхоле. Всю дорогу Асша преодолевала назойливое желание толкнуть идущего впереди данмера, чтобы он соскользнул и рухнул вниз. Высота здесь была огромная, и смерть настигла бы его мгновенно. Только она понимала, что он был магом, и успел бы утянуть за собой к Ситису её саму или кого-то другого. Да и на скользкой тропе велик был шанс самой потерять равновесие. А так рисковать она не собиралась. Руки дрожали то ли от холода, то ли от страха и осознания сложившейся ситуации.

Когда свет солнца с высоких гор спустился вниз, освещая прекрасно просматривающуюся отсюда долину, тропа стала шире и вскоре вывела на ровную поверхность, укрытую снежным полотном. Начали встречаться тощие корявые деревья с серой корой и бледными острыми листьями и сухая жёлтая трава, выглядывающая из каменных расщелин.

Райтал очень хорошо знала, куда нужно идти, потому что не раз ходила здесь с контрабандой. Она свернула к самой высокой горе и шла вдоль, иногда проваливаясь в снег, который был особенно глубоким. Солнце поднялось над Нирном уже так высоко, что каждому требовался привал и отдых, даже Реману, начавшему тоскливо поскуливать, но Дрелус велел не останавливаться и идти вперёд, надеясь преодолеть горы за сутки.

Полукровка свернула в неприметную низкую пещеру. Самым высоким приходилось идти здесь согнувшись, но жаловаться никто не посмел. Магия освещала дорогу в полумраке, и было так тихо, что хотелось непременно о чём-то заговорить, потому что от шелеста шагов по камню, стука сердца, шумного дыхания и эха, слабо отражавшего каждый звук, мутнело в рассудке.

Похоже, так думала не только Асша. К её удивлению, первым заговорил Индарис, и его голос показался ей таким громким, что она невольно прижала уши к голове и ссутулилась, будто это могло ей помочь.

— Расскажи мне всё, что тебе удалось узнать, — обратился он к Эландриону, подходя ближе, но эльф озлобленно усмехнулся.

— И что тогда тебе помешает нас убить? Нет, если хочешь найти сокровища, то придётся мне довериться.

— И откуда мне знать, что это не будет ловушкой?

— Хотя бы оттуда, что меч сейчас у тебя и что ты можешь в любой момент убить меня и сестру, а твоя головорезка прирежет остальных.

— Я должен знать, где ты раздобыл информацию о реликвиях.

— Из древних источников, — огрызнулся Эл. — Из старых писем и книг. Потому что я умею находить информацию и правильно пользоваться ей.

Это его убедило, и Дрелус недовольно замолчал, однако Асшу никак не устраивала перспектива снова идти в тишине и слушать, как у неё начинает бурлить в животе. Она попросила Кассиана рассказать, как же всё было, и он, похоже, тоже уставший молчать, начал с того самого момента, как в неё попала стрела. Перебивать его никто не собирался, радуясь хоть чьему-то голосу, отвлекающему от усталости, голода и морозного ветра, гуляющего в пещере, так что босмер продолжал рассказ.

Когда из пещеры показался выход, это оказался не яркий свет, бьющий по глазам. Это было приглушённое закатное свечение, и каждый удивился этому. Райтал, уставшая и изнеможённая, будто невзначай заметила:

— Здесь хорошее место для привала: ветра нет, снег почти не залетает, да и деревья для костра растут недалеко…

— Если мы сделаем привал, то потом придётся идти в темноте или оставаться на ночь, — резко отрезал данмер. — Веди. Будем идти до тех пор, пока окончательно не стемнеет.

Кассиан обошёл каджитку, оказавшись рядом с данмером и раздражённо заметил:

— Похоже, твоей дворцовой заднице ничего не известно о переутомлении. Это мы с тобой и Элом можем идти сутками. Но с нами девушки, и, если мы сейчас не дадим им и себе отдых, то потом придётся каждую нести на руках. А если что-то случится с Райтал, то мы вообще можем остаться здесь навечно. Так что — привал.

Касс настойчиво поставил точку в своих словах, не терпя возражений, и, к всеобщему удивлению, Дрелус не решился с этим спорить. Только коротко кивнул, разрешая всем бросить походные мешки и облегчённо выдохнуть, разминая уставшие плечи и спину.

Отсюда уже не было видно ничего, кроме серого камня и белого снега, окружающих их, но неприметная дорога, выводящая из пещеры, теперь спускалась вниз. Райтал указала рукой на белоснежное пятно внизу и повествовательно, мягким голосом сказала:

— Там и сошла лавина. Это Белый Проход.

— А мы где сейчас?

— А мы восточнее, над ним.

— То есть лавину мы обогнули? — воодушевлённо понял Эландрион и вгляделся в пролёгшую под ними белую дорогу.

Райтал кивнула.

— Да, горный перевал прошли. Осталось только спуститься, и окажемся на тракте, ведущем к первому имперскому форту на границе. Если забраться повыше, то его будет видно. Вот так, — она указала строго на север, — по прямой.

— Имперскому форту Скайрима?

— Да. Мы уже в Скайриме.

Асша почувствовала, как горный прохладный воздух отступил, и ей стало тепло. Она так давно не была дома, что даже теперь, когда всё складывалось паршивее некуда, её грели мысли о том, что самая трудная часть их пути осталась позади. Теперь её ждал финал этой истории, и потом — тёплый уютный особняк в столице, вечерние посиделки у камина с бокалом одного из её коллекционных вин и воспоминания о пройденном пути. Она не хотела думать, что, возможно, не доживёт до всего этого.

Из тёплых мыслей её вырвал напряжённый разговор Дрелуса и Эландриона о мече и о том, для чего он был выкован, и Асша мгновенно забыла о доме, вернувшись в реальность. Нет, самое сложное было только впереди, потому что теперь они медленно, но твёрдо и уверенно шли к той цели, из-за которой всё начиналось.