Просторные апартаменты, тихо позванивающая хрустальная люстра под потолком, огромное открытое окно, в которое затекали звуки ночного города… Луис откровенно наслаждался роскошью, прикосновением шелковых простынь винного цвета, приглушенным светом дорогих ламп от Тиффани, стоящих по обе стороны широкой кровати… Локоны рыжей переливались огнем, Луис по-хозяйски намотал их на ладонь, огладил открывшуюся гладкую шею… Мара внезапно уперлась ему в грудь и шлепнула по руке, заставляя выпустить волосы.

— Возможно, вы привыкли к другому, мистер Фернандес, но сегодня все будет так, как хочу я…

Она томно улыбнулась, глядя на его поднятую бровь и, вновь приникнув к Луису, промурлыкала в ухо: — Позволь женщине вести, хотя бы ради разнообразия…

Настроение в целом было неплохим, из номера “люкс” не хотелось уходить, Луис уже чувствовал возбуждение, а выходить в дождь и искать кого-то другого... К тому же, в любой момент можно и передумать, не привязан же он, в самом деле!

— Рабыня или госпожа? — лениво улыбнулся агент.

— Сегодня — и то, и другое, — хитро прищурилась рыжая.

Мара разделась и дотянувшись до ящика резной тумбочки, вынула длинную атласную ленту. 

— Я завяжу тебе глаза. Если станет неприятно, скажи “октаэдр”, и я остановлюсь.

Фернандес расхохотался и откинулся на подушки.

— Почему именно “октаэдр”?!

Мара облизнулась и уселась на него верхом.

— Потому что многие боятся реакций собственного тела на подобные игры… Но если партнёр способен сосредоточиться и выговорить сложное стоп-слово, значит, и правда что-то не так. Вы позволите, мистер Фернандес? — она склонилась и скользнула теплым языком по его груди.

Фернандес вновь улыбнулся. Мара стащила с него рубашку, осторожно закрыла Луису глаза, тяжелый шелк скользнул по щеке. Концами ленты она обвила запястья агента и привязала к металлическим завиткам на спинке кровати. Он машинально напряг мышцы, оставляя себе возможность вырваться. Кровь быстро разбегалась по венам, прикосновения ее рук были приятны. Фернандес расслабился.

Он чувствовал, как Мара освобождает его от одежды, женщина на миг встала с кровати, затем вернулась. На живот пролилось горячее масло, по комнате растекся аромат сандала, смешиваясь с запахом дождя из окна. Мара стала разминать мышцы, скользя по согретой маслом коже, касания рук были то то сильными, то легкими, ускользающими. Луис осознал, что невольно подается вслед за ее пальцами. Мара вылизывала его соски, пока они не загорелись так, что от любого дуновения Фернандес вздрагивал всем телом. 

Теплые пальцы сменились острой лаской льда, Луис стиснул зубы, но потом почувствовал всю прелесть нового ощущения. Мара взяла кубик в зубы и водила по телу, рукам, животу, спускаясь почти до лобка, но не касаясь интимной зоны. Талые капли разбегались, заставляя кожу покрываться мурашками. 

Луис уже хотел, чтобы женщина взялась за дело как следует, но просить Мару об одолжении он точно не собирался, особенно если именно этого она и ждет… 

Лед вновь сменился горячим языком, Мара прошлась по плечам, горлу и груди Луиса жадными поцелуями, задержалась на шее, оставив засос. Мужчина досадливо дернул головой, но было уже поздно: красный след на сойдет лишь через несколько дней. Луис уже открыть рот, чтобы дать отповедь, но тут ее рука наконец спустилась вниз… О, Мара явно знала, как доставить мужчине удовольствие, Фернандес сразу забыл, что хотел сказать. Пальцы были умелыми, почувствовав нарастающее напряжение, она отдёрнула руку, заставив Луиса в нетерпении зарычать и дернуть шелковую ленту. 

— Я не обещала, что будет просто, — довольно проворковала Мара, и, скользнув к его уху, прошептала: — Такой вид пыток вам еще незнаком, агент Фернандес? 

Луис овладел собой и ухмыльнулся. Играть так играть… Женщине придется очень постараться, чтобы вновь вызвать реакцию. 

Мара отстранилась. Грудь неожиданнно обожгло. Луис сдавленно выдохнул — боль от удара плетью причудливо вплелась в желание, парадоксальным образом усиливая его. 

— На первый раз довольно.

Мара вернулась к прерванному занятию, используя для ласк еще и тонкие кожаные ленточки плетки. Луис слышал тяжелое дыхание, рыжая явно наслаждалась видом его напрягающихся мышц и шелковистой смуглой кожи. Агент прекрасно знал, как именно действует на женщин…

Мара вновь и вновь оставляла его без разрядки, прикосновения вдруг стали легкими и невесомыми. Фернандес попытался определить, что бы это могло быть. В вазе на столе вроде бы торчало страусиное перо…

— Попроси меня…

“Ни за что”.

— Ну же, Луис… 

Стимуляция была едва ощутимой, однако от все усиливающегося животного желания достичь, наконец, пика удовольствия, от того, что глаза были закрыты, а руки, пусть весьма условно, но связаны, чувства предельно обострились, и Фернандес не сдержал дрожи, с губ сорвался громкий выдох. 

— Будем считать это знаком. Я не жалею, что согласилась на твое предложение, — прошептала Мара, — Великолепное зрелище… Альфа-самец в плену вожделения...

Она провела ладонями по его телу и внезапно уселась верхом. От обхватившего плоть жара у Луиса перехватило дыхание, он выдернул руки из петли, стряхнул шелк с лица и схватил женщину за талию. Более он не намерен был позволять ей изводить себя. Мара довольно улыбнулась, рыжие волосы скользили по плечам. 

— Теперь возьмите свое, мистер Фернандес… Все, что я хотела получить, я уже получила.

Она подстроилась под его ритм, затем сжала внутренние мышцы так, что по ним прошла волна. Перед глазами Луиса будто вспыхнула и рассыпалась сигнальная ракета, женщина склонилась, ловя губами его хриплый стон. 

В полусне, укрываясь скользящей простыней, он слышал ровное дыхание Мары. Из окна уже доносились голоса птиц и гул первых машин. Эта ночь отличалась от других ночей в его жизни, и было немного жаль, что она так быстро закончилась.