Мара не скупилась на роскошь и знала толк в собственных удовольствиях. Это женщина не стеснялась доставлять их себе, в этом они с Луисом были похожи.

Сидя за столиком ресторана, Луис неспешно ел великолепный кусок мраморной говядины и смотрел на женщину, сидящую напротив. Рыжая не походила ни на одну из любовниц Фернандеса, в этом была ее прелесть. Однако сама природа Луиса восставала против подчинения, поэтому ему приходилось терпеть постельные пристрастия рыжей ничуть не меньше, чем ими наслаждаться. Кое-какие из техник Мары, конечно, были по душе агенту, но ее маниакальное желание повелевать, мелькающее в глазах… иногда даже пугало. Однако до сих пор рыжая не переходила определенных границ, балансируя на грани между госпожой и рабыней, и это Луиса устраивало.

Мара отсалютовала ему бокалом и глотнула вина, на миг окрасившего губы алым. Луис почему-то вспомнил свой первый опыт, еще до побега из дому. Тогда они тоже пили красное вино, дешевое и кислое, от которого голова быстро начинала кружиться до тошноты. Но было весело и беззаботно… Та девчонка оказалась старше него. Она отвела мальчика в сторону от компании у костра, сказала, что Луисито очень красивый. Склонившись к лицу, первой поцеловала его в губы, а потом, похихикав над его ошарашенным видом и неопытностью, сразу расстегнула ему штаны и задрала свою вылинявшую юбку, потянула Луиса на себя. Было неловко, жарко и очень быстро, Луис мало что успел понять, хотя тогда с гордостью стал считать себя мужчиной.

Фернандес усмехнулся воспоминаниям. Рыжая снова поймала его взгляд и недобро прищурилась. Луис чуть не подавился очередным кусочком мяса, вдруг ощутив, как ему настойчиво давят на пах. Рыжая сбросила красную туфельку на шпильке и, запустив ногу под длинную скатерть, гладила Луиса по внутренней стороне бедер, каждый раз проводя по чувствительным местам. Вокруг стоял приглушенный гул голосов, сновали официанты, позванивали хрустальные бокалы. Столик находился в самом центре зала, по красивой паре смуглого красавчика и рыжей дамы с королевскими манерами, то и дело невольно проходились глазами присутствующие. Рыжая невозмутимо попивала вино, кусала острыми зубками темные оливки и, казалось, скучала, рассматривая сверкающие люстры под потолком и темно-малиновые шторы на высоких окнах. А ее обтянутая капроном ступня уже оставила легкие игры и мерно, целенаправленно гладила Луиса между ног.

Агент проглотил кусок и отрезал следующий. Расслабиться и отключиться от происходящего под скатертью — вот и все, что требуется. Однако это оказалось не так просто. По-быстрому трахнуть доступную девушку, прижав к задней стене какого-нибудь дешевого бара, слыша свист и пьяные комментарии всякого человеческого мусора — это одно. Но оказаться на виду у почтенной публики — сливок общества, которым Фернандес когда-то отчаянно завидовал — совсем другое. Хорошо сшитые элегантные брюки не были рассчитаны на то, что помимо воли происходило в паху Фернандеса, ткань сдавливала плоть. Он продолжал отщипывать кусочки от своей порции и сохранять внешнее спокойствие, но уже почти не ощущал вкуса еды. Идея встать из-за стола с каждой секундой становилась все более нелепой. Мысль так опозориться перед высшим светом неожиданно обдала Луиса жаром, который полыхнул на лице и хлынул вниз, туда, где пальчики Мары с явным удовольствием ощупывали плотно натянутую на горячем теле материю.

Рыжая подозвала официанта и стала обсуждать с ним десерт, развернула меню и, достав из сумочки тонкие золотистые очки, принялась изучать ассортимент, то и дело задавая вопросы. Луис старался контролировать дыхание, но поймал себя на том, что стискивает скатерть, и разжал руку, аккуратно положив на стол ладонь. Это не укрылось от внимания Мары, она улыбнулась уголком губ. Развернув меню к Фернандесу, спросила, что предпочитает он. Официант с готовностью шагнул ближе, готовый записать заказ. Луис бросил на Мару уничтожающий взгляд, но вполне ровным тоном ответил, что на сегодня уже получил свою норму сладкого. Рыжая довольно рассмеялась.

Прикосновение исчезло, но не успел Луис облегченно выдохнуть, как одна гибкая ножка тут же сменилась другой. Мара явно желала проверить, на что способен Луис и как далеко простирается его выдержка. Глаза рыжей горели темным огнем, холеные пальцы поигрывали бокалом.

— Налей даме вина, — капризно протянула она, прекрасно видя, что для того, чтобы достать бутылку, ему придется встать.

— Я бы не хотел отвлекаться от своего ужина. Тут есть профессиональный сомелье, дорогая, — оскалился Фернандес. — Уверен, он справится куда лучше.

Марион улыбнулась, и от этой улыбки у Луиса что-то екнуло внутри — и не зря. Рыжая подняла руки, чтобы поправить высокую прическу, и смахнула со стола бутылку. Раздался громкий звон, алая лужа растеклась по натертому до блеска мрамору. Вокруг столика тут же материализовались несколько официантов, все взгляды устремились на причину переполоха, и в этот момент рыжая подняла ногу выше и принялась щекотать пальцами под самым ремнем, там, где упиралась в ткань головка члена.

Луис отложил вилку и нож — кусок уже не лез в горло, в голове растекся и прочно засел горячий туман. Фернандес схватил свой бокал и жадно выпил до дна. Марион томным голоском уже благодарила гарсонов, то и дело бросая на Луиса лукавые взгляды из-под ресниц. Наконец, пол вновь засиял, официанты ушли, но внизу живота все горело, Луис почувствовал, что еще немного — и он кончит. Это уж слишком. Марать любимые брюки, словно какой-нибудь перевозбужденный подросток, он не собирался. Луис резко отодвинулся от стола и сбросил ногу Мары, всем своим видом выражая высшую степень возмущения. Рыжая тут же попросила счет. Заплатив, поднялась и, покачивая бедрами, направилась в сторону выхода. Луис отвел взгляд от ее задницы, посчитал до двадцати и, убедившись, что все более-менее вернулось в допустимые рамки, встал и последовал за Марой.

Высокие двери лифтов покрывал чеканный узор. Закончив ужин, многие посетители ресторана ожидали здесь своей очереди спуститься вниз, к центральному входу в здание, куда служащие подгоняли такси и дорогие машины, либо подняться наверх, в номера отеля.

Оказавшись в углу лифта, Фернандес почувствовал, как гладкое бедро рыжей вновь уперлось в его многострадальный пах, она прижалась к Луису и шепнула:

— Думал, я закончила? Ты повел себя плохо… И поверь, я приму меры, дорогой.

Остальные едущие в кабине не подавали виду, что обратили внимание на любовную игру парочки. Именно тот факт, что эти люди прекрасно все видят, но держат лицо, отчего-то действовал на Фернандеса словно мощный афродизиак, дыхание сбилось, а рубашка пристала к спине.

Номер встретил их приглушенным светом и тихой музыкой. Мара швырнула сумочку на диван и прошла в спальню. Фернандес последовал за ней, у самой постели схватил и прижал, жадно целуя шею. Мара провела по его спине ноготками и властно стиснула ягодицу. Затем улеглась на кровать и широко развела стройные ноги, подняв длинное алое платье до бедер. Луис расстегнул рубашку и навалился на рыжую, потянувшись к пряжке ремня. Но Мара внезапно цепко схватила его за руку.

— Этого я вам не позволю, мистер Фернандес. Вы были непослушны, и вот — ваше наказание.

— Наказание в том, что ты мне не дашь? — насмешливо поднял бровь Луис.

— Я не дам вам позволения снимать штаны, — сказала Мара и прищурила зеленые глаза, жадно оглядывая голый, блестящий от испарины торс Фернандеса.

Потом протянула руку и сжала его член сквозь ткань.

— Тебе ведь это нравится, признай, — проворковала она, — оказываться в центре внимания… Тебе нечасто приходится там бывать… работа не позволяет… Приличия…

Она сильно надавила пальцем на самый кончик и покружила там, заставив Луиса стиснуть зубы, чтобы не толкнуться навстречу.

— Нарушать приличия… Это так сладко, не правда ли, котенок?

Голос рыжей, казалось, не слышался снаружи, а тек внутри. Продолжая говорить, она опустила другую руку и стала гладить себя, сдвинув тонкую полоску черных бикини.

— Оказаться под взглядами всех этих напыщенных людей… Обнаженным… Ты так красив, Лу… Они бы дрались за возможность тебя ласкать…

— Хватит, — прошипел Луис.

— Что такое? — подняла брови рыжая. — Я ведь права, скажи…

— Мне… больно, — отозвался он, поморщившись. — Ткань натерла.

Мара улыбнулась, подняла ладонь и провела по его губам, оставляя на них свой аромат и влагу, толкнула солоноватые пальчики внутрь.

— Тебя заводят мои слова, я вижу… Если хочешь кончить сегодня, научишься кончать через боль.

Луис застонал сквозь зубы, когда ее рука опять прошлась по члену, сжала яички, вновь вернулась кружить по напряженному стволу…

И она говорила. Все те мелкие грязные и чудовищно возбуждающие вещи, над которыми Луис мало задумывался раньше. Гладила его язык и губы острыми коготками, разливая свой вкус во рту, заставляя ощущать запах женщины, дурманящий, пробуждающий темные инстинкты. И болезненное вожделение нарастало, пока не взорвалось оглушительным, мокрым и тяжелым оргазмом, который заставил Луиса рухнуть на постель, чувствуя краем сознания поцелуи рыжей, похожие на укусы и слыша змеиное шипение ее шепота.