Чанёль стоял в руинах, что совсем недавно были его домом. Стражники помогали расчищать завалы и искать людей. Большинство слуг было придавлено камнями. Император не знал, выжила ли его мать, но вполне догадывался, что её ждала участь верховного главнокомандующего, которого придавило обломками стены.

Бэкхёна он оставил в поместье Минсока. Там теперь находилась основная часть дворцовых жителей. Эрин повредила ногу, прежде чем Чонин, использовав свои силы, перенёс её сюда. Минсок совсем не пострадал, он имел хорошую реакцию и вовремя смог использовать магию для собственной защиты. Чунмён вместе со своими людьми также защитили себя, но без травм всё равно не обошлось. Ифаню один из камней прилетел прямо в затылок, и теперь он лежал без сознания в постели, от которой не отходил Тао. Лухан сломал руку, упав на неё своим весом. Все остальные отделались ссадинами и синяками. Исин целыми сутками помогал залечивать раны, но одному ему было трудно справиться с этим.

Предусмотрительно казна находилась за пределами дворца, а потому ни одна монета не пострадала. Чанёль постановил выплатить пострадавшим семьям компенсацию.

Из завала вытащили ребёнка с женщиной, что работала служанкой. Ребёнок был его сыном. Император не часто видел его, но Эрин любила иногда рассказывать о тренировках с братом, который постоянно находился во дворце с матерью.

Происшествие не имело ни малейшего шанса быть скрытым от обычных жителей империи. Каждый говорил о произошедшем. Большинство поддерживало правящую семью, но для многих это стало лишь поводом для подрывания репутации императора. Погибло много людей, и винить, кроме Чанёля, было некого.

Альфа не знал, что именно произошло. Он ждал Чонина, что обещал прийти сразу после похорон отца. Пока оставалось лишь ждать и смотреть, как из завалов вытаскивают уже не дышащих людей.

— Мне очень жаль, Ваше Величество.

— Тебе наверняка тоже тяжело, вы ведь любили друг друга. После её смерти у меня нет причин поддерживать твоё правление, да и саму церковь.

— Народ не поддержит Вас, большинство любит Великого, потому что надеются стать таким, как он.

— Я не собираюсь отнимать их веру, я просто хочу уменьшить число людей, имеющих доступ к власти.

— Вам придется постараться. Но я помогу, пока мой пост при мне. Думаю, ваша мать была бы счастлива, если бы мы нашли общий язык.

Чанёль ухмыльнулся. Мать действительно старалась сблизить их, особенно после того, как он застал их в детстве. Для маленького принца это оказалось очень странным. Его мать целовала другого мужчину. Он не решался сказать об этом отцу, зная, что его любимая мама может пострадать.

— Я напишу вам, когда состоятся похороны, — выдохнул Чанёль.

Чонин пришёл после обеда. Он вёл себя сдержаннее, чем обычно. Потеря отца стала для него ударом. Чанёль никогда не видел его таким неуверенным.

— Это было похоже на молнию, но не обычную. Она как будто состояла из тьмы и появилась в подземелье. Люди говорят, что там был человек. Я думаю, сбежал кто-то из особо опасных. Но как ему удалось снять браслеты? И какая у него сила? Одни загадки. Теперь мы в постоянном напряжении, нужно срочно поймать преступника. Но неизвестно, при ком его посадили, даже имени никто не знает. Стражники в подземелье погибли мгновенно, вместе с ними под завалами были записи о всех заключенных, не думаю, что что-то уцелело, — Чонин рассказывал сбивчиво. Многие его товарищи погибли, другие лежали без сознания в госпитале, а он сам смог спасти лишь несколько человек.

— Насколько же сильным был взрыв… — задумался Чанёль. — Нужно быстрее разобрать завалы, возможно какие-то записи уцелели. Думаю, Кёнсу сможет помочь нам своими силами.

─────── • ✮ • ───────

С каждым днём Бэкхён видел всё четче. Яркий солнечный свет всё ещё мог навредить ему, а потому он проводил всё время в поместье. Недавно он осознал, что не умеет читать, и с трудом отличает буквы от цифр. За него наверняка будет стыдно Чанёлю и Эрин.

Больше омегу беспокоил только его муж. Альфа приходил уставший и вымотанный, Бэкхён боялся с ним говорить, он мог разозлить его, а потому лишь крепче прижимался к нему во сне, чтобы утром проснуться одному. Чанёль работал над устранением последствий и возвращался лишь к вечеру, они почти не виделись.

Бэкхён скучал. Он чувствовал, что ему не хватало своего альфы. Раньше Чанёль часто был рядом, они гуляли, вместе обедали и ужинали, разговаривали. Теперь же они встречались лишь вечером, после ужина, и почти сразу ложились спать.

Эрин тоже не приходила. Ему не говорили, но он догадывался, что она пострадала при обвале. Он чувствовал себя одиноким, но не хотел говорить об этом. Чанёль работал ради многих людей, и Бэкхён не хотел перетягивать его внимание на себя.

В один из дней ему всё же удалось выйти на улицу, предварительно надев черную одежду. Он толком не знал маму Чанёля, но надеялся, что за их столь недолгое общение смог понравиться ей.

Перед выходом альфа завязал ему на глазах повязку, чтобы лишний раз не беспокоиться о сохранности его глаз. Бэкхён, всю сознательную жизнь видевший лишь тьму, не особо хотел её надевать, но не смел говорить об этом. Он знал, что Чанёль беспокоился за его здоровье и не хотел, чтобы тот волновался. У него и так накопилось множество забот.

Омега чувствовал себя неловко, особенно когда услышал рыдания Эрин. Ему совсем не хотелось показаться чёрствым, но слёз совершенно не было. Он мог лишь молча стоять, слушая, как закапывают чужой гроб.

Рука Чанёля оказалась на его плече. Альфа нуждался в его поддержке, но Бэкхён не знал, как её дать. Он мог лишь положить голову на его грудь и прошептать, что всё будет в порядке.

Со временем всё начало приходить в норму. Эрин выздоровела и стала чаще приходить к Бэкхёну, зрение которого теперь позволяло выходить на улицу, но по прежнему было не достаточно хорошим, чтобы различать буквы и цифры. С каждым днём он всё отчётливее видел лица окружающих его людей. Бэкхён не сомневался, что все они прекрасны, каждый по-своему.

Дворец было решено не отстраивать заново, для экономии ресурсов. Чанёль приказал подготовить резиденцию на окраине столицы. Раньше императорская семья жила там каждое лето, теперь же им предстояло жить там круглый год. Поместье покрылось пылью за то время, что в нём не жили, и теперь слуги работали над приведением его в порядок.

Исин целыми днями пропадал в комнате, отведённой для больных. Он старался тратить все свои силы на их исцеление. Бэкхён, ещё когда они приехали, сказал, что сможет подождать восстановления своего зрения, а потому Исин с чистой совестью помогал пострадавшим.

Главной жертвой оставался до сих пор не очнувшийся Ифань. Тао, не отходя, сидел у его кровати. Его друзья также приходили к нему, но они понимали, что сидеть рядом с ним бессмысленно. Не зная, чем себя занять, они гуляли по поместью и иногда сталкивались с Бэкхёном. Омега с радостью шёл на контакт. Чунмён особенно часто составлял ему компанию.

— Почему вы решили заниматься воровством? — однажды поинтересовался Бэкхён.

Они сидели в маленькой библиотеке, которая буквально была завалена стеллажами с книгами. Единственное место для чтения — маленький круглый столик с двумя аккуратными миниатюрными креслами, стоявший возле огромного окна. Бэкхён сидел с закрытыми глазами, боясь навредить им.

— Я бы не назвал это воровством. Скорее, мы занимаемся перераспределением ресурсов, — на его лице появилась хитрая улыбка. — К этому приходят не от хорошей жизни. Мои родители не любили меня, всю жизнь я воспитывал сам себя. Сам научился контролировать магию. Мне повезло, что рядом текла река и я мог спокойно использовать её для своих экспериментов. Потом я встретил Тао. Он не подозревал о своих способностях, а потому постоянно говорил мне, что тоже хочет иметь волшебные силы. А потом появился Ифань. Мы с ним не очень ладили, он был необщительным, а потому выглядел злым. Тао сразу что-то в нем нашёл, а потому и мне пришлось подружиться с ним. Вскоре все узнали о своих силах, а детство кончилось. Мы не знали, чем хотели заниматься, пока не увидели, как наш граф отбирает у людей последний хлеб. Он и стал нашей первой жертвой. Со временем мы встретили Сехуна и Лухана, они до сих пор очень закрыты и нелюдимы. У них было довольно трудное детство. Раньше мы боролись за справедливость, а теперь живём в поместье графа.

— Не все графы такие плохие. Минсок не станет отбирать у людей последнее, — вступился за хозяина поместья Бэкхён.

— Он ещё молод, и у него другие приоритеты. Со временем все превращаются в недовольных жизнью стариков. И нас с тобой это тоже ждёт.

— Звучит довольно страшно.

Бэкхён вспомнил Харин. Она не показалась недовольной или злой, скорее наоборот — доброй и счастливой. Значит, Чунмён ошибался, но омега не видел смысла с ним спорить.

— Надеюсь, к старости я буду отдыхать в собственном доме, не задумываясь о морали, — бета улыбнулся.

Бэкхён видел уже довольно сносно, особенно вблизи. Лицо Чанёля выглядело привлекательно. Омега долго рассматривал его ночью при свете луны. На его щеках появлялся едва различимый румянец, а под одеялом почему-то становилось жарко.

В один из дней Бэкхён понял, что Чанёль красивый. Он смотрел на слуг, сравнивал его лицо с другими. Его муж нравился ему.

— Так и должно быть, Минсок? Я никогда не испытывал ничего подобного, — спросил Бэкхён у своего нового учителя.

— Тебе ведь шестнадцать. Сейчас как раз тот период, когда омеги и альфы начинают присматриваться друг к другу. Вполне понятно, почему ты испытываешь такие эмоции, — Минсок придвинул лист, на котором аккуратным почерком было выведено несколько букв. Бэкхёну предстояло повторить их.

— Просто раньше такого не было. Наверное, это как любовь с первого взгляда? — предположил омега, начав медленно вырисовывать буквы.

— Но он ведь нравится тебе не только из-за внешности?

Бэкхён смутился.

— На самом деле он понравился мне ещё при первой встрече. Он был так добр со мной, рассказывал интересные истории, пока Чондэ рисовал нас. Кстати о нем. Он не в поместье?

— Он ушел. Выкупил себя и оставил меня одного, — в голосе Минсока смешались злость и грусть. Чондэ обидел его своим поступком.

— Почему он так поступил? Я думал, вы нравитесь друг другу.

— Чондэ хочет свободной жизни. Пока он жил здесь я упрощал ему жизнь. Мне хотелось сделать, как лучше. Он обещал вернуться, когда почувствует, что готов.

— Разве так можно поступать с тем, кто тебе нравится? — удивился Бэкхён, случайно дернув рукой и размазав краску неровным росчерком.

— У него были причины, а потому я не хочу винить его. Мне уже двадцать. Пять лет Чанёль отказывает всем, кто посмеет явиться ко мне на смотрины. Думаю, в следующем году мне придется выбрать себе мужа, — выдохнул Минсок. — Я не хочу ждать вечность, пока он исполнит все свои мечты. Мы могли бы исполнить их вместе, а не по отдельности.

После разговора с Минсоком Бэкхён стал больше задумываться об их с Чанёлем отношениях. В голове сразу всплыла их первая брачная ночь. После неё они ни разу не занимались такими вещами, наверняка альфе хотелось этого. Омега был не против попробовать, пусть до сих пор и боялся неизвестности. Но как он мог сказать об этом Чанёлю?

Несколько дней он обдумывал план действий. Чанёль всегда говорил прямо, возможно, и ему стоило попробовать просто сказать? Но какие подобрать слова, чтобы альфа не подумал о нём плохо? Бэкхён совсем не разбирался в этом.

Он решил обратиться за советом к более знающему человеку, который при этом ничего не расскажет Чанёлю.

— Значит, хочешь попробовать? — удивился Чунмён. — А почему именно с ним? Я вполне могу тебе помочь, беты намного нежнее в постели, — он потянул свою руку к ладони омеги, что лежала на столе. Бэкхён испуганно отшатнулся от него.

— Я пожалуй пойду, — почти прошептал он, начиная подниматься.

— Эй! Это всего лишь шутка. Конечно, я помогу тебе.

Омега, с недоверием смотря на Чунмёна, вернулся на своё место.

— В общем…