В кабинете Реддла вдруг стало совсем темно — тучи, густые и сизые, закрыли всё небо над Хогвартсом. Гарри подошёл к окну и нервно дотронулся до рамы. Ему, несмотря на прохладу, вдруг стало очень жарко и нехорошо: ноги, будто ватные, отказывались подчиняться хозяину, а сердце мешало, заполошно стуча у самого горла.
— Пожалуйста, пожалуйста… — бормотал он, проверяя единственный путь к спасению на наличие сигнальных чар. Можно было попробовать выйти через личные покои профессора, в которые вела дверь из кабинета, но вот это точно была бы самоубийственная идея. К безмерному удивлению и счастью Гарри, Реддл не зачаровал окно — то ли был уверен, что не найдётся такого идиота, готового влезть на третий этаж по отвесной стене замка, то ли ему было всё равно — в кабинете ведь, по сути, ничего важного не было, но факт оставался фактом: если и был путь отсюда, то только такой.
«Или тут опять какой-то подвох», — подумал он, но отринул эту мысль как совсем безнадёжную. Не время унывать и поддаваться панике!
Гарри подёргал щеколды, прочно засевшие в пазах. Со скрипом, но они поддались, и тогда он аккуратно раскрыл створки окна и выглянул наружу. Нужно было вылезать сейчас, до того, как моросящий дождь превратится в ливень и зальёт деревянный пол кабинета.
— Я — ловец! Я летаю на метле! Я не боюсь высоты! И воды я тоже не боюсь..! — бормотал Гарри, дрожащими руками хватаясь за раму и влезая на широкий подоконник. Он распрямился во весь рост, левой рукой придерживаясь за фрамугу, и вновь посмотрел вниз. Если бы он мог думать о чём-то ещё, кроме сотен метров, отделявших его от земли, то восхитился бы столь дикой красотой места, в котором жил и учился. Вдалеке, теряясь в тумане, простирались холмы и горные хребты, блестящие ленты воды рассекали равнины, а зелёные брызги — деревья — образовывали вокруг непроходимую чащу. Стена замка врезалась в каменную гряду, уходившую вниз и терявшуюся в набегавших волнах, всё сильнее бьющих с каждой минутой. Настроения купаться у Гарри не было никакого. Ветер взъерошил его волосы, и он, вдохнув поглубже запахи моря и грозы, шагнул на узкий карниз, спрятав палочку в кобуру на предплечье. Повернувшись боком, он сосредоточился, насколько ему позволяла ситуация, и, делая резкие движения рукой, захлопнул окно с помощью магии. Щеколды защёлкнулись одна за другой.
Гарри напряг память. Он вновь мог мыслить чётко и ясно, оказавшись в шатком положении, и теперь вспоминал, в какую сторону ему нужно пойти, чтобы влезть в какое-нибудь окно. Выходило, что направо путь был короче. Он откинулся спиной на шершавую каменную стену, пытаясь зацепиться за щели между плитами, и неторопливо, шаг за шагом, начал продвигаться к спасению.
«Никогда больше! — только и думал он, стараясь дышать ровнее. Ощущая твёрдую опору за спиной, не испытывать страх было намного легче. — Только бы никто не увидел!». Если бы родителям стало известно про его «прогулку», его ждало бы что-то большее, нежели выговор и укоризненный взгляд.
Гарри остановился, когда почувствовал правой рукой провал. Окно. Судя по всему, там кто-то был, потому что внутри горел свет. Он чуть наклонился, аккуратно глянул через плечо и резко отдёрнулся назад. Так и есть — две фигуры стояли внутри. Судя по мантиям, ученики. Ноги у Гарри замёрзли и затекли, дождь уже не капал, а лил, и его волосы неприятно липли к лицу. Он размял задубевшие пальцы, зачесал назад чёлку и уже хотел было наплевать на всё и вломиться внутрь, как вдруг услышал скрип. Створки окна распахнулись. Гарри чуть отошёл, чтобы его не было видно, и затаился. Ветер донёс до него два девчачьих голоса. Судя по всему, между студентками уже давно шёл какой-то разговор.
— …без мозгов совсем!
— Руми, забей! Я серьёзно…
«И вот я опять лезу не в своё дело», — раздражённо подумал Гарри и покрепче вцепился в стену. Пальцы сводило от холода, и его начало потряхивать.
— Дай-ка мне… — раздался щелчок. Гарри удивлённо вскинул брови и чуть не фыркнул — уж что-то, а курить в Хогвартсе точно было запрещено. Секундой спустя до него донёсся терпкий запах табака, и он поморщился. Отлично, провонять сигаретным дымом ему только и не хватало.
— …кручусь вокруг него, а он будто не замечает!
— Да все они пришибленные этими квоффлами-бладжерами, сестрюнь…
— …амортенцию..?
— Фу, не надо! Будет пускать на тебя слюни, а потом декан даст ему противоядие и тебе придёт пи…
Где-то вдалеке громыхнуло, и слова девочек утонули в грохоте неба.
— …не боюсь! А может он того?
— Как понять «того»?
— Я слышала, что некоторые мальчики…
Гарри не понял, что она сказала дальше тихим шёпотом, но спустя пару секунд до него сквозь завывания ветра и шум дождя донёсся громкий смех и фырканье.
— Ну не-ет, Майки точно не может быть таким. Это… так странно!
— …нет. Мой прадядя такой, и он — нормальный мужик.
— Твой прадядя — чокнутый изобретатель, Руми!
— И то верно…
Скрипнуло окно, и Гарри, вздрогнув от неожиданности, понял, что нога его соскальзывает вниз. Пульс резко подскочил, когда опора вдруг исчезла. Прежде, чем мозг успел что-то решить, его тело предприняло отчаянный шаг: он схватился за ставню одной рукой и, на секунду зависнув в воздухе, резко прыгнул. Мгновение — и он оказался в комнате, разбрызгивая вокруг себя воду. Девочки, судя по виду курса с пятого, испугались неожиданного гостя и завизжали, бросаясь в стороны. Гарри от неожиданности заорал в ответ, но спустя несколько секунд все трое синхронно умолкли. Повисла напряжённая пауза. Капли воды с волос и одежды Гарри заливали каменный пол замка, а ощущение прилипшей к спине рубашки было до ужаса неприятным.
— Ты… Ты чего тут делаешь? — отмерла первой девочка в слизеринской форме, худая, как тростинка. Гарри бегло осмотрел её: русые волосы, невыразительный взгляд, и обратил внимание на её спутницу-хаффлпафку, судорожно сжимающую в руке палочку. Та пребывала в полнейшем ужасе. Он зацепился взглядом за значок старосты на её груди и, оставаясь абсолютно спокойным внешне, упёр руки в бока и сказал с наглым видом:
— Выслеживаю нарушительниц!
Девочки нервно переглянулись, и виновато посмотрели на Гарри.
— Мы просто…
— Мы не…
— Стоп-стоп-стоп! — прервал он их блеяние. — Мне без разницы. Давайте так: вы меня не видели, я вас не видел, — он с намёком ткнул пальцем в серебристый значок хаффлпафки, — и никто не узнает, чем занимаются первые ученицы школы!
Девочки закивали и Гарри, улыбнувшись им своей самой обаятельной улыбкой (хотя всё его нутро вопило от ужаса), развернулся на каблуках и поспешил на выход, одновременно доставая палочку — надо было высушиться поскорее, пока ещё кто-нибудь не заметил его подозрительного вида.
— Это что, Поттер? — донеслось до его ушей, когда он уже был в коридоре, притворяя за собой дверь. — Что он там делал?
«Он самый, — обречённо выдохнул Гарри и поспешил в гостиную Гриффиндора. — Великолепно! Подкинул ещё одну тему для сплетен… Ладно, всё равно им никто не поверит».
Ему хотелось принять душ, завалиться в кровать и не вылезать оттуда до самого конца учебного года. О том, что он видел в кабинете Реддла, Гарри совершенно позабыл — до поры до времени.
***
— Мистер Поттер, у вас тут ошибка в восьмой строке.
Гарри застонал и забрал пергамент у профессора Латгард. Он едва успел привести себя в порядок, как тут же пришлось сломя голову нестись на занятие — ни о каком сне, естественно, речи не шло.
Женщина строго смотрела на него, но за то короткое время, что он успел с ней пообщаться, несложно было понять, что строгость её по большей части напускная.
— Я сто раз уже переписал, профессор!
— Так сделайте в сто первый, — спокойно отозвалась Латгард, на секунду оторвавшись от проверки работ. Гарри плюхнулся на своё место за первой партой и хмуро уставился на мерзкую, раздражающую, надоевшую строчку. Никак не удавалось составить стройную и, что самое главное, правильную цепочку — а ведь ему потом нужно будет не только воплощать всё это в жизнь, но и защищать свой проект! Он заклинанием стёр восьмую строку, переборов желание разорвать весь лист в клочья, и взялся за перо. В голове было пусто, как в гостиной Гриффиндора ранним воскресным утром.
— Не тужьтесь так, мистер Поттер — морщины появятся.
Гарри почти что зарычал. Понятно, отчего Латгард и Реддл так спелись! Профессорша, хоть и не училась никогда в Хогвартсе, была стопроцентной слизеринкой. Высокий рост, жёсткие скулы и цепкий холодный взгляд — младшекурсники чурались её, а ребята постарше придумывали разные небылицы — всем было известно, что приехала она из Америки, а вот причины находили самые разные: развод, побег от правосудия, даже попытка найти Тайную Комнату, но Гарри считал всё это глупостями. Профессорша ему, признаться честно, нравилась, и Поттеру было совершенно без разницы, по какой причине человек, имеющий звание Мастерицы, сидит за преподавательским столом.
В кабинете было тихо — они были лишь вдвоём, и только шум дождя да редкие раскаты грома нарушали воцарившееся молчание. Профессорша, умея правильно распределять своё время, легко составляла удобное для всех расписание, и каждый семикурсник, сколько бы не было этих отважных ребят, желающих изучать Артефакторику, мог рассчитывать на индивидуальные занятия хотя бы раз в неделю. Больше — по договорённости, но мало кто желал возвращаться в маленькую и неуютную обитель придирчивой преподавательницы.
— Ну помоги-ите мне, профессор! Вы же зна-аете, как пра-авильно! — заканючил Гарри спустя пять минут тягостных дум, зная, что Латгард не воспримет его всерьёз и скорее съест учебник, чем сама исправит ошибку. Позиция её была железной: ученик должен до всего дойти своими силами. Ох уж эти американки со своими принципами…
— Поттер, — почему-то, несмотря на годы, прожитые в Англии, она так и не научилась или не захотела учиться скрывать акцент и почти что рычала, что очень подходило её образу грозной дамы, — вы смотрите не туда.
— Как это — не туда? — не понял Гарри. — Вы же сказали, восьмая…
— А если я скажу вам в окно выйти, вы выйдете?
Гарри от неожиданности громко хрюкнул и попытался скрыть смех за кашлем. «Не, мне хватило!», — подумал он, в то время как Латгард смотрела на него, как на умалишённого.
— Это я к тому, — женщина снова принялась деловито зачёркивать что-то на пергаменте, — что вы не видите картины в целом. Ошибка есть, и она в восьмой строке. А почему?
— Потому что… потому что… — Гарри отодвинул лист, и мозаика вдруг сложилась. Он аж подпрыгнул на месте от неожиданного озарения. — Потому что всё остальное тоже неверно!
— Ну наконец-то, слава Моргане! Долго же ты думал, ребёнок!
Гарри насупился такому обращению, позабыв о своём открытии, и с вызовом возразил:
— Я не ребёнок, профессор!
Латгард, не поднимая головы, усмехнулась:
— Тогда хватай лист и иди к профессору Реддлу. Попроси пом…
— Нет! — поспешно воскликнул Гарри и тут же добавил: — Я не… Он занятой человек, не хочу ему мешать.
— Говорю же — ре-бё-нок, — сказала она по слогам. — Уж не знаю, что вы с ним не поделили, но, если не заметил, это наша работа — учить.
— Реддл — учитель Защиты, а не Артефакторики.
— Во-первых, профессор Реддл, Гарри, соблюдай субординацию. Во-вторых — ты знал, что он, вообще-то, такой же Мастер, как и я?
— Э-э… Нет?
— Да ты издеваешься! Ну а что он, по-твоему, делал в Албании? Греции?
— Загорал и пил коктейли, мэм?
Латгард звонко рассмеялась, и Гарри даже удивился — настолько редко она это делала.
— Нет, учился. Да-да, — заметив скептичный взгляд Гарри кивнула она, — профессор Реддл, как оказалось, большой охотник до знаний. Мы частенько обмениваемся опытом — его очень интересует всё, что связанно с созданием артефактов коренными жителями материка. Ну а мне не жалко, тем более, что его истории куда интереснее моих.
Гарри вдруг расхотелось говорить с Латгард дальше. Слишком уж тепло она говорила о своём коллеге. «Знаем мы ваши «обмены опытом» и «чисто практический интерес»», — подумал он. Неужто Реддл и в правду находит время, чтобы сидеть вот так за чашечкой чая — или чего-нибудь покрепче — и рассуждать о культурных различиях волшебников?
Подсознание шептало: да, ведь проверкой скатанных эссе и обедами в Большом Зале его жизнь наверняка не ограничивалась, и отчего-то Гарри стало обидно. При нём Реддл ни разу не упомянул, что является Мастером!
— Что, он не рассказывал? — будто прочитав его мысли проницательно заметила Латгард.
Гарри с максимально спокойным видом придвинул пергамент и ответил:
— А должен был? Ре… Профессор Реддл не особо любит распространяться о себе.
— Буду надеяться, что это был не секрет.
— Наверняка не был, — поспешил успокоить её Гарри. Он подумал, что настал его шанс узнать ещё что-нибудь о Реддле. Как назло, все вопросы вылетели у него из головы. — А профессор, ну… почему он решил работать преподавателем?
— Думаю, ему просто комфортно в Хогвартсе, — задумчиво ответила Латгард. — Хотела бы я сказать тоже самое об Ильверморни… А тебе зачем?
— Да так, любопытно просто. Но ведь человек с таким уровнем подготовки мог бы, не знаю, работать где угодно?
— Где угодно да не везде. Вот, например, сначала директор не хотел брать профессора Реддла на работу, но потом отчего-то передумал.
— Не хотел? Почему?
— А, какая-то давняя история с той девочкой из Рейв…
Латгард открыла и закрыла рот, поняв, что сказала лишнего, и раздраженно махнула рукой.
— Всё, твой законный час вышел. Чтобы к следующему занятию у меня на столе была готовая письменная работа! Твои однокурсники уже давно начали свои проекты, а ты сидишь, думу думаешь!
Гарри поспешно встал, осознав, что злить Латгард ему всё-таки не стоило. У самой двери до него донёсся её голос:
— И сходи ты уже за помощью к профессору Реддлу. Не веди себя, как маленький!
Гарри попрощался, не оборачиваясь, и поспешно выскользнул в коридор. Интересно, что там ещё за история с девочкой? Хотя сейчас это не имеет особого значения — лучше уж сначала разобраться со своими собственными проблемами. В принципах профессорши не было пунктика о том, что просить помощи у других нельзя, но Гарри совершенно, совершенно не хотелось этого делать.
Он посмотрел на лист с кривыми формулами и обречённо вздохнул:
— А придётся…
На сегодняшний день у него осталось лишь одно дело — очень важное, к которому он готовился с самого начала года. Гарри направился прямиком в гостиную Гриффиндора, выкинув из головы Реддла с его званиями, секретами и колдографиями. Попытался это сделать, во всяком случае.
***
Ливень и не думал сбавлять обороты. Земля, ещё совсем недавно тёплая от осеннего солнца, размокла и противно хлюпала под ногами. Студенты помладше бегом спешили от стен замка к стадиону, а старшие шли спокойнее, магией создавая над собой защитные купола. Гарри плёлся позади большой компании возбуждённых гриффиндорцев, разрисовавших себе лица в цвета факультета. Золотой и алый. Алый и золотой. Подтёки на шеях парней и девчонок напоминали кровь и жидкий металл.
Гарри встряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли, и попытался вникнуть в галдёж вокруг него. Ребята пели песни, прыгали, кружились, пританцовывали и скандировали кричалки. Он оставался в стороне от всеобщего оживления, предпочитая спокойно настроиться на игру в относительном одиночестве, но всё равно не смог сдержать весёлой улыбки. Да-а, Гриффиндор умел поддержать своих игроков!
— Ну и погодка… бр-р! Не завидую я тебе, Поттер. Смотри не утопни, — прозвучало у него над левым плечом. Он обернулся. Сьюзен, идя рядом с ним широкими шагами, ехидно смотрела на него из-под полуприкрытых век. Она куталась в длиннющий серо-зелёный шарф, так что видно было только её глаза.
— За кого болеть будете? — спокойно спросил Гарри, не поддаваясь на провокацию. Он заметил за её спиной слизеринцев и замедлился — ещё не хватало, чтобы его разгорячённые, взбудораженные однокурсники сцепились на полпути к стадиону.
— Не «за кого», а «за что», — менторским тоном пояснила Сьюзен. — За проигрыш всех, конечно!
— Не думаю, что это возможно.
— Как «невозможно»? Если никто не поймает снитч, то именно так и будет. Посидим, помёрзнем, разойдёмся по кроваткам — кто в общежития, а кто в лазарет.
Гарри усмехнулся. Сегодня он вовсе не собирался коротать ночь в неуютном и холодном Больничном крыле, и, что самое главное, вовсе не желал этого никому из команды соперников.
— Не веришь в меня, так поверь в Уингера!
— Уингер? Малыш такой, тёмненький, с четвёртого курса? Да брось, его же сдует! Кто его вообще взял в ловцы? А, точно, Эджком же стал капитаном… Мерлин, он же такой тупой! Разберётся хоть, где у метлы перед..?
Гарри, слушая Сьюзен краем уха, посмотрел наверх и вдаль, туда, где мелькали молнии. Гром раздавался немного позже, чем мелькала вспышка, но, судя по густому тяжёлому воздуху, это было ненадолго. «Как хорошо, — подумал Гарри, — что человечество изобрело громоотвод». На плохую погоду он смотрел, как на преимущество — в своих силах был уверен, а вот насчёт худенького Талбота Уингера, который присоединился к команде Рейвенкло только в этом году, были сомнения.
Гарри, окружённый по большей части слизеринцами, подошёл к стадиону. Трибуны, затянутые в блестящие от воды полотна в цветах факультетов, возвышались над ним необъятной громадой. Он задрал голову, опытным взглядом отмечая, как беспорядочно трепетались на ветру флаги и как заливало водой траву вокруг, отчего ещё недавно сухая земля превратилась в настоящее болото. В тот момент он действительно был благодарен Маккене и её одержимости квиддичем — их команда выходила на тренировки в любую погоду и не заканчивала их, пока с каждого не сходило семь потов, так что не привыкать им было хлюпать ногами по грязи и давиться дождевой водой.
— Ну ладно, побегу занимать места получше, — прервала Сьюзен его размышления сквозь шум дождя и с такой силой по-дружески хлопнула Гарри по плечу, что тот пошатнулся и, чтобы не упасть, сделал два больших шага вперёд.— Покажи мастер-класс воронятам, я в тебя верю!
— Как поймать снитч за рекордно короткий срок? — спросил Гарри, растирая плечо.
— Как красиво пропахать носом землю! — подмигнула она и утащила свою компанию к трибунам.
Гарри фыркнул и прошлёпал по жидкой земле в раздевалку. Переодеться, выслушать напутствия Маккены, поймать снитч, греться у камина — план был таков. Гарри прошёл под навесом из ало-золотых полотен, юркнул в дверь и едва успел сделать шаг внутрь, как вдруг, словно в замедленной съёмке, он увидел чей-то носок, летящий ему прямо в лицо. Тело Поттера работало быстрее мозга — он пригнулся, и носок улетел куда-то ему за спину, на улицу. Раздался хохот.
— Вот блин! — разочарованно воскликнул Честер под аккомпанемент смеха и всунул сикль в ладошку донельзя довольному Гидеону. Пруэтт засунул монетку в карман и тут же наябедничал:
— А Честер сказал, что ты не увернёшься!
— Эй, а ты зато раскидываешься вещами!
— Они же не мои — разница большая, дружище.
Гарри, в это время сумевший наконец открыть свой шкафчик (для этого пришлось хорошенько его пнуть), лишь усмехнулся. Кинув через плечо обиженный взгляд, он спросил:
— Ладно этот, но ты-то мог поставить на меня больше, чем сикль! Ещё и другом называется…
— Ну-у, Гарри, — задумчиво протянул Гидеон, скидывая с себя брюки. Гарри спешно отвернулся и сам принялся раздеваться. — Я был в тебе не до конца уверен. Не могу же я так бездумно растрачивать такие суммы!
— Да брось! — встрял Фабиан, протискивая голову в узкий ворот свитера, отчего звучал совсем неразборчиво. — Поттер стоит как минимум два сикля, а то и все три!
Парни снова заржали, потом кто-то случайно кого-то задел, началась шутливая потасовка, к ней подключились и остальные… В общем, взрослые детины, гордость школы, лучшие игроки в квиддич и просто очень ответственные парни принялись вдруг лупить друг друга одеждой, при этом сами были кто в лес, кто по дрова: у этого нога была лишь в одной штанине, а вторая волочилась по полу; другой щеголял с голым торсом, но в полной экипировке; третий был босиком…
— Наподдай ему, Пикс!
— Да отвали ты… АХ-ХА-ХА… Я тебя прибью!
— А может мы будем одеваться, нет?
— Получай по кудрявой башке, Маклагген!
— Вы совсем что ли? Да сейчас Маккена… Ай! Ах так? А ну-ка подошёл!
Морин Маккена не могла найти момента лучше, чем этот, для того чтобы зайти за оставшимися членами своей команды. Она, собранная и строгая, как и подобает капитанше-семикурснице, зашла в раздевалку мальчиков, перед этим громко постучавшись. Разумеется, никто этого не услышал.
— Так, парни, я только что узнала, что… Вы сдурели?!
Она в ужасе смотрела на кавардак, который устроили её однокурсники. Честер с самыми честнейшими глазами смотрел на Морин, лежа на полу; Гидеон стоял на лавке, отбиваясь метлой от брата; Джеффри извивался гусеницей на месте, пытаясь избавиться от свитера, рукава которого связали бантиком шустрые Пруэтты. Он не увидел, как зашла Морин, а потому один из всех находился в блаженном неведении.
— Может, снимете его с меня?
Гидеон наклонился и шепнул ему:
— Не, Маккена в ярости… Побудь пока так — целее будешь.
Один лишь Гарри стоял, почти собранный — ему осталось лишь надеть спортивную мантию и перчатки да взять «Стрелу». Лётные очки с зачарованными стёклами висели на шее, защита плотно сидела на руках и ногах, а волосы были тщательно зачёсаны назад в попытке сделать их менее похожими на гнездо — в отличие от остальных, Гарри был просто эталоном игрока в квиддич. Он со всей силы пытался не заржать и удержать безучастное выражение лица. Спустя почти три месяца соседства с шумными остряками и балагурами Гарри свыкся наконец с полнейшим разложением дисциплины и уже даже не возникал по этому поводу, разве что иногда могла проскочить какая-нибудь мысль подобного толка. «Пора наконец признать, что по-военному строгое воспитание Дурмстранга ну никак не влезает в рамки Хогвартса», — размышлял однажды Гарри, наблюдая, как по коридору, визжа похлеще Пивза, носятся первокурсники. О, а полтергейст вообще заслужил отдельное место в списке «что ЭТО делает в школе?», но Гарри, как и обещал себе в первый день, очень старался ничему не удивляться, и своему обещанию был верен. Даже допустить мысль о том, что в Дурмстранге подобное существо могло задержаться дольше, чем нужно, чтобы назвать своё имя, было немыслимо. Хогвартс был иным…
«Не стоит пытаться впихнуть невпихуемое», — дополнил тогда его слова Гидеон, пока Фабиан согласно кивал головой, и братья были абсолютно правы. Не стоило мерять Хогвартс и его обитателей своими, чуждыми этому месту мерками.
Вот и сейчас Гарри, не вникая в грозные команды Морин («Нам уже надо быть на поле, балбесы! Ты — где твои штаны, книззл тебя задери? А ты?! Быстро нашёл свой свитер! Стой, не видишь, что он на два размера больше? А твой где?!»), отошёл к притаившейся в углу девчонке-охотнице. Пятикурсница Элис Купер была меньше всего похожа на человека, способного на мощные броски квоффла, но Гарри как никто другой знал, как сильно внешность бывает обманчива. Элис была невысокой и милой, и кидала иногда в сторону Поттера застенчивые взгляды. Гарри, выслушивая тонны шуток от соседей по комнате, осознавал, что его сердце совсем не ёкает на неловкие попытки Купер флиртовать с ним.
— Готова к игре? — спросил он, наклонившись к ней поближе. Мимо пронёсся Честер, пытаясь найти свой носок.
— Д-да… Только волнуюсь очень.
Гарри это заметил. Он стоял рядом, и даже если бы не был эмпатом, то смог бы ощутить её липкий страх.
— Не дрейфь, там такое болото! Падать не больно будет, — пошутил он, но Элис даже не улыбнулась. Её губы слегка затряслись.
«Сорок очков за умение находить общий язык с девушками, Поттер», — саркастично подумал Гарри. Вот был бы на её месте тот же самый Гидеон, Гарри бы стукнул его коленкой по тощей заднице, потряс бы за плечи и приказал бы собраться. Ну не мог же он, в самом деле, сделать так с Элис! Ещё хлопнется в обморок прямо здесь! Или мог? Что вообще было допустимо в отношении девчонок, а что нет?
Гарри усилием воли вынырнул из размышлений, когда понял, что прослушал, о чём ему сказала охотница.
— Эм-м, повтори?
Элис покраснела до кончиков ушей, и цвет её лица теперь прекрасно сочетался с алой мантией.
— Неважно…
Гарри пожал плечами. Чёрт разберёт, что он должен делать в такой ситуации…
— Ну всё, оболтусы! Спуску вам не будет на тренировках! Три шкуры спущу! — разглагольствовала Морин, меряя шагами раздевалку. Парни худо-бедно собрались, и теперь стояли, пристыженные капитаншей. — Две минуты на брифинг. Итак, — начала она, возвращаясь к своему обыкновенному сосредоточенному состоянию. — План вы помните. Рейвенкловцы ребятки шустрые, и тактику нашу знают. — Раздались возмущённые возгласы, но Морин лукаво проговорила: — Думают, что знают. Эти… прохвосты следили за нами, но я всё предусмотрела. Следуем плану Б.
— Это «бей-беги»?
— Это «я-засуну-бладжер-тебе-в-зад-если-ты-не-заткнёшься», Гидеон. Маклагген, Пикс, — жмите Лоренца и Уоррингтон. Купер — на тебе Эджком. Этот придурок вечно недооценивает девчонок, так что можешь случайно уронить квоффл ему на голову. Пруэтты — вам то же самое. Только попробуйте повестись на милые мордашки Скарлетт и Сары — они битами машут будь здоров! — Морин оглядела свою команду со странной смесью гордости и воодушевления, и остановила свой взгляд на Гарри. — Поттер… ты знаешь, что делать. Уингер новичок, но способный парень. Не дай ему обмануть себя. Вперёд! — обращаясь уже ко всем сразу, крикнула Морин.
Гриффиндорцы подхватили свои мётлы и направились к выходу, слыша, как за дверью восторженно вопят зрители.
— И-и-и наконец-то команда Львов выходит на поле! — громогласный голос комментаторши матча разнёсся по полю. Присцилла Дюпон, замотанная в сто слоёв одежд зелёного цвета, прижимала ко рту усилитель голоса и вещала с трибун. Ливень обещал быть долгим, и слизеринка предусмотрительно надела плащ. — Первый матч пятьдесят третьего года! Опаздуны против умников! Красные против синих! Гриффиндор против Рейвенкло!
Толпа взревела. Гарри, ощущая хлюпающую грязь под ботинками, шёл прямо за Морин, не поднимая головы. Ему казалось, что, стоит только взглянуть на сотни восторженных лиц, как его хвалёное самообладание сыграет в снитч и унесётся куда-нибудь подальше. Так они дошли до середины поля.
Напротив, стоя в стройной шеренге под проливным дождём, их уже ждала команда Рейвенкло. Гарри оглядел их форму, точно такую же, как на нём самом, но только глубокого сине-бронзового цвета. Он поднял взгляд и встретился глазами с щуплым смуглым пареньком. «Уингер», — гласила нашивка на его груди. Ловцы секунду смотрели друг на друга в упор, а потом едва заметно кивнули.
— Капитаны, жмите руки! — раздался голос мистера Буша, тренера по полётам. Приземистый и усатый судья своей причёской напоминал Гарри ёршик для унитаза, над чем гриффиндорцы неустанно потешались каждый раз, когда видели его на горизонте.
Маккена и Эджком сделали шаг вперёд. Капитан сборной Рейвенкло был ниже её, но шире, и, очевидно, куда яростнее. Они вполне уважительно встряхнули друг другу руки, но на лицах обоих было написано такое презрение, что Гарри стало неловко. Почему все вокруг с такой остервенелостью желают раздавить соперника? Разве квиддичу не положено быть товарищеским соревнованием?
— По мётлам! — крикнул Буш. Гарри оседлал «Стрелу» и до боли сжал древко руками. «Спокойно, — твердил себе он. — Я справлюсь. Мы справимся». Гарри бросил мимолётный взгляд на Элис — та бледная, но собранная, смотрела куда-то на трибуны — и сделал медленный вдох. — По моей команде, раз, два, три!
Раздался оглушительный свист, и четырнадцать человек взмыли в воздух. Игра началась.
— Игроки в воздухе! Пока ничего не происходит, пробежимся по грешкам каждого! — разносился весёлый голос Присциллы по полю. Гарри поправил лётные очки, дал пять пролетевшему мимо Фабиану и перебрался повыше. Он заметил, что Уингер маячил совсем близко. — Грифы как всегда! Набрали в команду семикурсников да одну доходяг… Кхе-кхем, одну несчастную Купер. И все мальчики! — о Маккене комментаторша благополучно умолчала. — Надеются взять силой, львята… А против них — сборная солянка! Поприветствуем малыша-Уингера и пожелаем удачи! Сможет ли он выдержать конкуренцию с Поттером?
Раздалось улюлюканье, и Гарри, раздражённо нахмурившись, принялся облетать поле. Вода крупными каплями била ему в лицо, дышать становилось всё труднее. Нужно было поймать снитч как можно скорее и покончить с этим.
— Пока что Рейвенкло опережает всех по баллам! Смогут ли гриффиндурк… гриффиндорцы сравнять счёт и выйти в лидеры? Ну, поехали! Кросс времени не теряет, и бладжер сбивает… Ладно, Пикс увернулся! Квоффл у него, капитан Рейвенкло перехватывает… Снова Пикс… О! Вот это трюк! Гриффиндор ведёт мяч, и-и-и… Гол! Счёт десять-ноль в пользу ало-золотого!
Гарри хмыкнул. Волна радости, страха и адреналина захлестнула его с головой. Он неспешно облетал поле по кругу, следя краем глаза за защитницами Рейвенкло (и, чего таить, за своими — мало ли бладжер случайно прилетит, откуда не ждёшь). Вспышка молнии на секунду залила всё белым светом, и почти сразу громыхнуло так, что в ушах зазвенело.
— Мерлинова борода, вот это погодка! Страсти накаляются! Рейвы ведут квоффл, но Грифы не лыком шиты! Бладжер мне в з… То есть НАРУШЕНИЕ! Лоренц вытолкнул Маклаггена!
Сторона трибун, окрашенная в синий, взорвалась криками. Красная часть кричала сильнее. Гарри недовольно зарычал — он даже отсюда видел, как охотник Рейвенкло с силой врезался в Джеффри снизу, отчего тот чуть не свалился с метлы. Команды приготовились к штрафному броску. Гарри краем глаза заметил, что Уингер, который ни в коем случае не должен был отвлекаться на остальных, застыл в возмущении и не сводил взгляда с остальных игроков. Гарри осторожно ушёл из его поля зрения и с удвоенной силой напряг глаза. Снитч шныряет где-то здесь...
— Бросок выполняет Кудряшка. Так-так… Как сосредоточен, вы только гляньте! И-и-и…. Пха! Ма-зи-ла!
Дюпон была не совсем права — бросок был отличный, но О’Коннор мастерски отбил его, сделав сальто. Рейвенкловцы ликовали. Вновь сверкнула молния.
— Игра продолжается. Ловцы вообще что-то видят в такой ливень? Ужас! Пруэтты заигрывают с загонщицами Рейвенкло — кто-то удивлён? Квоффл у Гриффиндора! Ведёт Купер, Маклагген жмёт Уоррингтон, та… Ах, молодчинка! Обманка, и вот она с мячом… Почти!
Морин влёгкую отбила бросок, и Гарри улыбнулся во все тридцать два. Всё-таки капитанша у них была что надо!
Игра продолжалась. Двадцать-ноль. Тридцать-сорок. Семьдесят-шестьдесят…
Гарри задубел, несмотря на согревающие чары — почему-то они вечно работали не так, как надо. Он прямо-таки чувствовал, как простуда нежно шепчет ему в ушко: вот мы и встретились вновь… Где же этот чёртов снитч?!
Молнии сверкали каждую минуту, а гром заглушал осипшую Дюпон. За это время игра успела ожесточиться — игроки устали, и с каждой секундой становились всё отчаяннее. Гидеон зарядил бладжером в Скарлетт, та не осталась в долгу и чуть не пришибла его брата; Морин сдавала позиции, равно как и вратарь Рейвенкло; Джеффри…
— Вы это видели?! Маклагген падает… о, Мерлин!
Гарри как в замедленной съемке наблюдал за происходящим. Вот Честер кидает квоффл, его перехватывает Уоррингтон; вот Джеффри пытается выбить его; вот древко его метлы цепляется за её ногу; вот он подлетает в воздухе и…
Гарри неосознанно рванул вперёд, но у него не было ни шанса — он был слишком далеко. Секунда — и раздался этот громкий, чавкающий шлепок тела о размокшую землю. Он не мог этого слышать на таком расстоянии, но он слышал.
— Нарушения не было! Говорят, что не было! Тайм-аут!
Гарри вошёл в пике, и грузно спешился рядом с Джеффри, разбрызгивая воду и грязь. К ним уже бежали какие-то люди, остальные игроки сгрудились вокруг. Небеса гремели, не переставая, им вторили голоса учеников на трибунах.
— Разойдись! — крикнул Буш, подбегая к Джеффри.
Маклагген медленно перевернулся на спину. Из его носа стекали два ручейка крови. Гарри отстранённо наблюдал, как она смешивалась с водой и исчезала на его алой мантии, окрашивала его некогда светлые кудри в тёмный цвет, заливала его побледневшие губы. Джеффри захрипел и попытался встать, но тут же упал обратно на мокрую землю, едва слышно застонав.
— Что с ним? Чёрт, чёрт, чёрт! — Морин не дали броситься к другу, и она всеми силами пыталась вырваться из обхвативших её рук.
— Капитанша Гриффиндора наверняка в ярости! Теперь Маклагген не сможет играть! — очень невовремя раздался голос Присциллы. Морин обессилено отвернулась. Плечи её задрожали. Гарри был уверен, что она плачет.
— Молодого человека в Больничное Крыло, всем остальным успокоиться! — бубнила взявшаяся из ниоткуда медсестра. — Ваш друг в порядке, хватит реветь!
— Всё… кха… нормально! Только… нога… — Маклагген закрыл глаза и потерял сознание.
Гарри в ужасе наблюдал, как Джеффри погрузили на носилки и унесли. Только сейчас он выловил в общей суете лицо Стампа. Декан, казалось, был настолько не готов к такому повороту, что никак не мог взять себя в руки и волновался больше всех. Шум, гам, ругань — и Гарри среди всего этого, словно застывшая статуя.
— Профессор Стамп, позвольте мне… Ребята! Игру останавливаем, или вы в состоянии продолжать?
Гарри узнал бы этот голос из тысячи.
Реддл в длинном чёрном плаще и шляпе, словно маяк в штормящем море, подозвал их всех и пытливо осмотрел каждого, чуть задержав взгляд на Гарри. Пара мгновений — не дольше, но Поттеру почему-то от этого стало чуть легче.
— Замена у вас есть? — обратился он к Морин таким успокаивающим тоном, какой Гарри от него ещё не слышал.
Девушка выглядела настолько жалко, что ему стало не по себе. Её задели слова Присциллы о том, что она волнуется лишь об игре, и теперь она не могла даже рта раскрыть. Гарри её понимал. Вернётся в свой режим непоколебимой капитанши — и все только и будут говорить о её чёрствости и помешанности на квиддиче; будет молчать — и её сочтут глупой, излишне эмоциональной пустышкой.
Команда Рейвенкло сгрудилась недалеко от них. Никто не смеялся и не радовался, и Гарри был искренне рад, что даже такое жесткое противостояние не забрало у людей остатки человечности. Неожиданно раздался тоненький крик:
— Есть! Фух… Я! Пхе… Я на замене!
Гарри шокировано посмотрел на бегущего к ним ученика. Хьюберт Макмиллан, ушастый третьекурсник. Тот самый, который на отборочных только баловался и кривлялся.
«Мы обречены», — подумал Гарри, следя за приближением мальчишки. Реддл недоверчиво вскинул тонкую бровь.
— Мистер Макмиллан, вы уверены?
— Пусть… останется… — прохрипела Морин, пустым взглядом смотря на силуэт Хогвартса вдали. Вспышка молнии озарила её бледное, мокрое лицо.
— Я не подведу вас, честно!
Реддл даже не пытался скрыть скептицизма в словах.
— Тогда по мётлам! — приказным тоном сказал он и неожиданно схватил Гарри за рукав. Он притянул его к себе и негромко спросил, странным взглядом глядя прямо в глаза. — Поттер? Ты в порядке?
Если бы Гарри не знал профессора, то сказал бы, что в его голосе звучало беспокойство, но это же был Реддл, а Реддл, хоть и заботился об учениках, но всё как-то больше для галочки. Хотя сейчас он звучал довольно искренне, разве мог быть серьёзен? И вообще, зачем спросил и почему только у одного Гарри?
— В полном, сэр, — кивнул Поттер. Реддл отпустил его и, как ни в чём не бывало, отправился обратно на трибуны.
— По мётлам!— повторил приказ Буш и дунул в свисток. Обескураженные игроки неловко принялись взмывать в воздух. Атмосфера яростной, но весёлой игры изменилась, стало будто темнее, и теперь их матч отдавал горечью. Никто не ожидал, что что-то такое может случиться в первую же игру.
— Эй, ушастый, ты где форму спёр? — строго спросил у Хьюберта Честер. Он был лучшим другом Джеффри и не мог перестать тревожиться за приятеля.
— У старшего брата! — гордо ответил третьекурсник, на котором спортивная мантия висела мешком. — И не «спёр», а о-дол-жил!
Дальнейшего разговора Гарри уже не слышал. Именно этот момент выбрал снитч, чтобы появиться на поле.
— Кудряшка отправляется в лазарет, игроки — в воздух! К Гриффиндору присоединяется Макмиллан — вау, какой отчаянный парниша! Квоффл у… Стойте, ловцы заметили снитч! Ловцы заметили снитч!
Мир сузился до одной блестящей точки. Ни дождь, ни холод, ни гром и молнии уже не имели никакого значения. Гарри рефлекторно лёг на метлу и резко взмыл в воздух. Крохотный блестящий шарик маячил далеко, слишком далеко!
Уингер был к нему куда ближе. Ловцы бросились за снитчем, ловко огибая помехи. Игроки слились в сплошную красно-синюю массу. Гарри поднырнул под кого-то, но тут перед ним возник бладжер, и ему пришлось перевернуться, чтобы не остаться без головы.
— Поттер делает «штопор», вот это да! Уингер впереди! О, квоффл у ворот Гриффиндора…
Дальше Гарри не слышал. Снитч вдруг дернулся и понёсся куда-то вниз. Гарри направил метлу к земле и Уингер, не ожидавший такого поворота, отставал от него — всего на половину корпуса, но отставал.
— Семьдесят-семьдесят, счёт сравнялся..!
«Давай же!»
Сверкающие молнии сбивали с толку, и Гарри вдруг потерял из виду снитч. Он по инерции продолжал лететь, но горячее, яростное раздражение захлестнуло его с головой. Пока он тут прохлаждается, они проигрывают! Из-за его медлительности Джеффри отправился в Больничное Крыло! Если бы он только поймал снитч раньше…
Уингер почему-то продолжал целенаправленно лететь, и Гарри бросился за ним.
Не дай ему обмануть себя…
Он замедлился, чувствуя, как вода стекает за шиворот. Всё вокруг будто застыло, и даже сквозь шум было слышно его тяжёлое дыхание. Гарри резко спикировал вниз.
— Счёт семьдесят-восемьдесят в пользу Рейвенкло, и… Ловцы снова в погоне за победой!
Новичок, но способный парень…
Поттер и Уингер с разных сторон приближались к снитчу. Он нёсся совсем рядом с трибунами и сливался с бликовавшей одеждой людей — потому Гарри не сразу его заметил. Зато заметил Уингер и попытался сбросить противника с хвоста. Секунда, другая… Гарри, словно в стоп-кадре, увидел разинутые рты слизеринцев, мимо которых он летел на расстоянии вытянутой руки; сосредоточенное лицо Уингера, его протянутую руку совсем рядом и золотые крылья снитча. Он сделал рывок.
— Поттер уводит снитч из-под носа Рейвенкло! Сто пятьдесят очков! Гриффиндор побеждает со счётом двести двадцать-восемьдесят!
Гарри, по инерции сделав большую петлю, спешился на середину поля рядом с остальными. Гул толпы, крики сокомандников, слова судьи и комментаторши — всё это едва до него доносилось и было похоже на отзвуки эха. Он смотрел на трепещущий шарик в своих руках и не чувствовал ничего. Когда вся сборная Гриффиндора навалилась на него толпой и принялась восторженно трепать, он понял, что его ноги дрожат и он едва может стоять. Когда капитаны команд пожали друг другу руки, он ощутил, что улыбается. Когда на поле выбежала толпа Гриффиндорцев, звуки, чувства и мысли разом вернулись к Гарри и накрыли его с головой.
— Игра окончена, до встречи на матче Слизерин-Хаффлпаф!
— ПОБЕДА!
— Вы такие молодцы! Аргх!
— Поттер, ты умница!
Его хлопали по плечам, трепали по волосам, кто-то даже чмокнул в щёку, и Гарри понял, что наконец-то чувствует себя на своём месте — как дома.
— Так, всё, разошлись! Седьмой курс, погнали в лазарет! — Честер растолкал толпу, и все старшекурсники, как были — кто в форме, а кто в мокрой одежде — поспешили в замок.
Гарри нёс на плече метлу, стараясь не упасть на скользкой земле, когда увидел высокую фигуру Дамблдора — даже сквозь ливень не признать его ярко-зелёную мантию было сложно. Рядом с ним шёл Реддл. Между ними происходил какой-то разговор. Директор что-то тревожно объяснял профессору ЗоТИ, на что тот лишь напряжённо кивал головой. Когда Гарри поравнялся с ними, Дамблдор неожиданно посветлел, улыбнулся и сказал ему:
— Мистер Поттер, отличная была игра! Выше всяких похвал… Я рад, что мой родной факультет всё так же — как вы там сейчас говорите? — крут.
Гарри замедлился, не зная, что на это ответить. Реддл обернулся в его сторону, и Поттер увидел, что тот изо всех сил сдерживает ухмылку.
— Спасибо, сэр.
Они с Реддлом встретились взглядами. Профессор чуть приоткрыл рот, будто хотел что-то сказать, а потом вдруг равнодушно отвернулся. Гарри вдруг почувствовал лёгкое разочарование. Он кивнул на прощание и поспешил за гриффиндорцами.
«И вовсе я не хотел, чтобы он меня хвалил», — раздражённо думал он, входя в замок.
«Мне же не двенадцать лет, в конце концов! — негодовал он, вваливаясь вместе с толпой в Больничное Крыло. — И вообще, меня сам директор «крутым» назвал. Так-то!».
В лазарете было почти пусто, и бедная медсестра на секунду даже растерялась от такой кучи народу. Когда шумные гриффиндорцы направились к единственной занятой койке, она отмерла и зашипела:
— Куда?! Вы все мокрые, грязные! Ну-ка вон отсюда!
— Но…
— Никаких «но»! Игроки остались, остальные — марш в гостиную!
— Но мы…
— Быстро! А вы — ну-ка, все по бодроперцовому! Ужасная погода, вы вымокли, сейчас пойдёте насморк разносить… И куда только смотрит директор..?
Гриффиндорцы, которые остались внутри, негодующе застонали. От противопростудного зелья потом ещё три часа из ушей и носа идёт пар!
— Сейчас же. Кто не выпьет, того к мистеру Маклаггену не пущу!
Гарри, как и остальным, пришлось проглотить жгучую красную жижу — мадам Хилли была, несмотря на её схожесть с крохотным домовым эльфом, просто несгибаемой ведьмой. Спорить с ней было невозможно.
— Ну всё, у вас пять минут. Вашему однокурснику нужен покой, а не вечеринка у постели!
Она ушла, стрельнув напоследок предупреждающим взглядом. Гарри первым зашёл за ширму, и его сердце пропустило удар.
Джеффри полулежал на кровати, одетый в больничную робу. На лице и волосах больше не было крови, но правая его часть посинела и распухла. Один глаз полностью скрывала плотная марлевая повязка. Это была не самая ужасная травма — с игроками в квиддич постоянно такое случалось: то бладжер прилетит, то квоффл, то кто-то случайно (или нет) зарядит локтем — пары ночей под присмотром медсестры всегда хватало.
Что было действительно плохо, так это его нога. На ней, от кончиков пальцев до самого бедра, была наложена толстая перевязь, не сулившая ничего хорошего.
Джеффри улыбнулся целой половиной лица и радостно прохрипел:
— Кто победил? Мы победили! Поттер, с тобой Кубок — наш!
— Идиот, ты меня напугал! — перебил его Честер и плюхнулся прямо на кровать Джеффри. С его грязной мокрой формы на белые простыни тут же натекла порядочная лужа.
— Ну извини, я сам напугался! И прекрати марать постель, немытое животное!
— Эм-м… ты в порядке? — тихо спросила Морин. Все разом замолчали. — Я спрашиваю, ну… ты можешь… ты сможешь?
Маккена, не найдя себе места, стояла у изножья кровати и мяла в руках перчатки. Она была бледная и подавленная. Джеффри внимательно посмотрел на неё одним глазом и сказал проницательно:
— Ты же в курсе, что никто из нас не считает тебя помешанной, да? Так ведь, ребят?
Гриффиндорцы согласно закивали. Что бы не говорили люди вокруг, Маккена не была ни чёрствой, ни бездушной, и ей так же, как и всем, было нелегко видеть столь жёсткое падение друга.
— Ты капитанша, наша капитанша, и это нормально — интересоваться, смогу ли я играть. И нет, я не смогу…
— Чего?! — Честер уставился на друга. — Ты сказал, что в порядке!
— Ну, да… Буду, во всяком случае. Нога… я как бы слегка повредил её. Перелом, ну это ничего и… — он замялся. — Хилли дала мне «Костерост», но потом надо будет пить вот это мерзкое зелье, — Джеффри ткнул пальцем в большую бутыль из жёлтого стекла, — и мазать.
— Что случилось? — прямо спросил Гарри, видя, что его однокурсники молчат. Он чувствовал свою вину.
«Если бы я поймал снитч раньше, этого не случилось бы!»
— Ну я как бы… сломал ногу?
— А проблема в чём?
— В двух местах, и сустав вывернул… Ещё рёбра болят, да это ничего страшного.
— Святая Моргана..!
— Эй, эй! Это я тут киснуть должен! — Джеффри рассмеялся, глядя на вытянутые лица друзей. — Элис, не смотри на меня, как на умирающего. И вы все тоже! У вас есть ушастый, вот он и будет за меня.
И они заболтались. Кажется, у Маклаггена совсем не испортилось настроение, во всяком случае, Гарри ничего такого не почувствовал. Он был очень горд своим другом, державшимся оптимистично несмотря ни на что. Как-никак — что такое обычная травма для магического мира? Правильно, лишь временная помеха. Джеффри совсем скоро будет опять носиться по коридорам и прыгать через четыре ступеньки, получая замечания от старост. Во всяком случае, Гарри очень на это надеялся.
Они просидели гораздо дольше отведённых им пяти минут. Ливень чуть успокоился, но не прекратился полностью, и капли воды громко барабанили по стеклам. За окном стемнело. Гриффиндорцы клятвенно пообещали забегать к Джеффри каждый день и повеселели, перейдя от темы матча (рассмотрели игру во всех подробностях) к маркам мётел, а затем к учёбе и политике. Тогда Маккена, к которой вернулось её обычное спокойствие, громко хлопнула себя по лбу. Она прервала спор Гидеона и Фабиана об аполитичности кентавров, сказав:
— Соплохвоста мне в чай! Я забыла! То есть я пыталась сказать до матча, но вы, идиоты, носились как угорелые, и у меня из головы вылетело!
— Чего там? Гоблины опять подняли ренту?
— Нет! Министр магии исчез, а в качестве его ИО взяли Августа Руквуда!
Гарри опешил, как и остальные. Секундой спустя поднялся гам.
— А все знают?
— Нет, одной девочке из Рейвенкло мама написала. Она в Министерстве работает.
— Как «исчез»? Куда?
— Никто не знает. Говорят, сегодня с утра его уже не было…
Гарри молча слушал домыслы всполошившихся ребят, а сам не мог избавиться от тревожного чувства, возникшего у него от этой новости. Тролли, вампиры, волнения по стране, а теперь и Министр? Что-то происходило, и ему это совершенно не нравилось.
«Сегодня… Сегодня Дамблдор вызывал Реддла в кабинет… Он Верховный чародей Визенгамота, наверняка узнал об этом раньше всех. Зачем ему Реддл? Допустим, он был с ним знаком…»
— Принесите мне «Пророк» завтра, ребят! — вклинился Джеффри.
Маккена на это с видом фокусницы выудила крошечный свёрток бумаги из-за пазухи, увеличила его заклинанием и бросила на кровать.
— «Пророка» нет, но есть срочный выпуск «Волшебного Стандарта». Поглядите!
Гарри уже не слышал, о чём говорили остальные. Он молча смотрел на движущееся изображение черноволосого мужчины с седой бородой. Волшебник уверенно смотрел по сторонам, едва заметно хмурясь и покачиваясь.
«НА МЕСТО ЛЕОНАРДА СПЕНСЕР-МУНА НАЗНАЧАЮТ АВГУСТА РУКВУДА», и чуть ниже: «Глава Отдела Тайн становится новым Министром магии. Куда исчез предыдущий? Как долго г-н Руквуд просидит в кресле Министра? Читайте интервью на с. 3».
Гарри гипнотизировал взглядом газету, и ему стало ещё тревожнее. Он вспомнил колдографию Реддла, на которой были запечатлены выпускники Слизерина сорок пятого года, и узнал этот прямой нос и низкие скулы. Руквуд — очевидно, что это был он — стоял на том колдофото в верхнем ряду. Значит, Реддл действительно с ним знаком…
Участвовать в дискуссии совершенно не хотелось, хотя наверняка ещё придётся — уже к утру школа будет просто кишеть новостями, слухами и предположениями.
Гарри потёр переносицу и устало вздохнул. Ну почему хотя бы один год в школе не может пойти спокойно?