На сбитых коленках — созвездия царапин, но созвездия из звёзд на небе несравнимо лучше — Хан битый час разглядывает их в густом тумане неба, щурится, шею вытягивает, пару раз едва ли не сваливаясь с края площадки Многогранника.

Над косым, как бушприт, шпилем Башни сплетается Большая Медведица — Каспар мысленно проводит линию от края её ковша вверх, запрокидывает голову, выгибаясь в спине, падает назад, растягиваясь на площадке, и находит Полярную звезду, в самом хвосте Малой. Она висит прямо за шпилем, яркая, путеводная — Каспар читал в энциклопедии, подаренной ему на восьмой день рождения, что по ней часто ориентируются моряки.

В поле зрения возникает Ноткин и заслоняет звезду своей косматой головой. Разве что на каспаровы растрепавшиеся волосы не наступает.

— Чего, на Горны пялился?

— Нет. Нужны они мне, — вскидывается Хан, и усаживается как прежде. Но нет-нет, да взгляд все тянется к родному дому. Вот же, напомнил.

Ноткин ему не верный пёс и не человек преданный, нет, но ближе самого верного и преданного — Хан морщит нос каждый раз, осознавая этот факт и хмурит брови. Ноткин ближе верных — и ближе к их совместным высотам.

Ниже неба и Медведиц — тени Горнов и янтарный блеск в щелях штор на окнах. Но Многогранник светит ярче, и шпиль его пронзает небо золотом.

Хан запрокидывает голову к небу.