Итак, Ларри заболел. Музей три ночи умудрялся ничего не разрушить без строгого надзора. Акменра уходил с закатом и возвращался под утро. Наконец, он сказал:

— Послезавтра Ларри вернётся.

Рузвельт выдохнул. Он, честно сказать, подустал успокаивать всех в одиночку.

Гениальная идея пришла в голову Декстеру. Он притащил откуда-то журнал, открытый на странице с тортами и открытками. Идея была полубезумной-полугениальной. Акменра только устало покачал головой и сказал, что остается за главного.

Вот так Теодор Рузвельт, Сакаджавея, Аттила, Декстер, Джед и Октавиус оказались посреди Нью-Йорка с картой в руках. На карте был прочерчен маршрут до ближайшего супермаркета, где точно можно было найти и торт, и открытку, и всё, что угодно. Кое-какие деньги у них водились, так как за ночные выступления им иногда платили.

Не учли одного: глаза у экспонатов разбегались. Декстер, конечно же, решил прогуляться по всем памятникам. Сакаджавея тяжело смотрела на звёзды, и всё вздыхала, какие они тусклые. Её настроение разделяли и Октавиус с Аттилой, но лидер гуннов был больше заинтересован в железных колесницах без лошадей: автобусах. Рузвельт успел буквально поймать его за руку за секунду до того, как Аттила запрыгнул в остановившийся автобус.

Сам Тедди тоже был потрясён: высотой зданий, шумом улиц. Почему-то раньше им даже в голову не выходило выйти из музея на прогулку, хотя тот же Акменра часто так делал.

— Пришли, — сказала Сак, сверившись с картой, следами на земле и огромной сияющей вывеской с надписью «супермаркет».

Обменявшись взглядами, тяжело или предвкушающе вздохнув и поправив одежду, друзья направились внутрь.

Аттила врезался в дверь. С громким «дзынь» его металлическая шапка поприветствовала створки, которые разъехались секундой позже. Аттила высказал им всё, что о них думает. Лидер гуннов позабыл древнее правило: не выплескивай эмоции на того, кто может дать тебе сдачу. В отместку двери чуть было не прищемили его накидку. Если бы Рузвельт не взял дело в свои руки и не утащил Аттилу дальше, могла развязаться нешуточная война, и сложно сказать, кто вышел бы победителем.

В любом случае, внимание они привлекли. Тяжелый взгляд охранника преследовал их всё то время, что они шли от двери к полкам.

Но Рузвельту стоило понимать, что спокойно ничего не пройдёт.

Во-первых, конечно, Декстер. Единственное, что удерживало его от создания полнейшего хаоса — постоянные оклики Сакаджавеи. Впрочем, женщина и сама отвлекалась на яркие обёртки и необычные фрукты, и не всегда успевала за ним уследить.

Аттила явно чувствовал себя не в своей тарелке. Узкие проходы между стеллажами его напрягали, а ручка врученной тележки грозилась вот-вот разломаться под его мощной хваткой. Он несколько раз задевал полки, но остальные быстро ставили всё на места.

Грозный охранник уже практически не исчезал из поля их зрения, чем напрягал несчастных еще больше.

Наконец они добрались до тортов.

— Берите вон тот, он наряднее, — посоветовал Октавиус.

— Ну уж нет, — отрезал Джед, — он розовый.

Сакаджавея неловко прикрыла уже выбранную открытку с блестками и надписью «Выздоравливай!».

— Возьмём попроще, — решил Рузвельт. — Вдруг у него аллергия на что-нибудь.

— Тогда он решит, что мы ему не рады, — не согласился Джед. — Бери вон тот, где куча всего.

Спор решительно затягивался.

— Хватит, — на своём языке проворчал Аттила и просто взял тот, что первым попался под руку. С ним решили не спорить.

На кассе было не менее весело. И не столько из-за запутавшегося в современной валюте бывшего президента, сколько из-за компании подростков, решивших, что это актёры, и просивших сфоткаться со всеми.

Когда они вывалились из супермаркета, облегченно вздохнули не только они сами, но и работники.

— Больше никогда, — сказал Джед, стоило им переступить порог музея.

— Больше никогда что? — поинтересовался Ларри.

Он, еще больной, стоял у стойки и выжидающе смотрел на компанию своим самым грозным взглядом. Грозность, правда, смазывалась простудой.

Нарушители правил переглянулись. А потом молча отдали Ларри открытку и тортик, с удовольствием наблюдая, как смягчается его взгляд.

— Ну ладно, — хмыкнул он. — Только правда, больше никогда так не делайте.

Вспомнив страшное место под названием супермаркет, компания дружно закивала.