Ладони Ричи аккуратно касались моих лопаток, не смещаясь больше никуда, будто бы ему нужно было привыкнуть хотя бы к одному положению рук, которым я хотел читать оды. Они не были сильными на вид, но я прекрасно помнил, как они ощущаются на теле, когда Ричи прикладывает достаточно усилий для этого. А тот факт, что он мог обхватить всё моё тело этими руками, вовсе вскруживал голову так, что потеряться было очень легко. 

Я стянул с него сорочку, когда губы уже стали пульсировать от того, как много мы целовались. Соприкосновение кожи с кожей позже понравилось нам обоим. Боже. То, какой стон издал Ричи, стоило мне прижаться к груди его ещё ближе. 

Вдохи стали куда громче и чаще, и это не было стыдно, когда вы оба на это согласны. Комната видала уже столько людей, что ты не задумываешься о том, что делаешь что-то неправильно, не так, как тебе велит общество. Тут даже на столике с зеркалом стояло масло, которое явно используют только для любовных игр. 

Я не знал, насколько далеко мы зайдём, но я поймал себя на мысли, что я уже до безумия счастлив, что всё это происходит. Это было не только возбуждение и страсть, в каждом жесте Ричи прослеживалась осторожность, та самая, когда ты боишься сделать больно другому. Нежность и забота этими прикосновениями заставляли меня самого сжиматься всем телом от переполняющих чувств. Я ещё никогда ранее так не хотел оттягивать конечный момент, как сейчас. А ведь поцелуи одинаковые, прикосновения тоже, но я не мог перестать наслаждаться ими, и каждый раз, когда я вспоминал, с кем я, лавиной чувства спускались с головы по всему мне. 

Когда я ощутил резкий толчок вперёд, я осознал, что Ричи уже лежит на спине, а я всё также преданно ласкаю его язык своим. Чтобы проверить, насколько этот жест был непредумышленным, я снова отвлёк Ричи поцелуями в шею, пока ладони изучали его грудь, натыкаясь на уже отвердевшие соски. Движения бёдрами вверх стали повторяться чаще, будто бы Ричи не замечал этого вовсе. Однако стоило притормозить его, чтобы всё не закончилось раньше времени. 

Я встал с него аккуратно и подавил в себе ещё один прилив нежности, когда увидел, каким растерянным взглядом смотрит Ричи на меня. 

— Принесу одну вещь, чтобы было удобнее, — пояснил я, вставая с кровати совсем.

Не заняло это и минуты, когда я уже снова был рядом, кладя бутыль с маслом на постель. Бордовое покрывало было уже давно в пятнах от этого масла, хотя они они были еле заметны, так что ещё парочку не сделает большой разницы. 

Ричи следил за каждым моим жестом очень внимательно, что не могло не вызвать у меня улыбки. Успокойся, я не сделаю ничего, что ты не захочешь, я буду обращаться с тобой как с божеством, я буду молить о большем, если ты продолжишь меня целовать так, как ты это делаешь — хотелось сказать мне. Но вместо этого я коснулся щеки, переводя его взгляд с бутыли на себя. 

Действия стали смелее, а мозг будто совсем отключился, отзываясь только на приятные воздействия. 

Последние элементы одежды исчезли и с меня и с него, когда мы уже полноценно лежали на кровати, а я целовал Ричи, всё ещё боящегося прикоснуться ко мне полностью. Я же таким скромным не был, трогая всё, что только мог, одновременно целуя, не ощущая ни капли усталости. Сколько бы я это ни делал, я не ощущал, что мне достаточно. Не видел той грани, когда бы мне хватило. 

— Позволь себе, — проговорил я в чужие губы, когда ощутил лёгкое прикосновение к пояснице. 

Ричи смущался что-то говорить, поэтому я накрыл его ладонь своей, прижимая сильнее к себе, ведя вверх, а затем вниз, буквально ощущая его напряжение всем телом, когда его пальцы оказались в далеком от приличия месте. Ричи фыркнул, лицом зарываясь в мою шею, а я закинул ногу на его бедро, ведя его ладонь по своей ноге дальше, оставляя её у колена. Он пока только привыкал, но переборов эту волну смущения проделал такой же путь от колена до поясницы обратно уже сам, вызывая толпу мурашек по моей коже. 

Пальцы зарылись в его волосы, пока бёдрами я тёрся о Ричи, а он продолжал гладить и изучать моё тело. Он вошёл во вкус, потому что я уже едва сдерживал стоны от его поцелуев в шею и касаний. Даже пропустил момент, когда оказался лежащим на спине. Ричи зачем-то уложил мою руку у головы и отстранился, пока я смотрел на него с вопросом о том, что он делает. Его пальцы коснулись моей груди. 

— Ты лежал похоже, когда тебя рисовали.

— А ты что же, Ричард, мысленно уже представлял меня в постели? — не удержался я, выпирая подбородок. 

— Нет, но хотел видеть твоё лицо. 

Такая обыкновенная просьба несколько смутила, но я позволил ему смотреть столько, сколько он посчитал нужным. Я не мог припомнить, чтобы такое со мной происходило когда-либо: я, ужасно возбуждённый и желающий ощутить партнёра полностью, никуда не спешу и позволяю ему разглядывать себя так, как он хотел. 

Ричи коснулся моего лица ладонями, и я накрыл его запястья своими, не отрывая от него глаз, за что получил ещё один поцелуй. 

— Что мне.. нужно делать? — спросил он, когда мы прервались. Я заправил его волосы за уши. 

— Возьми масло. 

Ричи сделал. 

— Вылей немного на пальцы. 

Есть. И его шальной взгляд. 

Я взял маленькую подушечку и подложил её себе под поясницу, чтобы было проще. Его руку направил в нужное место. Сначала он не понял, пока я лично не надавил на его руку. В этот момент Ричи выглядел так, будто совершил одно из самых важных открытий человечества. Я закусил губу, чтобы не засмеяться. 

— Только по одному. И медленно. 

После конфуза с Виктором и Патриком я вообще никому не позволял себя так касаться. Сначала было мерзко, а потом не хотелось. 

Ричи будто растерял всю свою стеснительность, когда вводил палец внутрь и без отрыва смотрел на меня. Настолько интересно? Мне даже подыгрывать не нужно было, чтобы изображать волнение и возбуждение от того, что он делал, хотя эта часть была одной из моих самых нелюбимых. У Ричи просто получалось это.. по-особенному. 

Я даже не думал, что он может взять под контроль ситуацию, когда сам боялся всего этого какие-то жалкие несколько месяцев назад. 

Ричи коснулся той самой заветной точки внутри, отчего я впился взглядом в потолок, сильно кусая губы, издавая заглушённый стон. Не знаю к чему, наверное из-за разгорячённого металла, касающегося моей груди, я вспомнил наш с ним единственный поход в церковь по моей просьбе. После него Ричи пообещал, что ни за что в жизни не пойдёт со мной больше в священное место из-за моих неуместных комментариев. Его небольшой крестик на серебряной цепочке касался моего подбородка и ключиц, пока он занимался делом, и я посчитал это достаточно ироничной ситуацией. Однако я ему обещал не шутить больше по этому поводу. 

Я шумно выдохнул, когда ощутил больше пальцев внутри. 

— Тебе больно, — прокомментировал Ричи, видя мои нахмуренные брови. 

— Продолжай, чтобы не было. 

— Эдди..

— Ричи. 

Он замолчал, недовольный моей напористостью, и мне пришлось притянуть его ближе к себе. 

— Давай, я лучше знаю. 

И он двинул пальцами внутри, снова попадая по точке удовольствия, вот же наглец. Если его и напряг мой стон, после моих быстрых просьб продолжать он больше не останавливался. 

Я не знал, нарочно ли он мучил меня тем, как медленно делал всё или нет, но отрицать то, что ему нравилось, как я активно реагировал на каждое его движение было глупо. От одного особо приятного я всё же сорвался, притягивая Ричи к себе, целуя резко и нетерпеливо, не давая и возможности пошевелить своим языком. 

Я сжимал тёмные прядки между пальцами с наслаждением, дёргаясь на кровати каждый раз, когда Ричи пальцем проходился по заветному месту. Такими темпами всё могло кончиться раньше, чем я хотел. 

— Так.. давай.. можешь менять, — выдохнул я ему в висок, ногтями впиваясь в затылок, ощущая цепочку прямо напротив своих губ. 

— Что менять? — хрипло спросил он. 

— Пальцы. 

Видимо, он совсем не представлял, как это будет работать между двумя мужчинами. 

— А.. поместится? 

Я пытался не засмеяться, но попытка провалилась. Чтобы не засмущать Ричи, я удерживал его лицо в своих ладонях. 

— Тоже задаюсь этим вопросом, размер у тебя довольно.. хороший, — закусил губу я. — Будем надеяться, что пальцами ты достаточно поработал. 

Это очаровательное замешательство, когда до него доходила мысль, скорее всего, что пальцы — это далеко не весь арсенал любовных игр у мужчин. 

Я вытягиваюсь вперёд, облизывая нижнюю губу, чтобы переключить его взгляд на неё, а потом закусываю. Действует как гипноз, но он всё ещё медлит. 

— Ну Ричи, — хныкаю жалобно я, и он отмирает. 

Его глаза такие прозрачные. Огонь от свечей отражался в чёрных зрачках, но тем не менее все его эмоции читались безупречно легко. Я ахаю, когда он вынимает пальцы, и закрываю глаза, закусывая губу сильно, а пальцы ног поджимаются при его попытке толкнуться внутрь. Я успокаиваю себя сам, не желая отвлекать Ричи, но он замечает моё напряжение. Оставленный поцелуй на виске переходит в серию маленьких прикосновений его губ к моей коже, которые рождают внутри меня слишком много нежных чувств. 

Кажется, Ричи замечает по стонам, что мне ещё приятнее, когда он случайно задевает ладонью член, так что стоит похвалить его логику — его ладонь оказывается прямо на нём. Я даже представить не мог, насколько же сильно всё было слишком хорошо, но из раза в раз, когда я открывал глаза, Ричи не переставал наблюдать за мной. Будто бы всё физическое было ему чуждо и он наслаждался только эстетической стороной процесса. 

На очередной такой раз я особенно сильно проехался ногтями по его плечам, видя уже его эмоции, которые невероятно завораживали, и я прекрасно понял, почему же Ричи не мог отвести взгляд. Билл был прав, говоря, что у меня есть типаж. Поэтому я ещё никогда не любил так сильно смотреть на партнёра как сейчас. Видеть его взлетающие брови, покрасневшие губы, дёргающиеся от стонов, наслаждение вперемешку с искреннем непониманием, почему же всё было так приятно, — всё это доводило не меньше, чем толчки внутри. 

Ричи двигался равномерно, и несмотря на то, что это было смущающе и странно смотреть друг на друга в процессе, мы делали это, ловя каждую эмоцию друг друга. Однако когда всего стало слишком много, а любое действие и взгляд ощущались глубже, Ричи просто уткнулся в шею, толкаясь так, будто от этого зависела его жизнь: быстро, мощно и резко. Его дыхание на моей шее держало меня ещё в сознании, но когда чужие пальцы сжали мою ногу, чуть ли не забрасывая себе на спину, меня унесло совсем. 

Движения более отрывистые, вместо стонов глубокие хрипы, и я ощущаю, как Ричи изливается в меня, цепляясь крепко в ногу, вжимаясь лицом в шею, пока я помогаю себе рукой, чтобы догнать его в этом ощущении прекрасного. 

Дышать было ужасно трудно, потолок кровати кружился вместе со светом свечей, а Ричи тяжело напирал всем своим весом, который хоть сначала и казался приятным, сейчас едва ли позволял сделать вдох. Пару моих слабых толчков в его грудь заставили его привстать на локтях и выйти из меня, вырывая последний слабый стон. 

Ричи лёг рядом, всё ещё приводя в порядок дыхание, а мне мгновенно стало холодно, отчего я потянулся к Ричи обратно, прячась хотя бы под одной его рукой, сам обнимая его за талию и утыкаясь в ключицу носом. Сразу же начало клонить в сон.

Ричи пришёл в себя раньше, когда я уже стал засыпать в его объятиях, и осторожно коснулся моего лица, будто бы в первый раз собирался поцеловать. 

— Эдди? 

Я вопросительно промычал, открыв один глаз, ощущая, как тяжело открываются веки. Я понимал, что нужно было привести в порядок комнату и лечь под одеяло, но так сильно не хотелось. 

— Всё.. хорошо? 

— А? О да, восхитительно, — пробурчал я, теснее прижимаясь к груди Ричи, ощущая его неловкие поглаживания по спине. 

— Наверное, нужно укрыться.

Его голос был хриплым и низким, когда он говорил тихо, и лежащему почти на его груди мне было безумно приятно слышать эти вибрации голоса. 

— Наверное, нужно, — согласился я, крепче обнимая его поперёк груди. 

Ричи молчал, пытаясь хоть как-то сдвинуться, но вызволить из-под нас одеяло таким образом получилось бы только волшебнику. Ричи им не был, хоть и довёл меня до состояния несостояния. Спёртый выдох вырвался у меня, когда он осторожно провёл рукой по моим волосам, поглаживал затылок. Слишком нежно и слишком нужно сейчас, чтобы заставить меня испытывать куда больше, чем следовало бы. 

Ещё одно тихое «Эдди» разбило моё сердце вдребезги, и я всё же отлип от чужого тела, вставая с кровати, ощущая ожидаемое не совсем приятное чувство внизу. Прекрасно, что на трюмо имелась тканевая салфетка на такие случаи, поэтому пока Ричи убирал масло и опускал к подножию кровати покрывало, я привёл себя между ног в порядок насколько смог. 

Когда Ричи расстелил кровать, он повернулся, чтобы позвать меня, но замер, вызывая у меня ухмылку, пока я опирался руками на трюмо. Смотрел, будто бы в первый раз, хотя это было не так. Я повёл головой, привлекая его внимание к лицу, и улыбнулся, когда он застенчиво поджал губы, взглядом указывая на кровать. 

— Так уж и быть, — хмыкнул я, подходя и забираясь в неё, ощущая себя безумно маленьким в её размерах и рядом с Ричи. 

Когда и Тозиер лёг, я снова носом уткнулся в его плечо с улыбкой и закрытыми глазами. 

— Мы будем об этом говорить? — спросил я, когда ощутил его пальцы на своём лице, лёжа с закрытыми глазами.

— Это обязательно? 

— Нет, но хотелось бы узнать твоё мнение. 

Ричи лёг на бок, повторяя мою позу с подложенной под щекой ладонью. Я решился открыть глаза, встречаясь с ним взглядом. Кажется, мы оба покраснели. 

— Я думаю, ты был прав, когда говорил, что то место, в котором я буду ощущать себя собой — это ты.

Ох.

Не это я ожидал услышать. Растерянность на моём лице заставила этого наглеца улыбнуться. Он тоже умел вводить в ступор и, кажется, наслаждался эффектом не меньше, чем я. 

— Невозможный, — пробурчал я, когда потянулся, чтобы его поцеловать, и Ричи ответил, натягивая одеяло выше, укрывая нас обоих. 

Его уже не нужно было заставлять касаться меня так, как я хотел. Он чувствовал это сам, учился читать меня так быстро, что я даже не замечал, что когда-то было не так. Возможно, это было то, о чём я потом пожалею, но я бы ни за что не променял это чувство ни на какое другое. Ведь то, что я испытывал, было истинное счастье.