Он не ошибается. Не ошибается даже на один процент.
Парень уставше швыряет рюкзак на пол и включает в темноте ноут, ближе к десяти часам вечера, под темень на улице и с открытым настежь окном. Он заваливается на кровать, вымученно, даже не раздеваясь и не снимая кеды. К черту.
Ему нужно сейчас тупо отдохнуть от всего. Ото всех. Джек не хочет включать ни музыку, ни свет, ничего. Вот просто свет от ноута, прохладных ветерок с окна и идеальная тишина, лишь где-то вдалеке тихая трель цикад и шум от разбрызгивателей на соседских газонах.
Его достали люди, одногруппники, просто разные ребята, даже Джейми… Правда, друг скорее не достал, а загрузил своей повинной длиною в два года. А еще задрали психолог и деканат, пару шуточек от Паолу.
Какой же тупой день. Все что-то хотят, требуют, говорят, желают его участия, но никто, ни одна сука, Джек не берет в расчет только Джейми — парню сейчас самому не по детски хреново, но никто ни разу не спросил — как он, что хочет он, что нужно ему. Не то, чтобы Фрост эгоист и неженка, но было бы на микрон приятнее. Хотя бы видимость людей поддержали.
Но нет.
Нет. Ты ж наработанной репутацией, ты — ледяной, ты справишься, ты ж с вечным похуизмом на бледном лице.
Он хочет забыться, хочет просто…
Забыться с кем-нибудь, отрешиться от этого мира, переключиться. Он устал.
Джек не знает почему, но единственно, что делает его тело, в украдку от уставшего сознания, это переворачивается на спину, достает сотку из кармана и открывает вкладку с сообщениями. Набирая быстро и такое опрометчивое:
«Привет. Не спишь?»
Он не знает, чего ждет, хочет и вообще делает. Просто пялится на свой же вопрос и ждет. И ждет всего полминуты, по прошествии которой ему приходит ответ.
«Не сплю. Ну и?»
Это «Ну и?» становится для Фроста последним. Он отрывисто глубоко выдыхает, словно пробежал киллометровку, и его отпускает, а сознание наконец понимает, что ему так сейчас требуется, что нужно.
«Это был такой… такой тотальный.
Слушай, давай так, если у нас просто переписка из вежливости, тогда к черту, ок? Я не хочу занимать чье либо время, и не хочу тратить свое, потому, если мы на пару дней вот так пообщаться, скажи. Я отвалю.
Я не хочу быть… очередным перепутавшим номер.»
Джек жмурится и отправляет, и вновь закрывает глаза, не желая знать, придет ли ему ответ или нет. Однако ответ приходит слишком быстро, парнишка не успевает даже подумать о развитии дальнейшей переписки, как сотовый вибрирует и Джек резко открывает глаза, читая новое:
«Кажется, я тебе вопрос задал. Ну и?»
Это какой-то пиздец, как ему кажется. Но Фрост лишь отрывисто выдыхает, успокаивается, однако всё ещё поражен, потому его состояние отзеркаливается в первых сумбурных словах его следующего смс:
«Ты… Ладно. Понял. Спасибо.
А по поводу дня…
Это был какой-то пиздец. Такой невообразимый. Я молчу, что, как только зашел, меня уже обложили со всех сторон вопросами и чуть ли не ставки начали делать.
Кстати, забегая вперед, до Паоло я так и не добрался.
А ЧП произошло после третьей пары. Друг. Я тебе уже писал о нем. Он, в общем, с нашим Президентом колледжа в контры вступил, о чем уж они болтали я не в курсе, только результат — Джейми расхерачил кулаком стекло, разрезал себе всю руку, и у него случилась истерия, с последующей перевязкой, допросом психолога и зам директора. Сидел полчаса в медпункте, матерился про себя, за него препугался, но после забрал его и тут понеслось…
Завтра, если он не оклемается от истерики своей и депрессии, это он может — чувствительный, я начищу таки рожу Банниманду, нашему сладкому Президенту. Ибо…
Да это тотальный!»
Беловолосый лежит на кровати, перечитывает столь эмоциональное набранное и смело отправляет, однако это служит только спусковым для больших терзаний которые он облачает в следующее более эмоциональное сообщение:
«Тотальный катастрофизм, лично для меня, в том, что этот дебил такой тупой! В том, что этот же — мой лучший друг — загибался морально и эмоционально из-за сучьего Президента на протяжении почти всей учебы, тотально то, что я — его лучший друг с детства, который провел с ним в этом чертовом колледже больше двух лет, не видел ни одной его истинной эмоции. Блядь!
Хорош друг, называется!»
Понеслась, — проносится в мыслях, но Джек игнорирует это, чувствуя, что не сможет сдерживаться больше. Ему хотя бы кому-то сейчас нужно это всё высказать, потому что сам уже не вывозит, не может столько на себя брать, и хваленое хладнокровие здесь и даром не помогает.
«Меня взбесили сегодня все эти суки, которым лишь хлеба и зрелищ, бесят правила колледжа, и то, что каждый до меня сегодня так или иначе, но доебался! Конечно, мы спросим у тебя, что произошло, но нам похуй на эмоции твои и твоего друга. Особенно на твои, у тебя ж их нет, а мы бестактные богатые сучки, которым можно всё. Мы за хайпом и сплетнями в нашем элитном колледже! Я…
Я не знаю что с этим делать… Я устал от всего этого, меня просто вот на ровном месте выбил разговор с Джейми и то, что он мне рассказал. Просто в осадок, и я отчасти пожалел, что споил его бухлом, а сам лишь один глоток выпил.
Да я не понимаю людей! Не понимаю их тупые вопросы и действия. Не понимаю страдания, после которых не будет результата. Впустую… Зачем впустую делать себе настолько больно?
Зачем страдать, если ты прекрасно знаешь, что ничерта не будет? Что Джейми этим добивался все эти два года?!»
Джек цыкает и удовлетворенно чувствует, как от написанного ему становится постепенно легче, словно выговорился. Он не боится нажать на кнопку «Отправить», однако поразмыслив с секунд пять следом дописывает совсем короткое и даже извиняющееся:
«Прости. Загрузил. Если хочешь, сотри и пошли нахер. У меня видимо банальная сухая истерика.»
Парень бегло перечитывает написанное, убеждается в правильности каждого своего слова и кладет сотку на грудь, экраном вниз, дабы хоть на пару минут, как он думает, побыть в тишине и темноте. Подумать, переварить еще раз это в голове… Но побыть ему не дают, даже минуту, и телефон вновь вибрирует, и парнишка с большим интересом смотрит, что там пришло.
«Обычно подростки твоего возраста разбавляют эмоциональное напряжение, в таких ситуациях, либо алкоголем, либо дракой, либо перепихом на заднем дворе или в машине. Но, я так понимаю, все три варианта тебе не подходят?»
— Вот же ж… — фыркает беззлобно Фрост, и машинально мотнув головой, словно в отрицание написанного, набирает быстрый ответ:
«Бухла нет. Все сволочи живут далеко от меня, потому драться не поеду. И даже не собираюсь. Не мое поведение.
А девчонки… в жопу девчонок. К черту все эти вылизывания и сладкие телодвижения, меня мутит от пошлости и грязи секса вокруг.»
«Ещё скажи, что девственник?..»
Да. Таки его собеседник филигранно переводит тему в другое русло, так что Джек ведется, на минуты забывая о Джейми и сегодняшнем дне, хмуря брови и не стесняясь, отправляя ответ:
«И что с того? У нас пятьдесят шесть процентов всех «самцов» в кампусе отродясь девчонку в реальности голой не видели. И ножки никто никому не раздвигал. Так что о чем речь? Ну или ты настолько сухарь и неуверен в себе, что будешь тыкать меня мордочкой в то, что я ещё ни в кого ничего не пихал?»
Хотя на самом деле Джека забавит своя же формулировка, однако в то же время и стыдно. Он никогда не позволял фривольничать с незнакомцами. Тем более с незнакомцами мужчинами явно старше него. Но что-то всегда происходит впервые. Да и сейчас ему как-то хуево, чтобы стыдиться такого набора слов. Он отправляет набранное и прикрывает рукой глаза, вслушиваясь в умиротворяющую тишину комнаты.
Привычный «бульк» и вибрация через неполную минуту отвлекает от пустоты в голове и вокруг.
«Надо же. Кого-то когда-то очень сильно задели, судя по всему. Это была девушка и на год старше тебя? Но так и быть, задевать не стану и расспрашивать больше тоже. Ни то у бедного мальчика сломается психика и уверенность в себе, как в будущем мужчине.»
— Сука… — тихо хрипит беловолосый, ухмыляясь на слова мужчины. Однако сразу же приходит еще одно смс:
«А если серьезно, мне плевать кто, кого и как. Твое дело, кажется, я это упоминал. Но возвращаясь к нашей теме и твоему состоянию, тебе сказать, что если ты сейчас не вытащишь эмоции, станет только хуже или сам до этого дойдешь? Вы — подростки, слишком эмоциональны, даже если эмоций и нет, но гормоны играют, вспыльчивость, бешенность и всё в этом наборе.»
Фрост же только на это непривычно ежится, не желая, чтобы о нем кто-то беспокоился и передергивает плечами, набирая ответ.
«Знаешь, как-то сам дойду, вот представь!»
Однако что-то внутри всё ещё играет. Джек чувствует свое негодование и для него всего этого эмоционального фона и событий слишком много, а потому не задумываясь дописывает:
«Я не знаю, я правда не знаю как… выплеснуть свое непринятие того, что произошло. Ошеломление, неверие, негодование. Мне побоку, хотя мысли в голове обратные. Наверное, это называется побочкой от безэмоциональности на протяжении восьми лет моей жизни…»
И нахрена написал настолько откровенно? Нет, он себя не корит, лишь пристыжает, и покорно ждет ответ, который почти сразу же появляется.
«Алкоголя поблизости точно нет?»
«Тебе так хочется меня споить?»
«Мне хочется, чтобы ты пришел в адекват менее безопасным способом. Как минимум для твоей психики.»
«Да что тебе до моей психики? Мы знакомы сутки, Блэк. Хрена вообще всё это?»
Джек фыркает и недовольно прищуривается, не понимая действия этого человека, не понимая вообще его логику и обоснованность возиться с таким… как он. С чертовым мелким студентом со своими ебанутыми тараканами в голове. Это для него непонятно, потому что ни разу в его чертовой жизни до этого так люди себя не вели. Да люди вообще себя никак с ним не вели, один раз натолкнувшись на ледяные шипы и язвительный сухой ответ. А потому сейчас для Джека чертова дилемма иль неправдоподобная загадка, зачем мужчина на том конце, возможно даже континента, тратит на него столько сил, времени и терпения.
Так ведь не делают…
Ответ же, пришедший с тихой вибрацией дает понять то самое «почему?».
«Представь, мне стал любопытен один молодой человек, который вчера кидал вполне осмысленные и взрослые дискуссии, а сегодня похож на тринадцатилетнего слюнтяя. Как-то не хочется терять общение с более-менее интересным собеседником.
Удовлетворил?»
Эгоист чертов!» — не найдя ничего лучше отсылает парнишка, отчасти действительно удовлетворенный таким ответом.
«По себе судишь, мальчик?
Так что там с разговором твоего друга? Тебя ведь именно это вывело из себя.»
— Ну какого черта ты в это лезешь, а? — страдальное в тишину комнаты произносит Джек, однако даже не задумываясь о вранье или том чтобы увести разговор в другое русло, моментально спрашивает такое для него сейчас непонятно.
«Зачем люди причиняют себе… такую боль, прекрасно осознавая, что ничего этим не добьются, а будут только страдать?»
«Это называется выброс адреналина, в старшей школе должны были это преподавать на уроках биологии.»
«Да я не про его руку! Я про эмоциональную составляющую!»
«Люди — мазохисты? Моральные мазохисты, как наркоманы ищущие новую «дозу».»
«Бред!» — Джек фыркает явно не согласный с этим, однако нечто противное, давно отжившее свое внутри смеется об обратном.
«Реалия девяносто процентов жителей этой планеты.» — вот и приходит сухой и такой прямой ответ.
«Но зачем?»
«Мальчик, мне тебе за тупых людишек объяснять? Как и для чего они накручивают себя и страдают на произведенных ими же домыслах? Этого хочешь?»
И Джек на это тупо уже не может промолчать, быстро стуча пальцами по сенсорному экрану.
«Да я не знаю, чего хочу! Я хочу выбить всю дурь из башки этого идиота Джейми! Я хочу просто завтра придти в колледж и с размаху вьебать Банниманду, так, чтоб челюсть сломать и пару ребер в придачу, хочу напоить Джейми или самому спиться, потому что — это тупость! Тупость одна и… Да блядь! Какого черта меня все это так выбешивает, просто выводит из равновесия? Какого я должен переживать за этого тупицу, который не щадит себя?»
«Угомонился.»
Джек морщится от этого простого, но почему-то, на его ощущения, жесткого, приказного слово — одного единственного пришедшего моментально на его тираду, и приглушенно рычит, желая высказать всё этому сукиному сыну. Только злость взыгравшаяся в нем так же моментально улетучивается, как и появилась. И парень несколько раз вдыхает и выдыхает, гипнотизируя открытую переписку.
Всего одно простое смс, пришедшее от все еще почти незнакомого ему мужчины… Но парень смотрит на него и у него перестает так быстро биться сердце, а мысли метаться в голове. Почему это на него так срабатывает Джек даже думать не хочет, и лишь обиженно, словно собеседник где-то здесь рядом, насупливается, отсылая покорное:
«Угомонился. Вроде как…»
«Хороший мальчик.»
«Я тебе что, собака, твою мать?!» — вновь взьерепенивается Джек, быстро стуча по тачпаду. Нет, ну вот какого хрена? Что за новые эмоциональные горки? То успокаивает один словом, то выбешивает. Зараза!
«Скажи мне свой рост и я скажу из какой ты породы.»
«Ты…
Ты!..
Пошел к черту, ирод!»
«Ирод детишек маленьких убивал, а я всего-навсего тебе психику поправляю, мелочь.»
«Какие мы знатоки в истории, а!»
«Не соскакивай с темы.
Что было в словах Джейми?»
«Да что ты прицепился? Иди нахер, Блэк!»
«К твоему разочарованию я не из би, и даже не из латентных, и уж тем более не пассив. Так что ты пролетаешь со своим посылом.
Что было в словах друга?»
Джек, взвыв в голос от такой проницательности и умения находить самую болевую точку, хочет заматериться, не то в слух, не то написать, но не делает этого, просто побеждено вздыхает и быстро набирает сообщение, выкладывая как на духу:
«Да то, что этот идиот… Он страдает уже больше полутора лет как. Да, представь себе, мой друг оказался из «этих»…
Но черт бы с ним, пусть хоть радужного пони трахает, плевать! Мне не плевать на его психику, которая, к слову, достаточно слабая, почти ещё детская. Он ж творческий — чувствительный. А тут реалия, суровая такая, стекольная. Ладно я, поебать. Я… привык жить иначе, нежели большинство. Жить, как тварь, потому что ей и являюсь...
А он нет, он страдает. С ума сходит. И знаешь, что самое противное? Он выбирает страдания, хотя прекрасно понимает, что ему ничего не светит! Он целенаправленно и твердолобо выбирает делать себе больно, мучиться этими чувствами, но лишь бы это не заканчивалось. И я не знаю, что делать. Как вытащить человека из болота, в котором ему комфортно не смотря на то, что это угрожает его жизни.»
«Ты о нем беспокоишься?»
И что Джеку на это ответить? Конечно же прямо и правду, которую он так-то почему-то и не хочет вовсе скрывать от совершенно нового знакомого.
«Да. Он ведь мой единственный друг, с детства ещё… Я за него отвечаю, вроде как. И не хочу видеть его таким. Не хочу знать, что он мучается этим, барахтается, как рыбешка, но ничего сделать не может. Ну не вставлю же я ему свои мозги!»
«В том-то и дело — не вставишь. И даже если вставишь, эмоции будут работать, и он вернется к той же пластинке. Человеческая химия — та ещё хрень, хуже вируса. Но они это называют великой силой любви.»
Фросту нравится такой ответ, нравится такая охуенно стальная прагматичная и даже циничная логика. Правильная, лишенная всей этой херовой надежды в добро и наивные сопли. Потому, он лишь спокойно выдыхает, успокаивается и пишет уже вполне для себя комфортное:
«И я про это же. Я не знаю, что мне с ним делать…»
«Может, для начала, не будешь с ним носиться, как с золотым яйцом?»
«Очень смешно!»
«Я не шучу. Прекрати его опекать. Если я правильно понял, вы — погодки. Он совершеннолетний осознающий себя, как личность, человек, так и пусть поступает так, как осознающий себя взрослый человек.»
«Хочешь сказать, пусть всё течет, как оно есть?»
«Хочу лишь порекомендовать не лезть не в свое дело, с учетом того, что ты на другом полярном круге находишься и не понимаешь его эмоции как таковые. Ты не знаешь ценность любви, по крайней мере, ценность любви как к паре, к любимой или любимому. Этого опыта не было в твоей жизни, так что твоя рациональная оценка его только погубит.»
— И какого хрена ты настолько хорошо понимаешь, что у меня тут творится? — бормочет беловолосый, прикусывая губу и ведя переписку дальше.
«Я согласен с этими доводами, но черт… Я не могу его бросить в этом. Он ж слабый, будет ещё слюни и сопли распускать, опять истерить, а у него организм дохлый.»
«Я не говорю его бросать, Фрост. Я говорю лишь не вмешиваться. Присматривай за его здоровьем, за тем, чтобы ничего не натворил с собой, если все плохо станет, но не лезь. Пусть лучше сам обожжется, поймет насколько это хуево и будет ему уроком на будущее. С твоими же словами он будет лишь спорить, доказывая свою правоту в силу безумной любви. И таким темпом ничерта не поймет.»
«Мы, кажется, вернулись к тому, с чего начали. Про тупых людей и их веру в книжные романы…»
«В точку. Всё и вертится вокруг этого. Даже все завоевания были, по сути, ради любви. А на самом деле кто-то кого-то просто хотел. Глупо, но данность жизни.»
«Это ты сейчас так сделал обзор на историю Трои?)» — Джек не может это не спросить, чувствуя как за весь этот день улыбка вновь растягивается на губах, а настроение более-менее приходит в норму. Хотя бы его отпускает.
«На общую историю и тупость людей. Обобщенно.»
«И не умничай, мелочь.»
«Я не мелочь!»
«Ещё какая.»
«Хватит издеваться!»
«Я тебе помог.»
«Но это не повод издеваться обидными словами!»
«Повод. Мои услуги мозгоправа дорого стоят. С учетом, что это не моя проф деятельность.»
«Ах, какие мы черт возьми добродетели!»
«Нет. Не добродетели, а эгоисты. Всё ради того, чтобы вернуть язвительного, но достаточно эрудированного мальчишку, как собеседника, и отдыхать вечерами после работы.»
«Манипулятор!»
Но вопреки последнему отправленному Джек весело уже фыркает и понимает что с этим циником есть о чем общаться, да и хоть кто-то на его подколы и колкие комментарии вообще не ведется и лишь жестко стебет в ответ. Для Джека это невероятно дико и непривычно, но уже начинает нравиться.
Может поэтому, ты уже не воспринимаешь его, как чужака и незнакомца?.. — тихо так подсказывает подсознание и от этого парнишка отделаться не может.
«Ещё одно качество моего характера. А ты оказывается проницательный!»
«За что ты мне?
*бьется головой об стену*»
«За невнимательность. Нехер было номера путать.»
«Это говорит мне тот, кто потратил на меня всю свою вчерашнюю ночь, ну и ещё сегодняшнюю? Ага-а-а…)»
«А я и не писал тебе, что мне это не понравилось.»
«Черт ты.»
«Не имею ничего против.»
«А теперь давай отвлечемся и вернемся к главному.
Что на счет твоего личика? И конечно, повторю вопрос: что не так с волосами?»
«О господи!»
«Не по адресу, мелкий, я слегка ниже.»
«О, дьявол! Почему ты не забыл про это?..
Слушай, может в другой раз, поздно уже…»
«Мы переписываемся всего час. Ответь на это и тогда отстану.»
«Отстанешь насовсем?»
«И останусь без существа, которого можно шпынять? Уволь. Нет, просто отстану на сегодняшнюю ночь.»
«Окей, черт. Хотя бы что-то.»
Джек пару минут берет на то, как бы правильно написать, изъясниться. Но после, не найдя в голове ничего презентабельного или хотя бы выразительного, плюет на свои попытки и пишет так как есть, так как обычно видит и слышит от других.
«Я не буду себя расписывать или как-то там ещё. Не люблю всё это и не умею. Просто скажу, что я, как бы, не эталон и конкурсы красавца Короля колледжа/старшей школы никогда не выигрывал и даже не участвовал. Вообще близко нет. Я… Обычный. Ничего примечательного. Разве что…
Альбинос. Не полный, но с рецидивным доминантным геном альбиноса, который преобладает. Вот тебе придурочный ответ на твои вопросы. Надеюсь, тема исчерпана? Ибо она мне не очень-то и приятна. Не люблю себя описывать и о себе говорить.»
Фрост отправляет такое для него странное сообщение, словно делится кусочком себя, и черт, если б на месте Блэка был кто-то другой, да Джек бы ни за что не сказал о себе не слово. Написал бы на отъебись — «среднестатистический» и всё. Но ему, этому черту, парень почему-то написал то что никогда с другим не делился, пока те немногие, кто был по переписке не видели его в реальности. Он… не любит говорить, не любит расписывать, не любит показывать себя.
То что это общение и этот человек все больше ему подходят, по внутреннему спокойствию и медитативному состоянию инстинкта безопасности, лишь радует Джека.
Однако ответ, который и приходит то не сразу и он уже начинает думать что зря так написал, вовсе поражает, ибо это не стандартное, не такое, какое ему писали раньше.
«Какой у тебя рост?»
«Ох… Да ты издеваешься, Блэк!»
«Нет.»
«Это так принципиально? И зачем же тебе эта ненужная инфа?
1,70 примерно…»
«И волосы белые полностью?»
«Да… полностью, выбеленные, я бы сказал. Потому тогда на то твое первое смс так ответил. Ибо все подмечают.»
«Понятно.»
«И это всё?»
«Всё. Я удовлетворил свой интерес. Теперь же могу спокойно послать тебя спать.»
«Знаешь что, а вот посылать не стоит! Но спать… черт. Я бы поспал…»
«Тогда закругляемся. Завтра будет время, спишемся. Если мелочь будет не против.»
Ну что за циник блядский, а? — думает Джек, однако довольно хмыкает, и даже на эту «мелочь» не так сильно обижается, отписываясь:
«Не буду. До завтра»
И подумав, дописывает важное скорее для себя, нежели для того, кто на том конце мира или страны.
«Спасибо за разговор.
Большое спасибо…»
«Ничего, что было бы мне сложно. Ночи, Фрост.»
«Ночи, Блэк.»