И всё же время подумать об их разговоре с Питером пришло. Стайлз обречённо отправился к себе в комнату, предвкушая бессонную ночь, полную размышлений. Поэтому попросил Малию не приходить.

Он и правда думал об обращении ещё до того, как Питер пришёл к нему. Мысль стала назойливой мухой, летающей вокруг; её жужжание то отдалялось, то приближалось, но всегда оставалось рядом.

Стать оборотнем. Казалось, это самый быстрый из известных Стайлзу способов обрести силу, иметь возможность себя защитить. И, наверное, самый тернистый. У Стайлза, в отличие от Скотта, есть выбор. Он не Айзек, Эрика или Бойд, которые не знали о подводных камнях в виде охотников и различной сверхъестественной жути, пытающейся тебя убить и действительно способной это сделать. И всё же…

Почему-то казалось, что это единственное возможное развитие событий. Наверное, в нём говорила паранойя. Ведь вероятность того, что снова появился бы злобный дух, желающий его бренное тело в качестве пристанища, очень мала.

Но ужас не отпускал — будь он сильнее ничего подобного не произошло. Ему бы не пришлось собирать себя по осколкам, его друзьям не пришлось бы этого делать.

С другой стороны стояло то, что это будет уже не тот Стайлз, которым он являлся сейчас. Стайлзу человеку предстояло умереть, и на смену ему пришёл бы другой: без СДВГ, без страха и панических атак. И разве он не изменился уже, из-за чёртового тёмного лиса? Вряд ли новые изменения могли стать хуже уже имеющихся.

Но было кое-что, перечеркивающее все плюсы. Он не хотел становиться оборотнем, он не видел себя в этом воплощении. Наверное, этого аргумента кому-то другому хватило, чтобы точно отказаться от идиотской затеи. Вот только Стайлз всё равно не мог выкинуть её из головы, он хотел быть полезным, стать полноценной частью их «клуба по интересам», и, похоже, пока он оставался человеком, этому не суждено было случиться. По крайней мере, ему так казалось, и он чувствовал это с каждым днём всё сильнее, после истории с Ногицунэ особенно остро.

Стайлз подскочил на кровати, когда за окном послышались звуки, которые всегда свидетельствовали о том, что к нему снова нагрянули непрошеные гости. Подросток поднялся, усаживаясь по-турецки, когда Дерек, мать его, Хейл оказался в его комнате.

Мужчина выглядел невозмутимо, словно это не он только что забрался в чужой дом через окно. А Стайлз сверлил его возмущённым взглядом, стараясь передать всё своё раздражение.

— У вас это точно семейное, — прошептал он себе под нос, но Дерек, конечно, услышал, вскидывая вопросительно брови.

Но, осознав, что его жест либо не поняли, либо специально проигнорировали, Хейл всё же удосужился использовать ещё и вербальную речь.

— О чём ты?

— Вы забираетесь в моё окно, вместо того, чтобы использовать дверь.

— Мне стоило воспользоваться дверью, когда твой отец дома? — насмешливо уточнил Дерек, и Стайлз решил, что это тоже у них семейное — насмехаться над ним.

— Мог предупредить, что заглянешь. Зачем ты здесь?

— Что Питеру нужно от тебя?

— Почему не спросил у Скотта? — Стайлзу бы стоило расспросить друга, какой версии они придерживаются с Дереком, но ему и в голову не пришло, что тот может нагрянуть, а сейчас уже было поздно, пришло время импровизации.

— Я спросил, но меня отвлекли. И он слинял, сославшись на важные дела.

— Что, Джексон буянит? — почему-то Стайлз был уверен, что из двух бет, сейчас находящихся в стае Дерека, именно Джексон создавал проблемы. — В любом случае спросил бы у зомби-дядюшки, он же твой родственник.

— Как думаешь, от кого мне проще получить правду от тебя или от Питера?

Стайлз сначала замер от возмущения, а потом со всем возможным негодованием выдал:

— У тебя совсем совести нет. Собираешься угрожать мне? В моём доме? У отца есть оружие и пули с аконитом.

Дерек промолчал и закатил глаза, склоняя голову к плечу. Этот жест выглядел очень по собачьи, по скромному мнению Стайлза, но он решил не делиться с Дереком своими наблюдениями.

В общем Стайлз сдался через пять минут молчания и пристального взгляда со стороны Дерека, который просто стоял, не шелохнувшись, на одном месте. Сам же подросток ерзал на своей кровати, чувствуя себя неуютно и пытаясь принять более или менее удобное положение.

— Чувак, я думал терпение не твоя сильная сторона. — Дерек просто снова сделал какой-то неопределенный финт своими бровями, промолчав. — Ты же не будешь стоять здесь всю ночь?

— Если понадобится.

— Аф, — выдал какие-то нечленораздельные звуки Стайлз и сдался окончательно. — Хорошо. Ты же знаешь, что мы нашли девушку койота, которой помогли вернутся к человеческому обличию?

— Что-то такое припоминаю.

— Ну так вот. Лидия выяснила, что у Питера есть дочь. И в обмен на помощь с его стороны сказала, как её зовут.

— Я понял. Эта девчонка койот — дочь Питера. Ты-то здесь причём? — казалось, что Дерека вообще не особо взволновало наличие у него ещё одной родственницы.

— Ну, мы много общаемся с Малией. Запах привёл его ко мне, и он поинтересовался насчет неё.

— И почему же он сразу не пошел туда, где она живет? Или не подкараулил где-то ещё?

— Спроси у Питера. Что у него в голове творится мне неизвестно, — произнес Стайлз, сам отчетливо чувствуя, как лживо бьётся его сердце.

Дерек хмыкнул, покачав головой.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Стайлз, — сказал он, встречаясь со взглядом подростка.

Стайлз вздрогнул, у него появилось стойкое ощущение, что Дерек обо всём знает. Хейл бегающим взглядом оглядел Стайлза, раздражённо тряхнул головой и молча покинул дом, так же быстро, как и появился.

— Я тоже на это надеюсь, — прошептал Стайлз, опрокидываясь на постель.

***

Заснуть Стайлзу удалось только под утро. Он погрузился в тревожный тяжёлый сон, который продлился недолго.

Стайлз открыл глаза и ничего не увидел, сначала ему показалось, что он ослеп. Стараясь не паниковать и выровнять дыхание. Стайлз ощупал холодный пол под собой и понял, что прижимается к такой же холодной стене.

Глаза привыкли к темноте, и он облегченно выдохнул, понимая, что зрение не потерял. Стайлз поднялся, вглядываясь в темноту, силясь понять, где оказался.

Он разглядел знакомые очертания подвала Дома Эйкен — ужас затопил сознание, Стайлз попятился, спина врезалась в ледяную стену. А до боли знакомый голос эхом отразился от стен, проникая в каждый уголок сознания, заставляя колени дрожать.

— Стайлз, я так рад тебя снова видеть, — Ногицунэ появился из тьмы, напротив Стайлза, в каких-то ничтожных метрах от него. — Я успел соскучиться.

— Нет, — прохрипел он, пытаясь разглядеть пальцы на собственных руках, которые поднес прямо к глазам. Ничего не вышло, он совершенно не видел их, в отличие от приближающегося к нему Тёмного лиса.

— Нет, — повторил Стайлз. — Это сон. Мы тебя уничтожили.

Тело его не слушалось, он словно прирос к ледяной стене, а Ногицунэ всё приближался.

— Ты правда думаешь, что меня так просто уничтожить? — прорычал демон совсем рядом.

Подросток зажмурился, закрыл голову руками и только повторял.

— Нет, нет, нет…

Он проснулся от собственного крика, поспешно глуша его в подушку, чтобы не разбудить отца, напугав его.

Когда в ужасе колотящееся о ребра сердце замедлило свой бешеный темп, Стайлз перевернулся на спину, выпустив из рук измятую подушку.

Он уставился в уже освещенный утренним солнцем потолок слезящимися воспалёнными глазами. В голове острой мыслью бился один вопрос: «Сон ли это?»

Свежий воздух с трудом проникал в лёгких, острый ком в горле мешал дышать. Шмыгнув носом Стайлз поднялся с кровати и неторопливо направился вниз на кухню. Попытаться заснуть снова было выше его сил.

Налив стакан воды и осушив его залпом, Стайлз почувствовал себя чуть лучше. Он посмотрел на настенные часы и тоскливо выдохнул: было только семь часов, а заснул он около пяти.

Стайлз поднялся в свою комнату и, даже не смотря в сторону кровати, сел за рабочий стол, включая компьютер.

***

Стайлз был вымотан не столько бессонной ночью, сколько запутанностью в мрачном лесу собственных мыслей. Он так и не попытался заснуть снова, боясь подойти к кровати. Но и в интернете успокоения не нашел, как бы не надеясь отвлечь себя от тревожных мыслей, всё время возвращался к своему сну.

Он знал, что они избавились от Ногицунэ, но где-то в подсознание его не покидала мысль, что это может оказаться реальностью. Подобное снилось ему с завидной регулярностью, поэтому он так радовался, когда приходила Малия, рядом с ней кошмары не появлялись.

Ему стоило поговорить с кем-нибудь, но лишний раз тревожить ни Скотта, ни отца не хотелось. Кто ещё оставался?

Сил находиться одному в пустом доме после того, как отец ушел на дежурство, а сам Стайлз промучился до самого вечера, не осталось. Он захватил листочек с адресом и направился к человеку, который мог ответить на некоторые вопросы, и это всё-таки помогло бы ему принять решение.

Питер, как и Дерек, жил в лофте, снаружи здания даже были в чём-то схожи. И пока Стайлз поднимался на лифте, успел загнать себя в очень нервное состояние. Так что в дверь, которая, к счастью, выглядела не так пугающе со стороны, как дверь в «логово» Дерека, он решился постучать не сразу. Но всё же решился.

Дверь перед ним распахнулась после первого неуверенного стука, Стайлз вздрогнул, нервно опуская поднятую руку вниз.

— Твою колымагу было слышно, когда ты только отъехал от своего дома, — поделился Питер, пропуская подростка внутрь. — А испуганный стук сердца, когда зашел в здание.

Стайлз смерил его нечитаемым взглядом, проходя внутрь лофта, предпочитая осмотреться, чтобы дать себе время успокоиться.

Лофт Питера выглядел светлее, из-за двух панорамных окон и казался более обжитым, чем пристанище Дерека. Младшему Хейлу, в отличие от старшего, хватало самых базовых удобств вроде кровати, дивана и стола, а всё остальное было лишним. Питер же, напротив, старался максимально окружить себя комфортом и всеми возможными удобствами современного общества.

И всё же так неуютно, как сейчас, у Дерека Стайлз себя никогда не чувствовал. Наверное, потому что младшего Хейла он не боялся уже очень давно; знал, что тот всерьёз ему не навредит. Сегодня же он добровольно, никого не предупредив, пришёл в логово хищника. И Питера он боялся, хотя и пытался это всячески скрыть.

— Да ты не бойся присаживайся. Я не кусаюсь, — не скрывая иронии в голосе, произнес Питер мнущемуся посреди лофта подростку. Сам он уже успел удобно устроиться на кожаном чёрном диване, в руках его был стакан, и, судя по янтарному цвету жидкости в нём, пил Питер виски.

Стайлз смерил его возмущённым взглядом, но всё же решился подойти и даже сесть. Хотя и на большом расстоянии от Питера, на противоположную сторону дивана. Правда, вряд ли это могло бы помочь.

— Так ты принял решение? — поинтересовался Питер, когда сердце Стайлза уже успело принять свой обычный ритм, который всё равно был каким-то взбалмошным.

— Не совсем.

— Думаешь, я помогу тебе с этим?

— Ну ты единственный, с кем я могу поговорить, не так ли? — Стайлз старался не смотреть на Питера — так говорить с ним было намного проще. Взгляд скользил по обстановке комнаты, пытаясь уловить в ней хоть тень самого Питера. Хозяин всегда оставляет отпечаток на своих владениях, возможно, не в чём-то конкретном, но в мелочах. И ничего не находил. Это был просто дорого обставленный новомодный лофт. В том же многострадальном пустом пристанище Дерека души было больше — израненной, незаполненной и мрачной, но живой.

— И раз уж ты единственный кандидат в возможные альфы, умудрившийся когда-то предложить мне укус — помоги разобраться, — Стайлз всё-таки посмотрел на Питера, который задумчиво рассматривал что-то в своём стакане. Стайлз сомневался, что он любовался игрой света в золотистой жидкости.

— Спрашивай. Что тебя интересует? — сказал Питер, залпом допивая остаток напитка.

Он выглядел непривычно расслабленным — Питера и обычно сложно было назвать напряжённым, просто эта его расслабленность вполне очевидно напускная. Он, как хищник, готовый к атаке, который просто делает вид, что спокоен. Хотя сейчас ему действительно нечего было опасаться.

— Сколько на самом деле есть власти у альфы над своими бетами?

— Оборотни — это полулюди полуволки. Что в первую очередь признают животные?

— Физическую силу, — задумчиво протянул Стайлз. — Поэтому у беты появляется желание подчиниться, когда альфа использует свою «альфа силу»? Дело в физическом превосходстве?

— Да, но если тебе прикажет любой альфа — это не сработает. Не каждый волк решится противостоять альфе, но выполнять приказ вряд ли будет. В стае же есть связь, и вот тогда у беты скорее появляется желание порадовать вожака стаи, но всё же это можно контролировать.

— Но тогда со Скоттом. Он не мог себя контролировать.

— Он был только обращённым, я обратился к его животной сущности, пробудив её, выпустив. Но после этого я им не управлял.

— Хорошо. То есть, если ты, предположим, прикажешь мне убить кого-то, я смогу сопротивляться этому приказу? — Стайлзу казалось это действительно важным вопросом. Он не хотел, чтобы его снова контролировали, тем более превращали в монстра.

— Боишься, что я сделаю из тебя убийцу? С этого и надо было начинать.

— Уж, прости, что я не доверяю тебе.

— Давай так. Я обещаю, что если ты и станешь убийцей, то только по своей воле, — Питер говорил серьёзно, заглядывая в глаза. И Стайлз почему-то ему верил. — Но насчет того, могу ли я заставить тебя что-то сделать, тут всё зависит от глубины нашей связи. Не у беты с альфой. А именно у нас, затрагивая и человеческую, и волчью часть.

— У вас со Скоттом не было связи, да? Поэтому он смог так легко пойти против тебя.

— Если так подумать, я сам виноват в этом. Мне было плевать кого обращать, поэтому связь не сформировалась, а потом Скотт предпочел быть омегой, а не моей бетой. Да, и я думаю, что ему изначально суждено было стать истинным альфой.

— Это тоже повлияло?

— Он всегда был очень сильным. Но, на самом деле, в этом вопросе я не очень разбираюсь, — Питер развёл руки в стороны.

— Хорошо. Вернёмся к связи. Расскажи мне в чем её суть. Надеюсь, мысли с помощью неё читать нельзя?

Питер посмотрел на него тем самым взглядом, которым на него смотрел отец, когда он говорил какую-нибудь чушь.

— А что? Мне нужно знать всё. Не хотелось бы однажды услышать твои мысли, наверняка, там много убийств детей и пушистых котят.

— Если бы я услышал твои мысли, точно бы сошел с ума…

— Ещё больше?

— Стайлз. Если бета пришёл в стаю, но альфа его укусил другой, связь будет слабее. Она распространяется на всех членов стаи, но сильнее между альфой и бетой, чем между бетой и бетой. Бета может позвать альфу и наоборот, но, конечно, не на огромных расстояниях. Ещё, в отдельных случаях, связь может достигнуть такого уровня, что бета может чувствовать состояние альфы, его эмоции, но только очень яркие, так же и наоборот, или если один из стаи ранен, но это опять-таки на определённом расстоянии.

— Почему у вас с Дереком нет такой связи? Вы же родственники, одна кровь. Я ещё понимаю, теперь, когда вы оба альфы. Но даже во времена, когда один из вас бетой.

— Когда Талия, альфа стаи и семьи погибла, наша связь ослабла. Связь исходит от альфы. А потом Дерек и Лора уехали, а я остался один в больнице, как думаешь, что случилось? — Стайлз ожидал увидеть во взгляде Питера боль, потому что от его слов сердце подростка пропустило удар. Но там не было боли и даже злости, лишь привычная насмешка.

Стилински опустил взгляд.

— Она разрушилась.

— Именно.

Повисла тяжёлая, но похоже только для Стайлза, пауза. Он уставился в стену, стараясь всё обдумать.

— Я могу не пережить укус. И всё, что ты мне наговорил сейчас, не будет иметь смысла, — тихо произнес Стайлз, спустя несколько минут молчания.

— Можешь. Я не могу дать тебе никаких гарантий, — Питер одним слитным движением поднялся с дивана и неспешно подошёл к столику, на котором стояло несколько бутылок с алкоголем.

Стайлзу осталось сверлить взглядом широкую спину, обтянутую тёмной футболкой.

— Мне и не нужны гарантии, — всё же произнес Стайлз.

Питер повернулся к нему лицом, покачивая в руке стакан. Янтарная жидкость плескалась, искрясь золотыми бликами в лучах заходящего солнца, почему-то притягивая взгляд.

— Я знаю, что мне никто не сможет дать гарантий. Всё может, как всегда, пойти не так, — продолжил Стайлз, и Питер внимательно посмотрел на него. — Знаю.

— Если ты так не хочешь становиться оборотнем. Зачем ты здесь? Есть другие способы стать сильнее.

— Дело не только в силе, — покачал головой Стайлз. Он точно не собирался рассказывать мужчине о всех своих переживаниях.

— Никто не примет решение за тебя. Я тоже делать этого не буду. Может, ты рассчитывал, что я обращу тебя даже без твоего на это разрешения, раз пришёл. Но я этого делать не буду. Не в этот раз.

— Ты перестанешь быть мудаком именно тогда, когда это не нужно.

— Уж извини.

Стайлз упёрся локтями в колени, опуская голову, он зарылся пальцами в волосы, ероша их. Питер наблюдал за ним, оставаясь на месте.

В сознании подростка крутились одни и те же мысли по сотому кругу. Он понимал, что никогда уверенным на сто процентов не будет, но и увереннее, чем сейчас тоже. Зачем-то же он сюда приехал.

Он поднял голову и встал с дивана. Питер поставил недопитый стакан на столик и в несколько шагов подошёл к поднявшемуся с дивана Стайлзу.

— Ты готов принять укус? — тихо уточнил Питер.

— Да, — выдохнул Стайлз, со всего секундной задержкой.

— Хорошо.

— Да. А куда там лучше кусать, чтобы не так больно и крови меньше? Не то, чтобы я прям очень боюсь боли, просто недолюбливаю и…

— Стайлз, — остановил поток бессвязных мыслей Питер. — Снимай рубашку.

Стайлз послушно стянул клетчатую рубашку, оставаясь в свободной чёрной футболке.

— Так, и что дальше? — чувствуя, как сердце бьётся буквально в горле, поинтересовался Стайлз, комкая рубашку в руках.

— А дальше ты молчишь, — произнёс Питер почти спокойно, а потом его глаза запылали алым.

Обращаться он не стал, только клыки приобрели нечеловеческий вид, а Стайлз просто закрыл глаза. Так проще не стало, но открыть он их не решился.

Ткань футболки на плече зашевелилась и он почувствовал, как оно оголилось. Стайлз ощутил горячее дыхание, обжигающее кожу, и как задрожали собственные пальцы на руках. Наверное, в этот момент он ещё мог остановить Питера, но не сделал этого.

А потом по плечу прошлась жёсткая щетина, раздражая нежную кожу; острая резкая боль пронзила плечо, заставив издать тихий вскрик, за который уже завтра наверняка будет стыдно.

Стайлз открыл глаза и встретился со всё ещё горящими алым, Питер слизывал его кровь с собственных губ. Красные глаза вмиг потухли, а Стайлз ощутил, как горит плечо, и как кровь стекает по нему и по безвольно повисшей руке вниз, капая и пачкая паркет. Посмотреть на след укуса Стайлз не решался.

— Хватит капать кровью мне на пол. Садись, — вывел Стилински из прострации ровный голос. — Я сейчас схожу за аптечкой, а ты постарайся не сильно заляпать мне диван.

Стайлз только кивнул, плюхнувшись на диван. Глаза всё же нашли место укуса, и подросток вздрогнул. Не то чтобы оно выглядело ужасно, но это было его прокусанное плечо из которого стекала кровь — уж не очень-то приятно.

Питер появился спустя пару минут, когда Стайлз ещё не успел решить впасть ему в паническую атаку или ещё чуть-чуть подождать.

— Зачем тебе аптечка? — Спросил он, когда Питер присел рядом на диван и достал бинт с перекисью.

— Не все ранения заживают вмиг и не очень хочется ходить и заливать всё вокруг кровью.

— Сколько обычно длится обращение? — шипя, когда перекись попадала в рану, уточнил Стайлз, следя за действиями Питера. — Потому что Скотт всё проспал, так что я даже не знаю, какие там ощущения могут быть. Будет больно?

— Если честно, это всё очень индивидуально. От нескольких часов, до нескольких дней.

— Дней?

— Но это очень редкие случаи, — пожал плечами Питер. — А вообще, я бы на твоем месте остался сегодня на ночь здесь.

— Идея, конечно, хорошая, но я всё равно вряд ли смогу заснуть.

— А ты попытайся. Судя по всему ты не спал ночь.

— Думаешь, смогу заснуть у тебя в волчьем логове? — И в противовес своим словам Стайлз зевнул, чем заслужил очередной насмешливый взгляд.

— Придётся, — ответил Питер, и взял аптечку, собираясь отнести её из комнаты.

— Ну и ладно, — Стайлз стянул со своих ног кеды и укладываясь на бок со стороны здорового плеча. — Конечно, заснешь тут, — проворчал он, прикрывая слезящиеся от недосыпа глаза.

— Я тут… — вернувшийся спустя пару минут Питер замолчал, увидев действительно заснувшего в считанные секунды парня. — Плед принес, — добавил он себе под нос.

Мужчина подошёл к заснувшему подростку, посмотрел пару секунд и всё же накрыл принесённым пледом. И, погасив свет, ушёл на второй этаж.