Время бежит — говорим мы, иной раз не осознавая, насколько это правдиво. Оно летит. Не останавливаясь ни на секунду. Принося хорошие моменты и плохие. Унося с собой годы. Меняя сезоны. Срывая листья и выращивая их вновь. Меняя людей. Детство Дези и Валентина уходило безвозвратно, уносилось со временем. Начальная школа осталась позади, вместе с глупыми играми и обидами, на смену им приходили неловкость и сомнения юности.

Перейдя в среднюю школу, что находилась в двух кварталах от начальной, у них началась новая жизнь. Валентина, как рослого альфу, который к пятому году обучения перевалил за метр семьдесят, посадили в конец класса. Дези же, который в силу возраста, пола и общей комплекции остался миниатюрной крошкой, сидел впереди. Небольшая перемена, однако, она внесла первый разлом в их отношения. Другие омеги всё чаще утаскивали Дези за собой на различные посиделки и кружки. Сперва он отнекивался, но возраст брал своё, ему было интереснее заниматься вышивкой и танцами, нежели бродить по лесам с угрюмым Валентином, пачкаясь и собирая на одежду жуков.

Чтобы не провоцировать конфликты, Дези старался успевать везде, а также снова и снова приглашал друга в общие забавы, но почти всегда эти попытки заканчивались ссорой.

— Не хочу! Я не пойду туда! — орал Валентин, после очередного приглашения на пикник с одноклассниками.      

— Но почему? Мы же учимся вместе. Они не будут тебя обижать…      

— Пусть попробуют. Хах, я их не боюсь, — не удержался от гордой реплики Валентин, вспомнив, как в начале года его попытался оскорбить один из одноклассников, а он, вместо того, чтобы молча всё перетерпеть, тряхнул того за грудки.      

— Валенти-и-и-ин! Ну пожалуйста, — ныл Дези.      

— Не пойду. Мне не интересно. А ты хочешь, иди… Иди. Мне всё равно, — альфа отвернулся, не желая смотреть, как друг фыркает и уходит.      

Но вместо этого сзади раздался тяжёлый выдох, а спустя мгновение его легонько пихнули в спину.      

— Ладно. Не хочешь со всеми на пикник, значит, пойдёшь только со мной. Возьмём еды и пойдём на северный луг, хорошо? — предложил Дези.      

Не удержав улыбку, Валентин повернулся и кивнул.      

— И в следующий раз не кричи на меня, — упрекнул друга Дези.      

— Извини, — сказал Валентин.      

На лугу они просидели почти до самого вечера: поели, сделали уроки, отдохнули, даже немного поговорили.      

— Ты слышал? У нас открывают любительский театр. Я хочу попробовать туда поступить, — делился своими планами Дези, рассеянно расплетая и заплетая косу.      

— Зачем? Ты и так постоянно чем-то занят: то твои кружки, то дома торчишь, а теперь ещё театр, — вновь начал заводиться Валентин, лениво поглядывая на ловкие движения пальцев омеги. Блеск прядей вводили его в странное гипнотическое состояние, ему не хотелось сейчас говорить о новых расставаниях.      

— Зачем? Потому что мне это интересно. Я давно мечтал. Почему ты меня никогда не поддерживаешь? — отбросив косу, спросил Дези.      

— Я всегда на твоей стороне.      

— Неправда. Ты… не знаю, как сказать…      

— Не знаешь, потому что я прав, — ворчливо перебил его Валентин, — я что, тебе мешаю вязать? Или вышивать? Или что ты ещё хочешь делать? Занимайся. Приходи ко мне и делай. Папа тоже что-то постоянно придумывает, рукодельничает…      

— О, ну конечно! Всё можно только рядом с тобой!      

— А чем плохо быть рядом со мной? — выдержав паузу, спросил альфа.      

— Ничем, — взмолился Дези, — просто! Я не могу быть постоянно с тобой. Другие люди…      

— Да ты уже давно не со мной. На этой неделе мы гуляли всего трижды. На прошлой и того меньше, потому что у тебя были эти дурацкие танцы! Зачем тебе вообще уметь танцевать? Перед кем?      

— Господи! Ты невыносим! Перестань меня постоянно ставить перед выбором! Это несправедливо!      

— Что ты знаешь о несправедливости? — чуть слышно пробурчал Валентин, но Дези его расслышал и тут же вскочил на ноги.      

Не утруждая себя сборами учебников и одеял, омега побежал через луг, в сторону дома.      

— Стой! — крикнул альфа и побежал следом, немного неуклюже, но довольно быстро, — Стой, Дези!      

Омега затормозил у дороги, обернулся и крикнул:      

— Что?!      — Я… я не хотел ругаться. Не уходи! Извини…     

 Плечи Дези поникли, весь гнев сдулся, оставив за собой усталость. Он печально покачал головой, но ничего не ответил.      

— Пожалуйста, Дези. Прости…      

— Не смей так говорить со мной! И ставить перед выбором.      

Валентин задумался на секунду и ответил:      

— Не буду.      

Дези сверлил его взглядом, словно проверяя, сказал он правду или скрестил пальцы за спиной, но в конце концов кивнул и протянул руку в знак мира и обещания.

***

Набор в театр проходил осенью. Старое здание клуба как раз отремонтировали, добавили гримёрки и улучшили освещение, побелили стены и повесили тяжелые бархатные портьеры, как в настоящих театрах. Желающие попробовать себя в качестве актёра толпились в фойе, ожидая приглашения. Среди них крутился и маленький Дези. Он нервничал и с опаской поглядывал на конкурентов.      

Хотя из детей почти никого не было: пара омег из седьмого класса хихикали, неуклюже кокетничая с парнями постарше, и один альфа лет десяти, который от страха трясся за колонной. Их не замечали, пока не пришло время пройти в зал и показать свои способности, тогда кто-то из администрации спросил:      

— А вам что тут нужно? У нас не представление, а отбор. Давайте расходитесь по домам.      

Хихикающие омеги в очередной раз прыснули от смеха и убежали, маленький альфа побледнел и начал лепетать что-то бессвязное, а Дези сделал шаг вперёд.      

— Но я тоже хочу играть в спектакле. Проверьте меня… и… я…      

— Мы планируем ставить взрослые спектакли. У нас не будет ролей для детей, — возразил администратор и развернулся, считая разговор закрытым.      

— Подождите! Может… вам нужна будет помощь в костюмах или декорациях? Я умею рисовать.      

— Милый мальчик, — нагнувшись к Дези, начал администратор, — твоё желание понятно и весьма похвально, приходи лет через пять и тогда посмотрим, хорошо?      

— Я… как же… я думал, всех берут…      

Взрослые уже давно скрылись в зале, поэтому у администратора не было больше времени на разговоры с Дези, он на прощание улыбнулся и захлопнул двери перед носом омеги.

***

      Валентин искренне старался не показывать, как он рад тому, что Дези не взяли в театр. Он подбирал слова сочувствия и утешения:      

— Тебе всего двенадцать. Это мало для театра. Наверняка у них для тебя не нашлось бы роли. Попробуешь через два-три года.      

Дези грустно кивал, но оптимизма друга не разделял. В подобном унынии он пробыл день, второй, третий… спустя неделю упаднического настроения Валентин заволновался.      

— Нельзя так долго расстраиваться из-за ерунды! — красноречиво начал он. — Это не конец света. Хватит грустить, Дези! Слышишь?      

— Я не расстроен и не грущу, — слабо возразил омега. — Просто странно себя чувствую.      

Всмотревшись в лицо омеги, Валентин заметил, какой тот бледный и уставший.      

— Может, ты заболел? Нужно сходить в медицинский кабинет.     

 — Нет. Мне сегодня нельзя задерживаться. Папе нужна помощь.      

Валентин недовольно сморщился. Эта фраза «папе нужна помощь» означала, что в ближайшие недели Дези он практически не увидит. Неясно, как и чем он помогал отцу, но это требовало постоянного присутствия дома, в это время он даже кружки не посещал. Поэтому все планы на совместное времяпрепровождение можно было смело переносить.      

Однако утро следующего дня дало пищу для других размышлений. Дези выглядел ещё хуже, чем накануне. Его потрясывало как при температуре и качало из стороны в сторону.      

— Зачем ты пришёл в школу? — выговаривал ему Валентин.     

 — Утром всё было нормально, правда! Я приду в себя…      

— С ума сошёл!? Немедленно идём к врачу, — альфа дёрнул друга за руку и потащил по коридору школы.      

— Пусти! Мне больно! — пищал Дези, чем и привлёк внимание учителя.      

— Что такое? Рамос Вега что ты себе позволяешь? Разве можно так грубо…      

— Ему надо к врачу! — перебил Валентин, впервые набравшись смелости и повысив голос на взрослого.      

Тут же учитель переключился на Дези, пощупал лоб, повертел на месте и почему-то понюхал, потом кивнул сам себе и потащил омегу к медицинскому кабинету.      

— Что с ним? — спросил Валентин, торопясь следом.      

— Ничего страшного. Это омежьи дела. Иди в класс. Дези помогут.      

— Но…      

Его отпихнули от двери врача, не разрешая идти следом. Альфа в недоумении замер и прислонился к стене, повёл носом, принюхался. Откуда-то шёл приятный и довольно сильный запах сирени, запах, который манил, успокаивал и заставлял щёки гореть. Валентин заметался из стороны в сторону, пока наконец не понял, что запах идёт от его собственной руки, той самой, которой он тащил Дези.      

Аромат странно кружил ему голову, хотелось попасть в кабинет и сделать, как учитель чуть раньше, понюхать волосы Дези, его кожу. Хотелось лизнуть, возможно, даже укусить его. Валентин опешил от собственных мыслей, он испуганно озирался, словно кто-то мог слышать его. Чтобы не поддаваться глупостям, альфа поспешил в кабинет.      

В конце концов, если Дези разрешат вернуться, он придёт в класс. Но Дези в тот день не вернулся. Учитель собрал его вещи, что-то прошептал другому преподавателю и, ничего не объяснив, ушёл.      

С трудом выдержав до конца урока, Валентин поспешил навестить друга. Он в рекордно короткие сроки добежал до дома омеги и, не дав себе отдышаться, принялся звонить в дверь. Изнутри долго не доносилось ни звука, но наконец скрипнула половица и щёлкнул замок. В приоткрывшуюся щель на него смотрел сеньор Перес.      

— Здравствуйте, сеньор учитель, — скороговоркой выпалил Валентин, — как Дези?      

— Здравствуй, Валентин. Всё в порядке, спасибо, — как обычно, спокойным тоном ответил Перес.      

— К нему можно?     

 — Думаю, тебе не стоит приходит в ближайшую пару дней. Дези прописали постельный режим. Сейчас он спит. Всего хорошего.      

После чего перед альфой захлопнулась дверь. Он хотел вновь постучать, но побоялся сердить сеньора Переса и, самое главное, боялся разбудить Дези. Покрутившись у дома омеги ещё пять минут, он отправился к себе. По дороге он невольно принюхивался к руке, но запах с той полностью выветрился. Валентин жалел, что у него не было возможности спрятать частичку аромата про запас.      

Дойдя до своего дома, он попытался вникнуть в уроки, усиленно вчитываясь в упражнения и тексты, но все мысли были заняты Дези. Вспомнилась фраза учителя «Это омежьи дела». Какие ещё дела могут быть у омег? Пожав плечами, он отправился на поиски папы. Тот, как обычно, копошился в кухне, следил за готовкой и периодически выбегал в зал поздороваться с гостями. Заметив сына, сеньор Вега улыбнулся, но не успел он и слова сказать, как Валентин выпалил:      

— Папа, что значит «омежьи дела»?     

 Повар, слуга и официант замерли после этой фразы, а маленький поварёнок хихикнул. Сеньор Вега же пятнисто покраснел и махнул всем рукой, чтобы не отвлекались.      

— Пойдём в гостиную, — позвал он сына. — С чего вдруг такие вопросы? — спросил омега, усаживаясь в кресло.      

Валентин пересказал случившееся днём и свои предположения о болезни Дези, после чего уставился на родителя.      

— Понимаешь, милый… — мялся сеньор Вега, — это, и правда, совсем не страшно, просто Дези растёт. Он больше не ребенок, а молодой юноша… и с ним такое будет происходить… периодически. Потом, когда он вырастет, благодаря таким «омежьим делам» он сможет завести ребенка. Вот… как-то так…      

Валентин нахмурился и, подумав немного, спросил:      

— Такое со всеми омегами бывает? А почему я никогда не замечал? У тебя тоже?      

— Ох, — сеньор Вега страдальчески закатил глаза и обмахнулся рукой, — это… да, такое со всеми омегами бывает. Обычно такие дни пересиживают дома или принимают специальные лекарства. Но их нежелательно принимать совсем молодым омегам, без детей. Поэтому ты и не замечаешь… и хватит, милый. Господи, почему вам этого в школе не объясняют? — спросил он самого себя и поспешил из комнаты.      

— Так с ним всё будет нормально? — крикнул вслед отцу альфа.      

— Да, не беспокойся. Я завтра пошлю им суп и специальный отвар, чтобы Дези стало лучше.      

Валентин благодарно кивнул и успокоился. И, хоть волнение полностью не отступило, надумывать страшное и переживать за это он перестал.