— Меня взяли! Взяли! Валенти-и-и-ин! Ура!      

На этот крик обернулся не только Валентин, но и все сидящие на террасе гости кафе. Омега нёсся через площадь и сиял от счастья, даже солнце на его фоне меркло. Альфа невольно залюбовался и отключился на пару секунд, однако Дези быстро вернул его на землю:      

— Ты слышишь? Меня взяли в театр! Господи! Ты можешь поверить? Скажи, что ты свободен сейчас? Пойдём на луг, а то я не могу стоять на месте. Я точно лопну от счастья.      

— Да… пошли.      

По дороге Дези продолжил:      

— Оказывается, режиссёр видел наше школьное представление этим летом. Помнишь, мы ставили номера по мотивам национальных песен? И он меня запомнил. Сказал, что несмотря на всё ещё юный возраст он меня примет в труппу и даст роль. Сперва, конечно, небольшую. Но я слышал их разговоры с планами на год. Там будут ставить Шекспира! Шекспира! Представляешь?      

Валентин кивал в такт фразам, но особой радости не испытывал. Он и так дико ревновал Дези к его знакомцам-омегам, к бесконечным кружкам, даже к отцу. Он боялся, что театр заберёт то немногое, что оставалось ему. Правда, омега за своим счастьем не замечал грусти друга и продолжал щебетать, даже напевать.      

С трудом собравшись, Валентин выдавил из себя кислую улыбку и сказал:      

— Поздравляю.      

— Ох, спасибо! Я так рад! Я так рад… что у меня есть ты! Хи-хи! Самый лучший, замечательный друг, — Дези порывисто обнял альфу, ухватил за руку и потянул, — пойдём скорее на луг, там наверняка распустились поздние цветы. Скорее!      

Дези распирало от переполнявшей его энергии, идти спокойно он не мог и постоянно срывался на бег или прыжки, чем довольно быстро вымотал Валентина. Ему, крупному и неуклюжему, было не поспеть за вертлявым омегой. Поэтому до луга он добрался с опозданием. Дези уже нарвал охапку цветов и мастерил венок. Ловкие пальцы проворно вплетали стебель за стеблем, умело чередуя цвета. Через пять минут первый венок был готов и Дези, хихикая, нацепил его на голову Валентина. Следующий он сделал для себя. И, без сомнений, его милой мордашке такое украшение было больше к лицу.      

Возвращались домой они уже под вечер, всё в тех же венках. Дези немного успокоился, скорее от усталости, нежели от того, что радость его уменьшилась, он тихо напевал песню, чтобы перебить повисшую тишину. Валентин редко брал на себя труд рассказывать что-то. Его не смущало собственное молчание.      

По инерции они пошли в сторону дома Валентина и только на пороге поняли, как на самом деле поздно. Альфа развернулся проводить Дези домой, но они попали в поле зрения папы и его знакомых омег. Те моментально раскудахтались на извечную тему «какой Дези хорошенький!» «какая вы милая пара» и «ах, венки? это намёк» фразочки перемежались глупым хихиканьем и переглядами. Румяный сеньор Вега с чуть съехавшим в бок шиньоном пьяно икал и старался приструнить друзей, но тем херес прилично ударил в голову, ополовиненная бутылка как раз стояла на столе, и они продолжали шутить над молодыми людьми.      

Дези растерянно хлопал ресницами, не особо понимая, к чему такие намёки, а Валентин злобно сопел и краснел. Подхватив секунду тишины, он спешно попрощался и утянул друга на тропинку, ведущую к дому омеги.      

— О чём они говорили? — обернувшись на всплеск хохота за спиной, спросил Дези. — Они что, правда, думают, мы пара? Какая глупость! Ты согласен?      

— Дикая глупость! — ответил Валентин. — Терпеть не могу этих папиных друзей: вечно молотят не подумав.      

Несмотря на столь яростный ответ Валентин уже довольно давно думал об омеге, как о своей паре, но противоречил своим мыслям и не предпринимал ни единого действия в этом направлении. Он дико стеснялся и боялся отказа. Куда уютнее было «встречаться» с Дези в мечтах. В них он осмелел настолько, что сделал Дези предложение, но в реальности Валентин был испуганным пацаном в теле здорового взрослого мужчины.      

До дома Дези они дошли погружённые каждый в свои мысли, неловко попрощались у порога и расстались. Валентин медленно поплёлся обратно. Он не боялся наступившей ночи. Минули те дни, когда он трусливо перебегал от дома к дому, опасаясь встретить кого-то и словить в свой адрес оскорбление. Последнего, который позволил себе обзывательство в его адрес, Валентин толкнул. Толкнул так сильно, что противник пролетел пару метров, прежде чем удариться о стену и сползти по ней.      

Папа говорил ему — сила ничего не решает. Но в его случае это решило всё, в его пользу. Пара подобных стычек, даже не драк, и остальные присмирели. Теперь его старались избегать, считая злодеем. Никому из обидчиков не пришло в голову, что, возможно, они сами виноваты в такой реакции. Но Валентин не жаловался. Отстали и слава Богу, его ситуация полностью устраивала, главное, Дези по-прежнему общался с ним, остальное неважно.      

Тут он вспомнил о театре и вновь погрузился в мрачность. Его не отпускало дурное предчувствие. Вообще «предчувствия» скорее тема его папы, тот вечно ссылался на какие-то приметы и предзнаменования. Валентина раздражали такие разговоры… и вот, он сам погряз в подобных мыслях.      

«Ну что может произойти?» — спрашивал он себя. «Ничего дурного там делать не будут. Это же любительский театр. Туда записались всякие дурачки. Тебе не о чём волноваться» — успокаивал себя Валентин.      

Волноваться он перестал довольно скоро, так как на смену пришло раздражение. Дези постоянно говорил о театре, о спектаклях, о пьесах, о том, что он слышал и кто ему что сказал. Валентин не любил театр и ходил туда только ради друга, но слушать об этой теме каждый день устал, поэтому однажды довольно резко высказал своё мнение и попросил оставить театр в театре, не вынося его в реальную жизнь. Сперва Дези оскорбился и насупился, однако замечание принял и старался его соблюдать.

***

      Шло время, Дези всё больше расцветал и лишь наличие Валентина за его плечом отбивало от альф вокруг желание пообщаться с омегой поближе. Те, конечно, вились поблизости и старались привлечь внимание, но получалось у них скверно. Обычно Дези в ответ на очередной глупый выверт лишь растерянно улыбался и хлопал глазами. Казалось, его совершенно не интересует противоположный пол.      

Он мог охотно поддержать тему отношений в разговоре, но сам в эту гонку за альфами не входил. Такое поведение внушило Валентину надежду. Методом несложных заключений он сделал вывод: Дези не интересуется другими парнями, гуляет только с ним, значит, и рассчитывать на большее может только он, Валентин. Поэтому он просто ждал, когда омеге исполнится хотя бы семнадцать, чтобы можно было обручиться. Это казалось правильным. Правда, с самим Дези предложение не обсуждалось. Но! Очевидно же, что всё к этому идёт.      

Из плохих новостей на горизонте маячило лишь одно: Валентин всё хуже и хуже справлялся с учёбой. Ценой невероятной удачи ему удалось перейти в следующий класс, но тут он плавал по всем предметам. И, увы, Дези не мог его спасти, так как сам еле успевал при его-то факультативной нагрузке. Альфа думал бросить школу, но каждый раз, когда порывался озвучить своё решение, трусил и откладывал его ещё на неделю.      

В изучении своей «взрослости» Валентин также застрял. Дальше тех крох информации, что он выручил у Жемера и подсмотрел в «притоне разврата», дело не продвинулось. Фантазии, разумеется, множились, но без практики начали навевать скуку. Чтобы просветиться Валентин хотел даже сходить к свободным омегам из того дома, но, едва ступил на нужную улицу, ему навстречу выбежал полуголый омега, в коротких панталонах, и с криком промчался дальше. А за ним, чуть покачиваясь и матерясь, бежал пьяный альфа, штаны которого держались на одной подтяжке, а рубашка насквозь пропиталась вином.      

— Убью, суку! Куда? А ну стоять, шалава! — орал клиент, но, столкнувшись с Валентином, притормозил, сконцентрировал взгляд и опёрся о стену. — Ты ещё кто? Пришёл к этому сучёнку кривоногому? Не-на-ви-жу его! — с чувством выдавил он, рыгнул и блеванул на тротуар.      

Валентин в ужасе отшатнулся и брезгливо поморщился. Подобный перфоманс навсегда отбил у него охоту познакомиться с «вольными» омегами. Он сделал вид, что просто шёл мимо, а вовсе не собирался посещать такое отвратительное место. Важно поджав губы, Валентин прошёл до конца улицы, купил какую-то безделушку у лавочника и повернул назад. Совершенно не ясно, кого он пытался обмануть или сбить с толку: в этом районе его никто не знал и, по-хорошему, всем было плевать, что он тут делает.      

А по дороге домой его настиг очередной сюрприз. Тот самый пьяный альфа теперь довольно мягко полушёпотом выговаривал омеге в панталонах и придерживал за руку. Омега, как оказалось при ближайшем рассмотрении, совсем юный, покорно кивал и растерянно улыбался. И всё бы ничего, но на его лице красовался свеженький фингал, всё больше заплывающий на глаз. Последнее, что увидел Валентин, прежде чем повернуть за угол, это как альфа приобнял полуголого парня и повёл к двери того дома.      

Значит ли это, что Жемер был прав, говоря о том, как омеги любят силу?

***

      — Я могу тебя встретить после репетиции, — предложил как-то осенью Валентин. Начало раньше темнеть и, хоть погода стояла по-прежнему жаркая, сумерки были не местом для прогулок омеги.      

— М-м-м! — замялся Дези. — Наверное, не стоит. Я не знаю, во сколько именно мы закончим.      

— Я подожду. Темно же, а тебе идти к самому полю.      

— Меня… проводят. Знаешь, режиссер живёт на улице Дель Едо, буквально пять минут, и я дома.      

— Но мне не сложно…      

— Валентин! — резко осадил его Дези. — Хватит на ровном месте переживать. Я сказал, меня проводят. Плюс, я же тебя знаю. Ты потом всю дорогу будешь жаловаться, как долго меня ждал и какие все идиоты вокруг… Лучше увидимся завтра.      

— Ладно, — покорно кивнул Валентин, но сам твёрдо решил прийти к театру вечером.      

Во-первых, так ему самому будет спокойнее, а, во-вторых, у Дези так бегал взгляд и румянились щёки, что он заподозрил неладное. Как и говорил омега, репетиция продлилась дольше, чем планировалось, спектакль был не за горами и все выкладывались, не щадя себя, особенно Дези: ему в этот раз дали роль крупнее, с десятком реплик и несколькими выходами. Он пытался рассказать подробнее, но Валентин напомнил ему просьбу не выносить театр за его стены. Поэтому ни названия спектакля, ни задействованных там лиц, он не знал и удивился, увидев выходящими из дверей новых, довольно молодых, актёров.      

Десятка полтора альф и омег парочками или небольшими компаниями покидали театр. Сам Дези выходил последним, он жарко спорил о чём-то с режиссёром, тот в ответ кивал и улыбался, потом показал на часы и махнул рукой на прощание. Валентин похвалил себя за сообразительность: очевидно, что никто Дези не проводит, и двинул было к другу, как из дверей показался ещё один парень. Высокий, молодой альфа в широкой рубашке, с гладко зачёсанными волосами и белоснежной улыбкой. Он что-то сказал омеге, потом взял за локоток и чуть наклонился. Дези смущённо потупился, но не отступил. Они ещё пару минут беседовали, после чего Дези взял альфу под руку, и они, не торопясь, пошли по улице.      

Валентин застыл в полушаге от освещённого пятачка, поэтому никто не увидел его смятения и растерянности. Ему хотелось немедленно догнать парочку и вырвать Дези из рук незнакомца, но ноги не слушались. Он грузно осел на парапет и опустил голову ниже, так всё вокруг кружилась медленнее, давая шанс думать. Хотя единственным, что сейчас пульсировало у него в висках, помимо мигрени, был вопрос «Кто этот альфа?»      

Ответа пришлось ждать до следующего дня. Страшнее часов в жизни Валентина не было: он столько всего передумал, не сомкнул глаз ни на миг, и к утру походил на безумца с бледным лицом и блестящими красными глазами. На аккуратные расспросы папы огрызался. Не позавтракав, Валентин поспешил к Дези.      

Плохо осознавая себя, он с силой постучал в дверь, после чего заметался на крылечке. В доме были слышны голоса, лёгкие шаги омеги и, наконец, щелчок замка. Дези испуганно выглянул в приоткрытую щёлочку и шумно выдохнул, когда признал в посетителе Валентина.      

— Ты чего так рано? — спросил он, открывая дверь шире.      

— Выйди. Нужно поговорить, — рявкнул альфа, не дожидаясь ответа, спустился с лестницы и прошёл в садик.      Дези шустро переобулся, схватил с вешалки кофту и выбежал следом.      

— Что такое? Что-то дома? С твоим папой?      

— С папой норма. А что случилось лучше ты мне объясни!      

Омега нахмурил лоб и поплотнее запахнул кофту, после чего спокойно произнёс:      

— Не понимаю тебя. Я думал, у тебя что-то важное.      

— Очень даже важное! — крикнул Валентин. Ему хотелось тряхнуть Дези, чтобы тот прекратил притворяться, но вместо этого он продолжил. — Как репетиция?      

— Нормально, — повёл плечами омега, — Валентин, я всё ещё не понимаю…      

— А домой как добрался? Не страшно было?      

Тут щёки Дези покрылись румянцем, он виновато прикусил губу, но всё же ответил:      

— Нет, не страшно. Меня проводили.      

— О да! Кто? Позволь узнать.      

— Наш новенький. Ты о нём не слышал, потому что сам запретил говорить о театре. И перестань так дико сопеть на меня, Валентин! Ты выглядишь… — он замялся, подбирая слово.      

— Как?      

— Нездоровым. И вообще, что за допрос? Какое твоё…      

— Это моё дело! Ты моё дело! — орал ему в лицо Валентин. — Какой-то хлыщ незнамо откуда провожает тебя ночью, ты хихикаешь над его шутками, он тебя трогает как… как… а если бы что-то случилось? А? Ты подумал?      

— Что могло случится? — закатил глаза Дези.      

— Что угодно! И ищи потом его свищи.      

— Бред несёшь! Господи, слушать противно! Этого, как ты его назвал, хлыща, зовут Филлип Де Ла Пенья Торра. Он недавно вернулся домой, но сам родом из наших краев. Мы вместе учились в школе. Ты же его знаешь!      

— Что? Первый раз слышу!      

— Нет, знаешь! Помнишь, в младшей школе нас спас от задир староста? Это он и был. Плюс его родители держат огромный конезавод за холмами. Они не абы кто.      

У Валентина в очередной раз за сутки мир поехал перед глазами, его мутило от сказанного и бросало в жар, но Дези, заведённый ссорой, не обращал внимание и говорил дальше:      

— Филлип просто предложил меня проводить. И, по-моему, это очень мило. Плюс мы играем в паре сцен вместе! Нам нужно было обсудить их. Понял меня?      

Альфа кивнул, гнев его на время схлынул и забрал почти все силы, он покачнулся.      

— Валентин?! Тебе плохо? Скорее присядь на скамью. Я… я сейчас… погоди…      

Пока Дези суетился рядом, усаживая его, и бегал домой за молоком, Валентин немного оклемался. Ему стало неловко за свою слабость и всё, что он устроил. Правда, сделал из мухи слона и сам себя накрутил. Сейчас Дези вернётся, и он всё ему объяснит, тот поймёт, разумеется! И всё станет, как раньше.      

— Прости! Я не знаю, что на меня нашло. Я так испугался за тебя. Пожалуйста, прости, — едва завидев омегу, начал свою речь Валентин.      

Дези сочувственно гладил его по плечу и кивал. Кивал до тех пор, пока не услышал:      

— Давай забудем обо всём. Я сам буду тебя провожать, я слова ни про кого не скажу больше, клянусь. Только не ходи ни с кем больше.      

— Но… в смысле?      

— У тебя есть я. Зачем тебе ещё кто-то?      

— Валентин? Что ты говоришь? Как ты себе это представляешь? Мы играем вместе, они мои друзья…      

— Какие они тебе друзья? Им всем от тебя что-то нужно. Ты просто не видишь этого. Они хотят твой талант и красоту, без этого ты им не нужен.      

Этого омега уже не мог терпеть, он резко отшатнулся от друга и повторил:      

— Нужно от меня? Ты в своём уме?      

— Я вижу, как они на тебя смотрят, — упрямо мотал головой альфа, — и знаю, о чём они думают. И этот, как его там? Филлип…      

— Молчи! Не говори о нём! Ты его не знаешь! — топнул ногой Дези.      

— Ещё как знаю! Он плохой! Не общайся с ним.      

— Господи, да почему?! Что он тебе сделал?      

— Я тебя прошу. Разве этого недостаточно?      

— Нет, не достаточно! Мне он нравится, а ты, если не хочешь его видеть, не смотри! Но приказывать мне не смей. Мне почти шестнадцать, я сам могу решать, с кем общаться.      

Валентин словно в стену ударился. Первый раз Дези оттолкнул его так решительно и бескомпромиссно. Не зная, что ещё сказать, альфа грохнул кружку с молоком об землю и ушёл.