— Миленький… но кем же я его возьму? — в который раз спрашивал Валентина растерянный сеньор Вега.      

— Кем угодно! Только чтоб не тяжёлое, — быстро оговорился альфа, — пусть за порядком в зале следит, цветы ставит, напитки разносит.      

— Цветы? — закусив платочек, задумался омега. — Пожалуй, можно… я столько времени на это трачу. Может, он будет ещё с десертами помогать? Я помню, Дези интересовался выпечкой.      

— Пусть так, — кивнул Валентин, — так я пойду? Скажу ему?      

— Хорошо, — помедлив, он улыбнулся сыну и добавил, — Я… я так рад, что вы помирились, — после чего поспешил на кухню.      

— Мы и не ругались, — пробурчал Валентин отцу в спину, а сам улыбнулся.      

У него после того разговора несмотря на беспокойство за друга словно крылья выросли. Появилась новая цель в жизни — помочь. И не абы кому, а Дези. И он не упустит своего шанса. Именно он, не Филлип, будет рядом, поддержит, и тогда омега наконец поймёт, с кем стоит связывать жизнь. Уж точно не с идиотом, который добровольцем идёт на войну незнамо за кого.      

Не откладывая в долгий ящик, Валентин поспешил к Дези. Тот, к счастью, был дома, подметал крыльцо и что-то тихо напевал себе под нос. Увидев Валентина, он улыбнулся и хотел было поздороваться, но альфа начал первый:      

— Привет. Я нашел тебе работу. Хочешь?      

— Что? — переспросил Дези. — Да… в смысле, да, разумеется. Что делать? Я готов.      

Он уставился на Валентина и даже дыхание затаил, в глазах появилась надежда. Альфа невольно залюбовался, он слишком долго не видел друга и теперь заново впитывал его красоту, эмоции, голос.      

— У нас… в кафе. Знаешь, дело идёт, и папе нужна помощь. Недавно один помощник по кухне вышел замуж и уехал в другой город, плюс по залу постоянно подсобить приходится. Знаешь, букеты там составить или на стол собрать. Вот. Если ты… если тебе интересно… может… — тут уверенность Валентина дала сбой, слова казались ему грубыми и неправильными.      

Он не хотел, чтобы Дези думал, что ему кидают подачку, что это из жалости, но, судя по реакции омеги, тот так и не думал. Он всего пару секунд растерянно хлопал глазами, а потом пискнул, прижал руки ко рту и запрыгал на месте. Реакция скорее положительная, однако Валентин предпочёл дождаться ответа.      

— Спасибо! Спасибо огромное! Ты, правда… о, Господи… я правда нужен вам? Когда приступать? Я готов хоть сейчас…      

— Да-а, собственно, не за что, — шаркнул ботинком Валентин, он не знал, куда деть ноги, руки, глаза, — приступать можно завтра. Приходи до открытия, чтобы папе помочь с залом. То есть… погоди, а как же твой отец? — вспомнил он.      

— Я могу уходить, — улыбка Дези померкла, — часов на пять-шесть. Потом сбегать домой, проверить его и вновь вернуться на работу. Я оставляю ему всё, что нужно, в комнате, чтобы он мог достать. Так что… если так будет можно, я завтра же начну работать.      

— Можно. Тебе… уйти домой, когда захочешь. Без проблем, — поспешил заверить его Валентин, постоял ещё пару секунд, не зная, что сказать, после чего махнул рукой и попрощался.      

Мысль «Я буду видеть его каждый день» грела душу жарче огня.

***

      Ночь Валентин опять почти не спал, просто лежал в кровати и пялился в потолок, ожидая, когда наступит утро, и придёт Дези. С головой погрузившись в фантазии, он не заметил, как встало солнце, а птицы за окном заметили и завели свои трели, чем, собственно, вывели альфу из марева мечтаний.      

Едва пробило семь, как в заднюю дверь постучали. Валентин рванул открывать, чуть не сбив с ног сонного слугу. Дези стоял на пороге, немного бледный и уставший, но бесконечно милый, с аккуратно убранными волосами и неизменной улыбкой на лице.      

— Надеюсь, я не опоздал?      

— Всё в порядке. Папа только спустился. Проходи, он тебе всё объяснит.      

Омега кивнул, поздоровался с работниками на кухне и прошёл в зал, где его ждал сеньор Вега. Тот тут же затараторил обо всём и ни о чём, время от времени вставляя в разговор рабочие моменты типа «Приборы брать отсюда, салфетки в соседней тумбочке, но выпивохам их не выдавай, а то они их воруют. Обойдутся бумажками. Так вот…» Дези в ответ кивал, смотрел, запоминал. Ему было легче, он часто бывал в кафе и достаточно неплохо знал, как идет работа. Точнее, видел со стороны.      

На практике всё оказалось несколько сложнее. Первый день прошёл невероятно быстро, омега мелькал по залу и кухне, помогая во всем, но чётко обязанностей своих пока не определил. Вечером он получил жалование и кое-что из еды, как и остальные работники. Валентин подождал, пока Дези собрался, и пошёл его провожать, а заодно узнать впечатления.      

— Я очень благодарен тебе и твоему папе, — сказал Дези, едва они ступили на тропинку, — без вас мы бы… — тут он осёкся, не желая продолжать мысль. — Знаешь, я рассказал отцу о том, что у меня теперь есть работа, и, кажется, он обрадовался. У него сейчас не лучший период, но иногда он меня слышит и понимает, это видно.      

— Глупости… совершенно не за что, — отмахнулся он, — Мне, правда, жаль сеньора Переса, он всегда был ко мне добр… и ты тоже. Мне стыдно за то, что я… что я так отреагировал, — решил поделиться наболевшим Валентин.      

— Да, было так странно не общаться с тобой. Рад, что всё в прошлом. И, надеюсь, когда Филлип вернётся, вы подружитесь. Он, правда, хороший, он понравится тебе.      

Валентин напрягся. Он совершенно не горел желанием говорить об альфе и уж тем более дружить с ним, но всё же от одного вопроса не удержался:      

— Хм… а почему он вообще ушёл? Не терпится умереть?      

Дези нахмурился и отвернулся, до слуха альфы донёсся сдавленный всхлип.      

— Прости. Я не то… я просто не понимаю. У вас же свадьба намечалась и всё такое.      

Извинения не улучшили ситуацию. Услышав часть про свадьбу, Дези разрыдался не на шутку. Валентин совершенно растерялся, он аккуратно поглаживал омегу по плечу, а тот сквозь слезы начал объяснять причины жениха.      

— Он не хотел… не думал даже. Это его родители… они состояли в какой-то радикальной партии, и когда начался призыв, вписали его, а не старшего сына.      

— Старшего? — уточнил Валентин, он с трудом разбирал слова Дези.      

— Да, у Филлипа есть брат, Рауль. Но они в плохих отношениях, как и с родителями. Он давно живёт отдельно, на свои деньги… а те решили уберечь любимого сына, заполнили все документы на Филлипа и сказали, где его найти… военные его буквально силой увели в день призыва… он еле успел мне передать записку… вот так…      

— С ума сойти, — не удержался альфа.      

— Да. Это было несправедливо… Поэтому, пожалуйста, Валентин, не говори о нём плохо. Я его люблю, — чуть успокоившись, попросил Дези.      

Они как раз подходили к калитке, поэтому Валентин плавно съехал с темы, не дав обещания. Вечер закончился не так радужно, как он себе представлял. Фраза «Я его люблю» больно ударила, но пока Филлипа не было рядом, Валентину легче удавалось переносить его существование.

***

      Неделю спустя Валентин проснулся позже обычного, и к моменту, когда он спустился в кафе, работа в зале уже вовсю кипела. Дези перебирал цветы, составляя из них изящные букеты, нежные и в то же время яркие. На столах уже были разложены скатерти и салфетки. Пол подметён, а стаканы начищены.      

— Доброе утро, соня, — сказал Дези. — Мы с твоим папой уже столько дел переделали. Он разрешил мне сделать трюфели, представляешь? Хочет посмотреть, пойдут они или нет. Но я уверен, что пойдут. Они вкуснющие, рецепт моего папы. Помнишь?      

Валентин кивнул. Видеть такого Дези: улыбающегося и занятого — лучшее, что можно увидеть с утра. А трюфели по рецепту его папы, и правда, были удивительно вкусные и разлетелись за пару часов. Более того, на следующий день люди требовали их снова, а ещё через пару дней молва разнеслась по ближайшим районам, и в кафе стали захаживать новые посетители.      

Сеньор Вега не мог нарадоваться на Дези, постоянно советовался с тем о вкусе блюд или красоте сервировки, а в один из дней взял с собой, чтобы выбрать ткань на новые портьеры в зал. Он приметил несколько шикарных отрезов: один с яркими маками, а другой с золотой вышивкой, но Дези, увидев варианты, не знал, что сказать, и лишь растерянно улыбался. Набравшись смелости, он аккуратно начал:      

— Очень красивые ткани, но… позвольте сказать, они не подходят залу.      

— Не подходят? — расстроенно переспросил сеньор Вега. — Но как же? Они выглядят так красиво и дорого, тут ещё будет золотая кисточка.      

— Мне кажется, вам лучше выбрать серебренную вышивку на синем фоне. Вроде вот этой, — он вытащил нужный образец и показал его омеге. — Будет перекликаться со столовым серебром и выглядеть благородно.      

— Благородно? — повторил сеньор Вега, словно пробуя слово на языке. — Что ж… может, ты и прав. Но кисточки всё же пусть пришьют… серебряные.      

Дези улыбнулся, обрадованный компромиссом. Остальные обсуждения стали делом техники, оставив размеры для портного, они, довольные друг другом, отправились обратно в кафе. Вечером того же дня сеньор Вега делился с сыном впечатлениями:      

— Ах, миленький! Я так рад, что Дези теперь нам помогает. У него такой изысканный вкус. Мне уже не один раз делали комплимент букетам и новой сервировке. А на днях к нам зашёл сам сеньор Габриель выпить кофе с трюфелями.      

— Ну, хорошо, — ответил Валентин и покосился на папу, тот мялся и явно хотел сказать что-то ещё.      

— Жаль только… жаль, что он всего лишь работник. Понимаешь, о чём я?      

У Валентина от этой фразы свело скулы, его всегда корежило, когда кто-то начинал сватать его и Дези. Слишком больно слышать свои надежды в чужих устах.      

— Понимаю. Но у Дези есть жених… если ты помнишь.      

— О! А тут я как раз кое-что знаю, — глаза сеньора Вега блеснули, — когда ты спрашивал о семье Де Ла Пенья Торра, я невольно заинтересовался ими и свёл знакомство с одним из конюхов с их конезавода. Так вот, он сказал, что ему сказал экономом, который, в свою очередь, говорил с секретарём, который занимается корреспонденцией, что им пришло официальное письмо о том, что Филлип Де Ла Пенья Торра пропал без вести после одного из боёв. Насколько я понял, был артобстрел, и тела многих просто не нашли… нечего находить. Среди таких числится и их сын.      

— Что ты сказал? — оторопел Валентин.      

— Что слышал. Это правда.      

— Дези знает?      

— Эм… без малейшего понятия. Я сам узнал только сегодня. А письмо пришло, может, неделю назад или около того. Так что… — он не договорил, но Валентин и сам знал «что».      

— Он не знает… родители Филлипа ему уж точно ничего не скажут. А пока слухи дойдут. Чёрт!      

— Дорогой! Не ругайся!      Валентин проигнорировал папино замечание и спросил:      

— Ты уверен, что это правда? Может, этот эконом или конюх, или секретарь не так поняли? Доказательства есть?      

— Миленький, ну какие доказательства? — удивился сеньор Вега. — Пересказ новостей, и только, но зачем им врать о таком? Или выдумывать?      

«Логично. Действительно, зачем? Но если это не выдумка… если это правда? Если Филлип погиб… О, Господи, не шути так со мной!»      

— Узнай всё, что сможешь! Любую мелочь через других.      

— Хорошо. Не волнуйся так, сыночек. Я всё понимаю…      

Нереально. Валентин так хотел верить в эту новость и так боялся ошибки, что голова не воспринимала её как реальность. Однако на утро стало полегче. Он стал пристальнее наблюдать за Дези, но никаких изменений не замечал. Тот был собран и весел, постоянно мелькал где-то и не выглядел расстроенным. Значит, не знает?      

Альфа всю голову сломал над тем, как донести новость до Дези, не говоря её напрямую. Через кого? Ответом стал счастливый случай. А точнее, сеньор Вега, он через огромную сеть своих знакомых смог достать газету Веленьи, в которой была короткая заметка от семьи Де Ла Пенья Торра, сообщающая о трагической кончине их младшего сына. Читая некролог Валентин не мог не улыбаться. Это именно то, что нужно! Осталось подбросить заметку Дези…      

Он оставил газету на стойке, специально заложив нужной страницей вверх, надеясь, что взгляд омеги сам упадёт на нужные строчки, но, увы, тот даже не заглянул в неё, а потом и вовсе убрал в жилую часть дома. Любопытство явно не числилось среди черт Дези, как и отлынивание от работы.      

Следующий раз Валентин попытал удачи в обед, расстелив газету на столе, но Дези так забегался, что перекусил набегу, даже не присев за стол. Отчаявшись, альфа завернул причитающийся пищевой набор омеги в злосчастную страницу. Дождался следующего дня и с первого взгляда понял — не прочёл.      

У Валентина опустились руки, оставался лишь один способ — рассказать всё самому, но ему не хотелось быть гонцом с плохой вестью, ему мечталось стать утешающим островком, к которому Дези прибьёт волной горя. Однако терпение уже подходило к концу.      

— Дези, ты… — начал Валентин, не особо понимая, как вести диалог, — как ты?      

— Неплохо, — пожал плечами омега, расправил очередную салфетку и принялся складывать её в затейливый конверт, — папе не хуже, и я рад… доктор прислал новое лекарство, говорит… оно продлит его жизнь. Не знаю… я не хочу верить в плохое. Как он может лечить кого-то по телефону, верно? А я вижу папу каждый день, и он держится молодцом. Даже пытался мне надиктовать новую статью… пока слабо получается, но он старается.      

Про Филлипа ни слова, так как запрет на разговоры о театре и альфе Валентин не снимал, значит, придётся сделать первый шаг самому:      

— Я как-то проходил мимо театра. Всё закрыто, афиши сняты…      

— Да. Репетиции отменили сразу после того, как… Филлип получил повестку. Мы играли главные роли в новой постановке. Ещё один омега из главного состава уехал к родным, другой поступил на работу, чтобы помогать семье… короче, всем стало не до репетиций. Сеньора режиссёра я тоже давно не видел, так что, наверное, с театром покончено.      

Эта новость так обрадовала Валентина, что он почти забыл, для чего начал разговор, а, вспомнив, вновь не смог подобрать подходящих слов и был вынужден слушать разговор Дези с поварёнком о правильности приготовления заварного крема.      

Так прошли ещё пара дней. Валентин томился, молчал, дулся сам на себя, но ничего больше не предпринимал. Дези выяснил всё сам. Так как он не получал ответных писем от Филлипа больше двух месяцев, начал волноваться, сходил в местный военкомат, где ему и сообщили новость — солдат Филлип Де Ла Пенья Торра признан пропавшим без вести, в скобках приписка о предположительной гибели, месте и времени проведения последней атаки.      

Это всё Валентин узнал от самого Дези, когда тот вернулся на работу. Правда, ни ожидаемой истерики, ни сильной тревоги омега не показывал. Он пожал плечами и сказал:      

— Они ошиблись. Я знаю, что Филлип жив, — и принялся за свои обязанности с прежним рвением, правда, без улыбки.     

 А надежды Валентина рухнули. В очередной раз.