Я ненавижу дождь.

Нет, вы не поймите меня неправильно. Дождь – прекрасное явление. Именно он падающими с неба каплями очищает этот прогнивший мир от грязи, показывает все его пороки, всю ту черноту, которая успешно прячется за слоем пыли. Все настолько привыкают ко лжи, манипуляциям и прочей грязи, что даже не обращают на это внимание.

Хотя, что я такое говорю? Я сам грешен. Удивительно, но факт – никто не идеален. У каждого из этих смертных есть грех, какая-то страшная тайна, благодаря которой им заказан путь в рай. Я тоже когда-то был таким – простым человеком, которого ничто не волновало, кроме денег. Они же меня и погубили, закопали, утопили. И черт же меня дернул тогда убить того предпринимателя в казино!

Так вот, дождь я не люблю. Конечно, смотреть на почерневший мир то ещё удовольствие. Однако я не люблю промокать. Это неприятное чувство наготы, съедающее тебя изнутри. Ты как будто стоишь перед людьми и показываешь всего себя изнутри. Вот это обратная сторона дождя. Тебе нравится, когда он раскрывает чужие пороки, но тебе противно, когда он раскрывает твои тайны.

А вот в аду дождей нет. Там всегда жарко, душно, и тебя вечно преследует желание выбраться отсюда. Однако стоит тебе поднять голову, и ты взглядом упираешься на массивный замок на воротах. Не выпустят. Если ты согрешил хотя бы раз, ты обязан торчать там до конца дней. Таковы уж правила ада. Интересно, кто их придумал?

Однако меня всегда тянет наверх, в рай. Не знаю, откуда во мне такая тяга к небесам. Возможно, это из-за стереотипов, о которых мне говорила мама при жизни? Мне всегда кажется, что там тебя ничто не должно заботить – ты просто наслаждаешься обстановкой и болтаешь о вечном с остальными душами. Да и, судя по счастливым и безмятежным ангелам, которые иногда спускаются сюда, там не так уж и плохо. Согласитесь, все хотят прожить оставшуюся вечность с комфортом.

Только многие не учитывают, что для этого надо работать, много работать. Этого не учел и я, когда подал заявку. И вот он я, стою под карнизом какого-то заведения Манхэттена и наблюдаю за непрекращающимся дождем. Все-таки мокнуть я не люблю – слишком привык к адской жаре. Я никогда не любил работать, и теперь эти задания даются мне с трудом – слишком сложно переступить через те принципы азартного игрока, которые я приобрел при жизни. Да и сказываются многие столетия пребывания в аду, где каждый работает на себя и свои послабления. Теперь меня воротит от любой помощи, но я все равно помогаю – ради рая.

Вдалеке я замечаю мальчика, который, рыдая, пытается достать застрявший в ветвях дерева мячик. Его тоненькая, летняя рубашка промокла насквозь, однако он продолжает тянуться и прыгать. Я знаю, что ему надо помочь, но даже не думаю двинуться в его сторону. Мне противно, мерзко помогать ему. Я уже представляю, как обо мне будут говорить остальные проклятые души в аду, и тут же содрогаюсь. Затем в голову лезут мысли о рае. Спустя нескольких десятков мыслей о курорте на мягких облаках я сдаюсь.

Я делаю шаг вперед и тут же попадаю под дождь. Точно, дождь, который я так ненавижу. Этот фактор мог стать решающим, чтобы вернуться назад, в жаркий ад, и заняться чем-то другим. Однако этот ребенок выглядит слишком несчастно, а рай – слишком привлекательно. Пересилив себя, я в несколько минут дохожу до дерева и, протянув руки, достаю злосчастный мячик. Глаза мальчика сияют, и он, от всей души поблагодарив меня, убегает в какое-то кафе. Я отчего-то улыбаюсь: мне всегда нравится эта честная, искренняя похвала и благодарность в конце – она дает надежду на что-то светлое.

— Ого, я впервые вижу что-то подобное! — произносит кто-то.

Рядом со мной появляется девочка. Она настолько маленькая, что я даже удивляюсь: разве бывают настолько маленькие люди? Мой взгляд цепляется за нимб, что красуется на ее макушке, и я раздраженно вздыхаю: ангелок. Одна из тех счастливиц, что доводится жить в достатке и комфорте. Где-то глубоко внутри селится зависть: я тоже хочу жить в комфорте.

— Значит, ты дьявол, ищущий искупления? — заинтересованно спрашивает она, разглядывая мой костюм и небольшие рога.

— Можно и так сказать, — тихо говорю я и трясу руками: дождь все не прекращается.

— Это так здорово! Как ты к этому пришел? Это добровольное и чистое решение? Мне не терпится узнать об этом.

Я еще раз гляжу на нее. Раздражающая. Все ли ангелы настолько любопытные? Почему ее интересует именно эта тема? С виду даже и не поймешь, можно ли ей доверять. Хотя, ангелы настолько наивные, что при определенных усилиях могут поверить, что Земля плоская. Это и смешит в них: они слишком неземные, словно никогда не были среди людей.

— Ой, совсем забыла представиться. Прости, пожалуйста, за мою бестактность.

Ангел протягивает тонкую бледную руку.

— Я Беатрис.

Я еще раз смотрю на нее и усмехаюсь. Если я хочу достичь рая, мне не помешает помощник-консультант, не так ли?

— Мортимер.