Кросс не знает, что думать. Его душа словно в лёд заключена, и его разум будто в огне — так это ощущается. Так холодно, так горячо, но жар и холод обжигают и ранят одинаково.
Он закрывает портал, и процесс настолько естественный, настолько знакомый, что дарит пусть слабое, но успокоение. Так много времени прошло с тех пор, когда Кросс понятия не имел, как это делается, не знал ни о Мультивселенной, ни о коде, её составляющем.
Не время для воспоминаний. Некогда. Взгляд Кросса ни на секунду не покидает фигуру Дрима, такого близкого, такого недостижимо далёкого. Его любовь борется с чем-то гораздо большим, чем просто внутренние демоны. Голос, о котором с такой настойчивостью предостерегал Найтмер. Негатив. Проклятие.
Слишком скоро Дрим надламывается под давлением; к счастью, не ломаясь до конца. Кросс сжимает зубы, когда его любовь падает на колени марионеткой с перерезанными вдруг нитями. Как если бы ему не за что было держаться.
Кросс не шевелится. Не издаёт ни звука. Его душа полна сопереживания и боли, огоньки в его глазницах, должно быть, теряют очертания, хотя ни слезинки так и не падает. Больше всего на свете он хочет опуститься рядом с Дримом и спрятать его в своих объятиях от всего мира. Шептать слова поддержки, или молчать, или дать выговориться, или поглаживать по затылку без лишних слов, или вообще всё сразу — только бы показать, что Дрим не один. Быть рядом. Утешить и защитить.
Этого Кросс хотел бы больше всего на свете.
Только вот... Дело сейчас не в нём.
Поэтому, пока Дрим содрогается в рыданиях, всхлипывая и подвывая, Кросс стоит на страже. Пусть вокруг них лишь бескрайняя пустота и никакой опасности вовсе быть не может, но Кросс и не от внешнего мира собирается Дрима защищать. Главный враг в нём самом.
Кросс сжимает руки в кулаки, не зная, чем ещё их занять. Желание сделать хоть что-то сильнее его, и было бы настолько проще, если бы угроза исходила извне...
Но в их жизнях ничего никогда не было просто.
Несмотря на всю свою выдержку, Кросс оказывается не готов к громкому, протяжному крику. В него Дрим вкладывает, кажется, всю свою боль без остатка, такую, какая она есть, смесь ужаса — навредить другим, умереть самому — и многовековых страданий. Всем естеством и самой сутью своей Кросс тянется к Дриму, обнять, показать, что он не один, никогда не будет один. Что угодно, чтобы разделить его мучения, облегчить его ношу, раз невозможно забрать себе целиком.
Кросс не двигается с места. Рано. Его поспешность может навредить Дриму ещё больше, и они не могут себе этого позволить.
Дрим кричит, и кричит, и кричит — и вскоре слова находят его. Резко и торопливо, съедая слоги и перескакивая с одного на другое, он надрывается о тех несправедливости и горе, что заставил его пережить этот мир. Кросс не прислушивается: едва ли Дрим по-настоящему готов с ним этим поделиться. Но даже если бы попытался, не смог бы разобрать — и неудивительно, ведь стоит лишь представить, какая разруха царит в сердце хранителя и какой хаос в голове... Так что, пусть Кросс и хотел бы понять, что происходит на самом деле и как всё к этому пришло, пусть любые знания о прошлом Дрима для него бесценны, он никогда и ни за что не переступит через его личные границы намеренно. Если Дриму будет нужно, он расскажет, когда будет готов. И Кросс будет здесь, чтобы выслушать. И потому сейчас он остаётся недвижим, изо всех сил стараясь не слишком прислушиваться к тому, что кричит его возлюбленный. Однако сложно не уловить то, что повторяется из раза в раз; так Кросс различает, как вновь и вновь Дрим упоминает Найтмера, и обязанности хранителя, и Древо, и яблоки.
Кросс ждёт, пока Дрим изливает свои чувства наружу, пусть бездействие и причиняет боль ему самому. До Дрима Кросс не знал, каким терпеливым может быть. Возможно, раньше и не мог так, но научился. Это ли не любовь — когда кто-то рядом побуждает и помогает идти вперёд и расти и ты делаешь то же самое в ответ?
Прямо сейчас Дрим единственный, кто может себе помочь. Кросс это осознаёт. Велико искушение обвинить себя в беспомощности, бесполезности, утонуть в ненависти к себе и злости на себя же — только вот Кросс не может себе этого позволить. И не позволяет. Он полон решимости продолжать.
Несмотря ни на что.
Дрим нуждается в нём. И Кросс стоит наготове: как только Дрим сможет принять его помощь, он сделает всё, чего бы ему это ни стоило.
А пока Кросс даёт Дриму оплакать всё потерянное, извращённое и разрушенное.