«Я знала ученика, который стрелял. Я знала ученика, в которого стреляли. Это был ад. Я спряталась под партой и сидела тихо. Он выстрелил в учителя, который поднял тревогу, никто не хотел рисковать собой. После того, как мы услышали первый выстрел, мы... Мы все замолчали. Было слышно только его шаги и дождь. Во всех, кто плака... Плакал или издавал хоть какие-то звуки... Он целился.»

Элизабет Тетчер, ученица девятого класса, выжившая.

8 февраля 201X года, Пятница, 08:48

Кабинет истории старшей школы «Файервелл»

Шестнадцать дней до катастрофы.

Всем, кто хоть немного знает Фрэнка Айеро, известно, что он за наглец. Ещё больше это проявляется в школе: Фрэнк всегда заходит последним в класс, никогда не делает домашние задания и не знает ни одного узла для галстука, так что иногда завязывает его на голове как бандану.

«Вот в университете, Фрэнк, тебя терпеть не будут» — обычно говорят ему учительницы. «А тебя, тётя, муж уже давно не терпит, и кто из нас в худшем положении?» — обычно отвечает он.

Сегодня Джи проспал. Просто удивительное словосочетание. Джи и проспал. Он зашёл в класс с опозданием на двадцать минут. И это исключение потянуло за собой другое — Фрэнк, который всегда приходил только к концу урока, зашёл в класс не последними, это сделал Уэй.

Все головы поднялись от тетрадей, а глаза уставились на Джерарда. За последней партой (за которой всегда сидит Уэй, к нему никогда никто не подсаживается, чему он несказанно рад) сидел Фрэнк. Закинув ноги на стол, он улыбался и активно махал рукой в знак приветствия. 

Джерард застыл посреди класса и думал развернутся и выйти обратно, подождать следующего урока, где он займёт свободное место, на котором будет сидеть в полном одиночестве, потому что сидеть с кем-то — против его установленных границ.

— Мистер Уэй, проходите и садитесь за своё место, — чеканит строгая учительница истории мисс Морган. Под её тяжёлым взглядом сложно было ослушаться.

— Привет, приятель, — здоровается Фрэнк и убирает ноги с парты, — ты что, опоздал?

— Ты очень наблюдателен, Фрэнк, — саркастично отвечает Джерард, складывает руки на парту и ложится на них головой, собираясь проспать всю историю.

Уснуть не получается по нескольким причинам. Первая причина — мисс Морган, которая периодически проходила мимо него и шумно лязгала по парте указкой, чтобы Джерард не спал и сидел ровно. Вторая — Фрэнк, который все время лез болтать и хихикать.

— Предполагаю, все уже наслышаны о возникшем пожаре в кабинете директора. — недовольно начала учительница, прервавши лекцию об истории ацтеков, — Правда, в новостях не рассказали о парочке интересных деталей.

Ученики, до этого заскучавше сидевши за партой, быстро закончили посторонние дела и обратили внимание на женщину. 

— Первый раз за весь семестр ее кто-то слушает, надеюсь, эта блядская мисс Морган рада такому интересу к ее персоне, — комментирует Фрэнк, пододвигаясь ближе к Джерарду и шепча ему на ухо. Джерард отодвигается в сторону с недовольным лицом.

Вслед за репликой Фрэнка по комнате прокатилась волна перешёптывания. Учительница продолжала.

— Две пустых жестянки и обертка от шоколадного батончика — вот такой джентльменский набор оставили после себя эти двое, — мисс Морган строгой походкой шагала по классу, цокая замшевыми четырехсантиметровыми каблуками, — ну ничего, как только полиция установит личности этих нахалов, они сразу прогуляются в местный полицейский участок.

Уэй тяжело вздыхает и опять падает головой себе на руки, закрывая глаза. Внутри он разделился на две стороны: первая твердила о том, что ему не стоило нарываться на проблемы и на новые знакомства, а второй казалось, что все эти приключения и авантюры просто сон. Потому что не может этого всего происходить наяву.

Учительницу перебивает звонок, сообщающий о перерыве. Обычно все сразу подрываются и стараются как можно быстрее покинуть класс, но в этот раз ученики остались на своих местах. 

— Думаю, у нас нет повода подозревать Саймона или, к примеру, Эндрю, — ну конечно, мисс Морган не могла не упомянуть всеобщих любимчиков своим противным фальшивим голосом, — Но вот Уэй сегодня сел не сам, да и они с Фрэнком в тот день вместе отбывали наказание.

Один из кошмаров Джерарда сбывается — все, имеется в виду, абсолютно все дети в классе обернулись на их последнюю парту и уставились на Фрэнка и Джерарда, пожирая глазами. Они смотрели так, как семилетки смотрят на животных в зоопарке, с тупостью в глазах и открытым ртом. Уэй чувствовал их взгляды, лазящие по его телу.

К реальности его возвращает Фрэнк.

— Джи, у тебя... — Айеро подносит два пальца к носу Уэя и дотрагивается до дорожки крови, — Что, уже нюхнул кокса?

Но Джерард никогда и не пробовал запрещённых веществ. Он медленно подымается, закрывает нос рукой и, не спрашивая, выходит из класса. 

— Боже, блять, Уэй... Я свожу его к медсестре! — последнее предложение Фрэнк говорит громче и тоже встаёт из-за парты.  

— Айеро, сядь на место, я еще не отпускала! — кричит вслед учительница и стукает каблуком об деревянный пол, но их уже нет в классе. 

Джи открывает кран и обливает себя холодной водой ещё раз. 

— Джерард, ну что с тобой не так? — активно жестикулируя возмущается Фрэнк, опершись задницей об соседнюю раковину.

Айеро поворачивает голову на Джерарда и ловит взглядом жёлтую баночку таблеток в кармане его брюк, затем ловко вытаскивает ее пальцами, и так быстро, что Уэй даже не успевает запротестовать.

Джерард подымает голову из умывальника и думает о том, что ему надо что-то сказать, но сейчас он не в состоянии сложить предложение больше, чем из двух слов, да так, чтобы оно ещё и несло смысловую нагрузку. Так что молчит, поджав губы. Уже который раз за несколько дней — появляется чувство дежавю. 

— Это из-за них, да? Бросай пить эту дрянь, серьезно тебе говорю.

— Мне становится лучше. — Джерард неуверенно повторят то, что говорит ему психотерапевт, и понимает, как это жалко смотрится со стороны.

— Нет, блять, тебе не становится, — Фрэнк зубами открывает крышку баночки, выплевывает ее в сторону и высыпает таблетки в умывальник. Белые кружочки попадают вместе с водой и кровью в отверстие слива. — Сколько ты их уже пьёшь? И что, чувствуешь себя счастливее?  

О, это явно не тот вопрос, который стоило задавать Джерарду с его чувствительностью. Ведь любые упоминания счастья вызывают у глубоко несчастного и одинокого человека бурную защитную реакцию: агрессию, замкнутость и отторжение. Потому что намного легче убедить себя, что у тебя все под контролем, чем взглянуть проблеме в глаза.

— Что ты о себе вздумал, Айеро? — резко начал Уэй, сжимая мокрые и холодные края раковины пальцами, — Что ты мне друг? Просто потому, что использовал меня, чтобы пробраться в кабинет, и написал мне пару бредовых смс? 

Кажется, Фрэнк не находит что ответить, и просто молчит. Джерард делает глубокий вдох сырого воздуха и продолжает со всей ненавистью, которая накапливалась в его сердце:

— Ты ничего обо мне не знаешь, даже если тебе так кажется, даже если ты и видел тот ебаный пистолет! — Уэй делает паузу, чтобы судорожно глотнуть воздуха, и продолжает более холодно, — Ты мне не друг. У меня нет друзей.

Фрэнк неожиданно протягивает руку к голове Джерарда, хватает его за тёмные патлы волос и поворачивает его лицо к своему, чтобы тот на него смотрел. 

— Ты никогда не думал, почему же у тебя их нет? — Айеро держит Уэя мертвой хваткой и смотрит прямо в глаза, так что Джерард просто закрывает их, чтобы не смотреть на Фрэнка. 

Он чувствует распаленный воздух на щеках, потому что Айеро говорит слишком близко к его лицу.

— А ты даже смотреть на меня не хочешь, я настолько противный что ли? Ну и пошёл нахер тогда, — Айеро с легкой ухмылкой на лице кладёт пустую баночку от лекарств в мокрую руку Джерарда, отпускает его волосы, молча разворачивается и уходит.

Нет. нет. Нет-нет-нет.

— Звякнешь если тебе вдруг понадобятся друзья — тихо бросает он перед уходом, настолько подавлено, что Уэю только кажется, что Фрэнк что-то сказал. Знает же, что друзья ему очень нужны. Нет, нужен ему только один друг.

Джерард ещё долго стоит с закрытыми глазами, слушая бежащую из открытого крана воду. Когда Уэй их всё-таки открывает, он видит грязный кафель, на котором в маленькую лужицу собралась кровь. Пару капель упали на его черно-белые конверсы и запачкали белый полукруг противными красными точками.

Он решает не оставаться до конца уроков, так что уходит со школы и возвращается домой. В своей комнате Уэй зашторивает окна плотной чёрной тканью, чтобы ни один лучик солнца не пробрался в комнату. У него нет сил, чтобы переодеться, так что Уэй залазит под одеяло прямо в обуви и школьной форме. Джерард тихо плачет в подушку, и вскоре засыпает на мокрой.

Он не знал, который час, когда проснулся, потому что окна были закрыты, но казалось, что ночь. Уэй взял телефон и открыл мессенджер. Чатов у него было всего три — один был с Майки, второй с рестораном китайской кухни и третий с неизвестным номером. Но все мы знаем, чей это номер. 

Ты вполне себе считаешься одиноким, когда из семи с половиной миллиардов человек в целом гребенном мире у тебя есть только три чата в телефоне. И два из них не считается, потому что первый — это доставка еды, а второй — твой брат.

Но Джерард с этим не согласен. Есть большая разница между тем, чтобы не иметь друзей и быть одиноким. Уэй, например, по-настоящему одинокий, хотя бы потому, что сам себя таким считает, и может потому, что сам избегает общения. У Фрэнка нет друзей. Ему никто не звонил, никто не встречал в школе и никто не знал, какая пицца его любимая. Но он от этого никак не страдал, поэтому одиноким его назвать было крайне сложно.

«Извини. Я был бы счастлив, если бы ты был моим другом»

Такого содержания смс напечатал Джерард и пару минут поколебался перед отправкой, но в конце концов отправил. Затем он отключил телефон, чтобы хотя бы до утра не знать, что на это ответит Фрэнк.

Пока Уэй спал в позе эмбриона, обнявши одеяло ногами, его телефон тихо пиликнул и коротко завибрировал на прикроватной тумбочке от пришедшего с неизвестного номера сообщения.

«Я уже твой друг»

Вдогонку приходит второе, и телефон опять светится от пришедшего смс.

«но делает ли это тебя счастливым?»