Но также тяжело пришлось и семье Уэй — за полгода они переезжали из штата в штат четыре раза. Ситуация спровоцировала большое количество людей преследовать и выискивать тех, кого они винят в произошедшем. Майки Уэй сменил имя и бросил школу, где учился. Родителям пришлось не лучше — их тоже уволили из компаний, где они работали.

Газета «Дэили Ньюс»

26 февраля 201X года, Вторник, 08:37

Кабинет математики старшей школы «Файервелл»

За два до катастрофы.

Кто-то знает, что такое закон Мёрфи? Закон Мёрфи утверждает, что все плохое, что может случиться — обязательно случится. Если ты выйдешь в облачное утро без зонтика, дождь наверняка пойдёт. Если ты хотя бы один раз забудешь презерватив, то без всяких сомнений попадёшь в пять процентов незапланированных беременностей. Если ты не сделал домашнее задание, проверят именно у тебя, и никак иначе.

У людей принято успокаивать себя мыслью, что дождь пойдёт не в его квартале, что он успел вытащить и что домашнее у него не спросят, ведь его фамилия в конце списка.

И тогда жизнь начинает читать фамилии с конца.

Но как закон Мёрфи связан с тем, что происходит с Джерардом Уэйем? Придержите эту мысль, вы скоро поймёте.

Когда Уэй зашёл в класс сегодня, то получил порцию классических «шуток», которые были обыденностью после ситуации в раздевалке — парни разбегались и просили не приставать к ним (хотел бы Джи приставать к парням, то эти уроды были бы последние в списке), а девочки просили посоветовать помаду. 

В каждом социуме должен быть козел отпущения. Общий враг, который сплочает коллектив против себя. Кто-то, кто отличается, с кого можно посмеяться, унизить и прочие мелкие радости среднестатистического школьника. И Джерарду не повезло оказаться общим врагом.

Для Уэя ничего удивительного не было, так что он с лицом полной незаинтересованности садится на своё место. Спустя какое-то время шутки затихают и все перестают обращать внимание, а спустя ещё какое-то время в класс заходит Фрэнк.

Айеро подходит к парте Джерарда и бросает свой потрёпанный жизнью рюкзак. Подружка какого-то блондинчика шепчет ему что-то на ухо, все переглядываются и лыбятся.

— Что у них за праздник? Наконец-то азбуку выучили?

— Типо того, — отвечает Джерард, вспоминая вчерашнее чувствуя на себе взгляд Айеро.

Блондинчик — Эндрю, его имя и улыбающееся лицо снится Джерарду в кошмарах — подходит к нему и Фрэнку. Айеро нервно улыбается и подымается на ноги.

— Так вы что, друг друга в жопу ебете? И кто из вас подставляется?

— Сейчас только ты подставишься, — отвечает Фрэнк и делает шаг в сторону блондина.

— Да ладно, чувак, остынь, — подымает руки и испуганно отходит назад Эндрю, — здался мне этот твой пидор с эмо фа...

Эндрю не успевает договорить.

Айеро ударяет его первым.

Дальше как будто в замедленной съёмке.

Эндрю делает шаг назад, закрываяя разбитый нос, запинается ногой об ножку стула и падает, ударяясь головой об острый угол парты. В классе затишье перед бурей — через секунду-другую все в полной мере осознают происходящее и закричат в панике.

Пульс Уэя учащается, ему становится тяжелее дышать и он делает шаг назад от лужи вязкой крови, которая потихоньку подползает к его ногам.

Что же ты наделал, Фрэнк?

***

Фрэнка придавливают к черно-белой полицейской тачке, связав руки в наручниках сзади. Конечно, наручники — это крайняя мера, если бы Фрэнк не сопротивлялся полиции, то его бы просто забрали в участок. Где-то рядом Эндрю приводили в сознание в машине скорой помощи, но Джерард не обращал внимания — неважно это было.

— Ну что, доигрался? — спрашивает хамовитый полицейский, который пару минут назад связал Айеро руки, — советую притворяться неадекватом, есть шанс, что отправят лечиться. Хотя ты и так похож.  

К Уэю приходит мысль о том, что сейчас его тоже наверняка допросят, как минимум потому что он напрямую участвует в конфликте и является свидетелем. Перспектива нерадостная.

Фрэнк смеётся, прижавшись лбом к стеклу. Офицер противно хлебает американо из маленького картонного стаканчика.

— Эй, мистер, — Джи трогает полицейского за плечо. 

— А тебе ещё...— разворачивается и спрашивает офицер, перемешивая деревянной палочкой кофе,

но не успевает закончить предложение, потому что Джерард вырывает стаканчик у него из рук и выливает все прямо на форму.

Спустя секунду Уэю тоже надевают наручники и приставляют рядом с Фрэнком. Айеро только улыбается, но Джерард читает в его глазах нотки очарованности.

Возле машины они стояли еще долго, пока на место преступления не приехал сержант полиции, почти единственный на весь маленький городок, и не опросил класс. Одноклассники сошлись в одном мнении — что во всем виноват Фрэнк, что он преступник и наркоман.

Джерард до конца был оптимистичным и верил в лучшее. Верил, что все обойдется. Что с Фрэнком все будет хорошо. Что с ним самим все будет хорошо.

Но когда Фрэнка Айеро посадили на заднее сидение полицейской машины, отделенного от переднего решеткой, Уэй не смог ничего поделать. У него не было даже сил протестовать, настолько он разочаровался в ситуации. Айеро, конечно, остался собой, и махал на прощание Джерарду через окно заднего сидения. Махал двумя руками, потому что одной не позволяли наручники.

Только когда машина выехала из двора школы и пропала среди одинаковых улиц, он позволил себе упасть на колени и расплакаться.

***

28 февраля 201X года, Четверг, 07:47

Дом семьи Уэй

Час до катастрофы.

Следующий раз Фрэнк напомнил о себе спустя два дня. Когда Джерард завтракал со своей семьей, на втором этаже дома зазвонил телефон, и Уэй бросил нож и вилку в тарелку, а затем побежал по ступенькам наверх. Номер был незнаком, но Уэй знал, кто звонит.

— Джи, мне надо тебе кое-что сказать. Две новости. 

— Давай с хорошей. 

— Хороших нет, одна плохая, а вторая ещё хуже. — слишком весело для ситуации говорит Фрэнк, и Уэй готов поспорить, что он сейчас грустно улыбается.

Уэй молчит в трубку, так что Фрэнк продолжает:

— Меня отправят в другой конец штатов, в какую-то... колонию. Для малолетних преступников, представляешь, Джи?

Джерард продолжает молчать. Его мир буквально рушится, и он не находит в себе силы принять это все. Почему сейчас, когда все стало хорошо, что-то должно испортить его счастье?

— Джерард, ты меня слышишь? 

Джерард слышит, но ничего не отвечает. Только спустя пару очень долгих минут выплевывает:

— Что за вторая новость?

— Ты мне больно нравишься, я не хочу оставлять тебя.

Уэй бросает трубку, выключает звук на телефоне и решает не одевать в школу форму. Он достаёт ногой коробку из-под кровати, берет револьвер и думает, как же его пронести незамеченным.

По итогу прячет во внутренней карман чёрной рубашки и тихо спускается по ступенькам. Говорит пока на прощание родителям, быстро обувается и выходит из дома.

— Эй, погоди, Джерард, — Майки выбегает за ним на улицу в одном халате и домашних штанах, — у тебя все хорошо?

Скорее всего, они видятся в последений раз.

— Сейчас не совсем, но скоро все будет хорошо, — Джерард вдыхает холодный воздух и мелко дрожит, — Я был плохим братом, я отвергал твою поддержку. Спасибо за все, Майки.

— Что происходит? — спрашивает Майки и нервно складывает руки, — Ты все ещё мой брат, и я все ещё тебя люблю.

— Мне пора, Майки. И я тебя люблю.

— Хорошо. Удачи в школе, — отвечает Майк и подходит, чтобы обнять Джерарда.

Джерард делает шаг назад, чтобы Майки ни в коем случае не почувствовал, что у него пистолет в кармане рубашки. Ему невыносимо больно так поступать, боже, какой он урод.

— Почему ты... — Майк в замешательстве раскидывает руки и смотрит прямо в глаза Джерарду. 

— Ты поймёшь, Майки, ты скоро поймёшь, почему.

В этом и заключается закон Мёрфи. Эндрю мог бы упасть на пол, а не на острый угол парты, и тогда все бы обошлось объяснительной запиской. Учитель мог бы не опоздать на урок, и тогда все бы обошлось только словесной перепалкой. Джерард мог бы продолжать принимать лекарства, и тогда все бы обошлось.

Но все плохое, что может случиться — случится.