На гладком переплете книги оставались блики от солнечных лучей, пока Чимин сжимал ее в ладонях и гипнотизировал взглядом. В течении того времени, что он ехал на автобусе и шел до нужного адреса, его возмущение стихло, сменившись некоторыми сомнениями. А что, если Чонджи ничего не подразумевала под этим жестом доброго самаритянина? Вдруг ее порыв помочь ему с подготовкой к экзамену мог оказаться без двойного дна? Чимину не свойственна была глупая вера в людей, но именно Чонджи, война с которой продолжалась уже на протяжении целого месяца, хотелось сделать исключение из правил. Не то, чтобы он устал или выдохся от их противодействия, просто в Чонджи он видел себя самого, как бы по-идиотски это не звучало. Конечно, их многое и разнило тоже. Взять хотя бы ее любовь ко всяким побрякушкам или определенному цвету, подходу к учебе и дракам. Еще к его внезапно появившемуся желанию временно закопать топор войны можно причислить тот факт, что Чонджи, по словам ее брата, была серьезно больна.

      В итоге, глядя вверх на многоэтажку, им уже не правила горячая жажда мести, ему не хотелось разнести все в пух и прах на своем пути. Парень поостыл, смирившись со своей миссией. Если бы кто-то спросил его в тот момент, какого черта он тогда все равно поперся к ней в квартиру, если не собирался выяснять отношения или возвращать книгу, то Чимин не смог бы ничего вразумительного ответить. В голове его жужжали дурацкие, отвлекающие от всего прочего мысли о мандаринах и целебных настойках с женьшенем, которые обычно дарят заболевшим родственникам в больницах, а еще навязчивое желание увидеть Чонджи в домашней обстановке, слабую и беззащитную. Подсознательно Чимину хотелось позлорадствовать над ней, ощутив все свои преимущества перед девушкой, скорее всего не ожидающей его появления.

      Чистый светлый подъезд произвел на него хорошее впечатление, если бы не лифт, в котором воняло мочой. Зажав нос и рот рукой, парень попытался задержать дыхание на как можно более долгий срок, но, когда загорелась кнопочка десятого этажа, не выдержал. Чимин скривился от отвращения: в этот момент ему пришлось сделать один судорожный вдох, чтобы суметь продержаться еще немного. Встроенное зеркало на боковой стене было до невозможности залапано, и его отражение в нем было мутным, расплывшимся. В голове не укладывалось, как жильцы могли пользоваться доведенным до такого состояния лифтом? Неужели Чонджи тоже каждый день была вынуждена проходить подобные испытания? Чимин бы на ее месте давно пожаловался администрации.

      Двери разъехались в разные стороны, и парень поспешил выбраться в коридор, который оказался в еще более плачевном состоянии. Света не было вообще. Совсем. Единственным источником освещения оказался лифт, чьи створки медленно и с характерным скрипом закрылись за спиной Пака, словно в японских ужастиках. Для дополнения атмосферы не хватало разве что темного женского силуэта в конце коридора с длинными распущенными волосами и белой робой вместо обыкновенной человеческой одежды.

      — Блять, — разнеслось по воздуху тихое ругательство от Чимина, который поспешил достать телефон из заднего кармана и включить на нем фонарик.

      Мелкие мурашки прошлись от макушки до самых пят, заставив его облегченно вздохнуть, когда яркий свет фонарика осветил проход. Ужастики он никогда не смотрел в ночное время суток, еще и в одиночестве. Чимин вообще не любил этот жанр фильмов. Тэхён всегда подтрунивал над ним по этому поводу, хотя сам точно также пугался всяких дешевых скримеров, цепляясь за его предплечье и вереща как девчонка.

      Чимин поудобнее перехватил книгу и быстрым шагом направился в глубь темноты. Так он и дошел почти до самого конца коридора, светя на встречающиеся двери квартир, ища нужный номер, и остановился перед предпоследней. Тут фонарик на телефоне можно было выключить, слева под самым потолком было окно, освещающее последние пару метров. Из-за того, что стекло было такое же заляпанное и грязное, как зеркало в лифте, солнечные лучи оказались тусклыми.

      На деревянной двери были прибиты маленькими гвоздиками цифры номера квартиры Чонджи — «119». Последняя девятка съехала вниз и висела почти что вверх тормашками, трансформировавшись в шестерку. Покрытие давно слезло с нее, превратив в грязно ржавую финтифлюшку. И все же ошибиться с номером квартиры было практически невозможно, потому что две единицы оказались выкрашены прозрачным лаком для ногтей и тускло поблескивали розовыми блесточками. Это все очевидно указывало на Чонджи, только для Чимина оказалось секретом, почему каракатица обошла девятку, сиротливо выделявшуюся на фоне своих блестящих соседок.

      Из-за железной двери до Чимина слабо долетали звуки музыки, и он побоялся, что Чонджи не услышит звуков звонка, но все оказалось намного сложнее. После того, как парень зажал кнопку звонка, в двери почти мгновенно щелкнул замок и на этом все закончилось. Никто не пригласил его войти внутрь, Чонджи даже не посмотрела, кто к ней пожаловал, просто приоткрыла дверь. Возможно, у девушки была очень высокая температура и она спешила лечь… Пак упорно проигнорировал быстроту реакции на звонок. Больной человек не смог бы так быстро добраться до двери при всем своем желании.

      Освободив одну руку, засунув телефон в карман бомбера, парень нажал на ручку и решился войти. Маленькая прихожая встретила его огромным обувным шкафом, забитым под завязку, и вешалкой с верхней одеждой, из-за которой развернуться без соприкосновения с той или иной вещью казалось невыполнимой миссией. На глаза попалось то самое розовое кашемировое пальто, что было на Чонджи в день, когда она забыла книгу в автобусе. Момент с поцелуем Чимин благополучно проигнорировал, затирая в голове образ девушки, выбегающей из кафешки.

      Соседняя дверь, ведущая, по всей видимости, в ванную комнату, была распахнута, сужая коридор еще сильнее. Из нее шел пар, делая воздух в квартире спертым и влажным. Вытянув голову в сторону, Чимин далее смог разглядеть небольшую гостиную, с диваном и журнальным столиком. Последний был завален всякого рода бумагами, тетрадями и учебниками. Парень сдвинулся еще сильнее, намереваясь увидеть в той комнате Чонджи.

      — Чего застыл, мелкий? — раздался из ванной девичий голос, пытавшийся перекричать певца, в этот момент надрывавшегося над очередной высокой нотой в песне. — Опять свой скетч-бук забыл? Он там на кухне лежит. Забирай и вали на пары…

      «Мелкий»? Теперь, похоже, Чимин понял, почему ему позволили зайти в квартиру просто так. Чонджи приняла его за своего брата. От понимания, что девушка не знала, кого на самом деле впустила к себе, Чимину резко стало жарко. Парень положил учебник по физике на обувную полку, разулся и быстро снял с себя бомбер. Рука его так и замерла над крючком вешалки, когда он понял: голос Чонджи был звонким и громким, совсем не похожим на голос больного человека.

      — Кстати, ты отдал тому придурку книгу? Сказал ему то, что я просила? — добавила каракатица уже тише, песня окончилась, и в наступившей тишине кричать не было смысла. — Чего молчишь? — Чонджи начинала злиться, тембр ее поменялся, стал более раздраженным. — Если переживаешь из-за экзамена, то я тебе уже объясняла, что у меня есть второй такой же учебник, мне есть по чему заниматься!

      Девушка рыскала в поисках крема для лица, стоя к выходу из ванной спиной. Волосы ее были убраны в полотенце, закрученное на голове в тюрбан. На теле только черная растянутая футболка младшего брата и трусики, выглядывавшие из-под края розовым кружевом. Найдя то, что искала, Чонджи закрыла зеркальную дверцу шкафчика и, казалось, забыла сделать вдох. В зеркале, помимо ее собственного отражения, можно было рассмотреть и чужое. Два суженных от несдерживаемой злости глаза, и пухлые губы, растянувшиеся в приторно сладкой улыбочке.

      — Чего замолчала, продолжай! Мне очень интересно узнать, — Пак Чимин стоял, загородив выход всем своим телом, расставив руки в разные стороны и оперевшись ими о косяк двери, — какого лешего ты устроила весь тот цирк в библиотеке, если у тебя уже был нужный учебник?

      Глаза Чимина опасно блестели, а вся его манера поведения настолько сквозила скорой расправой, что вместо ответа напополам с попытками заговорить зубы, Чонджи просто решила сбежать. Девушка мгновенно среагировала, запустив в Чимина баночкой с кремом, метнулась в сторону выхода, двигаясь прямо на парня, а затем, больно врезав ему по ребрам локтем, легко проскользнула сбоку. Но не успела она сделать и пару шагов к спасительной входной двери, как ее тут же схватили за шиворот футболки, заставив остановиться от сильного давления ворота на шею. Чимин следом дернул ткань на себя, сократив тот жалкий метр между ними, и крепко обхватил ее поперек груди, с силой сжав, намереваясь хорошенько напугать, чтобы получить ответы.

      — Я жду твоего рассказа, малявка! — рыкнул он в бешенстве ей на ухо. Все эти дешевые отвлекающие маневры с кремом и ударами исподтишка здорово его вывели. Мало того, что Чонджи не болела и дурила всех профессоров в университете, так эта зараза еще и его обвела вокруг пальца. А какую выгоду она с этого поимела и чего добивалась, Чимину теперь предстояло из нее вытрясти. — Не заставляй меня делать тебе больно…

      Девушка затихла после того, как он ее несколько раз встряхнул. Полотенце упало на пол, позволив волосам рассыпаться по плечам. Запах кокоса мгновенно ударил в нос. Пак ощущал, насколько сильно билось сердечко под его руками.

      — Говори! — прикрикнул он на девчонку, совершенно не владея собой в этой ситуации.

      — Хрен тебе! — послужило ему ответом равноценным, как и последующий неожиданный удар.

      Чонджи с силой наступила ему на ногу, тем самым ударив пяткой по пальцам. Боль была настолько острой и всезамещающей, что Чимин не заметил, как инстинктивно выпустил свою добычу и обхватил ноющую ступню. Из-за поспешности в действиях, он даже потерял равновесие и свалился на пол.

      — Ну, держись, каракатица… — прошипел Пак сквозь зубы, наблюдая как девчонка, схватив с вешалки первую попавшуюся верхнюю одежду, устремилась ко входной двери.

      Боль в ноге моментально перестала иметь для него значение. Бешенство и злость придали сил. Чимин быстро оказался на ногах, толкнув дверь, отчего та с грохотом стукнулась о стену коридора подъезда. Вылетев следом за Чонджи, он увидел ту, сверкающую босыми пятками в темноте и пытающуюся на бегу надеть на себя его бомбер. В два больших шага, парень нагнал ее. Чимин схватил девушку и, навалившись всем весом, повалил ее, вырвав тихий писк неожиданности. Холодный каменный пол нехило холодил ступни даже через носки, и Чимин старался не думать о том, насколько было холодно почти что голой Чонджи, лежащей сейчас под ним.

      — Отвали от меня! — грубо проговорила она как можно тише, пытаясь сбросить его с себя, и стараясь не привлечь внимания соседей, что обязательно пожаловались бы хозяину квартиры, которую они с Чонгуком снимали.

      — Размечталась, — подражая ее тону, ответил Чимин. Ему тоже не хотелось, чтобы кто-то посторонний вмешивался в их разборки, а значит, нужно быть тише.

      Чонджи попробовала снова достать его ногами и брыкнулась пару раз, вполне ощутимо задев колено парня и бедро. Однако Чимин не собирался дарить ей еще один шанс, а потому уже проверенным способом обездвижил, схватив за волосы в районе затылка. Непонятно как, но этот трюк каждый раз срабатывал на ней. Каракатица зашипела от боли и послушно поднялась на ноги, осыпая его тихими проклятьями, когда он потянул ее на себя. Маленькие пальчики больно впились в его ладонь. Чимин специально не стал поднимать высоко руку, заставляя Чонджи тащиться за ним в полусогнутом состоянии, почти не разбирая дороги.

      Оказавшись опять в квартире, девушка позволила себе еще более резкие высказывания в его сторону, неимоверно зля. Чимин же молча тащил ее за собой вглубь гостиной. Но Чонджи была бы не Чонджи, если б не выкинула очередную гадость. Когда до дивана оставалось буквально пара метров, девчонка резко выровнялась и в затылок парня со всей дури врезалась резиновая подошва кроссовка. Это была расплата за потерю бдительности. Чимин так хотел быстрее оказаться в центре квартиры, что не увидел, как каракатица схватила с полки первую попавшуюся обувь. На его счастье, это оказался кроссовок, а не туфля на шпильке, иначе пробитый череп ему был бы гарантирован. Следующий удар пришелся по лицу, когда Чимин развернулся в ее сторону, потом по ребрам, а затем и бедру. Оглушенный и сбитый с толку парень потерялся. Чонджи била без разбору, и Пак, желая прекратить это, оттолкнул от себя девчонку, словно пытаясь отмахнуться от назойливой мухи. И его меньше всего волновало, с какой силой он это сделал.

      Чонджи влетела в диван, задев еще и журнальный столик. От удара тот скрипнул, сдвинувшись немного в сторону, бумаги и учебники посыпались на пол. Девушка схватилась за бок, глядя с откровенной ненавистью на Чимина, который заметил в ее глазах несвойственный влажный блеск слез.

      — Ты ненормальная! — в сердцах выкрикнул Чимин, потирая ушибы и потрясенно смотря на Чонджи. Правая щека горела огнем и, скорее всего, распухнет в скором времени.

      — Выметайся, — с угрозой в голосе произнесла та, сползши с дивана и встав ровно. По всей видимости, она даже и мысли не допускала о прекращении борьбы. Казалось, грубость Чимина только подстегивала ее, вселяла решимость и дарила силы. Любая другая уже бы сдалась.

      — А ты не указывай мне, что делать, мелочь! Когда решу, тогда и уйду, но это будет не раньше, чем ты соизволишь мне объяснить, чего пыталась добиться… — В Чимине снова проснулось ощущение, будто им умело манипулировали, пользуясь слабостями, а это добавило перца в сложившуюся ситуацию.

      Парень внимательно смотрел на девушку, собираясь сделать все, чтобы довести начатое до конца и узнать скрытые мотивы Чонджи. А она с не меньшей злостью смерила его взглядом, рассчитывая свои дальнейшие действия. Запыхавшиеся, всклокоченные, они стояли друг напротив друга и старались прочесть каждый следующий шаг своего противника. Но, несмотря на всю абсурдность ситуации, несмотря на все синяки, что появятся на лице и теле, Чимину нравилось это. Вернее, ему нравилась Чонджи, которая вела себя подобным образом. Он чувствовал внутренний трепет от предвкушения следующего выпада девушки.

      — Это не поможет, — как-то слишком спокойно произнес парень, когда понял замысел каракатицы, потянувшейся рукой себе за спину, но, несмотря на это, в него тут же полетела тяжелая диванная подушка.

      Поймав ее совершенно не напрягшись, Пак не ожидал, что следующее, что ему удастся поймать, так это удар между ног. Парень болезненно простонал, сжав руками пах, находясь в пограничном состоянии, когда оказать должное сопротивление просто не мог. Чимин согнулся сначала пополам, а затем и вовсе опустился на колени, надеясь на то, что его хозяйство сильно не пострадало. Он видел ее коленки, расположенные теперь на уровне глаз, одна из них была разбита, другая оцарапана ближе к щиколотке. Но Чонджи было наплевать на все эти мелочи, она, не теряя времени, воспользовалась получившейся ситуацией и схватила парня за ворот белоснежного джемпера, начав трясти с невообразимой для девушки силой.

      — Думал, ты один тут такой умный?! — Чонджи уже не видела смысла сдерживаться, поэтому позволила себе выпустить весь пар, пока выпала возможность. — Напыщенный индюк! Пижон! Кто дал тебе право так себя вести со мной?! — Каждая ее грубость проходилась импульсом по его телу и сопровождалась хорошей встряской. Пару раз Пак даже услышал, как хрустнули позвонки в области шеи.

      Как только парень сумел ухватиться за обе ее руки, собираясь оторвать от себя, то, коснувшись горячей кожи, не смог больше ничего сделать. Чонджи тоже перестала трясти его, смотрела так потерянно, заторможено и с примесью чего-то еще. Взгляд ее выражал слишком большой спектр эмоций, Чимин при всем желании не смог бы уловить и половины. Сердце парня сбилось с ритма, а боль в паху приобрела совершенно другой оттенок, когда он заметил пару красных полос на шее девушки, оставленных, скорее всего, им самим.

      — Да пошло оно все… — прошептала Чонджи и резко подалась вперед, поцеловав его.

      Чимин не стал бездействовать, углубил поцелуй, сделав тот несдержанно жарким, словно только этого ему и не хватало все это время. Переместив ладонь на затылок Чонджи, он притянул ее к себе. Девушка упала на колени рядом с ним, промычав в поцелуй. Очевидно, разбитая коленка дала о себе знать. Ладони парня нетерпеливо сместились вниз и проскользнули под футболку Чонджи, прошлись по пояснице, спине и лопаткам. Чимин почувствовал на своем теле теплые маленькие ладошки, очертившие живот, а после потянувшие вверх и стащившие с него джемпер. Из-за этого поцелуй был прерван, и Чимин в полной степени ощутил свое возбуждение, когда припал к губам девушки, как только появилась такая возможность. Сбитое, шумное дыхание Чонджи распаляло намного сильнее всех стонов, которые он слышал до этого момента, а поспешность и несдержанность в движениях говорили, что его желание взаимно. Чимин не удержался и оставил засос на тонкой шее, под подбородком, когда Чонджи послушно повернула голову на бок, укусил за ключицу, оттянув ворот футболки, после так и вовсе задрав ее, оголяя грудь.

      Девушка надавила ему на плечи, мягко, но настойчиво, отталкивая. Чимин оторвался из чистого любопытства, глядя на тяжело дышащую Чонджи сверху вниз. Глаза напротив горели тем же жаром возбуждения, что и у него самого, а губы слегка опухли от непрекращающихся поцелуев.

      — Я хочу увидеть его, покажи, — с придыханием произнесла девушка, нетерпеливо потянувшись пальцами к пряжке ремня на его джинсах.

      Чимин помог ей справиться с пуговицей и ширинкой, позволив дальше самой спустить боксеры. Чонджи на секунду зависла, наблюдая за покачивающимся членом, а потом нервно облизнула губы и коснулась головки. Нежно, с осторожностью, словно боялась, что он рассыплется у нее в руке, заключила в кольцо пальцев и провела по всей длине. Девушка впитывала в себя каждый вид, открывшийся ей, будь то крупная венка идущая снизу ствола или лицо Чимина с закрывшимися глазами.

      — Черт возьми, Чонджи, — рявкнул Пак, бросаясь на нее с бешеным напором.

      Опрокинутая навзничь Чонджи не сопротивлялась, когда он рывками стягивал с нее нижнее белье и вновь задирал футболку для того, чтобы сжать маленькую грудь. Девушка лишь крепче обхватила его коленями, выгибаясь на встречу грубым ласкам. Ладонь Пака прошлась меж ее ног, ощутив всю степень возбуждения.

      — Блять, — прохрипел Чимин, оторвавшись от губ Чонджи, — у тебя презики есть? Моя пачка дома осталась.

      — Нет, но можно же и без них, — ответила ему девушка, глядя из-под полуприкрытых век. — Я все равно девственница, так что не бойся, заразу не подхватишь…

      На последнем утверждении Чимин дернулся. Слишком сильно хотевшему получить быстрый перепихон здесь и сейчас парню было тяжело собрать свои мозги в кучу и решить, что делать дальше. Член стоял колом и ныл, а под ним лежала совершенно не выглядящая девственницей, если судить по раскрепощенности и бесстыдству, Чонджи.

      — Девственница, говоришь? — хмыкнул Чимин, ухватившись за ствол и приставив головку ко входу, дразнясь. — Я не буду нежным, Чонджи, — шепнул он ей на ушко.

      — И не нужно, — томно выдохнула она, больно укусив его в плечо.

      Последовавший за этим рваный выдох девушки и болезненное сдавливание члена из-за узости дали понять, что Чонджи не врала. Он действительно был у нее первым, и это заводило еще сильнее. Пак не дал Чонджи привыкнуть к себе внутри, наоборот, буквально сразу сорвался на быстрый темп. Он просто не мог этого сделать сейчас, оказался слишком нетерпелив, жаден, срывая то ли стоны, то ли жалобный скулеж с ее губ.

      Чонджи располосовала ему всю спину и руки, а Пак в ответ лишь делал толчки глубже, заставляя ее извиваться под ним. Разрядка подошла неожиданно быстро, но парень оправдал себя тем, что у него просто давно не было хорошего секса, оттого он и кончил буквально минуты через четыре. Вытерев от спермы и частичек крови крайнюю плоть, а также ладонь лежащей неподалеку футболкой Чонджи, Чимин все еще чувствовал внутри бушующий голод. Девушка, не обращая внимания на легкую усталость, села, а после с игривой улыбкой потянулась к нему. Ее ладони прошлись по крепкой шее и зарылись в выкрашенные в блонд волосы. Взгляд карих глаз опустился на пухлые губы. Чимина рассматривали беззастенчиво и нагло. Не убедись он ранее в невинности Чонджи, ни за что бы не поверил в нее сейчас, настолько раскрепощенно вела себя девушка.

      Чимин схватил ее за волосы, оттягивая уже почти высохшие пряди назад и впиваясь зубами в нежную кожу на шее. Девушка среагировала моментально, не позволив ему занять лидирующую позицию. Она забралась Паку на бедра, нагло обхватив пока еще вялый член, заставив разрываться от желания сместить руки ниже и помять упругие ягодицы.

      — Что ты делаешь? — спросил парень, все же отпустив длинные волосы и пройдясь рукой по спине вниз, скользнув меж половинок к влагалищу.

      Пальцы его ловко проникли внутрь, а губы поймали вздох удовольствия Чонджи. Девушка начала ритмично двигать рукой по члену, вторя его движениям.

      — То, чего хотела всегда, — дерзко выдала Чонджи, прикусив его нижнюю губу и сжав ладонь на члене сильнее обычного. — Или ты все еще наивно думаешь, что я случайно забыла ту несчастную книжку?

      Глаза ее хитро сощурились, а на губах появилась лукавая улыбка. И Чимин понял — все это время его водили за нос, им вертели, как хотели. Но, что самое главное, парень, сам того не зная, хотел быть обманутым. Подсознание часто рисовало ему картинки подобные этой, где он имел Чонджи со всей страстью, однако Чимин отчаянно не хотел их замечать перед собой и осознавать тот факт, что девушка постоянно притягивала его взгляд и мысли.

      — Тогда держись. За обман я тебя хорошенько накажу, — Чимин примирился сам с собой и улыбнулся в поцелуй, властно сгребая Чонджи в объятия.

      Он брал ее еще несколько раз. Уже не в скучной миссионерской позе и не на полу. Сначала им под руку попался стоявший ближе всего журнальный столик. С гладкой полированной поверхности были сметены оставшиеся учебные принадлежности, которые так и остались там лежать до конца дня, никем не замеченные. Следующей жертвой стал старый диван, что безбожно скрипел и шатался на своих коротеньких ножках. Ну и вишенкой на торте оказалась ванная комната.

      Чимин лежал на узкой кровати в комнатке Чонджи и перебирал ее темные волосы, пока девушка тихонько сопела у него на груди. Мягкий свет прикроватного светильника освещал все полученные ими царапины, ушибы и следы от укусов, а так же весь тот бардак и разруху, которую они даже не собирались убирать сегодня. Пару раз Пак слышал звуки слабо играющей мелодии своего телефона, оставшегося в кармане бомбера, где-то в прихожей квартиры, но идти за ним и отвечать на вызов было совершенно лень. Парень подозревал, что скорее всего его вызванивал Тэхён. Кому еще он был нужен? Разве что Юнги, но тот был пофигистом по жизни и редко когда звонил ему.

      Чимин поудобнее повернул голову на мягкой подушке. Щека его все же опухла, налившись темно-бордовым синяком на скуле, однако Чимин ощущал себя удовлетворенным и счастливым. Впервые за долгое время внутри него не клокотал гнев или злость. Сердце мерно билось в груди, временами замирая от количества полученного удовольствия, испытанного сегодня. Парень только недавно вспомнил, как на прошлой неделе сам купил себе тот бесячий розовый кардиган, думая о Чонджи. Пак ухмыльнулся себе самому и своей сегодняшней реакции на купленную в порыве вещь. Сейчас он уже не был столь критично настроен и, вполне возможно, надел бы его.

      — Эй, каракатица, — тихонько позвал он девушку.

      — М-м-м? — сонно отозвалась та, съехав головой ему на плечо.

      — Знаешь, какой мой любимый цвет?

      — Нет, — Чонджи мягко улыбнулась, поцеловала его в подбородок и убрала со лба волосы.

      Пак еще несколько секунд молчал, прислушиваясь к эмоциям, возникшим от такого простого жеста девушки, а затем сказал:

      — Розовый…

***

      Юнги дымил сигаретой, и следил вместе с Тэхёном за новоиспеченной парочкой всея университета. Чимин вместо того, чтобы плеваться ядом в Чон Чонджи, демонстративно держал ее за руку, идя им навстречу. А та, как бы ни глупо это звучало, улыбалась и буквально пожирала парня глазами, закусив нижнюю губу. У Мина складывалось впечатление, что он попал в параллельную вселенную.

      — Ты хоть что-нибудь понимаешь? — лениво спросил старшекурсник, делая затяжку.

      — Ну, — загадочно протянул Тэ, — немного.

      Юнги недовольно глянул на тонсэна, умилявшегося с парочки, которая, казалось, намертво приклеилась друг к другу. Чимин, не стесняясь, остановился посреди площадки и чмокнул девчонку в губы, когда та намеренно подергала его за воротник пальто, очевидно требуя к себе внимания.

      — Ясно, — буркнул он. — Слышь, а ты, случаем, не вуайерист*? — добавил к сказанному выводу Юнги.

      Тэхён перевел на него возмущенный взгляд, и Мин пояснил:

      — Ну, ты на этих двоих чуть ли не слюни пускаешь, я и подумал…

      Ким снял с плеча свой рюкзак и замахнулся на разумничавшегося друга. Юнги с возгласами «Ты что творишь, придурок?!» и «Умереть раньше времени захотел?!» пытался уворачиваться от ударов, бегая вдоль заднего двора университета, пока совершенно ничего вокруг не замечающий Чимин, ослепленный ответным говорящим взглядом Чонджи, спешно уводил ее за угол.