No more guessing who

Looking back now I know it was always you, always you

Больше не нужно гадать кто.

Оглядываясь назад, теперь я знаю, что это всегда была ты, только ты.

Maroon 5 — It Was Always You

***

Гермиона широко раскрыла глаза, девятый раз перечитывая строчки, написанные Блэйком. Она купила «Лемегетон» для сопоставления фактов и просто как развлекательную литературу. Почти все факты биографии Беннетт-Хилл сходились, пазлы собирались в единое изображение. Не хватало только более конкретной информации по дневникам. Обычно в библиотеках древних семей хранились такие знания, поскольку в давние времена магия приворота считалась незаконной и приравнивалась к тёмной магии.

Что ей делать дальше? Она не хотела быть проклятой всю свою жизнь и тайно переписываться с Блэйком, о реальном существовании которого ничего не знала. Была вероятность, что Блэйк — всего лишь зачарованная имитация собеседника. Дневник предлагал пользоваться такой «функцией» и искать путь к свету. Кроме того, была вероятность, что это настоящий человек, учащийся сейчас в Хогвартсе. Ведь это Гермиона Грейнджер — Мими — была инициатором тайны личности. Ей ведь не хотелось, чтобы кто-то знал о её настоящей жизни. Только вот кто сказал, что она сама не может пытаться вычислить другого обладателя?

Ладно, этот вопрос останется открытым на некоторое время. Ей определённо понадобится помощь, и девушка знала, куда бежать за ней. А пока надо было разобраться с дневниками окончательно. Как они появились, они уже выяснили, о принципе работы Связующих чар — тоже. Теперь дело оставалось за малым. Тайн стало меньше, как и вопросов, на которые Гермиона ранее не могла найти исчерпывающие всё ответы. Теперь у неё была информация, от которой можно было оттолкнуться.

Перед собранием старост в общей гостиной ещё оставалось время, и гриффиндорка решила потратить его на часть желания Малфоя. Половина её проекта по Арифмантике была готова и сделана на «Превосходно» для зачета по ЖАБА, но ей придётся поддаться правилам этого придурка и получить Выше ожидаемого, потому что наглый слизеринский хорёк сдаст свою работу на «Превосходно», только вот у него нет подробного разбора уравнений и краткого анализа чисел в заклятьях. А у Грейнджер всё это было. Как жаль потерять балл и четверть работы над проектом только в угоду бывшему Пожирателю смерти.

Она много думала об этом. Последний их разговор прошёл очень даже неплохо по сравнению с предыдущим месяцем. Может, они могли бы более-менее нормально общаться, если каждый будет оставаться при своём мнении и не идти на поводу у бессмысленной агрессии, темпераментов и импульсивности. И Пэнси, и Тео говорили, что он неплохой человек, просто Драко Малфой оказался под дурным влиянием отца и установок чистокровного общества. Гриффиндорка его жалела, потому что… А впрочем, нет. У него был выбор. Он мог быть двойным агентом на пару со Снейпом или изначально вступить в Орден или ОД, ему бы помогли. Не сразу, конечно, но обязательно. Так что выбор у него действительно был.

Многие бы отнеслись к этому настороженно и скептически, но Гарри тоже сначала не верили, когда Избранный твердил, что Волдеморт вернулся. Всё начинается с малого. Малфой защищал свою семью, но у него был, чёрт возьми, выбор.

Анализирование прошлого не имело никакого значения. Это всё было раньше. Сейчас имело значение. Нельзя вернуться и сделать что-то по-другому. Все маховики времени уничтожены. Ведьма могла только принять его решения и простить за прошлые обиды. То, что она выступала свидетелем защиты, ничего не значило. Она лишь оказывала услугу Пэнси, с которой только начинала тогда общаться. Паркинсон находилась в замке летом и проявила своё достоинство, оказав помощь профессорам и студентам по ремонту школы. По собственному желанию.

Грейнджер мотнула головой, возвращаясь к работе над аттестационным заданием. Разобраться с дневниками ей поможет только доступ в библиотеку на Гриммо. Разговор с Гарри о её маленьком инциденте отложить уже не получится. Она вздохнула, откидываясь на спинку стула.

«Стоит благодарить Джинни, что она растрепала это только Гарри, и Рон ничего не знает, — язвила про себя ведьма и села в прежнее положение, склоняясь над пергаментом. — Так, надо закончить тешить раздутое самомнение Малфоя. Подождём пока, а потом он поплатится за мою не полученную «Превосходно» по Арифмантике».

***

На лекции у профессора Вектор Драко наблюдал за тем, как лучшая ученица на курсе, Гермиона Грейнджер, с поджатыми губами сдаёт переделанную на «Выше ожидаемого» первую половину проекта для зачёта ЖАБА. До пары по Арифмантике он просмотрел её задание и кивнул, якобы удовлетворившись результатом. Теперь его задание будет в разы лучше её. Первый круг исчез с их запястий, как только гриффиндорка положила работу на стол Вектор.

Малфой не был злорадным, что вы. Ну, может, совсем немного. В конце концов, это его не самое плохое качество. Какая-то его часть чувствовала угрызения совести. Он понимал, что это было нечестно. Однако слизеринцы никогда не играли честно. Со вторым желанием он решил не спешить, как с первым. Ему нужно было подумать над этим, тщательно всё спланировать и оставить эту игру, в которой он выступает наблюдателем, лишь им двоим. Никого нельзя было вмешивать. Это как шахматы — партия только на двоих игроков. Круги были на руках только у него и Гермионы Грейнджер. Остальные же будут мешать.

До конца пары оставалось пара минут. Волшебник сложил все вещи в сумку и со звонком покинул класс, победно ухмыляясь гриффиндорке, комкающей в кулаке его записку с назначением встречи на Астрономической башне. Ему казалось, что они должны поговорить. Ещё ему казалось, что они стали сближаться (грёбанный инцидент на её дне рождения не в счёт). И Драко нравилось подглядывать за тем, как она рисует — умиротворённо, воодушевлённо, чувственно.

Мысли о её руке, держащей кисть, заполнили его разум. Наблюдать за рисованием привлекало хотя бы тем, что это успокаивало. Некий антистресс, расслабление, отдающее тянущей болью в мышцах. Такое же чувство возникало после тренировок по квиддичу. Чёрт, у него же на днях игра с Гриффиндором. Они обязаны выиграть в этом году. Поттер больше не был ловцом, оставив это своему однокурснику. Но одним из охотников была младшая Уизли. Джиневра — потрясающий игрок, этого не признает только слепой или идиот.

В коридоре он встретил Пэнси и Блэйза, которые отказались от посещения Арифмантики в этом году. Они не собирались занимать должности в Министерстве, но приехали на повторный седьмой курс, чтобы… Драко даже не поинтересовался. Знал наверняка, что подруга хочет работать в глянце, а Забини планировал помогать бизнесменам. Это не причины закончить образование и сдавать ЖАБА. Были и другие, кто не стремился стать министерским работником. Взять обоих Уизли ради примера или Гринграсс.

— Ну, так что, Драко?

Пэнси глядела на него, скрестив руки на груди. Весь вид слизеринки только и говорил о том, как она взволнована и обескуражена. Опять он за раздумьями не слышал, о чём ему говорили.

— Что?

— Ты что, не слушал? — она сощурила тёмные глаза, укоризненно спрашивая. — Окей, повторю для глухих: что ты загадал Грейнджер?

— А, это. Она сдала первую половину своего задания по Арифмантике на «Выше ожидаемого», чтоб я опередил её по баллам.

Итальянец, стоявший плечом к плечу с Паркинсон расхохотался на весь коридор.

— Что смешного, Забини? — рявкнул Малфой.

— Ещё более идиотского желания у тебя не было? — сквозь смех проговорил Блэйз, делая вид, что утирает слёзы.

— Не вариант было просто усерднее учиться? — одновременно с ним вопросила Пэнси, развернувшись и двинувшись в сторону Большого зала на обед.

— Она то же самое сказала, когда я озвучил ей своё желание.

— Что ты загадал идиотское желание или что тебе стоит лучше учиться?

Мулат ещё сильнее рассмеялся, удерживая себя от того, чтобы не согнуться пополам. Драко наблюдал за этим с зарождающейся злостью. А что бы они делали, оказавшись на его месте? Забини поддерживал с Грейнджер нейтральные отношения, а Пэнс была её подругой, если это можно было так назвать.

— Драко, ты вроде не тупица, так объясни мне, почему ты оказался с коэффициентом интеллекта, как у Рональда Уизли?

— Эй!

Малфой толкнул развеселившегося друга в плечо, обидевшись на такое ужасное сравнение с тупоголовым Уизелом. Парень просто растерялся. Времени много думать над первым желанием не было, поэтому он и сделал то, что пришло первое в голову. Почти.

— Это нихрена не смешно, Блэйз.

— О, ещё как смешно. Ты теперь с ним на одной ступени развития. Мы будем снова петь ту песню? Только поменяем имена. Малфой — наш король, — парень прыснул в кулак и открыл двери Большого зала.

— Заткнись, ради Морганы!

Да, он сглупил. Назад желание не вернёшь, как и оценку Грейнджер. Естественно он видел первый вариант проекта ведьмы и был просто обескуражен её цепочками уравнений, анализом, перекрёстными ссылками, аккуратными пояснениями и полным разбором каждой строчки чисел. Ему бы поучиться у неё, но она его пошлёт после этого.

Сев за стол напротив Нотта, Драко скинул сумку и посмотрел на задумчивое выражение Теодора, что-то медленно жующего. Малфой вскинул бровь, глядя прямо в лицо главного старосты, и пытался угадать, о чём тот думает. Пэнси тем временем плюхнулась рядом с Тео, а Блэйз сел возле Дафны и стал ей рассказывать про свои наблюдения в их парном проекте по Истории магии.

— Тео, ты чего такой задумчивый?

«Держу пари, Пэнси будет расспрашивать его обо всём, пока не докопается до истины и не утолит своё любопытство».

— Сегодня собрание в общей гостиной, — отстранённо отозвался Главный префект, продолжая смотреть Драко за плечо.

— Мы же недавно получили новые графики патрулирования.

— Да, но собрание не поэтому. Ремонт ещё не полностью закончен, и нам с Гермионой придётся его приостановить; надо обсудить план на Хэллоуин. Если вы помните, то он меньше, чем через месяц. И нам нужно обговорить все детали, составить план мероприятий для всех курсов. Учащихся не так много в этом году, но нужно всё равно устроить праздник.

Слизеринец пожал плечами и бросил печальный взгляд на хихикающую Дафну Гринграсс. Однокурсница игнорировала все его знаки внимания, да и его в принципе, но Теодор не отступал. Она ему слишком нравилась, чтобы не предпринимать никаких шагов. Ему бы стоило быть более галантным и милым, а не придурком, начитавшимся брошюр и книг на тему завоевания женщин. Грейнджер говорила соседу то же самое, сетуя на его подкаты и манеру поведения.

— Пригласи её на Хэллоуинский бал, — невозмутимо предложил Драко, ковыряясь в тарелке.

— Она с ним не пойдёт, — фыркула Паркинсон, глядя на однокурсницу с каким-то пренебрежением.

— Что случилось? Вы же вроде раньше были хорошими подругами?

Пэнси злобно хмыкнула и отвернулась, скрестив руки на груди. Теодор понуро опустил плечи и очень грустно вздохнул. Да уж, ситуация не из лёгких. Будет ли Малфой вмешиваться? Нет. Поможет ли друзьям советом? Нет. У них для этого есть Грейнджер, которая везде засунет свой нос.

— Так получилось, — отмахнулась слизеринка и посмотрела на гриффиндорцев, сидящих недалеко от них. — Мы с ней слишком разные. Она не хочет понимать, что я говорю ей, а я не хочу слушать, какой бред несёт она. Дафф даже не хочет… — она осеклась, косясь в сторону лучшего друга, и в конец замолчала.

— Да ладно, Пэнс, договаривай. Это и мне понятно. Дафна даже не хочет сходить со мной на свидание, я не говорю о том, чтобы пойти вместе на бал. Плюс ко всему, она идёт туда с Блэйзом, они договорились ещё летом посещать такие мероприятия вместе.

Нотт махнул рукой, поднял сумку и поспешил удалиться, кивнув всем на прощание. Драко было жаль старосту. Он говорил Тео, что у них ничего не выйдет, потому что Гринграсс-старшая не заинтересована ни в ком из них, возможно, в Забини, но это спорный момент. Не стоит тратить своё время на того, кто его не стоит.

— В любом случае, он не идёт один, они с Гермионой будут вместе. Тео бы её не бросил в Хэллоуин, у них там какие-то тайны и секреты, которые никому не должны быть известны до определённого момента.

Драко задумался. Один из лучших учеников школы не стал бы бросать на балу ни одну девушку, даже если есть возможность пригласить ту, которая ближе сердцу. И что это? Глупость? Самоотверженность? Эгоизм? Или всё вместе? Малфой слишком хорошо знал Тео, чтобы делать определённые выводы. Теодор Нотт ни за что не бросит другого человека. Даже когда на кону стоят собственные интересы. Это не Слизерин, нет. Это честь.

***

Он шёл на встречу с Грейнджер, задумавшись о повседневности. Как часто он не замечал неудачи своих друзей? Как много ему о них неизвестно? Драко Малфой всегда был сам себе на уме, и его никогда не волновали заботы ближних. Всё изменилось, когда он столкнулся с безразличием сам. Его это терзало, ломало, разрушало, выкачивало кислород из лёгких, сжимало сердце в тисках, проклинало тысячу раз. Разве это нормально — быть до того эгоистом, перестав быть таким человеком, которого практически прекратят называть другом?

Он возвращался. Всегда. Отовсюду. Постоянно.

Похоже, что сейчас его не особо желали принимать и посвящать в собственные проблемы. А какой в этом толк, если все думают, что ему нет ни до кого дела? Впервые в жизни он хотел быть нужным и, как Грейнджер, стремиться помогать всем и вся. Драко не хотел быть одиноким. Ему хотелось поговорить об этом хоть с кем-то, и он знал, кто с удовольствием это сделает.

Астрономическая башня была единственным условием для их встреч и обсуждения его грёбанных желаний, будь они неладны. Ни ей, ни ему это не нравилось. Может, когда-нибудь он войдёт во вкус и будет наслаждаться тем, как Золотая девочка прогибается под бывшего Пса? Будь у него эта херня пару лет назад, он бы заставил её делать всё, чего только пожелает душа. Сейчас его душа не желала ничего из того, что могло бы ему понравиться до войны. Совесть? Она где-то смеётся над ним.

Поднимаясь по лестнице, Драко заметил однокурсницу, опирающуюся на перила и смотрящую вдаль. Её кудрявые волосы, напоминавшие огромное воронье гнездо, шевелились от ветра, как и школьная мантия вместе с красно-жёлтым шарфом, обмотанным вокруг её шеи.

Гермиона вздрогнула, заслышав его твёрдые шаги и скрип ступеней, и обернулась к нему. Лицо гриффиндорки выражало настороженность, беспокойство и недоумение. Скорее всего, она готовилась к унижению и позору, которым он подвергнет её, потому закусила нижнюю губу, не стремясь смотреть ему в глаза, и коротко кивнула в приветствии.

— Что за желание, Малфой? Надеюсь, снова что-то такое же бессмысленное и глупое, как и плохо написанное эссе по Арифмантике, — голос слегка подрагивал: Драко списал это на холод.

Девушка осмелилась посмотреть на него с вызовом и дерзостью, которые начинали ему нравиться. У этой ведьмы была внутренняя сила, держащая её в тонусе, даже в таком состоянии ментального здоровья. Волшебник ей завидовал. Малфой не отличался таким выдающимся качеством как внутренний стержень, поскольку привык к совершенно противоположному. Ему не хватало, вероятно, мотивации и смелости, но он не был уверен. Равнодушие, скука, принадлежность к высшему обществу, умение держать себя в руках и найти выгоду везде — вот, чем он мог похвастаться. Его ехидство прыснуло со смеху.

— Для начала мы заключим пари, а потом я скажу, что от тебя понадобится.

Грейнджер удивлённо вскинула брови, совершенно не готовая к усталости в голосе слизеринца. Парень, правда, устал. Ему это надоело. Пока он шёл к ней, наткнулся на кучку шестикурсников, которые решили спровоцировать его на стычку и у которых ничего не вышло. За последний месяц это была третья провокация. Драко даже не хотел об этом думать, блокировал сознание и старался запихнуть эти моменты в самые тёмные и далёкие углы памяти.

— Нет, я хочу знать, прежде чем соглашусь на это желание! — воскликнула она, твёрдая в своих намерениях. Драко лишь лениво хмыкнул.

— Ты в любом случае согласишься, просто хочу быть уверенным, что ты либо выполнишь его, либо покроешься росписью, — губы парня растянулись в горькой ухмылке.

— Что случилось?

Её волнение ему льстило. Ха!

— Я не собираюсь что-либо тебе говорить и становиться ещё одним твоим проектом под названием «Спасение слизеринцев». Отъебись, Грейнджер, и просто протяни свою руку.

Она насупилась, раздувая ноздри в гневе и тяжело дыша. У неё тоже выдался не совсем удачный день. На Древних рунах она умудрилась словить паническую атаку. Приступ был не к месту, она вообще-то была занята длинным переводом на рунический любимых древнегреческих мифов, которыми они с отцом зачитывались, когда Гермиона была маленькой. Потом они классно побеседовали с Гарри, чуть не разнеся её спальню в Башне старост, потому что это было единственное уединённое место в замке, где они могли орать друг на друга. А потом обниматься. И извиняться. И снова поругаться и попросить прощения. В этом году она стала более вспыльчивой и, если можно так сказать, агрессивной.

Стресс, мать его.

— Знаешь, пошёл ты нахер с такими разговорами, — Гермиона схватила лежавшую на полу сумку и поспешила уйти.

— У тебя на щеке стали появляться буквы, — ровно произнёс Драко, заметив очертания прописной буквы «Т» на светлой коже девушки.

— Чёрт!

Она не привыкла ругаться. Не привыкла ругаться в присутствии кого-то. За некоторое время её лексикон пополнился грязными словечками, которые часто произносили Рон, Тео и Пэнси. Иногда сквернословила и Джинни, но только при Грейнджер, потому что старшие братья могли дать ей подзатыльник, а Рон (единственный негодяй из всех) — настучать маме. Молли бы прислала Вопиллер, а там и дело с концом.

Ведьма стала усердно тереть кожу до красноты, чувствуя, будто тонкое лезвие пляшет на щеке, выписывая каждую закорючку.

— Хорошо. Ладно!

Круто развернувшись, Грейнджер протянула ему руку, запястье которой уже опоясал свет магии. Волшебство потрескивало на кончиках пальцев, бледные круги светились голубоватым, призывая быстрее заключить сделку.

Когда они скрепили договор, оба почувствовали, как слегка прошибло током. И пришло осознание, что назад дороги нет. Осталось одиннадцать не исполненных желаний, будущих дел и разговоров, которые будут влиять на Грейнджер и Малфоя. Да: назад пути больше нет. Игры закончились, подумал Драко, настраиваясь на серьёзную и неприятную беседу с той, которую раньше он нена… Правда? Ненавидел ли он её по-настоящему? Это вряд ли.

— Ты никому не скажешь о сути этого желания и выполнишь его так, как я тебе велю. Поняла?

— Поняла, — сквозь зубы ответила Гермиона и посмотрела на своё запястье, где теперь горел голубым второй круг. Цепочка разорвалась ещё на первом, но на глаза «пустота» попалась только сейчас. И выглядело это… странно, по меньшей мере. — Итак?

— Ты расскажешь всё, Грейнджер, о том, как стала великими подружками с Пэнс и Тео.

— О, может, тебе ещё свой Орден Мерлина отдать?

Ему нравилась её дерзость? Пожалуй. Он уже говорил об этом? Если нет, то это так. Малфой усмехнулся, надвигаясь на неё, но Грейнджер даже не отступала, только чтобы не проиграть ему. Хватит. Она и так задолжала целый виш-лист.

— Это может быть дополнением, но мне он не нужен, Грейнджер.

Девушка взвизгнула, вызвав недоумение на лице слизеринца, и стала чесать кожу на тыльной стороне ладони, где вырисовывались знакомые буквы.

— Хотела соврать? Вот тебе и магия, — он выдохнул вверх, проследив за паром, клубящимся от его тёплого дыхания, и снова посмотрел на неё.

— Расскажу; будь добр, отвали от меня. Я сейчас не настроена на это. Завтра, здесь же, в семь. Мне надо обсудить это с Пэнси.

Она собиралась уходить с проклятой башни и вернуться к себе, чтобы почитать или порисовать перед сном, но Малфой схватил её выше локтя и грубо притянул к себе, с напором глядя в ореховые злые глаза.

— Ты ничего не будешь с ней обсуждать, — Драко злился на её тупость. Что непонятного во фразе «ты никому не скажешь»? Порой Грейнджер его удивляет своими выходками.

— Я обещала ей, Малфой. Она не хотела, чтобы ты этого знал! — выкрикнула Гермиона, дергаясь в его хватке.

Парень вздохнул и ослабил хватку на её руке, почувствовав тепло, исходящее от её тела.

— Я сам с ней поговорю. Пусть она орёт на меня.

Было ли это благородством?

Гермиона не знала.

Так и осталась растерянно стоять на Астрономической башне и хлопать глазами, смотря ему вслед.

Вау. Малфой сейчас вырос в её глазах.

***

— Тема нашего сегодняшнего занятия — «Зелье пробуждения». Если вы помните, есть классификация сонных зелий, — Гораций Слизнорт ходил между студентами и смотрел на каждого присутствующего. Шаги его были тихими и спокойными, а полы мантии шелестели при ходьбе.

Гермиона внимательно слушала профессора, открыв давным-давно прочитанный учебник по Зельеварению за седьмой курс. В голове была только одна мысль — архитектура снов. Возможно ли заранее создать сон? Как забраться в подсознание и дать самому себе понять, что ты спишь, до того, как проснёшься, и после того, как уснёшь? Подобного рода мысли приходили в голову нежданно и иногда в самый неподходящий момент.

Когда она ехала сюда на поезде, читала интересный трактат «Осознанные сновидения» Вейланда Линкса. Мысль целителя, написавшего книгу, была в том, что существует возможность внедрения в подсознание какой-либо идеи и проникновения нескольких людей в один и тот же сон. Можно ли действительно моделировать сны, строить их, показывать другим и тем временем понимать, что вы спите?

— Начнём с теории. Данное зелье используется в качестве антидота к сонным зельям и для ободрения. Кто мне скажет, сколько по времени его готовят и что используется в качестве ингредиентов? — Слизнорт остановился около своего стола и оглядел студентов.

Грейнджер машинально быстро подняла руку, желая снова блеснуть своими знаниями и исключительной памятью первой. Конечно, она знала ответы на все вопросы. Более того — у неё были собственные, что не скрылось от профессора, по-доброму хмыкнувшего лучшей ученице школы.

— Мисс Грейнджер, прошу.

— Приготовление Зелья пробуждения, сэр, занимает от пятидесяти пяти до девяноста пяти минут. В его состав входят Змеиные клыки, аконит*, сушенные жала веретеницы и Стандартный ингредиент*, — немного нервно ответила Гермиона, расправляя складки на мантии. Было непривычно, неловко и чуть странно, когда все на неё смотрели в ожидании правильного ответа.

— Верно, мисс Грейнджер. Десять очков Гриффиндору, — улыбнулся Гораций и взмахнул палочкой, заставляя нужные составляющие зелья взлететь, демонстрируя их семикурсникам. — Зелье пробуждения можно использовать как противоядие к Напитку Живой Смерти, но не факт, что сразу оно окажет нужный вам эффект. Откройте учебники на странице тридцать семь.

Вокруг зашелестели страницы книг, студенты уткнулись в рецепт зелья, пытаясь понять что к чему. Гермиона знала о нём всё ещё с того момента, как готовила Усыпляющее зелье Гойлу и Крэббу на втором курсе. Ей не нужно было долго и дотошно изучать способ приготовления, чтобы запомнить.

— Скажите, профессор, — неуверенно начала она, пытаясь правильно подобрать слова, чтобы многие не прогадали её замысел.

— Да, мисс.

— Возможен ли сон внутри сна? И будет ли действовать Зелье пробуждения в таких случаях?

Сокурсники оглянулись на неё в непонимании. Тео, стоящий рядом с ней за одним столом, нахмурился, осознавая, к чему клонит староста девочек. Пока другие насмешливо (думая, что это невозможно и глупо даже для Гермионы) и критикующе рассматривали её, Нотт встал ей за спину и кидал почти грозные взгляды на однокурсников со Слизерина, которые по-прежнему не переваривали магглорождённых, и гриффиндорцев, глупо хлопающих глазами (да, это он думал о Роне Уизли и Симусе Финнигане, очевидно не планирующем очередной взрыв или поджог).

— Я не застал ни одной практики подобного исследования, но в теории – возможно всё, — мягко проговорил Гораций, скрывая в голосе недоумение и неодобрение. — Во всяком случае, это зелье должно быть более сильным, чтобы пробудить человека, находящегося на нескольких уровнях осознанного сновидения, — пожилой мужчина вскинул бровь в намёке на личный разговор, если лучшей ученице курса будет интересно подробнее узнать об этом.

Грейнджер кивнула Слизнорту и вернулась к своему рабочему месту. Она даже не обратила внимания на странные взгляды однокурсников, особенно Тео и Малфоя, которые прожигали её взглядами, словно поняли всё, что ей было интересно.

— Гермиона, ты что, всерьёз думаешь над этим? Это же нереально сделать слаженно и функционально, — прошептал Тео, кидая в котёл нужное количество сушёных жал и зажигая его магией.

— Почему бы и нет? — фыркнула она, мешая варево в котле. — Если проблема в голове, нужно точно так же залезть в голову и изменить её. Не вижу ничего плохого.

— Это может повлиять на тебя. Если ты хочешь провернуть схему с внедрением идеи в подсознание, то знай: ты можешь заработать ещё одну травму или повредить мозг, вырезая эту. Ты вообще в своём уме?

Она заправила волосы за уши, подозревая, как нелепо и ужасно выглядит её причёска из-за влажного и горячего воздуха, идущего от котлов. Впрочем, её это волновало в последнюю очередь, кучерявые пряди, вьющиеся ещё сильнее от этого, только мешали нормально работать. Пошарив в карманах мантии, она всё-таки нашла резинку и завязала волосы.

— Попробовать стоит. Просто нужно понять, сработает это или нет, а дальше опираться на полученную информацию. На следующем сеансе у Беаты я спрошу об этом. Не парься, Тео, — махнула рукой гриффиндорка и подняла палочку, чтобы невербально произнести нужное заклинание, после чего поставила таймер для настоя зелья. — Пока что надо всё узнать и взвесить, а потом действовать.

По окончании занятия Слизнорт проверил у каждого Зелье пробуждения и в должной мере оценил возможности и старания студентов, обозначив зелья Грейнджер, Нотта и Малфоя лучшими на сегодняшней паре.

Когда за последним семикурсником закрылась дверь кабинета Зельеварения, девушка подошла к профессору и постаралась объяснить то, о чём она размышляла. Линкс сформировал неоднозначное мнение о возможности снов внутри сна. Ему удалось побывать лишь на двух уровнях сна, об остальных он строил лишь теории. Попытки были короткими, поскольку он был неумелым архитектором и не смог в должной мере проверить проекции своего подсознания на реакцию. В одиночку было трудно что-либо узнать, именно поэтому он кое-что прояснил: «Переход на более глубокие слои подсознания лучше всего осуществлять небольшой группой, чтобы понять все детали».

— Профессор, могу ли я ещё узнать об осознанных сновидениях?

Гермиона была абсолютно уверена, что Гораций Слизнорт мог ей что-то рассказать по этой теме. Варить снотворные и пробуждающие — по его части, он также мог участвовать в экспериментальных группах проникновения в чужие подсознания и раскрытия других уровней сна.

— Конечно, мисс Грейнджер. Смотря что вас интересует.

Девушка замялась, прикусив щёку с внутренней стороны. Нужно было правильно сформулировать вопрос, чтоб её не отбрили сразу же, как только она откроет рот.

— Понимаете, у меня развилось ПТСР после войны, и я бы хотела попробовать вложить в голову одну идею, с помощью которой я смогу пойти на поправку гораздо быстрее, нежели сейчас благодаря терапии и медикаментам. В трактате Вейланда Линкса «Осознанные сновидения» я узнала о разных уровнях сна, на которые можно попасть, засыпая на каждом. Я подумала… это было бы эффективно и помогло бы мне в моём исследовании, — она вздохнула и подняла глаза на преподавателя.

— Если я вас правильно понял, то вы рассматриваете стажировку в Мунго и хотели бы работать с сознанием и подсознанием, — мужчина посмотрел на неё пронзительным взглядом, пытаясь отыскать ложь в её словах.

Гермиона действительно рассматривала карьеру целителя в будущем, всего лишь рассматривала, как и многие другие (например, она думала над тем, чтобы стать Британским Послом для разрешения конфликтов в других странах). В любом случае, до конца года она ещё успеет определиться, но летом она могла бы пройти краткий курс медобразования и помогать той же Дарлинг.

— Да, я думала над отделением психотерапии, но вряд ли в Мунго, у них подобные случаи рассматривают лишь единицы, а, скажем так, гипноз не считается за терапию, хотя его можно было бы попробовать, — хмыкнула она.

— Вейланд Линкс был опытным колдомедиком, проработавшим в какой-то частной клинике порядка десяти-четырнадцати лет, однако он писал эту захватывающую книгу, потому что сам был подвергнут чужому проникновению в подсознание через сон. Его труд вряд ли блещет большим количеством достоверной информации и конкретными фактами, но, говоря откровенно, чтиво интересное и в какой-то мере правдивое.

Он не спешил обо всём ей рассказать, поскольку знал о быстрой работе её мозга. Гермиона Грейнджер готова была попробовать прямо сейчас, только вот ей не хватало нужных знаний в этом вопросе.

— Окклюменция вас не спасёт в таком случае, однако хорошие окклюменты смогут научить вас защищать своё подсознание от намеренного проникновения в вашу голову. Сны — вещь интересная и малоизученная. Ни волшебники, ни магглы не уверены до конца в том, что из себя представляют сны. Вам стоит поговорить об этом с вашим целителем или с профессором ЗОТИ, чтобы узнать подробнее о таком проникновении, — Слизнорт улыбнулся ей, продолжая готовиться к следующей группе студентов. — Но, думаю, общий сон и разной глубины уровни сна возможны, если правильно приготовить нужное снотворное и идеально спроектировать его в подсознании, мисс Грейнджер. Это всё, что я могу вам пока сказать. Если захотите узнать больше, библиотека всегда к вашим услугам. Можете даже внимательно осмотреть секцию «Подсознание».

На последних словах волшебник подмигнул гриффиндорке и удалился в подсобку, оставив её одну в кабинете. Постояв ещё около минуты и думая над словами преподавателя Зельеварения, Гермиона поспешила на другие лекции.

***

Несколько минут Драко пытался сосредоточиться, но взволнованный и нервный Теодор не давал заниматься в спокойной обстановке, шерудя конспектами и учебниками, которые даже не читал. Выдохнув сквозь зубы, Малфой закрыл учебник и пристально посмотрел на друга, откинувшись на спинке стула и скрестив руки на груди.

— Ну и? — вопрос прозвучал довольно грубо, но парень на то и рассчитывал.

— А? Что? Ты что-то сказал, Драко? — встрепенулся Тео, ёрзая на своём месте.

— Я сказал, что ты кусок сопливого идиота, которого считают одним из самых умных и лучших студентов на курсе. Правильно говорит Пэнси: нас всех водят за нос.

Драко ухмыльнулся, глядя на то, как краснеет от злости и смущения один из давних и лучших друзей. Нотт то открывал рот от возмущения, глотая лишь воздух, то раздувал ноздри и щурился, то широко раскрывал глаза.

— Ты что вообще мелешь, придурок белобрысый? — тихо шипя, произнёс староста мальчиков, сжимая пальцами перо до побеления костяшек.

— Мерлин, Тео, как ты заебал! — закатив глаза, простонал Малфой. — Не уверен, как тебя ещё Грейнджер не выселила из башни, а Пэнси не заехала тебе по лицу.

— Иди нахрен.

— Это ты пойдёшь, если не возьмёшь себя в руки и не покончишь со всем этим дерьмом. Руки в ноги, ноги в руки — или как там говорится — и поговори нормально с Дафф. Сколько можно кормить нас этой хернёй?!

— Не припомню, чтобы ты так много сквернословил, мистер у-меня-нет-проблем-с-девушкой-которая-мне-нравится-потому-что-мне-никто-никогда-не-нравился-по-настоящему!

Староста Слизерина тихо фыркнул и отвернулся от друга. И всё же Тео был прав: ему такие чувства практически не знакомы, он умел держать себя в руках. Конечно, были такие случаи, но с тех пор прошло много лет, а потом Драко научился выстраивать стены и блокировать эмоции, скрываясь за маской безразличия.

— Просто подойди к ней и предложи помощь. Хотя я по-прежнему придерживаюсь того мнения, что тебе не стоит тратить на неё своё время.

Драко оглянулся на Дафну, пишущую эссе, рядом с которой сидела её сестра Астория, кидающая короткие взгляды на Малфоя. Он бы ухмыльнулся, да смог только нахмуриться.

«Тори строит мне глазки. Жаль её, как и Тео, она тоже бесполезно тратит на меня своё время. Но вот Дафна могла бы присмотреться к Нотту», — он даже не прятался, пока смотрел на двух слизеринок. Подмигнув ухмыляющейся Дафне, Драко отвернулся от девушек и снова открыл учебник на нужной странице. Задание по Защите было практически невыполнимым. Ему нужно было совмещать работу с исследованием по Зельям и искать противоядие заклятию. Типа, такое вообще бывает? Долиш в этом году стал преподавать предмет и задавал, казалось бы, нереальное домашнее задание.

— Как я выгляжу? — тихо вопросил Тео, пропустив волосы сквозь пальцы и поправив воротник рубашки.

— Нормально. Успокойся и предложи помочь ей с эссе. Она, кажется, испытывает затруднения, — не взглянув на него, ответил парень и продолжил буравить страницу глазами. Может, ему попросить помощи? На их курсе есть несколько студентов, которые, вероятно, хорошо бы справились с этим. Например… ладно, слизеринцы не отличались успехами в этом предмете. Если он спросит Грейнджер, она поможет ему? Хотя почему он должен спрашивать?! Он просто скажет, что это его третье желание.

Теодор угукнул и встал, скрипя стулом, после чего удалился в сторону Гринграсс. Малфой наблюдал за ним без всякого энтузиазма, окончательно потеряв всяческое желание доделывать задание по ЗОТИ. Нотт неспешно шёл в сторону интересующей его девушки и откашлялся, прежде чем произнести:

— Привет, Дафф, — он правда старался обворожительно улыбнуться.

— Блядь, Мерлин… Опять ты, — еле слышно простонала блондинка и попыталась спрятаться за книгой.

— Можно просто Тео, — его губы растянулись в ухмылке.

Драко захотелось ударить себя по лицу томом «Практического применения заклятий и зелий» Эдуарда Пристлеана. Более нелепого начала диалога он не слышал.

«Заранее проигранная партия», — подумал аристократ и продолжил прислушиваться.

— Ты что-то хотел? — вымученно предположила она, собирая свои вещи.

«Красный код! Красный код! Только Салазар знает до точности, какой ты придурок, друг мой».

— Всего лишь сказать, что ты такая красивая. Когда я тебя вижу, у меня даже часы встают.

И всё же лицо Малфоя столкнулось с твёрдым переплётом научной литературы.

— У тебя нет часов, — произнесла Дафна и, взмахнув волосами, удалилась прочь из библиотеки, забыв даже о сестре, неловко наблюдающей со стороны за этой комичной сценой.

Слизеринский староста засмеялся в голос, всё также уткнувшись в обложку книги. Это было… нечто. Где он успел научиться этой ерунде? Это же просто… Малфой не мог подобрать слов, чтобы описать то, что только что произошло между его однокурсницей и его другом.

— Что я делаю не так? — прошептал староста мальчиков, вернувшись на своё место.

— Всё, думаю, — задыхаясь от смеха, выдавил Драко, насмешливо глядя на Теодора, надувшего губы.

— Мог бы и поддержать, друг называется, — шёпот Тео сочился ядом и каплей злости, однако сам выглядел куда более подавленным и расстроенным нежели пытался это показать.

— Скажи спасибо, что Блэйза тут нет, он бы записывал всё, что ты говоришь.

— Вот спасибо!

— Но ты не переживай, я ему обязательно всё передам в самых мельчайших подробностях, на которые способен.

Тео бы прямо сейчас пустил в однокурсника какое-нибудь мерзкое проклятье, если бы они не были в библиотеке.

***

Закончив патрулировать с Пэнси школу, Драко задавался вопросом, почему лучшая подруга пыталась скрыть от него то, как она начала общаться с Грейнджер, которую терпеть не могла с первого курса. Что такого произошло, что Паркинсон, которая никогда не утаивала от него ничего (ну, или не палилась), вдруг не хотела ничем поделиться? В какой момент он упустил её доверие?

— Это личное, Драко, я не хочу, чтобы ты об этом знал. И прошу тебя, не заставляй её рассказывать тебе что-то. Я взяла с неё слово, что она никому не скажет. Даже Тео. Просто сделай хоть раз так, как я тебя прошу.

— Так это всего лишь моё желание, Пэнс.

— Поменяй его, — фыркнула слизеринка и продолжила идти к Подземельям уже более агрессивно.

— Нет.

— Нет? Ты вообще хоть кого-нибудь слышишь, кроме себя? Я прошу тебя по-человечески и по-дружески: не спрашивай, тебе это не понравится, — злостно проговорила Паркинсон, поворачивая направо. — А у меня нет сил тебе что-либо разжёвывать, как капризному маленькому ребёнку.

— А зачем это вообще было делать?

— Ради тебя.

— Ты сделала что-то, что мне не понравилось бы, ради меня?! Ты вообще дружишь с логикой и разумом? Никто не считал тебя тронутой, Пэнс, но, видимо, ошибся.

— Отвали. И не смей меня оскорблять. Я сделала это ради тебя, а факт того, как я это сделала, тебя касаться не должен. Спокойной ночи.

Она пошла вперёд него и скрылась за очередным поворотом. Малфой поражённо смотрел вслед, стоя посреди коридора, и размышлял над этим. Пэнси никогда не злилась, если была не заинтересована в каком-то секрете. Значит, она сама всё устроила. Только что именно? Она так отчаянно пыталась скрыть это от всех, доверив Грейнджер что-то настолько ценное и хрупкое, даже не задумавшись ни о чём. Слизеринка поставила на кон буквально всё, просчитав риски.

Опять загадки, секреты и сокрытие фактов от него. Почему все от него бегут? Или он бежит от всех? Всё перевернулось с ног на голову, Земля сошла с орбиты, Солнце поглотило Землю, воды планеты затопили земли, всё изменилось. Он вроде пытался это понять. И ему было важно знать, почему Пэнси Паркинсон, ранее презиравшая всех гриффиндорцев и ненавидящая магглорождённых (вот кто по-настоящему ненавидел людей за кровь), стала хорошей подружкой для истинного представителя обеих групп. Если бы ей это было не важно и недорого, она бы не рискнула и не завела дружбу с Грейнджер.

Может, стоит изменить желание?..

Нет. Драко собирался всё выяснить и со всем разобраться. Почему он должен останавливаться на полпути?

Войдя в свою спальню, он сбросил с себя свитер с высоким горлом и достал дневник из второго дна ящика прикроватной тумбочки. Был только один человек, способный помочь ему разобраться.

И почему он сам не мог разрешить это? Снова.

Привет. Я пришёл за советом. Если можно.

Мими не отвечала минут пять, а потом стали проявляться цепочки слов, светящиеся голубым.

Привет. Что-то серьёзное? Опять с друзьями поссорился?

Не совсем. Подруга скрывает от меня правду относительно кое-чего. Я хотел бы узнать об этом, но она злится и обижается, потому что я лезу не в своё дело.

Драко сидел на кровати, откинувшись на спинку и согнув ноги в коленях, чтобы было удобнее писать. Фамильный перстень переливался серебром, отражая приглушённый свет, что шёл от заколдованных свечей. Зелёно-серебристый галстук болтался на его шее, а рукава рубашки были закатаны до локтя. Он мог наблюдать за тем, как его кожа покрывается мурашками. Осень была холодной, в Подземельях работало отопление, тем не менее, не так хорошо, как в основной части замка.

Знаешь, некоторым нужны секреты, чтобы оставаться теми, кто они есть. Тайны делают с нами немного деструктивные, а также созидательные вещи. Я, например, чувствую, что способна нести свои секреты в себе, потому что это личное. Если ты понимаешь, о чём я. Я не хочу их раскрывать, потому что мне не нужны чужие вздохи, одобрения, сожаления или осуждения. Так я чувствую, что более подвластна самой себе. Мне нравится оставлять за собой право молчания, потому что это — моё.

Дело в том, что её тайна касается и меня. Не считаешь ли ты, что я, как косвенный участник, должен об этом знать?

Возможно.

А может, и нет. Кто знает.

Во всяком случае, у неё наверняка есть причина, почему она не говорит тебе всей правды.

И ты рассуждаешь очень эгоцентрично, а это не здорово.

Не тебе решать, что эгоцентрично, а что — нет.

Раздражение от понимания, что она права, — вот что он испытывал в данный момент. Мими никогда не показывала себя дерзкой зазнайкой, которая ставит его на место объективностью. Кого-то она ему напоминала.

Хэй, не будь таким агрессивным. Я лишь хочу объяснить тебе и дать совет, так как ты спросил его; и я говорю: дай ей время. Наверняка она скажет тебе об этом позже, когда ты будешь более хладнокровно относиться к таким вещам. Держу пари, что ты более эмоциональный и импульсивный, чем кажешься на первый взгляд. Так что возьми себя в руки и просто жди.

Малфой вздохнул. Он не хотел ждать. Он хотел знать прямо сейчас. Засунуть свой нос в котёл с кипящим любопытством и задраконить Грейнджер и Пэнс своими вопросами. Ему не давало это покоя. Была веская причина, которая толкнула слизеринскую ведьму на такой отчаянный шаг. И причина крылась в нём — в Драко, мать его, Малфое. Чёрт, этому должно быть логическое объяснение.

Я жду уже больше месяца.

Значит, подождёшь ещё.

Не могу. Причина всех её действий в этой ситуации — я. Я должен знать, во что она ввязалась из-за меня.

Думаешь, это что-то плохое?

Нет, что ты. Просто считаю, что это необъяснимо. И глупо. И рискованно. И глупо.

Повторяешься.

Мысли в голове перемешались, и сработал рубильник.

Повторяешься.

Только сейчас до него дошло.

Он снова бежал к ней за советом. Она к нему — ни разу. Драко постоянно прибегал к Мими, считая, что она — его единственная надежда, потому что она… не видела в нём Драко Малфоя, она видела обычного человека с обычными проблемами. Волшебник не мог себе представить это. Что это? Бескорыстие? Честность? Принятие? Отдача на все сто?

С этого года он нашёл свой причал. Мими. Да. Каждый дракклов раз, когда ему хотелось остановиться на мгновение и посмотреть на звёзды, почувствовать холод ветра, услышать шелест страниц и биение своего сердца, он приходил к ней. Драко чувствовал себя живым, когда с ней разговаривал. Ему её не хватало в реальной жизни. И поэтому желание найти эту девушку усиливалось с каждым днём.

Ты чего притих?

Размышляю.

О чём, если можешь рассказать?

Забавно выходит. Когда мне грустно, хочется что-то разделить или нужен совет, я всегда возвращаюсь к тебе. Ну, вроде, все эти дороги, по которым я иду, в конечном итоге приводят к тебе. Так необычно. Раньше у меня не было такого.

Есть такое выражение: все дороги ведут в Рим. В Древнем Риме было построено множество дорог, которые вели в один единственный город — в Рим, и поэтому, по какой дороге бы ни шёл, путник обязательно приходил в Рим. То есть, что бы человек ни делал, конечная точка пути известна.

Тогда, полагаю, мой Рим — это ты.

Это… очень мило. С твоей стороны.

Извини. Возможно, мне не стоило этого говорить. Я просто… не знаю. Мне жутко неловко, извини.

Не извиняйся. Это было приятно — услышать такие вещи, даже от незнакомого человека.

Слизеринец ощутил, как щёки вспыхнули, а руки задрожали. Он… сделал что? Признался в симпатии незнакомке? Вот блин. Мерлин, он чувствует себя идиотом. Действительно ли это? Драко не в курсе, честное слово. Наверное, ему нужно сказать об этом маме. Да и вообще — о многом.

Завтра он напишет ей письмо.

Спокойной ночи, Блэйк.

На несколько секунд задержав дыхание, Малфой черкнул ответное пожелание и с хлопком закрыл дневник. Что ж, это было… необычно. И непривычно. О чём он вообще говорил ей?

Драко не помнил. Абсолютно. Спонтанность — не его отличительная черта, тем не менее, он сказал этой ведьме, что она, вроде как, ему нравится. Он же правильно понял идиому? Или нет?

Будто адреналин смешался с его кровью, окрыляющее чувство, дающее понять, что в порыве он способен на всё.

Через какое-то время запал и странные ощущения пропали.

Он запутался. Окончательно. Блядь. Да что за день сегодня такой?!

Что с ним не так?

***

Она всё-таки дочитала эту историю до конца. Энн Беннетт-Хилл была просто одержимой. Гермиона подозревала, что это не была настоящая влюблённость. Лишь посеянное в её разуме зерно сомнений, которое проросло и дало свои плоды. Очень удручающие и отвратительные — по меркам Грейнджер — плоды.

Блэйк во многом помог ей, прояснив кое-какие детали касательно демонов и сделок с ними.

Форнеус считался духом «исправления ошибок». Он пообещал «починить» всё, что она сломала, стерев из памяти её возлюбленного моменты её ошибок и падений касательно многочисленных приворотов. Демон не уточнил, как именно будет исправлять ситуацию, а Энн решила не интересоваться, потому что рассчитывала на честность и порядочность.

«Пхах! Порядочность? У демона? У слизеринцев и то больше порядочности, чем у духов Каббалы. Она совсем… Точно. Девочка же лишилась рассудка, нет смысла осуждать её», — ведьма горько усмехнулась своим мыслям и продолжила чтение.

Форнеус через рейвенкловку создал дневники, не оповестив её о том, что дневники будут появляться только в школе и только у тех людей, кто в этом действительно нуждается, — у тех, кому ещё можно помочь. Предостережения студентка пропустила мимо ушей, так что поделом ей.

Гриффиндорка даже стыдилась своих мыслей на этот счёт. Недавно она говорила Гарри про прощение и вторые шансы, а в этой истории просто испытывала презрение к влюблённой. Её дед тоже был хорош. Дал ей наводки, обозначил «идею», что она обращает внимание на того парня, когда девочка просто рассказала про его неравнодушие как к ней, так и ко многим.

«Когда настало время исцеления, Энн увидела созданные духом дневники, которые принимали вид обычных блокнотов. Их обложки красились в любимые цвета обладателей, а форзацы украшали контуры рисунков, которые предпочли бы видеть люди — любимые животные, цветы, пейзажи, вещи и так далее. Таким образом подчёркивалась принадлежность дневника.

Форнеус зачаровал тетради так, чтобы никто, кроме двоих, не смог прочитать переписку и что-либо узнать. Демон «наделил» дневники интересным свойством: куда бы их не отдавали те, кто не смог принять свои чувства, артефакты возвращались к законным на данный момент обладателям.

Мисс Энн сочла нужным наложить на вещи Связующие чары, которые подталкивали пользователей к более частому общению и навязчивому желанию найти человека в реальной жизни, поскольку называть имена изначально было плохой идеей — страницы не давали выводить нужные буквы, чтобы собеседники сами догадались в своё время.

Чары действовали не только на чувства и эмоции во время переписок. Они также предполагали, что будут связывать волшебников невидимыми цепями. Так обладатели стали чувствовать тепло или жжение в ладони, которой чаще всего выполняли действия, из-за непрочитанного сообщения или после долгого отсутствия контакта. Другим «побочным действием» Связующих чар стало давление на грудную клетку, которое некоторые чувствовали, потому что скучали по другому человеку.

Справиться с этим помогло лишь, так называемое, опознание личности собеседника. Своеобразное оповещение о новом сообщении оставалось, но волшебники-обладатели больше не чувствовали тоски и тяжести и не были эмоционально опустошены.

Детальное исследование влияния Связующих чар показало нам, что их действие не заканчивается, если собственники дневников не хотят признавать привязанность ко второму обладателю, отрекаются от чувств, которые зародились при тайной переписке или до этого. Исходя из этого, также стоит отметить, что дневники не исчезнут просто так, если их выбросить, отдать, отнести в Отдел тайн или продать. Тетради каждый раз возвращаются, пока чувства одного объекта воздействия к другому не будут признаны.

Если же объект ничего не испытывает по отношению к собеседнику, в зачарованных предметах нет смысла, и они возвращаются на свои места — в Министерство Магии Британии в Отдел тайн.

Помните: каждой загадке отводится определённое время на её решение. Не спешите с ответами на все ваши вопросы.

P.S. хочется упомянуть тот факт, что дневники способны появляться только в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс у совершенно разных волшебников и ведьм».

Рвано выдохнув, Гермиона откинулась на спинку стула, сидя за столом в своей гостиной и допивая давно остывший кофе. Тео пропадал в Подземельях, так что ей никто не мог помешать отдохнуть в своей башне вне спальни. От такого количества информации болела голова. Ещё появилась навязчивая мысль узнать, кто имеет второй дневник. У неё были предположения, но она не хотела строить бессмысленных догадок.

Что ж, сказать напрямую о себе никто из них не сможет. Печально. Однако в неведении есть свои плюсы. Вдруг это кто-то из тех, кого она совершенно не знает или с кем у неё натянутые отношения? Или тот парень с Хаффлпафф, который думает, что она не замечает его странных взглядов в свою сторону. Кажется, его зовут Захария Смит. Вроде бы. Она точно не помнит. Может, Смиткинс? Нет.

Пацан, если честно, пугал её. Особенно своим взглядом. Это было… дико, странно и ужасающе. Когда Гермиона замечала его взгляд, направленный на неё, его глаза будто остекленели, а потом он одёргивал себя, краснел от смущения (или от того, что его поймали) и отворачивался. Такое случалось всего два раза, но она запомнила.

Впрочем, если это кто-то из её знакомых или друзей? Было бы неловко. До жути неловко. Она бы хотела, чтоб это был человек её мыслей. Блэйк был очень эрудированным подростком (ведьма даже допускала мысль, что они ровесники), не таким заурядным, как, например, Невилл или Рон. В плане эрудиции, естественно.

Ладно, их нельзя сравнивать. Невилл — один из её друзей, милый, забавный и, в целом, приятный человек. Рон же был и остаётся ей лучшим другом, весёлым, понимающим парнем, готовым встать на защиту её жизни и интересов.

Правда, ни один из них не соответствовал её «требованиям». А жаль.

Вот блин. Малфой стоял одним из первых в её мысленном списке обладателей. Потому что он… они… Потому что многое сходилось, если быть честной и откровенной хотя бы с самой собой. Блэйк интересовался «Плацебо», Малфой просил включить, чтобы послушать. Блэйк имел конфликты с друзьями, Драко Малфой тоже. Всё сходи…

Гермиона почувствовала, как течёт её нос и привычным движением аккуратно вытерла его тыльной стороной ладони, отметив то, что снова страдает насморком. Гриффиндорка опустила глаза на стол, вспомнив о лежавшей тут когда-то пачке салфеток, и заметила неладное. Кровь. Это была её алая кровь, текущая из носа. Чёрт. Какой неожиданный поворот событий. Грейнджер запрокинула голову назад, как когда-то учили родители, и втянула воздух через нос. Интересно, поможет ли в этот раз…

Жидкость с привкусом железа стекала по задней стенке горла, отдавая во рту. Девушка усмехнулась, скривив губы. Сейчас бы пошутить про «восполнение крови в организме», если бы было кому рассказать эту нелепую, глупую и совершенно не забавную шутку. Но рядом не оказалось ни одного живого слушателя и свидетеля её очень короткого бенефиса. Гермиона всё ещё чувствовала странный привкус, который не считала особо противным — скорее, терпимым.

Чёрт. Она догадывалась, какие именно были причины у этого недоразумения. Одни только проблемы со здоровьем чего стоили. Стресс, психическое расстройство, тревожность, приступы, возможно, зарождающаяся депрессия, недостаточное содержание мелатонина и серотонина в организме — всё это могло спровоцировать кровотечение. А ведь ещё…

Твою мать. Они, видимо, слишком близки к разгадке. Кажется, Гермиона Грейнджер поторопилась. Сильно поторопилась с поисками ответов.