«Каждый имеет право умереть, но не обязан».

«Лучше бы я умер!»

Вислав кусает губы, обнимает себя за плечи, затылком нет-нет да и о стену прикладывается.

Как он мог? Своими собственными руками! Вот этими самыми пальцами, разодранными до крови в приступах злости, схватить Юра за плечи...

Бедный маленький Юр, так обрадовался, когда хмурый папа, последние дни запиравшийся в своей комнате, вдруг предложил погулять!

Бедный маленький Юр, которого совсем крохой держал на руках, укачивать уходил в другую комнату, чтобы Юля могла и дальше спать...

Бедный маленький Юр — который старательно улыбался в ответ, учился ходить, вцепившись в его пальцы, называл папой...

Как он мог? Бесчувственное чудовище!

Нет, наверное, как раз чересчур «чувственное». У того, кто ничегошеньки не чувствует, не было бы странного ощущения, будто мир глядит во все глаза и каждым движением ветра даёт понять: ты здесь чужой, убирайся! А куда можно убраться из этого мира, кроме как...

Но не мог же оставить ему на растерзание Юра! Юр — кровь от крови его, а значит, такой же чужой; значит, рано или поздно мир и на него бы вытаращился всей тысячей глаз, оскалил свои длинные зубы и...

Вот и решил: уведу сначала его, а уж потом и сам.

Но не получилось. Ничего не получилось.

Зачем вообще сюда понесло? Она же говорила, мол, останься, нехорошее у меня предчувствие...

Куда «сюда»? Кто «она»? Когда говорила?..

Вислав так яростно потирает лоб, будто если долго тереть, можно однажды докопаться до непонятных глубинных воспоминаний, порой всплывающих в голове. Сны это? Фантазии? Что-то... быть может, из прошлой жизни? Но зачем оно ему здесь, почему такое слишком реальное?..

Наверное, он и правда болен. Наверное, после экспертизы и суда, как и сказал адвокат, его поместят в больницу.

Вот и хорошо, вот и правильно.

Жаль, в больнице он всё-таки не сможет умереть, никто ему там не даст покончить с собой. Что за несправедливость, а? Каждый человек должен иметь право умереть тогда, когда он этого хочет!

Но, наверное, будь это даже прописано в законе, оно бы касалось только тех, кто здоров. А он всё-таки болен; и никакого права умирать не имеет.

«Лучше бы я кинулся в воду вслед за ним! — жмурится Вислав. — Зачем понадобилось кончать с собой где-то в другом месте, в другое время, другим способом?.. Какой дурак!»

Слёзы катятся по исцарапанным бритвой щекам: давно перестал видеть смысл в аккуратном бритье. Разве оно пригодилось? Разве оно уберегло от тяжёлого взгляда реальности, разве убрало из головы мутные чужие воспоминания, разве помогло наконец-то уйти?..

«Лучше бы я не рождался вовсе!»

«Почему я всё-таки не могу просто взять и умереть?..»