Солнце медленно поднималось с востока, то самое «долгожданное» утро вступало в свои права. Нежные лучики пробивались сквозь окна, наполняли покои главы Ордена Цзян теплом и светом. Добравшись до кровати, на которой глубоко и крепко спали после ночных развлечений двое мужчин, лучики ласкали обнажённую кожу, не прикрытую одеялом. От окна подуло приятным ветерком, свежим и чистым воздухом, пробежавшим холодком по ним вслед за теплом лучей солнца.
Щебет ранних пташек неумолимо нарушил покой Цзян Ваньиня. Он не любил подобные пробуждения и оттого часто с утра бывал не в духе. Попытался спрятаться от раздражителей, укутавшись в одеяло. Не вышло: недовольство, ноющая боль во всём теле, злость и неспособность нормально пошевелиться. От одних ощущений уже хотелось скоропостижно сдохнуть. А когда он открыл глаза и постепенно нахлынули воспоминания... Не все, самые яркие.
Но и их хватило сполна.
Цзян Ваньиня мелко затрясло.
«Лань-мать-его-Чжань! Я продался за вино… я продал своё тело за возможность поплакать и вино... ненавижу себя... ненавижу его, Я ВСЕХ НЕНАВИЖУ!» — Сказать, а вернее, прокричать вслух у него не хватило ни сил, ни приличия; всё он, естественно, думал. Физически Цзян Ваньинь смог лишь проскулить и начать хныкать.
Удивительно, но Лань Ванцзи всё ещё спал, хотя перевалило далеко за пять утра. Он слишком устал за прошедшие дни. Добраться от Гусу до Юньмэна дело небыстрое, да и все последующие события...
Его лицо во сне смягчилось; сложно было поверить, что оно обычно вообще не выражает эмоций. Казалось, Лань Ванцзи вот-вот улыбнется или покажет что-нибудь ещё. Но сквозь сон почувствовав, как Цзян Ваньинь нервничает, он нахмурился и обнял его.
— Отпусти! — тот не мог вырваться и не понимал почему: из-за нежелания, или из-за неприятных ощущений в теле?
От такого Лань Ванцзи не мог не проснуться окончательно. Некоторое время он непонимающе смотрел на Цзян Ваньиня. Он помнил всё, что случилось ночью, был трезв к тому времени, и не понимал, почему тот так себя ведёт. Но покорно отпустил.
— Я сделал что-то не то? — чуть хрипловатым после сна голосом, спросил он, мягко касаясь пальцами щеки Цзян Ваньиня. Тот отстранился, осторожно поднялся с кровати и подошёл к зеркалу. И тут же опустился на пол, неверяще глядя на себя. — Цзян Чэн?
Лань Ванцзи сел на кровати, не отрывая от него взгляда.
— Я был согласен на всё это?
— Да.
«Цзян Чэн, ты слабоумный», — подумал он и коснулся шеи. Глубоко вздохнул, будто устал настолько, что никаким сном не исправить.
Лань Ванцзи наконец осознал, что тот, похоже, был недоволен случившимся. Хотелось, словно ребенку, которого обидели, надуть губы и захныкать от несправедливости, но он так никогда не делал. Нет, губы, кажется, дул, когда пьяный был, но сейчас ведь он не пьян! В голове проскочила глупая мысль достать гуцинь и сыграть что-нибудь успокаивающее.
— И чего я тебе вчера наобещал? — Цзян Ваньинь поглаживал себя по плечам, успокаивая.
— Ничего. Мы договорились, что у нас есть четырнадцать лет, чтобы подумать.
Цзян Ваньинь вспомнил гораздо больше и, переживая воспоминания, улыбнулся. Это подарило Лань Ванцзи надежду на лучшее, он не мог налюбоваться его просветлевшим и смягчившимся лицом.
— Цзян Чэн такой красивый.
— Ещё и рыбка.
— Рыбка. — Уголки губ второго Нефрита чуть приподнялись.
— Я растерян, — начал загибать пальцы Цзян Ваньинь, перечисляя. — Я в гневе. Так ещё и теперь пытаться скрыть нужно. Мне не нравится.
— Извини.
Лань Ванцзи легко поднялся и, подойдя, тоже посмотрелся в зеркало. Его шея выглядела немногим лучше, чем у Цзян Ваньиня. Он помнил каждый поцелуй. Улыбнувшись, провёл пальцами от одной метки к другой, третьей, пока не обвёл все, ему видимые.
Цзян Ваньинь проводил его действия взглядом, остро ощущая желание коснуться прекрасного тела. И даже руку протянул, правда тут же попытался отдёрнуть её, как от огня, но Лань Ванцзи не позволил — повернулся к нему, взял его ладонь и прижал к груди. Сердца тут же отозвались, забились чаще.
Это не давало Цзян Ваньиню успокоиться, наоборот — он больше разгорался. Поджал губы, чувствуя, как резонируют в нём все чувства, эмоции, действия Лань Ванцзи, как непреодолимо тянет к нему, и как того тянет в ответ. Он нужен Лань Чжаню. И Лань Чжань ему нужен.
Трудно, конечно, поверить — прошёл слишком короткий срок, но так нужно. Иначе Цзян Ваньинь опять всё испортит.
Лань Ванцзи отпустил руку и прикрыл глаза, и оказался в крепких объятьях — Цзян Ваньинь прижался к его груди, прислушиваясь к ритму сердца.
— Мне стало легче. — Лань Ванцзи и вправду отпустили страдания, из-за которых он пришёл. Но он не знал, как правильно выразить чувства, хоть и понимал: это важно в отношении Цзян Ваньиня.
— Хорошо хоть тебе стало.
— Тебе… нет?
— У меня новые мучения: я не хочу, чтобы ты уходил, и хочу остаться один.
— Я могу уйти в гостевую комнату. Тогда я буду с тобой, но ты будешь один.
Цзян Ваньинь не выдержал мощи его глупости и рассмеялся.
— Это так не работает, Лань Чжань.
— Тогда могу спрятаться под одеяло, ты не будешь меня видеть, но я буду здесь. — Когда такое говорят с каменным лицом, становится ещё смешнее. Цзян Ваньинь толкнул Лань Ванцзи на кровать, осторожно опустился рядом и хлопнул по его бедру ладонью.
— Совсем дурак?
— Нет. — Тот перехватил его ладонь и переплёл пальцы, за что получил тычок в бок.
— Два глаза, но ни в одном ни стыда, ни совести. — Наигранное возмущение быстро сменила растерянность: — Как бы тебя отсюда вывести незаметно? Утро в самом разгаре.
— Могу сидеть тут до самого вечера и ждать тебя. А завтра рано утром уйти.
— Дождёшься? — Цзян Ваньинь мило свёл брови домиком.
— Мгм.
— Тогда буду собираться. Только не привлекай внимания, хорошо?
От неясного внутреннего волнения было не по себе. Оставлять Лань Ванцзи? Одного? Здесь? Где вся его личная жизнь заперта? А вдруг что случится? Опасно об этом думать, возможно, стоит пустить ситуацию на самотёк, и будь что будет.
— Здесь есть книги? — прервал поток его мыслей голос Лань Ванцзи. Глава Ордена Цзян пришёл в себя и принялся собираться, бросив короткое:
— Да, на полках.
— Мгм.
Лань Ванцзи смотрел на него, не отрываясь. В какой-то степени он был очарован перевоплощением из домашнего мягкого растрёпанного Цзян Чэна в строгого и собранного главу Ордена Цзян. Было в этом что-то… Хотя о чём речь? Для него все последние события были очаровательно запретными. Но стоило принять как факт: Лань Ванцзи откровенно нравилось такое зрелище, и он не мог себе отказать в любовании.
— Я запрещаю тебе вот так делать. — Цзян Ваньинь указал на засос, который ничем было не прикрыть, как бы он ни старался.
— Мгм.
Облачившись, Цзян Ваньинь заплел косы, собрал волосы и недоумённо огляделся.
— А лента где?
Лань Ванцзи невозмутимо вытащил из рукава фиолетовую ленту и, подойдя, завязал его волосы.
— Вот как она у тебя оказалась, а? — В голосе Цзян Ваньиня звучало смирение.
— Я ночью её примерял, а потом завязывал тебе глаза.
Вспомнив, он смутился, и щёки порозовели. Одной из них мягко коснулся Лань Ванцзи и погладил. Его затопила нежность, которая наверняка отразилась во взгляде.
— Красивый.
Лань Ванцзи не понимал, было ли это правильным: они с Цзян Ваньинем никогда о друг друге не знали многого, не испытывали каких-то особых чувств. Раньше их многое отдаляло друг от друга, но вдруг — объяла необъяснимая тяга, за одну ночь перевернулось всё. Нормально ли это? Стоит ли вообще переживать? Или плыть по течению?
Беспокойство снедало обоих, причём Цзян Ваньиня до тревоги сильно, поэтому он и сомневался. В себе. В Лань Ванцзи. В обществе. Но в плену его нежности таял и уже не мог сопротивляться.
— Ты красивее.
— Нет. Мы красивые друг для друга. Нельзя утверждать, кто красивее.
— Какой ты нудный, фу.
— Зато красивый, — шепнул ему второй Нефрит на ухо, вызывая множество мурашек.
— Это тебя не спасёт, —закатил глаза Цзян Ваньинь и вновь, скорее нервно, одёрнул воротник. Проследив взглядом, Лань Ванцзи ловко поправил его, сотворил очередную «опрятную» магию, благодаря которой был прикрыт весь «срам». И сопроводил извечным:
— Мгм.
— Ты же понимаешь, что он не будет так держаться весь день?
— Мгм.
С тяжёлым вздохом, Цзян Ваньинь потянулся к нему и робко, но нежно поцеловал на прощание, получая гораздо более уверенный ответ. Лань Ванцзи почти улыбнулся и разгладил едва заметные складки на его одежде.
— Идеальный Глава Ордена Юньмэн Цзян.
— Теперь-то уж точно идеальный.
В приподнятом настроении Цзян Ваньинь покинул комнату.
***
Весь день Цзян Ваньинь чувствовал себя неловко: чудилось, что все обсуждают его за глаза, но он гордо выпрямлял спину и продолжал уверенно держаться несмотря ни на что. Позже он и вправду случайно услышал, как служанки радовались, что их глава кого-то нашёл, и слабо надеялись, что он больше не будет таким мрачным. Цзян Ваньинь сильнее поднял ворот и скорее ретировался. Слишком неловко.
Вечером он вернулся уставший, но зато с ужином.
— Доброго вечера, глава Ордена Цзян. — Лань Ванцзи поднял голову от книги, встречая его радостным взглядом.
— Как прошёл день? — Цзян Ваньинь поставил еду на столик и, стянув с себя лишние украшения, сел.
— Хорошо. У тебя тут есть интересные трактаты. Твой?
— Как всегда. Только вот о нас всё равно узнали. Видимо, я был слишком громким. Но они ещё не знают, кто ты.
— У тебя есть четырнадцать лет, чтобы рассказать. — Янтарные глаза засверкали от внутреннего смеха.
— Через четырнадцать лет и расскажу. Когда о свадьбе объявлю и скажу, что у нас в Ордене пополнение, — произнёс Цзян Ваньинь язвительно, с усмешкой, сам не верил в то, что вообще когда-то будет о таком говорить.
— Мы сможем так долго скрываться? — Лань Ванцзи принялся расставлять принесённый ужин, чувствуя спокойствие, какое не чувствовал уже много лет. И он не забывал, что его просили говорить побольше, а потому старался соответствовать.
— Не знаю. Но официально можем.
— Мгм.
— Что это мы все мгм, да мгм. Давай ужинать.
— Мгм. — Лань Ванцзи опустил смеющийся взгляд.
— Лань Чжааань, — укоризненно протянул Цзян Ваньинь.
— Да, Цзян Чэн?
Тот молча принялся за еду.
В блюдах было много лотоса, и Лань Ванцзи ел его с удовольствием: редко выдавалась возможность пробовать столь вкусные. Всё же в Юньмэне они особые. И цветы, и люди.
— Лотосы — вкусно.
— А? О да, вкусно, полезно, питательно, ешь. — Цзян Ваньинь хихикнул.
— Цзян Чэн — тоже лотос, — невозмутимо обронил Лань Ванцзи.
— Я невкусный, неполезный и непитательный.
— Вкусный, я вчера узнал. Полезный — ты помог мне. Питательный? — Он задумался. Цзян Ваньинь стукнул кулаком по столу, щёки его заметно порозовели.
— Лань Чжань!
— Цзян Чэн? Ты милый, когда краснеешь.
Тот закрыл лицо рукой и вздохнул.
Лань Ванцзи подумал, что опять нарушает правила — говорит во время еды.
«Я не в Гусу», — прекрасное оправдание, когда хочется пошалить.
— Милый.
— Прекрати.
После того, как они молча закончили ужин, Лань Ванцзи разлил чай по пиалам и пододвинул одну Цзян Ваньиню.
— Ухаживаешь за мной?
— Мгм.
Цзян Ваньинь отпил чай, наслаждаясь умиротворением. Он понял: вполне неплохо влюбиться в Лань Ванцзи. И вовсе тот и не гад, а ведь Цзян Ваньинь считал именно так. Уважал, признавал силу и совершенство, но гадом не прекращал считать. Возможно, из-за потери внимания шисюна или ещё из-за чего. Но вот они случайно объединились общими чувствами, и появилась странная уверенность: роднее человека на всём свете не сыскать.
— Я не знаю, когда смогу прийти в следующий раз, — подал голос Лань Ванцзи. Оставлять Цзян Ваньиня он не хотел, но его ждал А-Юань.
— Когда-нибудь встретимся. Но как закончишь с делами — у тебя есть официальное приглашение.
— Спасибо, Цзян Чэн. — Лань Ванцзи погладил его по щеке, получая в ответ улыбку.
«Легче...»
Лань Ванцзи придвинулся. Близко-близко, будто поцеловать собирался. Но взамен — стянул ленту с его волос и сел прямо, перебирая её пальцами. Цзян Ваньинь снял украшение, и волосы мягкой волной опустились на плечи, спину. Красивый мужчина. Особенно когда скромно взгляд опускает. Лань Ванцзи неприкрыто любовался им.
— Я думал, ты возмутишься.
— Меньше думай.
— Мгм.
— Твою ленту я не трогаю из принципа, потому что я тебе не супруг.
Лань Ванцзи кивнул. Поддавшись порыву, снял лобную ленту и переплёл её с фиолетовой.
— Красиво?
Но Цзян Ваньинь залюбовался лишь своим «не-супругом», занимавшимся метафорической порнографией.
— Красиво. — Он придвинулся к Лань Ванцзи и потянулся за объятьями. На трезвую голову всё было слишком смущающим и могло дойти до ярости, но… То, что Лань Чжань рядом, отчего-то успокаивало. Получив ответные объятия и поцелуй в висок, Цзян Ваньинь проворчал: — Что ты со мной наделал? Теперь я не могу злиться.
— Успокоил. Злиться — вредно.
— Я без злости не я. Кто-то другой, более мягкий, податливый, неуверенный.
— Если ты такой со мной — всё в порядке. И с Цзинь Лином. — Лань Ванцзи погладил его по волосам.
— Он ещё совсем малыш, я не могу с ним иначе.
— Когда вырастет, тоже не злись.
— Ничего не обещаю.
— Цзинь Лин и Лань Юань смогут вместе учиться однажды.
— Смогут. Я отправлю его к вам в любом случае. Для воспитания достойным человеком.
— Мгм.
— Осталось дождаться, когда я смогу его взять на обучение и попечение. Это будет трудно. Он ведь, в первую очередь, наследник Цзинь. Они его так просто не отпустят.
— Они не могут не пустить, потому что ты — его ближайший родственник.
— Но это не мешает им меня недолюбливать.
— Ты и твой Орден очень сильны, хотя ты практически в одиночестве возродил его из пепла. Их недолюбливание исходит из страха перед твоей силой.
— Быть может. Но ребёнок всё равно у них, и моя сила здесь ничего не решит.
— Тебе нужна сила переговоров.
— У меня её отродясь не было. Мне в последнее время твой брат помогал... углы сглаживать.
Лань Ванцзи кивнул.
— Знаю. Ты всегда можешь обращаться к нам за помощью. — Он свёл брови, вдруг кое-что осознав. — Ближайшие несколько лет никто точно не должен узнать, что я связан с тобой. У тебя могут возникнуть проблемы из-за меня.
— Считаешь?
— Уверен. — Лань Ванцзи невольно повёл плечами. — Я слишком сильно провинился.
— Это как раз было бы реабилитацией твоего имени. Сильные главы двух великих Орденов заступаются за тебя.
— Один из которых мой брат. Не считается. Если ты заступишься... — он задумался. — Будет эффектно. Тем не менее, я не хотел бы доставить тебе проблем.
— Если я не защищу того, кто поднял меня за ночь со дна, кто я после этого?
— В первую очередь ты должен заботиться о Цзинь Лине. Я смогу сам восстановить своё имя, Цзян Чэн может не переживать. — Лань Ванцзи стал перебирать пряди его волос.
— Ох, Лань Чжань... — Цзян Ваньинь прижался к нему крепче и услышал в ответ нежное:
— Ох, Цзян Чэн.
— Справимся. Теперь я верю: мы точно справимся.
— Непременно со всем справимся.
Навалилось облегчение, и Цзян Ваньинь мягко поцеловал Лань Ванцзи в щёку, тот в ответ поцеловал его в лоб.
— Ты устал сегодня?
— Не очень. А что?
— Ничего.
— Претендуешь на остатки моих сил?
— Нет.
— Ладно, — Цзян Ваньинь усмехнулся и отпустил его.
— Только если тебе хочется, — невозмутимо.
— Я пока ещё не очень понимаю, хочу ли.
— Проверить легко, — многозначительно обронил Лань Ванцзи.
— Вообще, вчера для меня был... достаточно травмирующий опыт. Если можно так сказать.
Лань Ванцзи явственно заволновался и чуть расширившимися от тревоги глазами посмотрел на него, пытаясь что-то сказать, спросить, но не мог выдавить и слова.
Вроде же всё было хорошо? Нет? Ванцзи всё неправильно понял? Что-то не то сделал? Что?
— Пожалуйста, не паникуй. — Цзян Ваньинь коснулся ладонью его груди. — Ты был хорош. Просто... первый раз же.
— Извини. — Тут Лань Ванцзи на миг отвёл взгляд, но вернул на Цзян Ваньиня. Кончики ушей покраснели. — Я хотел просто ласкать тебя рукой, но ты неожиданно так попросил…
— Попробуй откажись от одной только мысли о тебе внутри. — Цзян Ваньинь закатил глаза. Уши Лань Ванцзи покраснели сильнее. Забавно, вчера он так не смущался. — С утра я сильно жалел, что вообще позволил этому случиться. Поверить не мог, что от одиночества кинусь тебе на шею.
— Понимаю. Всё вышло очень неожиданно.
— Но сейчас… даже не знаю.
— Цзян Чэн, что случилось — то случилось. Прошлого не изменить. Остаётся принять.
«Почему я пришёл к этой мысли только сейчас?»
— Над настоящим и будущим — будем думать. Нам некуда спешить.
— Всё равно же непривычно. Нужно время привыкнуть, а ты уезжаешь.
— Я вернусь, как смогу.
— Знаю. Главное, не забыть о тебе к тому времени. — Слова были болезненно прямыми, Цзян Ваньинь ощутил их силу уже после того, как договорил. Смягчившееся за время, проведённое вместе, лицо Лань Ванцзи вновь окаменело. Казалось, если дотронуться кожи, на ощупь она будет твёрдой, подобной... нефриту.
— Если ты забудешь — это и будет ответом на вопрос о будущем.
— Надеюсь, этого не случится. Не хочется терять лучшее.
Перебирая в пальцах переплетённые ленты, Лань Ванцзи не знал, что и думать. Слова Цзян Ваньиня оказались слишком болезненными. Нужно было время, чтобы отставить их в сторону. Как всегда.
— Прости меня.
В ответ — тяжёлое молчание, которое Лань Ванцзи нарушил спустя несколько долгих мяо[1] хитрым:
— Ты должен кое-что сделать. Прощу.
— А? Что?
Лань Ванцзи многозначительно провёл согнутым пальцем по нижней губе. Цзян Ваньинь нервно сглотнул, удивлённо вскидывая брови. Ой не по нраву было ему, что рисовало воображение. Но, вероятно, оно ошибалось и дело было в поцелуе. А раз так — всё неплохо.
Он приблизился и поцеловал Лань Ванцзи. Тот ответил, зарываясь пальцами в его волосы. Ему нравилось перебирать тяжёлые шелковистые пряди; может быть, даже немножко больше, чем поцелуй. Хотя нет, два нехитрых действия чудесно друг друга дополняли. Нет, три — Цзян Ваньинь обвил Лань Ванцзи руками за шею, отчего стало ещё приятнее.
Раз они целуются, значит, всё будет хорошо. Глупая мысль. Зато тёплая. И, возможно, правдивая.
— Целовать тебя — удовольствие, — проговорил Лань Ванцзи, пытаясь восстановить дыхание. Янтарные глаза сияли.
— Прекрати. — Цзян Ваньинь отвёл в смущении взгляд и облизнул губы. Отстранившись, он в задумчивости смял пальцами ткань одежд, а Лань Ванцзи обводил взглядом его черты, которые уже и без того накрепко запечатлел в памяти. Отголоски смятения не мешали, наоборот, подогревали интерес — что же в конце концов получится?
Они встретились взглядами, и Цзян Ваньинь резко покраснел.
— Цзян Чэн?
— Ммм? — откликнулся он достаточно тихо.
— Ты покраснел.
— У тебя уши тоже не такие уж белые. Будем дальше фактами перебрасываться?
— О чём ты думаешь?
— Неважно.
— Важно.
Цзян Ваньинь вспылил на секунду, возмущённо открыл рот — высказать, что он делает со смущающими его людьми, но вдруг успокоился.
— О тебе.
— Ты думал обо мне и покраснел. — Во взгляде Лань Ванцзи появилась хитринка.
— И что?!
— Мило.
— Ты мне весь день видишься, Лань Чжань. — Прозвучало, скорее, жалобно.
На сердце потеплело, и Лань Ванцзи улыбнулся, как всегда — едва заметно, но всё же.
— Значит, не забудешь.
— Жизнь непредсказуема. Но так и знай, я в тебе заинтересован.
— Я в тебе заинтересован, — повторил Лань Ванцзи за ним, глядя из-под ресниц.
Они, почти одновременно протянув руки друг к другу, переплели пальцы. Цзян Ваньинь поцеловал тыльную сторону его ладони, не сдержавшись, и Лань Ванцзи, повторив жест, задорно посмотрел на него. И движение за движением, касание за касанием, они словно изучали друг друга. Цзян Чэн начинал, Лань Чжань — повторял. Колено, скользнуть выше, чуть сжимая пальцами бедро сквозь ткань; выше по боку, коснуться груди…
С каждым касанием, отдававшимся лёгкими мурашками по телу и теплом в ускорившихся сердцах, они открывали для себя что-то новое, неизведанное.
Цзян Ваньинь сел немного иначе, широко разведя ноги. Лань Ванцзи вновь повторил, раскрывая, что под фиолетовым халатом на нём нет больше ничего. Цзян Ваньинь удивлённо приподнял брови, но тут же понял: тот никуда не выходил, и сам он, при случае, сделал бы так же.
«Игра» продолжилась. Коснуться груди, скользнуть рукой чуть ниже, податься друг к другу, ещё ниже. Кончики ушей Лань Ванцзи заалели. И откуда взялось смущение? Вчера же всё было...
Цзян Ваньинь пальцами пробежался по низу его живота и положил руку на плечо, забавляясь. Лань Ванцзи тихо вздохнул от лёгкой волны жара и, не повторяя более, опустил ладонь на пах Цзян Ваньиня, отчего тот, немного испуганно распахнув глаза, подался назад. Лань Ванцзи убрал руку за спину.
— Прости. Трезвым тяжелее принять. Но я постараюсь. — Цзян Ваньинь придвинулся обратно. Лань Ванцзи погладил его по щеке, шее, провёл по груди, животу и замер.
— Тебе приятно?
— Да. — Цзян Ваньинь, с интересом поглядывая на него, склонил голову на бок.
Тогда Лань Ванцзи продолжил ласки, от которых тот млел и наслаждался ощущениями, даже порадовал тихим стоном. Взял Лань Чжаня за руку и расцеловал её, что сразило того наповал.
Лань Ванцзи спрятал лицо на его плече.
— Цзян Чэн — прекрасный.
В ответ — смех и объятия.
— Лань Чжань умеет делать комплименты.
«На уровне ребёнка, конечно, но это же так мило».
— Лань Чжань много чего умеет. — Получилось многозначительно.
— Я знаю. — Цзян Ваньинь поцеловал его в висок и закинул свои бёдра на его, безудержно улыбаясь. Лань Ванцзи чуть приподнял бровь и провокационно придвинул его ближе, положив ладони чуть выше ягодиц. Да, дразниться Лань Чжань тоже умеет.
— Нравятся ощущения?
— Нравятся. Цзян Чэн нравится.
Он коснулся щеки Лань Ванцзи, чувствуя себя совсем беззащитным рядом с его крепким телом. Цзян Ваньиню казалось, нужно оставаться в его руках как можно дольше, и большая радость, что Лань Ванцзи не собирался отпускать. Вместо — гладил ладонями по спине, от шеи до ягодиц и обратно, выводя пальцами круги и узоры, невесомо пробегая ими по позвоночнику, и Цзян Ваньинь прогибался в спине от приятных мурашек, утопая в ощущениях, с неосознанным удовольствием позволяя изучать себя со всех сторон. Жалко, в одежде. Но ничего. Без одежды тоже изучит.
— Так приятно.
Лань Ванцзи пробежался пальцами по его ребрам, щекоча, отчего Цзян Ваньинь мелко задрожал и попытался улизнуть, но его сжали в крепких объятиях.
— Щекотно!
— Не щекочу, — проговорил Лань Ванцзи ему на ухо, чувствуя, как биение сердца Цзян Ваньиня отдаётся в груди.
— Но меня всё ещё трясет.
Тогда Лань Ванцзи резко убрал руки и спрятал за спину.
— Кого ты этим пытаешься спасти, глупый? — Цзян Ваньинь погладил его по щеке и поцеловал в губы, мягко и легко.
— Тебя.
— Расслабься.
Лань Ванцзи повиновался и повалился на спину, в янтарных глазах отразился смех. Он уронил рассмеявшегося в голос Цзян Ваньиня на себя, и тот последовал своему же совету — расслабился, придавливая Лань Ванцзи к полу. Приподнял брови:
— Это твоё мужское достоинство, или ты просто рад меня видеть?
Тот прикрыл лицо рукой (покрасневшие уши всё равно его выдавали), ужасно смущаясь. Собственное тело казалось самым большим предателем на всём свете и во все времена.
Цзян Ваньинь улыбнулся, краснея ещё сильнее. Его позабавила такая реакция. Всё же чувство, что он нужен, что его любят и могут желать — до дрожи радовало и помогало скорее принять чувства, дарило эйфорию от новых познаний. Помогало не закрываться от внутреннего страха, а полностью отдаваться.
Лань Ванцзи и правда желал. Насчёт любви уверен не был (какая любовь за столь короткий срок?), но совершенно точно желал. Потому что Цзян Ваньинь был по-настоящему привлекательным мужчиной. А он вчера впервые познал близость, и тело жаждало ещё.
— Лань Чжааань, убери руку.
Он убрал, но глаза не открыл.
— И глазки открой.
Когда он повиновался, Цзян Ваньинь тут же поцеловал его.
Вот так приходишь домой...
А тут Лань Ванцзи голый книжку читает. Ладно, не голый, но в лёгком халате на голое тело. И думай, как жить после такого? Как терпеть?
Никак. Поэтому Цзян Ваньинь спустился поцелуями ниже. Лань Ванцзи вздохнул и откинул голову, сжимая пальцы на его плечах. Кожа горела от поцелуев. Хотелось ещё, хотелось сбежать от ощущений, хотелось ещё...