В целом, в изоляторе сиделось не так уж и плохо. Суда всё еще не было, но своя судьба не особо интересовала Брока, главное, успел вывести ребят из-под удара и договорился за Зимнего.

      Он много думал, зачем делает всё это, для чего ему нужно было спасать Солдата, подставляя себя перед Пирсом, бежать с ним через полстраны, а потом добиваться амнистии. Думал, пока лежал на твердом матрасе перед сном, пока делал утреннюю разминку, пока ел пресную кашу, которую тут подавали на завтрак, обед и ужин. Из всего вырисовывался всё тот же ответ, что когда-то он дал Зимнему, — так правильно. Вот же, в жизни ничего правильного не делал, а тут на пятом десятке вдруг…

      Рамлоу лениво поднялся в сидячее положение, попутно разглядывая скромное убранство своей временной камеры: железная койка с серым матрасом, прикрученный к полу железный же столик и перегородка, за которой прятался низкий металлический унитаз. Местный аскетизм нарушал только Роджерс, отчего-то переминавшийся с ноги на ногу по центру серой комнатки. Капитан отчаянно не вписывался в окружающий интерьер, и игнорировать его присутствие было затруднительно.

— Чем обязан такому визиту? Я бы предложил присесть, но сам понимаешь, — Брок развел руками, мол, сам видишь, где мы, и Роджерс остался стоять. — Так зачем ты здесь?

— Тебя переводят.

— А суд? — К его стыду, удивление в голосе скрыть не получилось.

— Суда не будет. — Роджерс нахмурился, стал выглядеть более серьезно, как будто бы отбросил лишние мысли и окончательно утвердился в собственном выборе.

— О как. И что же? В колонию или сразу на электрический стул? Хотя нет, подожди, у нас же гуманное правосудие, да, Кэп? — Да, в связи с последними событиями невозможно было остаться не в курсе личности Роджерса. — Смертельная инъекция?

— Переходишь под домашний арест под моё личное попечительство. Срок пока неизвестен. Твое дело на рассмотрении, до этого времени чип на шею, передвижение только по моему личному этажу.

— Так понравился мой рот? — Рамлоу неприятно ухмыльнулся. — Знаешь, а мне тут пока нравится. Стабильно кормят, в голову никто не лезет, тишина и покой. Могу и здесь подождать, пока там, наверху, всё решат.

— Ну вот что ты несешь, — подобный мученический вздох мог принадлежать атланту, уставшему держать небосвод на своих плечах, и именно такой вздох издал сейчас Стив. — Я просто…

— Соскучился по безотказной шлюхе?

— Мистер Рамлоу, вы забываетесь. — Не ясно, от стыда или от гнева, но Стив весь побагровел.

— А что, мистер Роджерс? — Никогда еще его имя не звучало так ядовито. — Красиво всё сделал тогда. Накончал в рот и сразу же вдарил по беззащитному брюху. Молодец, получи значок скаута за подлость. Мог бы хоть ради приличия отдышаться дать, прежде чем вызывать агентов, не ушел бы я за это время.

— Я не мог отпустить тебя. Я был на задании, и в мои обязанности входил арест бегло….

— О, ты еще и на задании был, как же я упустил этот момент, прости великодушно, — Брок всё больше распалялся. — Совесть не мучает? Или ебать гидровцев во все щели, находясь на заданиях, твоё новое хобби? Мир чего-то не знает о Капитане Америка?

— Ты провоцировал меня!

— Да ладно, и чем же я тебя спровоцировал?!

— Собой. И не тебе меня судить! Ты сейчас не в том положении, чтобы высказывать свои претензии, Рамлоу, — Роджерс яростно дышал, шумно выдыхая воздух через нос, отчего его ноздри раздувались, как у свирепого быка на родео.

— И отчего же? Ты сам сюда пришел, сам вписался за меня перед судом, сам выбил этот домашний арест. Это я тебе нужен, а не ты мне. Мне и тут неплохо. — И как бы подтверждая свои слова, Брок вальяжно развалился на койке.

— Зимний… — Стив замялся и как-то сдулся, будто бы враз подрастерял весь запал, а Брок же, наоборот, напрягся и подобрался.

— Что с ним?

— Он… Ему плохо без тебя. Очень плохо.