— Чего ты там возишься, разматывайся давай, Шахерезада!

— Командир, — Зимний цеплялся пальцами за белую хлопковую ткань, не решаясь воплощать приказ в действие.

— Чего «командир»? Намочишь свою тогу — назад голышом пойдешь!

На этот раз он послушался и неохотно снял с себя простыню. Член всё так же уверенно стоял, слегка подрагивая под чужим взглядом.

— Залазь в ванную и включай верхнюю лейку, а это мне давай, — Брок забрал комок ткани и, особо не церемонясь, кинул его на крышку стоящего рядом унитаза.

      Забираться следом за Зимним он не собирался, то ли не хотел мочить трусы (сменные с собой не брал), то ли боялся поддаться на негласные, но более чем очевидные призывы Зимнего и трахнуть его прям здесь, без смазки и с неприкаянным Роджерсом за стенкой.

Ванна находилась на небольшом подиуме, плюс привычная разница в росте сантиметра в четыре — стояк Зимнего указывал Броку ровно в центр груди. Собственный член заинтересованно дернулся.

— Отлично, воду можешь чуть потеплее сделать, — у Брока во рту скопилась слюна, и буквально сводило скулы от мысли, что достаточно немного наклониться, чтобы прикоснуться к нежной коже губами.

      Некстати вспомнился Роджерс, а точнее, его член. Рамлоу не любил сравнивать, но он уже это делал. У Стива был длиннее, но у Зимнего явно толще, так же, он обрезан, а крупная головка была намного темнее, чем у Капитана. Еще один из опытов в застенках лабораторий Гидры подарил Зимнему одну особенность — у идеального солдата было абсолютно безволосое тело. Волосы росли только на голове и самую малость на руке и ногах, но и они были до того светлыми и мягкими, что не ощущались вовсе. Рядом с такой красотой Брок чувствовал себя обросшей обезьяной, у него-то вся грудь была в густых черных завитках.

— Командир?

— Зови Броком, ситуация не особо располагает к официозу, не находишь? — Рамлоу выпрямился и скрестил руки на груди, обдумывая, с какой стороны подступиться к проблеме.

— Брок? — Зимний звучал всё так же вопросительно и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Возбуждение начинало приносить дискомфорт.

— Так, возьми член в руку. Да не в эту руку, дубинушка, сотрешь же к херам собачьим!

— Так?

— Да, молодец, не сжимай так, нежнее, как с девушкой хрупкой.

Молчание.

— Ну как винтовку свою любимую чистишь.

— А-а-а, принято.

— Теперь двигай рукой. Да куда ты дергаешь! Не сжимай так, блять, оторвешь сейчас, дай сюда, сам всё сделаю, запоминай!

У Стива на кухне молоко пошло носом.

      Роджерс сдержанно извинился перед Пятницей, скорее по привычке, чем от реальной надобности, всё же ИИ не была настоящим человеком, и обсуждение праздничного оформления гостиной пришлось прекратить. Голова упала на скрещенные на столе руки, а щеки горели стыдливым румянцем. Они там.… А он всё слышит, не может не слышать. Не слушать. Стив помнил, какими крепкими были руки Рамлоу, какой жаркий у него рот, и как жадно он отсасывал тогда. Пусть Стив когда-то считал их идеологическими врагами (Капитан уже осознал, что Брок никогда не был идейным), но отрицать своё желание было глупо. Он понимал, что хочет его, хочет их двоих — картинки в голове одна горячее другой, и от этого становилось стыдно. Внутри не было ничего хоть каплю похожего на влюбленность или душевную симпатию, только голая похоть. Всю любовь Стив оставил вместе с Баки в далеких сороковых.

      Дровишек в огонь подкидывало и то, как властно звучал голос Брока сейчас. Он буквально руководил Зимним, направлял его, в то время как Стив помнил его исключительно подчиняющимся и покорным. От таких контрастов ехала крыша, хотелось увидеть этих двоих вместе, хоть одним глазком, а ночь прикроет грехи своего сына.

      Вслед за этой мыслью в ванной что-то с грохотом упало, заматерился Рамлоу, и Роджерс, не давая себе одуматься, понесся проверять, в чем дело — может быть, так ему удастся урвать немного и для себя.

— Что у вас произошло? — Стив стоял на пороге, не смея поверить своим глазам. Слова застряли в горле, да и не актуальны они уже были. Это, верно, какие-то галлюцинации или очередная шутка Локи, точно, так оно и было. Как иначе объяснить его, как оказалось, не такого уж и мертвого друга в их ванной с вырванной из стены полкой в руках?

— Баки?

Зимний Солдат кончил под звук своего имени.

Что бы ни случилось, не стоит забывать: Стив Роджерс был Капитаном Америкой. Или точнее, Капитан был Стивом Роджерсом. Эрскин создал здоровое и сильное тело с высоким болевым порогом и быстрой регенерацией, но разве этим известен наш славный Капитан? В первую очередь это огромная сила духа, отвага, лидерские качества и широко развитая способность к планированию. Капитан был стратегом. Ну, или Стив им был, не суть. Так или иначе, самое время было воспользоваться этим качеством.

— Жду на кухне через пять минут. И оденьтесь, бога ради.

      Ровно через пять минут они оба сидели за обеденным столом. Брок не до конца понимал ситуацию и пытался переварить услышанное, а Зимний просто не понимал. Роджерс стоял напротив, прислонившись к кухонной тумбе. Скрещенные на широкой груди руки говорили о не самом радужном настроении Капитана. Он был растерян и мягко говоря на взводе.

— Привет, Бак, рад, что ты жив. Чай будешь?

— Кэп, не кипятись. Давай нормально поговорим, — Брок, раз он с какого-то фига ответственный за состояние Солдата, решил взять быка за рога.

— Не кипятись? Да кто кипятится, — Стив, успевший взять в руки чайник, раздраженно швырнул его на подставку и устало облокотился руками на тумбу под собой. Смотреть на Рамлоу не было сил, взгляд то и дело падал на Баки, а это было физически больно. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

— Зимний не виноват, ты читал его дело, он себя человеком не считал, не говоря уж об имени. Так что давай все успокоятся и…

— Когда ты хотел мне сказать, Рамлоу? Ты же собирался мне сказать? — всё так же, не оборачиваясь, куда-то вниз проговорил Стив. — Не держать же его в маске вечно. Как бешеного пса в наморднике. Или тебя это заводит?

— Да не знал я, блять! Не знал, понимаешь? Откуда мне было знать, Роджерс?! Всю юность на комиксы Кэп и Ко дрочил, а не на фотохронику. Я ваше настоящее фото один раз в жизни мельком видел на уроке истории. И то больше на тебя смотрел. Да, рожа у него смутно знакомая была, но не настолько Зимний похож на того Барнса, чтобы догадаться.

— Я же смог.

— Я не ты, Роджерс. Никто не ты, кроме тебя.

      Стив наконец-то развернулся и тоже сел за стол напротив Баки, теперь уже намеренно разглядывая друга. Да, он сильно изменился. И дело даже не в отросших волосах и железной руке. Барнс повзрослел, стал более жестким. Но больше всего изменился взгляд — ничего общего с той ртутью, что весельем плескалась на дне его глаз раньше. Нет, сейчас Стив видел только пепел. Серый пепел сгоревшего мира.

— Ты совсем ничего не помнишь? О себе прошлом. Обо мне….

— Командир? — Зимний растерянно смотрел на Рамлоу, ища поддержки.

— Капитан хочет, — привычно начал переводить Брок, — чтобы ты сказал, помнишь ли что-нибудь до Гидры. Не бойся, это не проверка. Не будет никакого наказания, если ты ничего не вспомнишь. И если вспомнишь, тебя тоже никто не накажет. Я обещаю.

— Я помню холод. Было холодно, снег, болела рука. Я упал? — еще один взгляд на Командира, кивок от него как поощрение продолжать. — Был поезд, я падал вниз и кто-то кричал. Кто-то важный. Маленький и светлый.

Стив почти перестал дышать.

— Еще помню изобретателя. Он мне нравился. Я убил его.

— Говард…

— С ним была женщина. Я не смог. Нарушил приказ, — Зимнего трясло. — Ослушался куратора. Солдат готов понести наказание.

— Тшш, Принцесса, смотри на меня, — Рамлоу обхватил его лицо ладонями, заставляя смотреть только на себя. Глаза в глаза. — Ты в безопасности. Никаких наказаний. Я обещал, помнишь?

      Барнс кивнул, цепляясь руками за плечи Брока. Тот укачивал его как ребенка, успокаивающе гладил по спине и шептал что-то такое, отчего тело Зимнего понемногу расслаблялось. Стив чувствовал себя неловко рядом с ними. Эта сцена была такой интимной, чем-то глубоко личным, куда он без разрешения влез.

— Баки, ты не виноват, что так сложилось, — Стив хотел еще что-то вставить, но Брок его перебил:

— Думаю, на сегодня вечер откровений закончен. Нам всем надо хорошо выспаться и всё обдумать. И еще, Стив….

— Да?

— Старку придется рассказать.

— Я понимаю, но сейчас не время. Он едва начал осознавать себя человеком. Никому не будет лучше от разозленного Тони в костюме. Не сейчас.

— Обещай, что скажешь ему, Роджерс.

— Обещаю.

Старк работал в мастерской, когда его отвлекла Пятница.

— Сэр, вы должны взглянуть на это.