— Что такого принцесса прячет в своём крыле, что за попытку попасть туда могут убить?

Изуна, совсем не ожидавший подобного вопроса, впал в ступор. Ему понадобилось добрых пять секунд, чтобы прийти в себя, и примерно столько же времени, чтобы выдавить из себя подобие ответа.

— Ну, м… Наверное… личные покои?

— На целое крыло? — скептично поднял бровь старший брат, в намёке на наивность подобного предположения.

— Это же принцесса. Мало ли, что она там прячет, — пожав плечами, неоднозначно ответил Изуна.

Мадара ничего не сказал. Лишь многозначительно хмыкнул и двинулся дальше по коридору.

Наивность брата поражала и временами пугала его. Такая вера в людей, тем более малознакомых, была непозволительной роскошью. Изуна был более открытым ко всему в мире. В глубине души старший брат даже совсем немного завидовал этой способности. Подобное мировоззрение позволяло не замечать многих вещей и просто жить счастливо, но симпатию к данной черте характера младшего брата он скрывал, чтобы тот не забывал, в каком мире жил.

Мадара всегда искал путь, идя по которому, его братику больше не пришлось бы резать на куски посторонних, а иногда и своих собственных людей. Видеть в его глазах боль, не оставляющую по ночам ещё долгие месяцы после очередной схватки или войны, было невыносимо.

Ещё одна причина, по которой Мадара рассматривал вариант родства с Харуно.

Если бы он стал императором, то смог бы посадить младшего брата рядом с собой во дворце, в безопасности. Пусть Мадара сам до одури любил сражения — адреналин, что гонял кровь по венам, эйфорию от осознания собственной жизни и всевластия — он был готов оставить всё это, лишь бы сберечь единственного родного человека, что остался у него. Лучше, чтобы он сидел вместе с генералами в тепле и расставлял фигурки на карте.

Но, правда, что могла маленькая и хрупкая девушка, пусть и наследница престола, прятать в целом крыле огромного дворца?

Сколько там было комнат: двадцать, сорок? Пусть даже у неё были несколько спален, комната, где хранились одежда и украшения, покои личной прислуги, помещение, где содержали её кроликов, и комната для туфель. Тараканы в голове у всех разные, а у богатых людей они особенно большие. Но остальные комнаты?

Что или​ кого​ она там прятала?

Может, под предлогом дочери император скрывал политических беженцев или высокопоставленных заложников, внебрачного ребёнка?

Последний вариант был странным. Такое часто бывало с людьми, занимающими высокие посты. Император мог бы избавить отпрыска от клейма бастарда и признать наследником.

Государственная тайна, прикрытая подолом принцессы? Возможно, причина этой скрытности была и впрямь в самом императоре, а эти его доброта и искренность — лишь маска?

Лицемерие, выражавшееся не только в собственном эгоизме, но и во лжи во благо, было присуще всем правителям, полководцам, главам — всем, кто имел отношение к власти.

Мадара как никто знал, что ради всеобщего блага иногда приходилось нагло лгать людям в лицо и при этом добродушно улыбаться, дабы испускать положительную ауру.

Хотя сам Мадара не улыбался, но изобразить умиротворение вполне мог.

Пусть даже за всё это тебе придётся отправиться в ад или переродиться в муху в следующей жизни. Когда встаёшь впереди, приходится смотреть шире простых общепринятых норм и совести. Брать грехи на себя, мириться с тяжестью груза на душе и шагать с лицом «Привет, сегодня вторник».

Размышляя обо всем этом, Мадара и не заметил, как добрался до своей комнаты.

Вот ещё одна причина, по которой он любил находиться в гуще сражений.

Когда каждую секунду возле тебя свистят катаны твоих врагов, нет времени на самокопание. Ты рассуждаешь здраво, поступаешь продуманно и осторожно, используешь изученные стратегии ведения боя, но… всё это, как бы, поверхностно. Приёмы и решения настолько въелись в подкорки сознания, что решения появляются в голове на уровне рефлексов.

Убийство — действие, на которое отважится не каждый — для Мадары было скорее способом дать голове отдохнуть, оставить её пустой на какое-то время. Пусть работает только тело.

Наверное, поэтому о нём отзывались, как о жестоком подобии человека. Тело без души и сердца. Кромсать сотни людей, превращая их в кучи мяса или с одного удара в кожаный мешок с костями и кровью, сутки на пролёт. Кем нужно быть, чтобы совершать такое, а после спать ночью как младенец?

Нужно быть мной — так всегда отвечал на подобные вопросы глава великого клана.

Мадара был так жесток и пуст не всегда — вернее, не со всеми.

Частичка тепла, которую он хранил с особым трепетом, всегда была припасена для его младшего братика. Только любовь Изуны была нужна ему, только его признание имело вес — и ничьи больше. Остальных он убеждал силой.

Зайдя в уютно обставленную, но не особо приятную для Мадары комнату, он снова почувствовал раздражение.

Все-таки полумрак и лёгкий холод были более привычны — олицетворение того, что хотелось ощущать в голове.

Бесчисленное количество мыслей, мечущихся и пытающихся найти выход наружу, грозили взрывом "черепушки". Поэтому старший Учиха, в надежде на отдых, принял решение пройтись завтра по территории дворца и осмотреться.

Возможно, он случайно забредёт на территорию принцессы, случайно. Не станет же дворцовая стража убивать заплутавшего зятя самого императора.

Или станет?

В любом случае, Мадара был опытным воином — справится.

Быть незаметным — полезное умение, особенно, когда сидишь в засаде. В крайнем случае, с парой стражников он легко мог совладать. Даже без оружия, которое, кстати, у них забрали. Когда, интересно, вернут обратно? Без родной катаны даже чай пить было неуютно.

Изуну с собой брать не стоило. Младший наверняка начал бы брыкаться, пытаться отговорить его, создавать шум и привлекать лишнее внимание. Пусть лучше раскладывает вещи, болтает со старейшинами.

Точно. Чуть не забыл.

Мадара был практичным человеком. Пользовался исключительно вещами, которые приносили пользу. Такого же принципа придерживался и в отношении людей. Если человек добросовестно выполнял возложенные на него обязанности, Учиха позволял таким людям находиться в его окружении. Как только человек начинал лениться, плести заговоры против него или клана и тому подобное — он сразу же избавлялся от подобных индивидуумов.

Глава понимал: старейшины, ввиду многолетнего стажа воинов и немалого количества прожитых лет, давали полезные советы.

Но не всегда. Поправил себя Мадара.

Несмотря на, по его мнению, обоснованную неприязнь и презрение по отношению к подобным советникам, он старался не просто выслушивать, но и прислушиваться к ним. Осознавал, что ещё молод для самостоятельных принятия решений на постоянной основе.

Однако после сегодняшней встречи Учиха пришёл к выводу, что своим поведением позволил старикам переоценить их значимость. Советники и раньше позволяли себе перечить его словам или принимать решения без его ведома. В родных «стенах» он мог закрыть на это глаза. Клан должен уважать не только своего главу, но и его приближенных — потому разрешал им изредка подавать голос.

При посторонних людях — тем более при императоре, который должен стать его свёкром, при будущей жене, которая должна уважать его — он дозволять подобного был не намерен. Потому решил нанести им визит вежливости. Поведать зазнавшимся старикам нормы общения, понятие субординации, и напомнить, кто на самом деле принимал решения.

И, как бы не хотелось, выслушать никому не нужные наставления сразу. Иначе потом будут "выносить мозг" с двойным рвением.

Ужин для этого вполне подходил.

​

***

Странно, но вчерашний вечер старший Учиха провел в одиночестве. Странно, но приятно — отметил про себя.

Видимо, отдых показался лучшим выбором по мнению старейшин, чем получать по шапке от злого главы. Да и младший где-то пропал. Ушёл гулять в саду и заблудился?

Кстати, об этом.

Не дождавшись​ завтрака, Мадара принял решение пройтись, как и задумал вчера после приёма.

С чего бы начать? Дворцовый сад или его внутреннее убранство?

Наверное, стоило пройтись по столице, понаблюдать за рутиной, зайти в нищие районы. Именно количество бедствующего населения показывало действительное состояние дел в стране и верность правления человека, ведущего её.

Мадара с нездоровым азартом предвкушал увидеть сотни голодающих оборванцев. Всё-таки он предполагал, что император не был таким белым и пушистым, каким хотел казаться.

Но это позднее.

​ Приняв решение начать с территории дворца, Учиха вышел через сёдзи, ведущие в сад, и двинулся куда глаза глядели. Территория была настолько велика, что он не мог разглядеть вдали стены, окружающие дворцовые земли. Только плотно посаженые деревья дикой вишни, словно дремучий розовый лес.

Интересно, так сад обустроили в честь рождения дочери или же имя ей выбрали из-за обустройства любимого сада?

Если при первом взгляде на принцессу Мадара не мог понять, где природа брала вдохновение для такого цвета волос, то сейчас, отойдя от первичного шока и находясь в умиротворенной обстановке, он смог точно вспомнить, что у самого императора волосы тоже были розового оттенка. Только больше уходили в фиолетовый и на несколько тонов темнее. Он пришёл к выводу, что мать Сакуры была блондинкой.

Сразу возникло некое опасение, что дети самого Мадары Учихи будут с розовыми волосами. Но он быстро отбросил эту мысль, вспомнив, что при любом смешении генов потомки его клана всегда были темноволосыми и темноглазыми. Пусть оттенки некоторых и были более светлыми, чем у него самого.

Итак, свадьба.

Что значило для Мадары быть мужем? Быть всегда с одной женщиной, считаться с её мнением, уважать, несмотря на слабость и глупость, прислушиваться. Так должен был вести себя муж?

У него ведь не было здорового примера. Всё, что он видел в детстве — это чрезвычайная и необоснованная жестокость отца по отношению к своей супруге, которая для маленьких мальчиков была ангелом воплоти.

Он понимал: отец был неправ.

Но иногда, выпивая саке после долгой битвы и выковыривая ножом запёкшуюся кровь из-под ногтей, Мадара задумывался: что, если мать тоже была не права? Отец был далеко не глупым человеком. Нетерпеливым и вспыльчивым, как собственно и сам Мадара, но не глупым. Мог ли он быть просто жестоким по своей натуре? Что, если мать сама провоцировала его? Предавала или часто говорила глупости, ставила его слова под сомнения.

Однажды он поделился этой мыслью с Изуной, за что младший чуть не кинулся на него с кулаками. Слишком нереальной ему казалась идея, что мать была причастна к проявлению жестокости со стороны отца. После этого случая Мадара с особой осторожностью делился мыслями с братом. Не хотелось ругаться и, тем более, заставлять единственного родственника волноваться так сильно.

Да, именно единственного. Мадара считал, что силу крови переоценивали. Несмотря на родство с членами клана, он презирал многих за слабость.

Будучи ещё маленьким мальчиком, Мадара дал себе обещание, что не будет уподобляться примеру отца. Он не станет его отражением, а потому будет более милосерден со своей супругой и детьми.

Только… Насколько его хватит, если она окажется чересчур дерзкой и глупой — на год, десять лет? А что потом? Хотя принцесса не производила впечатление импульсивной, глупой нахалки.

Он надеялся, что с этим все обойдётся.

Дети. Как быть с ними?

Мадара, конечно, знал, как их делать, понимал, как тяжело их растить, и всё такое... Не понимал, только как ему с этим справляться.

Терпение — снова всё упиралось в него. Черта характера, которую Учиха поддерживал в себе насильно. Сдерживать себя ради любимого человека.

Будут ли они любимыми? Опять же, кровная связь детей и родителей была, по мнению мужчины, переоценена. Ведь отец терпеть не мог Мадару и его братьев, двоих из которых забрала чума в совсем юном возрасте. В моменты милости просто делал вид, что не знал об их существовании. Но что-то большее — никогда.

Тренировать, успокаивать, когда упадут или будут мучиться от ночных кошмаров и проливать слёзы, учить жить, учить быть сильными и стоять до конца — это он вполне сможет.

Как воспитать мужчину, он поймёт по себе и опыту в воспитании братьев. А если будет девочка? Просто полностью доверить её матери?

Правильно ли будет откровенно забросить процесс воспитания дочери и лишь пугать будущих женихов? Девочке тоже нужна любовь отца, если он, конечно, сможет выдавить её из себя для кого-то, кроме брата, и не спутает с жалостью.

Мадара так и продолжал бы брести по тропинкам со скоростью улитки, смотря под ноги, если бы в глаз не влетела какая-то мошка.

Чёрт.

Ещё одна причина, почему Учиха не любил всякую растительность — рои насекомых.

Чертыхаясь и закончив ковыряться в глазу, он кое-что заметил.

В задумчивости и не понял, как очутился в вишнёвом «лесу». На довольно мощном стволе дерева были странные борозды, и, только подойдя ближе, Мадара понял, что ошибся. Это были не просто борозды, а царапины. Глубокие царапины от когтей. Он приложил по пальцу к каждой из трёх царапин и провёл по всей их длине. Большая и широкая ладонь мужчины была немного меньше лапы животного, оставившего свои следы.

Это странно.

Какой-то волк или медведь забрёл случайно в императорский сад, его никто не заметил, и он успел наследить? Маловероятно. На территории и кротов не бывало, судя по идеально равномерному ковру из плотной травы. Маловероятно, что по соседству с императорскими покоями содержали огромных собак. Нигде не было информации о псарнях на территории дворца.

Оружие?

Однажды Учиха сражался с человеком, использовавшим подобие кастета с небольшими металлическими пиками в виде когтей. Хотя это он помнил смутно: при первой возможности отрубил руку глупцу, решившему пойти на главу в одиночку.

Пожав плечами и решив разобраться с этим позже, Мадара двинулся дальше. Надо было понять, в какой части дворца находилась территория принцессы.

Стража настолько сливалась с обстановкой, что для обычного человека была бы незаметна. Но, конечно же, не для Мадары. Почти на каждом углу и в каждой тени были солдаты в полной экипировке.

​ Либо делать уверенный и непринуждённый вид хозяина, чтобы никому храбрости не хватило его остановить, либо прошмыгнуть незамеченным. Учиха метался между двумя вариантами, пытаясь выбрать наиболее подходящий.

Второй вариант проблематичный: слишком тихо на всей территории. Мадара, похоже, был единственным посетителем сада в данный час. Не заметить его мог только годовалый ребёнок либо полный кретин — и что-то подсказывало ему, что таких в своей охране император не держал.

Приняв решение сделать вид хозяина, глава надел маску сосредоточенности и старался сделать походку максимально непринуждённой. Косо наблюдал за стражей, которая, кажется, и вовсе не замечала его.

Впереди он заметил интересную картину.

Если по всему периметру дома стража стояла каждые 5-10 метров, то, начиная с длинного балкона с закрытыми дверями, стражи не было вообще.

Мужчина удовлетворенно усмехнулся. «Строго запрещён​ для посторонних», так, кажется, сказал император? Могла ли дворцовая стража быть посторонней?

​ Он уверенной походкой двинулся в сторону затихшей территории. Никто на него даже не смотрел. Но когда до балкона оставалась каких-то пара метров…

— Мадара-сан, — спокойно, но с неким предупреждением в голосе обратился незнакомец.

Черт!

Мадара послушно остановился. Два метра — и он смог бы что-то разузнать. Решив не навлекать на себя подозрения, удержав безразличие на красивом лице, он развернулся к тому, кто обратился к нему.

Просто стражник, ничего особенного. Светлые штаны и рубашка, копьё и катана за спиной, шлем и доспехи с выжженным на металле узором каких-то вьюнков. 

И здесь цветы — раздражено заметил Учиха.

— Слушаю, — как молотом по голове.

Глава знал, как его ледяной тон заставлял людей трястись в коленках, и бессовестно этим пользовался. А стражник оставался спокоен, но только внешне. Серьёзная подготовка давала о себе знать.

— Вас приглашают присоединиться к чайной церемонии, в летней беседке.

Император, принцесса, советник? Кто?

— Император Харуно-сама, — ответил собеседник на мысли гостя, продолжая стоять в глубоком поклоне.

— Сейчас? — надежда умирает последней. Хотя раз его заметили, то вряд ли уже оставят без присмотра.

— Нет, Мадара-сан, через час. Меня просили передать, что для Вас приготовили подходящую одежду.

— Как… любезно, — выдавил из себя глава подобие учтивой благодарности, но в итоге просто скривил лицо, показав своё презрение.

Доспехи и удобная форма, по его скромному​ мнению, была единственной подходящей одеждой для любых целей.

Тишина, которую не прерывал ни один из собеседников по собственным причинам. Мадара не оставлял надежду, что стражник окажется полным кретином и, передав всю необходимую информацию, просто оставит его одного.

Стражник же ожидал каких-либо действий от Учихи.

Молодой мужчина, с абсолютно непримечательной внешностью, медленно выпрямился во весь рост. Смотрелся он довольно угрожающе, выражая всем своим видом готовность выполнять приказы свыше. Вот только ростом и тёмной аурой всё равно не дотягивал до Учихи.

— Прошу, Мадара-сан, нам в ту сторону, — указав рукой в противоположном направлении от интересующего Мадару места, сказал мужчина с тем же предупреждением в голосе.

Всё, что оставалось Учихе — это недовольно фыркнуть и, не оглядываясь, двинуться в указанную сторону.

Будь они на поле боя, Мадара не сдался бы так просто. Он привык выходить победителем в любых ситуациях. Но понимал, что сейчас было не время и не место для препираний.

Наверняка «подходящую» одежду принесли в его покои. Он решил, что так уж и быть — сыграет​ роль примерного гостя и наденет на себя предложенные вещи, чтобы там ни принесли. Главное, чтобы не​ было цветов и розового — или любого другого — цвета. Только чёрный.

***

Зайдя в комнату, первым, что попалось на глаза, был сундучок. Открыв его, Учиха обнаружил простое, но качественное чёрное кимоно и белые оби. Практически такое же, только женское, Мадара видел вчера на принцессе. Достав предложенную одежду, на дне сундука он заметил дзори*. Бросив на них взгляд, полный скептицизма, мужчина решил остаться в родных и слегка поношенных кожаных сандалиях.

Данный жест с его стороны могли принять как попытку выразить неуважение или просто признак дурного тона, но Мадара ничего не мог с собой поделать. Когда с малых лет ходишь в удобной для драк обуви, сложно от неё отказаться.

— Надеюсь старик Кизаши не сильно обидится, — пробурчал он почти бесшумно — для себя самого.

До встречи оставалось ещё полчаса. Это время Мадара решил потратить на проверку своих доспехов и оценку их повреждений, оставшихся с последнего спарринга. Хаширама знатно потрепал обмундирование Учихи в прошлый раз.

Было бы неплохо потренироваться в ближайшее время, если, конечно, позволят. Оружие забрали — скорее всего, могли не позволить тренировку даже без него. Мадара поставил в голове галочку, чтобы задать данный вопрос императору.

***

Время за монотонным занятием пролетело очень быстро.

Тихий стук вывел Учиху из лёгкого транса. Мадара молча поднялся с места и открыл двери. На полу сидела девушка, прислуга, удивительно похожая на стражников.

​Их по внешности подбирают что ли?

— Веди.

***

Путь оказался недолгим.

Беседка — размером больше, чем комната, в которой разместили Мадару — располагалась на покрытой ровной зелёной травой небольшой возвышенности и была пуста. Только низкий стол, на котором стояло всё необходимое для чайной церемонии.

Мадара позволил себе надежду, что к чаю подадут закуски или сладости. Завтрак то он намеренно пропустил, чтобы не сообщать никому о своём пробуждение. Так же Учиха был приятно удивлён, не обнаружив ни одного цветка в радиусе двадцати метров.

Наконец смогу вдохнуть полной грудью.

— Запах цветов перебивает аромат и вкус чая, — пояснил тихим, излучающим умиротворенность голосом император, бесшумно подошедший сзади.

А, нет, не смогу.

Мадара начал задумываться: не оглох ли он случайно за последние несколько дней? Приближение того стражника он тоже не заметил.

— Доброе утро, — глава не нашёл, что ответить на данную реплику (да и вообще не очень понимал, как общаться с людьми, подобными Харуно-старшему), поэтому решил просто поздороваться.

Кизаши улыбнулся искренне и прошёл вперёд, присаживаясь за столик. В данное время суток у правителя страны было немного свободного времени, поэтому он планировал провести его с пользой.

— Выпьем чаю?