Вернувшись домой, Стефани скинула туфли, пробежала мимо дяди с быстрым «привет!» и нашла Спортакуса в гостиной, занятого какой-то легкой разминкой.
— Спортакус!
Он выпрямился, улыбаясь ей. Было странно видеть обычную улыбку Спортакуса на лице Робби.
Стефани хотела бы знать, была ли у Робби возможность когда-нибудь улыбаться так, как сейчас. Она вспомнила беспорядок в его лаборатории и почувствовала себя немного виноватой. Надо надеяться, он был в порядке…
— Что там у тебя, Стефани? — голос Спортакуса вернул ее к реальности.
— Ой! Точно! Ну, так как ты не можешь попасть в свой дирижабль, и мы не знаем, как долго еще не сможешь, я хотела принести тебе чистую одежду! — она протянула ему сумку, улыбаясь.
— Ух ты! Спасибо! — Спортакус с благодарностью взял ее, и Стефани почувствовала некоторую гордость за свою предусмотрительность. — Робби дал это тебе?
— Гм… — Стефани смотрела куда-то поверх плеча Спортакуса. — В смысле, я думаю, если бы он был там…
— Робби не было дома? — нахмурился Спортакус. Кажется, Стефани светил легкий выговор.
— Неважно! Надеюсь, тебе нравится! Мне нужно увидеть Трикси, встретимся позже! — Стефани выскочила из комнаты и в мгновение ока оказалась за дверью.
Спортакус улыбнулся ей вслед и перевел взгляд на сумку, которую она передала ему. Спортивные штаны, футболка и кроссовки. Он вздохнул с облегчением. Не то, что привычный наряд Робби — это не стильно, это просто… слишком обтягивает. Даже с каждым покрытым дюймом тела, за исключением лица и рук, он чувствовал себя практически голым.
Говоря о… Ему, вероятно, нужен душ.
Направившись вверх по лестнице, он положил сумку на кровать в спальне для гостей и потер глаза. Почему глаза Робби так зудят? У него аллергия? Он чувствовал, что его веки немного слипались.
С легкостью избавившись от одежды, он пошел, чтобы захватить полотенце на раковине, и остановился. Руки Робби… Он нерешительно проследил указательным пальцем один из следов, и его сердце сжалось больше, чем он думал, что это возможно. Шрамы.
— О, Робби, — прошептал он, едва не плача. Гладкую, бледную кожу Робби портили ряды шрамов, которые, должно быть, он нанес сам себе. Какие-то поменьше, ровными рядами, а некоторые длинные и неровные, перекрещивающиеся, сделанные с яростью и болью.
Теперь он понимал, почему никогда не был способен помочь Робби. Он шел неправильным путем. Он думал, что с достаточным количеством времени и поддержкой Робби вышел бы из своей скорлупы и принял предложенную Спортакусом дружбу. Но здесь было что-то большее, чем видел Спортакус, и он подозревал, что шрамы на сердце Робби были еще глубже, чем те, что на его руках.
— Мне очень жаль, Робби, — сказал он тихо. Слезы капали вниз. — Мне очень жаль. Я не знал.
Он принял душ быстро и с закрытыми глазами — из уважения к частной жизни Робби и в страхе, что найдет еще больше шрамов в других местах. Он оделся так же быстро, и нахмурился, глядя на то, что осталось в сумке.
Очки? Но Робби носил очки только как маскировку.
«Оу!» Его глаза что-то очень жгло, и промыть их водой в душе не помогло, просто ощущение сделалось еще более странным и липким.
Он громко рассмеялся и стукнул себя по лбу. Конечно! Робби должен носить контактные линзы!
После нескольких минут неловкого тыканья себе в глаза он, наконец, извлек контактные линзы и моргнул, вздохнув с облегчением. Намного лучше. Ему никогда не приходилось иметь дело с линзами, и никогда не захотелось бы.
Надев очки, он улыбнулся, чувствуя, как вернулось его зрение, и позволил себе беглый взгляд в зеркало.
Он выглядел…
Спортакус отверг это слово, как только оно пришло ему в голову. Во время пребывания в этом теле он считал ужасно самовлюбленным называть это лицо «красивым». Но чувствовал, что видит лицо Робби в новом свете. С очками, без грима, смыв гель для волос, он выглядел уязвимым и странно привлекательным.
Было удивительно хотя бы видеть, насколько грим казался естественным. Темные круги под глазами так и остались, и Спортакус вздохнул. Тело действительно не высыпалось и отвергало все усилия Спортакуса в плане природных средств от бессонницы — горячий чай, йога, глубокое дыхание…
Спортакус почувствовал укол вины, когда вспомнил. Робби действительно должен считать его дураком. То, что он советовал, было все равно, что лепить пластырь на глубокие раны.
Неудивительно, что он меня ненавидит.
Спортакус провел рукой по мокрым волосам, ненавидя непривычное чувство беспомощности, и увидел свое несчастное лицо в зеркале.
Нет! Этого не произойдет!
У этого лица было более чем достаточно печальных взглядов. Он изобразил яркую улыбку и решил, что, когда лицо вернется к своему законному владельцу, он будет смотреть на эту улыбку снова.
***
Робби проснулся, дрожа и сдерживая крик. Кристалл… он…
Он пошарил по груди в поисках кристалла. Когда исчезли сновидения, сменившись реальностью, он увидел, что все еще находится здесь, в тишине и покое.
Он дышал прерывисто, выдыхая с облегчением. В своем кошмаре кристалл вырастил длинные чернильные щупальца и сжал их вокруг его сердца, и разросся, чтобы сжать Лентяево в своих чудовищных объятиях…
— Не будь идиотом, — пробормотал он себе под нос. — Спортакус никогда не будет делать что-то подобное. Это просто кристалл.
Тем не менее, он бросил на кристалл еще один взгляд, просто чтобы убедиться.
— Ладно, хватит об этом, — душ прошлым вечером не был принят надлежащим образом, и Робби чувствовал себя отвратительно. Быстрый душ, а затем он снова проверит машину. Если повезет, он станет самим собой уже к концу дня.
Он снял ботинки, наручи, шапку, но колебался с майкой. Это ощущалось… жутко. Как подглядывание.
— Ну, а чего ожидал Спортафлоп? Что я всегда буду носить его вонючую одежду? — он сорвал ее, как если бы она оскорбила его, и швырнул кучей на пол.
— Вот так! Готово!
Его щекам стало жарко.
— Ну, давай! Избавься от этого! — он хлопнул себя ладонями по лицу несколько раз. — Как будто никогда не видел голого мужчину! Мужайся!
Бормоча под нос, он прошествовал к душу и остановился. Он и правда покраснел? Он должен был принять душ. Другого выхода не было.
Он заставил себя войти внутрь и включил воду. Успокойся, идиот. Просто сосредоточься на воде. Он провел рукой по волосам и остановился, когда почувствовал что-то незнакомое. Он проделал это движение еще раз, и когда добрался до ушей…
Острые кончики?
Удивительно. Но это имело смысл: не был ли Спортакус каким-нибудь таинственным спортивным эльфом? Он засмеялся и в качестве эксперимента дернул себя за ухо.
Оу!
Боль пронзила его, и он одернул руку, морщась. Черт побери! Они были действительно чувствительные.
Чувствительные…
Это натолкнуло на идею, и, прежде чем он смог остановить себя, он коснулся уха, проводя пальцем от мочки до кончика, лаская его…
Ух ты. Это было лучше. Намного лучше…
Теплота, не совсем от душа, текла через Робби, он почти мурлыкал. Неудивительно, что он держит их под шапкой…
На этот раз он коснулся обоих ушей, и это было как щелкнуть выключателем. Беспокойство растаяло, и все, о чем он мог думать — как хорошо ему было, как хорошо ему будет, когда…
Внутренний голос предостерег, что ему не следует этого делать, но Робби привык не обращать внимания на свою совесть.
Он коснулся груди, наслаждаясь ощущением мышц, двигающихся под кожей, мягких вьющихся волос, и его рука скользнула вниз по телу.
— Ахх… — Спортакус, казалось, был чувствителен везде. Робби прикусил губу, но соблазн был слишком велик. Неужели это не он всегда задавался вопросом — из научного любопытства, разумеется — что было под одеждой эльфа?
Сердце колотилось, он обернул руку вокруг своей — Спортакуса — растущей эрекции и ахнул. Как эльф постоянно не возбуждается? Особенно от жесткой одежды, которую он всегда носил…
Он изгнал из своей головы все мысли о Спортакусе, что потребовало некоторых умственных усилий, и медленно двинул рукой взад-вперед, держась за ручку двери душевой для опоры. Изо рта вырвался низкий стон — голос Спортакуса — который странным образом воодушевил его.
Он двигался быстрее — да, боже, да, пожалуйста…
Пока, потянув за ручку, он не рухнул на пол, ударившись при падении головой о металлический поручень.
Лежа на плитке с наливающимся синяком, он глубоко вздохнул. Вот что я получил. Внезапно он почувствовал отвращение к себе, и завершил принятие душа в рекордно короткие сроки, чувствуя себя еще более грязным, чем раньше.
***
Спортакус сидел на скамейке, улыбаясь игравшим в футбол детям и пытаясь отдышаться. Конечно, он присоединился, но быстро понял, что хорош только в коротких рывках. Ноющее тело изо всех сил пыталось не отстать. Робби действительно был в ужасной форме, и отсутствие выхода естественной энергии делало Спортакуса дерганым.
Сделав глубокие вдохи, пытаясь успокоить колотящееся сердце, он бросил взгляд на поле и увидел знакомую фигуру, взволнованно бредущую к нему. Робби!
Он показал жестом детям, что скоро вернется, и поспешил к нему. Робби был одет в свой обычный костюм в тонкую полоску, штанины и рукава немного закатаны, чтобы компенсировать разницу в размерах. Это выглядело немного по-клоунски, но Спортакус не собирался осуждать его. Он с облегчением отметил, что Робби по-прежнему носит шапку, несмотря на то, что она смотрелась ужасно с остальной частью его наряда. Значит, он сохранил мой секрет. Он почувствовал, как в нем поднимается волна благодарности к Робби.
Робби, однако, выглядел расстроенным. Потерянным. Он схватил Спортакуса за руку и потянул подальше от футбольного поля.
— Робби, что…
— Машина, — Робби сделал глубокий вдох, его взгляд был диким. — Она не работает. Я думал, что починил, но… она даже не включается, и я не знаю, что еще я…
Спортакус осторожно обхватил Робби за плечи, пытаясь не допустить, чтобы тот поддался панике.
— Робби. Успокойся. Все будет хорошо. Я знаю, что ты в этом разберешься.
Робби издал сдавленный смешок.
— Правильно. Это всегда про меня. Я всегда должен быть единственным, кто все исправляет. Только в этом я и хорош. Но как раз это я больше не могу делать.
Спортакус удивленно заморгал, слыша злость в голосе Робби. Откуда это появилось? Вообще-то это он всегда создавал проблемы в Лентяево, не исправляя их.
— Тогда позволь мне помочь тебе! Что я могу сделать?
Робби посмотрел на него.
— Ничего. Все, что ты мог сделать — это перекувыркнуться и убрать тяжелые вещи. Но теперь ты и этого не можешь сделать, не так ли?
Спортакус недоуменно отшатнулся от Робби.
— Н-ну, я могу… Стефани сказала, когда она заглянула туда, там был небольшой… беспорядок. Может… Может, я могу прийти и помочь убраться? Может, тебе не хватает кусочка или чего-то… Я мог бы помочь найти его.
Внезапно в его голову пришла ужасная мысль.
— Робби! Кристалл…
Робби полез в карман жилета и нехотя вытащил эмблему с номером 10.
— Он у меня.
— О! — Спортакус вздохнул с облегчением. — Хорошо, — он улыбнулся, но тут же спрятал улыбку. Возможно, Робби отвлекся, но не забыл, что город нуждается в нем.
— Что насчет тебя? — Робби посмотрел на Спортакуса так, будто видел в первый раз. — Ты носишь очки? Что, Стефани не могла украсть никакую косметику или хотя бы помаду? Фи, — он сделал шаг назад, критически оглядев его. — Ты выглядишь неряшливо. Мою репутацию нужно поддерживать, а ты ее разрушаешь. И что это за старая жалкая толстовка? Ты никогда не носишь рукава, и жарко…
Он сделал еще шаг назад, испуганно глядя в его лицо, осознавая случившееся.
— Ты… Так ты…
— Стефани позволила взять одну из толстовок ее отца, которые она привезла с собой, — сказал Спортакус, избегая его взгляда. — Она… не видела.
Робби с трудом сглотнул, открыл рот, чтобы говорить, и снова сглотнул.
— Ну, — он откашлялся. — Хорошо…
— Спасибо, что носишь шапку, — мягко сказал Спортакус.
Робби почему-то густо покраснел.
— Да, это, э-э-э… Нет проблем, — он смотрел вдаль, и они оба стояли в неловком молчании. — Ну, если ты собрался убраться в моем доме, — наконец сказал Робби, — Давай.
— Ой, правда? — Робби бросил на него взгляд, и Спортакус постарался не казаться слишком нетерпеливым. — Я имею в виду… Конечно, я буду там через минуту. Мне просто нужно где-нибудь захватить поесть.
Робби застонал.
— Ты никогда не кормишь свое тело ничем, кроме кроличьей пищи, так? Ты знаешь, я нуждаюсь в пироговом рационе, чтобы поддерживать рабочее состояние.
Спортакус рассмеялся, отмахнувшись от него.
— Я знаю, Робби, — его посетила мысль. — Робби… Что ты ел?
Виноватый взгляд на Спортакуса и тени под глазами Робби дали ему ответ.
— Робби, тебе нужно…
Не поучать его. Это не поможет. Спортакус проглотил свои слова и вместо этого улыбнулся.
— Я принесу еды и тебе тоже.
Робби заворчал, поворачиваясь, чтобы уйти.
— Делай что хочешь, я не ем твою отвратительную здоровую пищу. Просто поторопись.
Наблюдение за походкой Робби, так противоречащей его нынешнему телу, и в одежде не по размеру, заставило Спортакуса хихикнуть и умчаться (ну, он мчался, а затем пошел бодро, как мог) к дому мэра.