— Эй!

Старший мальчик шагнул к нему, сжимая в руках лист бумаги. Робби понял, что сейчас будет, и его сердце замерло.

 — Что это, черт возьми? — он швырнул лист в Робби, и тот поморщился, хоть лист и не попал в него.

— Я думал, ты гений. Почему ты заставил меня опозориться?

Робби изо всех сил старался остаться спокойным и не сбежать, как бы ему ни хотелось. Он знал, что его станут преследовать, а это еще хуже.

 — Я… Я же говорил, я не…

Мальчик схватил его за рубашку и притянул к себе.

 — Что ты «не»? Тебя не волнует, что я провалил задание? Тебя не волнует, что ты выставил меня гребаным идиотом?

 — Нет! Нет, я…

 — Ты можешь построить то, что контролирует погоду, но не можешь сложить два и два? Чушь! — мальчик толкнул его, и Робби упал, больно ударившись локтем.

Несколько друзей мальчика, привлеченных потасовкой, присоединились к своему другу.

— Ха-ха! Он сейчас разревется!

 — Просто он слишком глуп, чтобы уметь что-то еще! — первый мальчик сердито фыркнул. — Смотри, я дал тебе простейшее задание. Всего лишь сделать домашнюю работу. Разве это так сложно?

 — Не знаю… — прошептал Робби.

Мальчик рывком поставил его на ноги. Он был на пару дюймов ниже Робби, но это не делало его менее страшным. У Робби до сих пор остались синяки с прошлого раза.

 — Ну, тебе лучше выяснить это, правда?

Робби озирался по сторонам в поисках помощи. Другие дети наблюдали, на их лицах читалось предвкушение. Некоторые учителя заметили происходящее, но быстро сделали вид, что ничего не видели.

 — Пожалуйста, — выдохнул Робби. Воротник рубашки сдавил горло. Он отчаянно ухватился за руку мальчика, пытаясь оторвать ее от своего воротника. — Прости меня…

 — Не сейчас. Как-нибудь потом.

Руки Робби скользнули вверх по его руке, и они одновременно заметили шрамы.

Издевательский смех был даже хуже физической боли.

 — Боже, ты просто жалок! Если ты ничего не можешь сделать правильно, просто убей себя!

Теперь Робби действительно плакал. Безнадежность ситуации давила на него.

 — Я… прошу прощения…

Удар был неожиданным, хотя так не должно было быть: его били не первый раз. Он упал на землю, чувствуя привкус крови.

Рядом с ним приземлился еще один лист бумаги — новая домашняя работа.

 — Не истекай кровью, недоумок, — прошипел мальчик, разворачиваясь, чтобы уйти. — И не запори ее снова.

Робби натянул капюшон на голову и сжался в комок. Слезы и кровь окрасили ткань, и никто не пришел за ним, когда прозвенел звонок.

Робби беспристрастно наблюдал за происходящим в своих мыслях, потягивая кофе. Время от времени эти воспоминания всплывали, особенно когда он не высыпался. Они были довольно скучными, и его сердце не тревожили чувства, которые эти воспоминания могли бы пробудить.

Но одна рана была свежее, и он не мог не чувствовать боль в груди, глядя на пустой угол, где еще недавно стояла кошачья миска. Отсутствие котенка угнетало. Робби не понимал, насколько зависит от своей компании, пока не потерял ее.

Он засопел от досады. Это просто глупый кот. В любом случае, ты не собирался его содержать.

Но он ему понравился — больше, чем кому-либо еще. Это было вообще единственное существо, которое у него имелось.

Ты нравишься Спортакусу.

Он удивленно моргнул. Откуда взялась эта мысль? Я не нравлюсь Спортакусу. Он просто жалеет меня. Это его работа.

Он заботится о тебе. Он хочет показать тебе свой дом.

Вот это был хороший вопрос. Как бы Робби ни пытался, он не мог дать объяснение.

Кристалл в кармане зазвенел, прервав его размышления.

 — Ухх… У кого-то проблемы.

***

Он оделся быстро, как только смог: после минутной заминки натянул привычный синий костюм Спортакуса. Он не понимал, почему, и решил не задумываться над этим.

Робби помчался вверх к люку и направился к… о нет.

Рекламный щит.

Большая часть города уже собралась здесь, испуганно наблюдая. Наверху дрожал от страха знакомый черно-белый котенок.

 — Роттенелло? — выдохнул Робби. Что он здесь делал? Его же забрали! Где его хозяева?

Робби развернулся и нашел взглядом Спортакуса.

 — Спортакус! Как он вообще туда забрался?

 — Я не знаю, — ответил Спортакус. Он выглядел таким же смущенным и обеспокоенным, как и сам Робби. — Я пытался подняться по лестнице и достать его, но он поцарапал меня и убежал. Я боялся, что он упадет, поэтому оставил его одного, — он заметил выражение лица Робби. — Не потому, что я думал, что ты не придешь! Я просто… там высоко, и я не хотел, чтобы ты…

Робби уставился на рекламный щит, чувствуя головокружение. Он вспомнил, как побывал там в последний раз. Это не тот опыт, который хотелось бы повторить.

Он глубоко вздохнул, но не мог перестать дрожать.

 — Робби! — Спортакус обхватил ладонями его лицо. — Ты справишься. Я знаю, что ты сможешь.

Робби был не так уверен, но у него не оставалось выбора. Спортакус глубоко вдохнул и медленно выдохнул, и Робби подстроил под него свое дыхание. Странно, но это успокаивало.

 — Хорошо. Хорошо, отпусти меня.

Спортакус опустил руки, и Робби повернулся к лестнице.

Одна ступенька за раз. Один шаг за раз. Переставить ногу. Роттенелло мяукал, и Робби старался не обращать на это внимания, хоть плач котенка и разрывал ему сердце.

Один шаг за раз.

Каким-то чудом он забрался наверх и теперь изо всех сил боролся с головокружением. Роттенелло пробирался к нему, едва не соскальзывая, и, как только котенок оказался достаточно близко, Робби подхватил его и прижал к груди.

Котенок дрожал, но мурлыкал и жадно лизал лицо Робби. Он в порядке. Он в полном порядке.

Теперь… самая сложная часть.

Посмотреть вниз оказалось ошибкой. Люди казались очень маленькими и далекими.

Робби закрыл глаза и сглотнул. Нужно было спускаться вниз, но ноги не двигались.

— Робби! — голос Спортакуса. — Робби, все будет хорошо. Ты сможешь. Это будет не так страшно, как кажется, поверь мне!

Лестница покачнулась, и Робби едва сдержал крик.

 — Стинги! Это не твое! — заорала Трикси внизу.

 — Нет, мое!

 — Нет, не твое!

— Ребята, отпустите! Разве вы не видите, как ему страшно? — осадила их Стефани.

Весь город смотрел. Ждали его провала. Ждали, когда он упадет.

Ты не можешь сделать даже это.

Ты идиот.

Разве это так сложно?

 — Не знаю, — прошептал Робби, чувствуя слабость. — Я не знаю.

 — … Робби? — раздался голос Стефани. — Можешь спускаться. Спортакус держит лестницу, она не сдвинется.

Спортакус. Единственный человек, который верил в него — или говорил, что верил. По крайней мере, Робби знал, что Спортакус не позволит ему упасть.

Робби заглянул в большие голубые глаза котенка и крепко прижал его одной рукой. Одна нога очень осторожно спустилась на ступеньку ниже.

— Вот так, Робби. Ты сможешь, — это снова Спортакус.

Спускаться было намного сложнее, чем подниматься. Он был в очень неустойчивом положении, будучи в состоянии держаться только одной рукой. Он ослабил хватку на котенке, надеясь, что он заползет на плечо, как раньше, но он протестующе мяукнул и вцепился когтями в локоть. Увы и ах.

Глаза закрыты. Один шаг за раз. Казалось, он спускался целую вечность, прежде чем его ноги коснулись твердой земли, и он почувствовал жаркие объятия.

 — Робби! Ты сделал это! Я знал, что у тебя получится! Я так горжусь тобой!

Спортакус смотрел на него сверху вниз, усмехаясь, и… в его глазах были слезы?

 — Робби! — подбежала к нему Стефани. — Ты спас его!

Робби посмотрел на счастливого котенка в своих руках и почувствовал себя несчастным. Он принял тот факт, что он не хозяин Роттенелло. Теперь ему придется снова отказаться от него. Снова и снова.

 — Где его хозяин? — услышал он свой голос будто издалека.

 — Я его хозяин! Ну, вроде как, — Стефани выглядела застенчивой. — Я забрала его.

— Ты?

 — Ну… Ты же не собирался признаваться, что он тебе нужен! Так что я должна была сделать хоть что-то!

 — Что… О чем ты говоришь?

Стефани рассмеялась.

 — Ты говорил, что позаботишься о нем до тех пор, пока его не заберут. Значит, я забрала его для тебя!

У него в голове не укладывалось. Робби безучастно переводил взгляд с котенка на Стефани.

 — Он твой, Робби! — Стефани крепко обняла его за пояс. — Я забрала его для тебя! Можешь перестать притворяться, что он тебе не нужен! — она лукаво усмехнулась. — Роттенелло, да?

Робби сглотнул, но слова не хотели выходить наружу. Спортакус и Стефани обнимали его, Роттенелло мурлыкал на груди, и все это казалось нереальным.

 — Робби Роттен! — от голоса мэра он подскочил, уверенный, что у него проблемы.

Милфорд что-то нес, Бесси следовала за ним.

 — Робби Роттен, возможно, ты… плохо вел себя в прошлом… (он сделал паузу, чтобы добродушно рассмеяться) … но ты показал нам, что у тебя действительно есть хорошие стороны, и мы гордимся, что ты являешься частью нашего города. За все героические поступки я хочу вручить тебе это! — он держал перед собой огромный золотой приз, улыбаясь. — За все, что ты сделал для Лентяево, я вручаю тебе… премию «Человек года»!

Робби заморгал и уставился на окружавшие его лица. Все улыбались — ему. Хлопали. Бесси даже утирала глаза платочком.

Он посмотрел на Спортакуса. У того была улыбка до ушей.

 — Робби, иди! Ты заслуживаешь этого!

Робби прижался лицом к груди Спортакуса, не заботясь, что на них смотрят.

 — Я не…

Руки Спортакуса обняли его.

 — Ты заслужил. Поверь.

 — Нет! Я… — у него потекли слезы. — Я… я не могу даже решить простейшую математику…

 — Что? — рассмеялся Спортакус. — Робби, это не имеет значения! Ты герой. Так думают все. И они правы.

Робби выпутался из хватки Спортакуса и, пошатываясь, направился к мэру.

Даже теперь он ожидал подвоха и слегка вздрогнул, когда мэр вложил приз в его руки:

 — Робби Роттен!

 — Гип-гип ура! — подхватили горожане. — Гип-гип ура!

Спортакус смотрел на него, скрестив руки на груди, и улыбался. И Стефани неосознанно копировала его позу. Даже котенок согласно мяукал.

Сейчас он действительно плакал, но никто не смеялся над ним. В окружающем его море лиц сияли только ободряющие улыбки.

— Робби… — Спортакус подошел к нему. — Я… я не знаю, вовремя ли это, но… — он разжал ладонь, показывая Робби маленький кусочек металла L-образной формы. — Я. нашел это раньше, за деревом. Как думаешь…

Робби без раздумий обнял его, неловко пытаясь удержать в руках котенка, приз и Спортакуса. Стало еще сложнее, когда дети подбежали и втиснулись в их объятия.

Шум смеха и выкриков ошеломлял, но Робби не хотелось, чтобы это заканчивалось.