Робби проснулся, привычно ворча спросонья. Перед глазами замелькали вчерашние события.

Что-то о… коте, и награде, и… вечеринке? Он застонал. Иногда было бы лучше видеть самые страшные кошмары: по крайней мере, после них он чувствовал облегчение, когда просыпался.

«Мяу», послышавшееся с подлокотника кресла, испугало Робби. Он заглянул в жалобные глазки Роттенелло.

Роттенелло? Он здесь?

Значит, все произошедшее вчера — награждение, приз — все было… на самом деле?

Он перевел взгляд на столик — там был приз, с его тщательно выгравированным именем под словами «Человек года».

Так это все было на самом деле. Никаких жестоких шуток и розыгрышей. Только то, что его одобрил и принял город, о котором Робби бы ни за что не признался, что любит его.

И Спортакус…

Он рывком поднялся. Спортакус! Он нашел недостающую деталь машины. Наконец-то их злоключения могли закончиться.

Робби посмотрел на часы. Было уже далеко за полдень: наверное, Спортакус появится здесь с минуты на минуту.

И тогда все придет в норму. Робби оглядел себя и вздохнул. Страшно подумать, но… он будет скучать по этому телу. По… некоторым причинам.

Его мысли были прерваны внезапным появлением Спортакуса. Вовремя — подумал он, ощущая странную горечь. Как только Спортакус вернет свое тело, у него больше не будет причин тратить время на Робби. Он, вероятно, уже и забыл, что приглашал путешествовать вместе.

 — Доброе утро, Робби! — весело поприветствовал его Спортакус, упирая руки в бока. — В смысле… день.

Робби хмыкнул в ответ и заметил, что на Спортакусе надет обычный полосатый костюм Робби.

 — Где ты его взял?

Спортакус слегка смутился.

 — Стефани принесла. И… Я подумал, тебе будет удобнее в обычной одежде, как только мы поменяемся обратно.

— Значит, она опять пробиралась сюда?

 — Ну… она не знала, что тебя тут не было…

 — Спортафлоп, тебе надо контролировать своего ребенка.

Спортакус улыбнулся.

 — Ты же понимаешь, что она делала это из лучших побуждений, — он повернулся к столу. — Несомненно, этот приз честно заслужен!

 — Мне дали его только за то, что я в твоем теле, — пробормотал Робби.

У Спортакуса вытянулось лицо.

 — Что?

 — Останься я в своем собственном теле, я бы не смог никого спасти. В конце концов, у меня не было выбора.

 — Робби… — Спортакус сделал шаг в его сторону. Написанное на его лице сочувствие разозлило Робби.

 — Не пытайся отрицать это, Спортафлоп. Сам знаешь, что это так.

 — Нет. Это не так, — в голосе Спортакуса послышались стальные нотки. — Ты заслужил эту награду. Может, ты и был в моем теле, но у тебя был выбор. Ты носил кристалл. Ты бросал все и бежал, чтобы помочь попавшим в беду. И переступал через свои самые худшие страхи, чтобы сделать это, — он положил руку на плечо Робби. — Я повторю то, что сказал вчера: я горжусь тобой.

Его серьезный тон не вызывал никаких сомнений, и Робби удивленно поднял на него глаза:

 — … хорошо, Спортакус.

Спортакус улыбнулся, и от этой улыбки Робби стало тепло, по телу разлилось странное ощущение. Он выскользнул из рук Спортакуса и повернулся к машине.

 — Ты принес деталь?

 — Да! — Спортакус вынул ее из кармана и вручил Робби, который тут же поспешил к своему изобретению.

Спортакус последовал за ним.

 — Робби, гм… Можно глупый вопрос?

 — Да, конечно, — отозвался Робби, не поднимая головы. — Какой?

 — … если ты знал, где не хватает детали, почему ты просто… ну, знаешь… не сделал еще одну?

Робби оперся руками о стол и страдальчески вздохнул.

 — Ты реально думаешь, что я не пробовал? Ничего не вышло. Я понял, что по каким-то причинам это сработает только со всеми первоначальными деталями.

— Да, точно, — сердце Спортакуса колотилось. Если бы это сработало, если бы они поменялись обратно… Робби больше не станет терпеть его рядом с собой. Наверное, он уже позабыл о поездке на родину Спортакуса. Как только обмен свершится, Робби больше не захочет иметь с ним ничего общего.

Он сглотнул, пытаясь скрыть, что нервничает.

 — Разве… В смысле, это точно сработает?

— Я так думаю, — Робби отступил назад, критически оглядывая машину. — Она все еще не включается, но, может быть, включится, если кнопку нажмешь ты.

Его рука на мгновение… замерла над кнопкой? Но Робби, похоже, ничего не заметил.

Спортакус нажал ее, и…

Ничего. Только голубоватая вспышка, запустившая машину на несколько секунд, а затем все остановилось.

Робби едва не заплакал.

 — Это должно было сработать! Что мы упустили?

 — Подожди, Робби… — Спортакус взял его за руку. — У меня есть одна мысль…

 — Наконец-то ты начал мыслить, — съязвил Робби, но позволил взять свою руку и положить ее на машину.

 — Как я уже говорил… Я ничего не смыслю в механике, но… у меня есть догадка, которая может сработать.

Робби по-прежнему держал его за руку. Спортакус нажал на кнопку, и машина ожила.

Робби с замиранием сердца ожидал, что она снова отключится, но она работала. Это было необходимо… им обоим. Все это время ему нужен был Спортакус, чтобы все исправить.

Почему я раньше не понимал этого?

Ощущая укол вины, он понял, почему. Потому что все время отталкивал Спортакуса. Пытался сделать все сам, действуя единственным известным ему способом.

Спортакус радостно посмотрел на него.

 — Робби! У тебя получилось!

У меня получилось? Он почувствовал головокружение.

 — Ты пока не особо радуйся. Мы еще не знаем, может ли эта штука отменить то, что сделала. Это не то, для чего она была предназначена, помнишь?

 — Хорошо, — Спортакус пытался успокоиться, но спокойствие никогда не было его естественным состоянием. — Ты… ты хочешь испытать ее?

— Подожди-ка, — Робби подхватил Роттенелло и отнес его в спальню, закрыв дверь. — Не хочу, чтобы он пострадал.

Спортакусу пришло в голову: вдруг Робби подумал, что Роттенелло потом не узнает своего хозяина? Он молился, чтобы в итоге все наладилось.

 — Мы, наверное… должны присесть для этого, — Робби нервничал. — На всякий случай.

Спортакус оглядел комнату, но увидел только неизменное пушистое кресло и металлический стул, который он притащил еще тогда. Он нахмурился, размышляя, как бы их приспособить.

 — Вообще-то… — Робби вздохнул. — Ко мне никогда не приходили гости, но недавно я купил диван. Обычно я сплю на кресле, но мы можем использовать его.

Спортакус, прищурившись, оглядел комнату.

 — … где?

Робби фыркнул.

 — Диван в дальней комнате. Он отличается от кресла. Ты же не думал, что лаборатория — это весь мой дом?

Спортакус закашлялся.

 — Нет, конечно, нет.

Робби взял машину и двинулся к задней стене, откуда вела дверь в спальню.

 — Ну? Давай.