Немного поговорив и допив холодный чай, мы все разошлись по своим комнатам, так как за окном была уже ночь. Вацлав всё же подхватил меня на руки, и мы вместе рухнули на кровать. После жаркой и знойной любви мы оба уснули мёртвым сном и проспали так до самого утра. Утром к нам в дверь постучал портье, он сообщил нам, что принёс завтрак.
— Оставьте тележку рядом с дверью, я сейчас, — откликнулась я, вставая с кровати и надевая халат. Вашек ещё спал, ещё бы ему не спать, после того, что мы вчера вечером устроили. Утром в Карнаке прохладно, это я почувствовала, как только вышла за дверь.
«Хорошо-то как», — подумала я, вкатывая тележку с завтраком в номер. Теперь осталось только разбудить Вашека, который спал как убитый и даже не заметил того, как я встала с кровати и вышла за дверь, чтобы прикатить в номер тележку с завтраком. Я тихонько подошла к спящему мужу и прошептала ему на ухо: — Пора вставать, красавчик, уже утро.
Вацлав зашевелился, и когда он повернулся в мою сторону, я поняла, что он проснулся раньше меня и просто прикинулся спящим.
— Привет, принцесса, — сказал Вацлав, улыбаясь своей фирменной улыбкой.
— Ты что, не спал? — спросила я у мужа.
— Спал, пока не почувствовал запах еды, — потирая сонные глаза, ответил Вацлав.
— Да, ты прав, Серконоская еда на самом деле возбуждает аппетит, — призналась я. Взяв поднос с едой, я села рядом с мужем, и мы приступили к утренней трапезе. На завтрак нам принесли какую-то кашу с кусочками местных фруктов, два стакана прохладной воды и тарелку с хлебом. В отличие от меня (я сразу приступила к еде), Вашека вид еды смутил, и он долго принюхивался к каше, прямо как я, когда решила попробовать экзотические фрукты.
— Кушать подано, Ваше Величество, — шутя сказала я, зачерпывая кашу ложкой и поднося её к губам Вацлава, он сопротивляться не стал, а сразу же проглотил ложку каши.
— М-м-м, вкусно, — заявил Вацлав.
— То-то же, ешь, давай, я тебя кормить не собираюсь, — строго сказала я.
— Опять включила императрицу? — поинтересовался Вашек.
После завтрака мы решили прогуляться по Карнаке и осмотреть город, пока солнце ещё не начало припекать, а заодно на оставшиеся деньги прикупить местную одежду, чтобы не выделяться из толпы. У первых встречных мы узнали о том, что нужные нам магазины расположены в Нижней Авенте, и направились туда. Единственное, что нас удивило, так это то, что одежда в магазине стоила всего одну золотую монету, видно, что император или императрица, на чьих плечах управление этой Империей, заботится о гражданах. Из всей одежды Вацлав выбрал только лёгкую рубашку белого цвета, которая прекрасно подходила к его чёрным летним брюкам, мне же приглянулось цветастое платье, такое я встречала у каждой проходящей мимо горожанки... и та, что никогда не любила платья и переживала из-за того, что родители на свадьбу заставили надеть бабушкино свадебное, вдруг захотела себе платье с цветами.
— В этом ты будешь как богиня, — сказал мне муж, видя, как я разглядываю платье. Я стала отнекиваться от этого, говоря, что оно мне не идёт, и я предпочту лёгкую футболку и юбку, нежели платье, но Вацлав настаивал на том, чтобы я его примерила. Я, как всегда, не стала спорить с мужем, тем более в такой чудесный день, и взяв с полки платье, пошла его мерить.
— Ну, как ты там? — стоя по ту сторону ширмы, спросил Вацлик.
— После этого я себя возненавижу, — ответила я, осматривая себя в зеркале. Вацлав, похоже, не выдержал и дерзко отодвинул ширму.
— Ого, да ты ещё более прекрасна, чем раньше! — похвалил мой новый вид муж. Что ж, если моему мужу понравилось это платье, я постараюсь к нему привыкнуть. Ещё я купила купальник на всякий случай — если захочу искупаться, не в океане, конечно, а в тех озерах, которых я видела на карте Карнаки.
— Ну вот, теперь мы серконосцы, куда пойдём? — спросила я у мужа.
— Ты хотела сказать карнакцы, — улыбнулся Вацлав. Так как всё самое интересное было в Верхней Авенте, мы сели в механический экипаж и поехали туда. В Верхней Авенте и правда всё было устроено для туристов. Гуляя по узким улочкам этого замечательного города, мы вышли к небольшому зоопарку, в котором находились животные, собранные со всех концов Островной Империи. Около входа в зоопарк стоял человек, на руке которого сидел красивейший филин, чьи перья переливались на солнце, эта птица не чета нашим обычным совам и филинам.
— Не хочешь подержать такую птицу? — предложил мне муж.
— Пожалуй, воздержусь, — ответила я.
— Как хочешь, — сказал Вацлав и попросил у человека подержать филина. У Вашека карбоновые руки, поэтому он может на своих руках держать не только филина, но и орла. Он потрясающе смотрелся с этой птицей на руке, учитывая, что филины всегда были тотемными животными учёных и магов. Вот только тотемный зверь Вацлава — это слон, хотя скорее, слон — это символ его несгибаемого духа.
— Не хочешь меня сфотографировать с филином? — игриво спросил Вацлав.
— А где твой смартфон, чтобы тебя сфотографировать? — так же игриво переспросила я мужа.
— У меня в кармане брюк, — всё с той же улыбкой ответил Вацлав. Я вытащила из кармана мужа его смартфон и, отойдя на нужное расстояние, сфотографировала мужа вместе с птицей. Пройдя через зоопарк, мы вышли на небольшую равнину, покрытую лугами и озёрами с кристально чистой водой. Вацлав первый подошёл к одному из озёр и проверил воду.
— Вода тёплая, — сообщил он.
— Ещё бы ей не быть тёплой, солнце, небось, нагрело... стой, а как ты почувствовал? — удивилась я.
— Я встроил себе в руки такую аугментацию, которая позволяет ощущать, — улыбнулся Вацлав.
— Так ты и... — начала я.
— Да, прикасаясь к твоей коже, я чувствую твою теплоту, и это радует, — сказал мне муж. Вацлав снял с себя рубашку и брюки и вошёл в воду, после чего позвал искупаться и меня.
— Ладно, уговорил, только отвернись, — попросила я. Когда муж отвернулся, я сняла платье и стала надевать купленный мною купальник, после чего присоединилась к Вацлаву. Вода и впрямь была тёплой, а в некоторых местах даже горячей, как во время летнего дождя, и опять погода только подталкивала нас к романтике и горячей южной любви. Я подплыла поближе к Вацлаву и обхватила его руками.
— Ну ты и шалунья, — сказал мне Вацлав и тоже обхватил мою талию руками, после чего начала покрывать мою грудь поцелуями, плавно переходя к шее, я проделывала с Вашеком то же самое. Кроме нас тут никого не было, и мы спокойно могли предаваться плотским утехам, не опасаясь, что нас заметят.
Накупавшись вдоволь, мы не остались обсыхать на солнце, а решили посмотреть, что ещё интересного есть в городе. Переодеваться мы не стали, а шли в плавках и в купальнике, туристов тут много, так что на нас внимания никто не обращал.
— Смотри, сегодня вечером в Карнаке праздник, пойдём туда? — предложил мне Вацлав.
— А почему бы и не пойти, зато нагуляемся на празднике и будем спать как убитые, — сказал Вацлав.
— Или не будем. Так много впечатлений, что и не уснуть будет, — сказала я.
***
Вот мы и дождались праздника. На главную площадь Карнаки пришли не только туристы, отдыхающие здесь, но и местные жители. Среди местных жителей было немало аугментированных, судя по всему, это либо китобои, раненные в сражении с левиафанами, либо строители. Но тут к ним другое отношение, не такое, какое началось в нашем мире после инцидента. О плохом я больше не думал, просто наслаждался жизнью вместе со своей молодой супругой, я благодарил судьбу за то, что она свела меня с такой замечательной девушкой. Ночи в Карнаке такие же магические, как и всё здесь, повсюду зажглись тысячи огней, а ещё отовсюду пригнали красивые воздушные шары с подсветкой. Столы просто ломились от количества разнообразной еды на них. Мы не стали налететь сразу на еду, как это делали некоторые из туристов и местных жителей, а ждали, когда придут все остальные. Среди не местных я вновь встретил своего старого знакомого — Монтану Джонса.
— Я вижу, вы вместе с супругой тоже решили прийти на праздник, — вежливо сказал Монти.
— Да, мы всю Верхнюю Авенту обошли, а в Нижнюю отправимся потом, — сказал я.
— А как там, в Праге, всё так же? — поинтересовался Монти.
— Если это про погоду, то там ещё зима, а если про обстановку, то она нормализовалась, мафия и сегрегация остались в далёком прошлом, — протянул я. Монти, кажется, не мог в это поверить, даже после того, как я рассказал про то, что известный тивианский учёный — Антон Соколов — обосновался в Праге и теперь помогает аугам вновь стать людьми, и что меня там все знают.
— Да-да, теперь доктор Коллер на обложке журнала «Наука», там, где публикуются «боги науки», — сказала Китти.
— Позволь мне тебя поздравить, дружище! Ты долго к этому шёл, — сказал Монти и пожал мне руку. Я поинтересовался у друга, собирается ли он возвращаться в Прагу, ведь он тоже врач, а мне хороший напарник не помешает, но Монти отказался, сказав, что наш мир нанёс ему много душевных ран. Что ж, это его выбор, не мой. Мои телесные и душевные раны заживила моя жена — Катарина, и я не из тех, кто бежит от своих проблем, тем более, я так просто не мог оставить своих родителей.
— А кем работаете вы, миссис Коллер? — поинтересовался Монтана Джонс у моей жены.
— Пока ни кем, но думаю стать антропологом, как мой отец, и написать свой атлас по Островной Империи, — улыбнулась Китти.
Праздник был в самом разгаре, после еды многих людей потянуло на танцы, и они уже отплясывали под звуки серконосской гитары. Меня и самого потянуло танцевать, хотя я ни разу не танцевал, но вся эта атмосфера с огнями и салютом...
— Кажется, это не так сложно, — намекнул я жене о танцах, глядя на то, как она смотрит на танцующих людей.
— Нет, ты меня танцевать не заставишь, — твёрдо сказала Китти и отвернулась.
— Поверь, это не сложно, — предложил я. Я не из тех, кто берёт и заставляет всех силой, сила — это не моё, я пацифист по натуре. Помню, когда я только начал заниматься аугментациями, мне многие предлагали пойти в оборонку и выпускать военные аугментации, но я отказался.
— Предлагаю попробовать, — посоветовал я жене.
— Ну, если так... — согласилась Китти. Я взял жену за руку и повёл её к танцующим. Одна мелодия сменялась другой, люди всё продолжали кружиться по площади, вот и сердце моей императрицы оттаяло полностью, и она уже вовсю танцевала со мной.
— Видишь, это не сложно, — прошептал я ей на ухо.
—Да, — чуть смеясь, сказала Китти. Я не знаю, кто на кого больше повлиял: я на Китти, вытащив её из мрачной научной среды, или она, когда всё это время находилась со мной и поддерживала, вместе с ней преобразился и я. Праздник продолжался до полуночи, но мы, чтобы не стоять в очереди на экипаж, ушли раньше всех. Чувствую, что после всего нами съеденного и выпитого, на утро будет не только голова болеть, но и тяжесть в животе.
Дни шли, и за медовый месяц мы обошли всю Карнаку, а уезжать отсюда не хотелось. Я понимал, что в Праге остались незаконченные дела и наш новый дом, но там, наверное, по-прежнему зима, а тут лето в самом разгаре. Утром перед нашим возвращением в Чехию я проснулся первым, Китти ещё спала, избрав в качестве подушки мою правую руку, как я и говорил — хоть у меня руки и из карбона, я, как и все, могу ими чувствовать.
— Как я тебя понимаю, Китти, самому не хочется просыпаться, — ласково прошептал я сонной жене на ушко, поглаживая её по шёлковым волосам. Китти начала потихоньку просыпаться и, увидев, что лежит на моей руке, тут же извинилась и переползла на подушку.
— Всё хорошо, мне не тяжело, — успокаивающе сказал я.
— Эх, завтра уезжать, а так не хочется, — потягиваясь, сказала жена.
— Самому не хочется, — признался я.
— Лава, давай ещё останемся на месяц, пока в Чехии зима? — предложила Катарина.
— Хорошо бы, но у нас деньги заканчиваются, — сказал я.
— Ну, ты всегда найдешь, чем заняться.
— И чем же? — поинтересовался я.
— Ну, раз уж знаменитый профессор Соколов перебрался в Чехию, то знаменитый доктор Коллер будет заправлять в Карнаке, — предложила Китти. Она права, я везде найду работу со своими талантами, как никак, но тут тоже есть люди, нуждающиеся в аугментировании. От своего старого знакомого я узнал, что единственное место, куда могут принять на работу доктором, — это Адемирский институт в Дануолле, а ещё тем, кто там работает, дают квартиры в городе. Такая перспектива мне понравилась, и мы с женой и давним другом решили вместе наведаться в Адемир, Монти пообещал мне, что устроит меня туда. Меган Фостер, на корабле которой мы прибыли в Серконос, на причале не оказалось, зато на причале стояли небольшие кораблики, которые совершенно бесплатно предлагали нам добраться до Дануолла.
— Нам бы в Адемирский институт, — сказал я одному паромщику.
— А, учёные, что ж, милости прошу, — сказал паромщик и пропустил нас троих на корабль. Что ж, я надеюсь, что Дануолл ничем не хуже Карнаки, с которой мы распрощались и обещали вернуться. Корабль быстро и весело повёз нас к Адемирскому институту.
— Ты был в Дануолле, Монти? — спросил я у друга.
—Да, потрясающее место, — ответил Монтана Джонс. Я сказал другу, что мы тут задерживаться не собираемся и весной вернёмся в Прагу. Паромщик сообщил нам, что мы подплываем к Адемиру. Институт располагался на скале, стоящей недалеко от главного порта Дануолла, это было огромное гротескное здание из белого кирпича. Паромщик вышел первым и привязал швартовы к креплению на берегу, после чего сначала помог сойти на берег моей жене, а потом и мне с другом.
— Вот тут я и работаю, — сказал Монти, ведя меня и Китти в здание института.
— Монти, ты один тут работаешь? — спросил я у друга.
— Нет, со мной работает одна дама, но сейчас она в Дануолле, — ответил Монти.
— А где мы жить будем? — вдруг спросила Китти.
— Простите, что сразу не сказал, миссис Коллер, — начал извиняться Монти. — На верхних этажах есть жилые комнаты, если нужно кому-то попасть на большую землю, то я пригнал к причалу пару лодок.