Маркус, в это время, едва узнавал мир вокруг себя, с ужасом рассматривал катетеры на своих руках, и тюльпаны капельниц, вообще не помня ничего с момента, как вышел из вагона метро, с огромной связкой шаров.
«Саша!» – С ужасом проносится в голове, и он болезненно стонет, откидывая голову. – «В его день рождения, как же так». Юноша с усилием сдерживает слезы, даже не зная, в курсе его любимый, что с ним, или нет. Зато он понимал, что его родители в курсе, раз он лежит в такой хорошей палате, ещё и один.
Елизавета понимающе проводила Сашу, ни говоря ни слова, лишь поглаживая по плечу, полагая, что они чувствуют примерно одинаковые чувства.
Сама же она, взяв себя в руки и приведя в порядок, чтобы не расстраивать и без того измученного сына, зашла в его палату, сразу встречаясь взглядом со слабой улыбкой. Измученной, но достаточно искренней.
– Привет, мам. – Голос звучит настолько хрипло, что Марк вздрагивает, но прокашляться не решается, чувствуя пульсирующую боль внизу живота.
Елизавета садится рядом с ним, нежно касаясь плеча своего ребенка, и, отвечая на вопрос Марка «что случилось?», рассказывает то, что знает.
– А где Саша? – Юноша обеспокоено приподнимает голову, но сразу же кладет обратно, под настойчивым жестом матери.
– Он поехал домой, чтобы привезти тебе твои вещи. Сегодня он уже не успеет, милый, так что подожди до завтра. – Ничуть не дрогнув, Леди Волк врёт на ходу, не желая говорить своему ребенку, что его любимый просто струсил и сбежал, поджимая под себя лапки. Хоть, она и прекрасно понимала Сашу.
– Я надеюсь, он сам в порядке? – Марк выдыхает, жалея, что не проснулся раньше, ему отчаянно хотелось увидеть любимое лицо и сказать, что все хорошо. Что он в порядке и даже неплохо себя чувствует.
– Очень переживает. – Женщина неопределенно пожала плечами, поглаживая сына по рукам.
Они говорили ещё долго, и, к ночи, Елизавета вынуждена была ехать домой. С четким осознанием того, что ей необходимо вытащить Сашу из кокона, ибо завтра он должен был быть в больнице как можно раньше, иначе Марк расстроится.
Благо, Леди Волк всегда отличалась предусмотрительностью, и ещё в тот день, когда они приезжали к ним в квартиру, она взяла у Марка номер Саши, будто бы знала, что он понадобится. Оператор говорит, что абонент не абонент, и женщина измученно вздыхает, откидывая телефон на соседнее кресло автомобиля и, вцепляясь руками в руль до белых костяшек, беззвучно кричит, давая выход эмоциям и слезам, которые сдерживала совсем не женскими усилиями.
Утро встретило Марка сменой капельницы, и пакета с кровью. Его вообще не снимали с допинга, и завтрак он пропустил, а от сиделки отказался, так как терпеть их не мог. И теперь он просто лежал, смотря какую-то идиотскую передачу на постоянно работающем телевизоре, а в вену ему поставили питание, чтобы он не откинул копыта от того, что у организма нет сил бороться.
Посмотрев на свои катетеры, Марк ужаснулся, вздрагивая от желания сбежать из собственного тела. Он весь был жёлтым, из-за отказывающей печени, и выглядело это совсем не здорово. Но медсестра его успокоила, сказав, что в его ситуации это нормально.
Все равно, Марк считал минуты, рассматривая часы на стене, думая, во сколько Саша проснется, как быстро соберёт его вещи, и как быстро доедет сюда? Он очень хотел его видеть, и всякий раз думая об этом, на глаза наворачивались непрошенные слезы слабости.
Когда Саша очнулся, он даже не сразу понял, что произошло за вчерашний день и что он делает в квартире Ленки. За окном было темно, но это могло быть и хорошо, и плохо. Может Саня проспал весь день, а может всего пару часов. Журавлев сел на матрасе и потер глаза, пытаясь сориентироваться во времени и пространстве. Крови на нем уже не было, грязной одежды тоже, значит он точно находился у Лены, а не в приюте для бесхозных бомжей, что уже немного радовало. Парень начал шариться по полу около своего матраса в поисках телефона, но его резко накрыли воспоминания, и он так и замер, шокировано переваривая все произошедшее. Журавлев зарылся пальцами в волосы и сжал их, болью пытаясь себя отрезвить и наказать. Блять, как он мог просто уйти?! Просто струсить и съебаться куда подальше вместо того, чтобы поддержать хотя бы мать его парня. Саше было стыдно, очень стыдно.
Парень взглянул на одни из многочисленных часов на стене и облегченно выдохнул: было всего лишь пол шестого утра. Сашу немного мутило, но это возможно было из-за херни, которой его отпаивала подруга. Журавлев точно знал, что у Лены есть одежда всех размеров, ибо в ее квартире был некий приют для всех ее друзей на случаи типа Сашиного. Парень переоделся, так и не включив свет на случай, если кроме него в комнате был кто-то еще, что случалось часто, и взяв из комода свою коллекцию отмычек, которой он пользовался в лихую юность, выскользнул из квартиры, прихватив чье-то пальто, чтобы не окоченеть. Нужно было принести Маркусу в больницу какие-нибудь его пожитки, если родители его еще этого не сделали. В кармане пальто нашлась карта тройка и Саше даже не пришлось умолять кассиршу пропустить его бесплатно.
У двери квартиры он оказался в семь утра и сразу же почувствовал еле слышный запах гари, тянущийся из замочной скважины. Внутри все похолодело: Маркус опять готовил что-то в духовке, и он ее так и оставил. А готовил он наверняка что-то для Саши, который даже не поддержал его в трудную минуту. Парень рвано выдохнул, тряхнул головой, чтобы отогнать непрошенные мысли, и опустился на колени, чтобы было сподручнее взломать замок. Ему бы потребовалось совсем немного времени, тренируйся он в годы, когда он завязал с мелкими грабежами, но Саша тщетно пытался жить правильной жизнью и растерял многие навыки. Но вот замок наконец-то поддался, и парень сразу же побежал на кухню, чтобы хотя бы попытаться спасти духовку, из которой валили клубы дыма. Открыв настежь окна, чтобы проветрить квартиру, и отправив сгоравшее блюдо в мусоропровод, парень наткнулся на торт и подарки, которые ему приготовил Маркус, и сердце его болезненно сжалось, а к горлу опять подступил ком. Марик знал про его день рождения и готовился к нему.
Взгляд парня падает на цветок в капсуле и сердце его окончательно разбивается. Саша закусывает губу и осторожно относит растение в свою комнату, надеясь лишь на то, что быстрый уход хоть как-то поддержит его жизнь. Прекрасное тропическое растение, заключенное в дорогом стекле, вдруг напомнило Журавлеву о его парне, который тоже всю свою жизнь рос и цвел в своем коконе, где он был защищен от любого неблагоприятного воздействия, а сейчас, из-за Саши он увядает, и он даже ничего не может с этим поделать. Парень вновь тряхнул головой, стараясь отвлечься от пугающих его мыслей и пошел в комнату юноши, чтобы взять его домашнюю одежду и ноутбук.
Марк ждал его и ждал, с пяти утра, как проснулся от боли, и ждал, надеясь, что ему выписали пропуск на любое время, как маме, которая приехала уже пол седьмого, заставив его палату самыми любимыми растениями, которые она всё ещё поддерживала в его комнате. Обмотала стойки с капельницами лентами, привезла пёстрое постельное белье, чтобы поменять его, когда Марк сможет вставать. В общем, делала блеклую палату хоть немного приятнее на вид, и, порхая вокруг, со своим фирменным щебетанием, отвлекала сына от боли и его состояния. Капельницы меняли одну за одной, и уже очень скоро он чувствовал себя переполненным, зато боль прошла, и Марк даже пошучивал, говоря с матушкой.
– Я тут подумала. Ты вчера так категоричен был против сиделки… – Начала Лиза, но Маркус ее перебил.
– Хватит, мам, я не хочу, чтобы со мной в палате постоянно была незнакомая бабка.
Юноша поморщился, ему претила одна мысль об этом, но Леди Волк шикнула на него, нахмурившись.
– Ты дослушай сначала, хорошо? Наш папа уезжает в Китай на месяц. И я подумала… может, предложим Саше побыть твоей сиделкой? – Она подошла к постели и взяла сына за руку, что сразу ее сжал.
– А если он поймет?
– Заплатим ему столько, что будет выглядеть так, будто Саша очень предприимчивый молодой человек. – Женщина подняла руку сына к лицу и поцеловала, нежно улыбаясь.
Маркус лишь мечтательно кивнул, отдавая все решать матери, а сам вздохнул, чувствуя жжение в венах, от новой системы.
Во время процедур Леди Волк удаляется, сходить позавтракать, так как не успела сделать этого утром, с головой погрузившись в заботу то ребенке, и чудесным образом не сталкивается с Сашей.
К больнице Саша подходит уже почти в десять утра, а в палату его пускают только в одиннадцать, почти час разбираясь с его пропуском, который был «утерян» в кипе бумаг, а на деле они просто тянули время пока юноше меняли капельницы. Приватная зона встречает парня флешбеками, и он старается от них отвлечься, чтобы не портить Марку настроение своим кислым ебалом. Зайдя в палату, он невольно застывает в дверях, увидев в каком плачевном состоянии находится его парень, но потом находит в себе силы подойти к койке и взять его за руку, стараясь не обращать внимание на бесконечные катетеры в его венах.
– Ты желтый, - скорее утверждает, чем спрашивает, но ничего лучше ему в голову не пришло, - Пиздец какой желтый.
Саша вообще не знает, что ему сказать, в голове у него абсолютно пусто, и он остается таким же растерянным, пока юноша не сжимает его руку в ответ, отрезвляя.
– Прости, первое что в голову пришло, то и сказал... – Саша даже не оправдывается, а просто садится на табуретку рядом с роскошной койкой и смотрит в глаза Маркуса, чувствуя, как в его горле опять становится ком. – Прости что не пришел вчера, я просто не смог… Я боялся, что ты умрешь и до сих пор очень боюсь и я… - голос его срывается и парень прижимает ладонь юноши к своей щеке, - я хотел запомнить тебя хотя бы улыбающимся… Прости…
Марк, услышав, что дверь в его палату вновь открылась, открывает глаза и радостно пытается подняться на локтях, но охает и падает обратно.
– Ты пришел. – Тихо шепчет, игнорируя и то, что он и так знает, и улыбается, нетерпеливо сжимая родную руку, надеясь, что до Саши дойдет, что сейчас надо наклониться и поцеловать его, черт возьми, ну, пожалуйста, почему он такой идиот. Из уголков глаз стекает по капельке слез, но Марк не обращает на них внимания, впитывая присутствие возлюбленного.
Тот извиняется, и Марку кажется, что эти извинения совсем неуместные, не этого он хочет, чувствуя рукой родную щёчку, такую измотанную и перепуганную.
– Я в порядке, солнце, – тихо говорит Маркус, стараясь улыбнуться как можно более ярко, но все равно получается измученно, хотя и искренне. – Ты от меня так просто не избавишься.
Юноша тихо посмеивается, морщась от боли, но не переставая улыбаться.
– Саш, твою мать, поцелуй меня уже. – Он умоляюще заглядывает любимому в глаза, все же приподнимаясь на одном локте, игнорируя пульсирующую боль в боку, не в силах больше терпеть такую отдаленность парня.
Саша слабо улыбается в ответ и сжимает руку юношу чуть крепче, чувствуя, как внутри него вновь все встает на свои места. Наверняка это волчье семейство просто добудут донора даже без согласия самого донора, а значит с Маркусом все будет хорошо. А если с Марком все хорошо, то и с Сашей все хорошо.
– Нихера ты не в порядке, Марк, – Саша облегченно выдыхает, наконец то улавливая привычные Маркусу нотки в голове его парня и послушно наклоняется к нему, утягивая в нежный поцелуй.
И все встает на круги своя, и Саше уже становится не так страшно, ведь юноша точно в хороших руках. Парни целовались долго, даже не задумываясь о наличии камер в палате, иногда коротко отрываясь друг от друга, чтобы Марк мог немного отдышаться, а потом опять продолжая с большим энтузиазмом. Но все таким они отрываются друг от друга, и Саша оставляет еще несколько поцелуев на мягких щеках юноши, настойчиво укладывая его назад.
– Так, лежи спокойно и не двигайся, ишь удумал тут мне.
Саша ненадолго отпускает руку Маркуса, но только чтобы взять сумку с вещами, которую оставил около входа. Внезапно обнаружилось, что пальто, в котором пришел Журавлев, было женского кроя, но это мог понять только человек, который очень хорошо разбирался в одежде, например, Маркус, который сразу потребовал объяснений.
– А, это… – Саша неловко потер шею, – ну, если кратко, то я где-то проебал свое пальто, в котором были телефон и ключи с кошельком, в квартиру попасть не смог, поэтому ночевал у Лены. Как я к ней попал, я не помню, но уходя оттуда я просто взял рандомное пальто, чтобы не окоченеть по дороге. Замок в квартиру пришлось взламывать, но я его не повредил, честно.
Саша выкладывает из сумки все что взял на небольшой комод и только сейчас замечает, что его пальцы почти полностью залеплены пластырями и страшно болят. И как он не замечал этого раньше?
– Слушай, я понимаю, что это звучало не особо правдоподобно, но, блять, так это все и было. – Саша стоит спиной к Маркусу, но все равно чувствует, как юноша сверлит его ревнивым взглядом, – Эй, ну хватит, ты же знаешь, что я пиздец как люблю тебя.
Женское пальто на любимом выбивает Марка из колеи, больно укалывая в груди, но он тут же верит в объяснения, возможно, зря, но он не думает об этом, а злится уже просто в шутку.
– Я тоже тебя люблю. – Выдыхает, улыбаясь и подставляя щеку для поцелуя. – Ты нашел подарки?
Марк внимательно следит за лицом парня и понимает, что он их не разворачивал, и лишь усмехается на это. Ну, его ждёт приятный сюрприз, как компенсация этих нервов, совершенно непрошенных в их жизни.
Саша возвращается назад к юноше и целует его в щеку, опять беря его за руку и переплетая пальцы в крепкий замок. Журавлев чувствует такое облегчение, когда Марк улыбается ему в ответ и легонько сжимает его ладонь, и от этого чувства у него на душе становится спокойно: хоть один его день рождения не закончился лютым пиздецом, а лишь нервным срывом, полуживым парнем, и кучей синяков на самом Саше.
– Как ты себя чувствуешь? Я вчера связался с твоими родителями, они наверняка уже тебя навещали, да?
– На самом деле чувствую себя так же, как и выгляжу… паршиво. – Маркус не весело усмехается, но говорит это так, будто все временно. А все действительно временно. И поскорее бы всё это закончилось. – Да, мама где-то здесь, видишь какой фейерверк тут устроила?
Он показывает рукой на растения и случайно дёргает капельницу, шикая и сразу же опуская руку.
– Твоя мама вообще удивительная женщина, таких редко встретишь, – Саша продолжил бы говорить, но в палату входит Леди Волк собственной персоной, сопровождаемая медсестрой, и парень сразу же затыкается, следуя за ней, даже не думая как-то противиться ее воле.
– Как ты? – Заботливо спрашивает женщина, по-матерински убирая волосы с лица юноши, безуспешно убирая их за ухо.
Он послушно наклоняется, позволяя женщине убрать спадающие на глаза пряди таким нежным жестом, что внутри молодого человека все сжимается в непонятном чувстве. Так вот она, какая, материнская любовь. Наверно.
– Мне стыдно, что я вчера ушел, – честно признается он, выпрямляясь, – Марку лучше, а значит мне тоже.
– В общем. У меня к тебе предложение, от которого ты не можешь отказаться, потому что Марку нужен кто-то, кто будет с ним. Отец уезжает, у меня тоже дела, я не смогу быть с ним постоянно, братья не захотят. Да и, честно говоря, он очень хочет, чтобы ты был рядом. – Женщина вздохнула, глядя на дверь палаты, и потом вновь обращаясь к Саше. – Ему нужна сиделка, и Я предлагаю это тебе. Но учти, тебе придётся жить здесь с ним. У тебя будет днём, после обеда, два часа на личные дела. И их мы тебе тоже оплатим. Полторы тысячи в час тебя устроит?
Не приемля отказов, женщина уже полезла в сумочку за телефоном, чтобы сделать себе напоминалку в телефоне. Денежные дела ей давались хуже, чем мужу, но считать деньги она тоже умела.
– Ну, и, конечно, тебе придется делать все, что ему будет необходимо, даже судно выносить, если понадобится. – Строго добавляет она, внимательно изучая лицо Саши, ища там хотя бы намек на брезгливость и испуг, из-за которых она ему, конечно же, откажет. Она ещё не простила ему вчерашней слабости, но как мудрая женщина, предпочла о ней не вспоминать.
Проницательная Леди Волк отлично все знала о чувствах Саши к ее сыну и поэтому он не особо их скрывал, хоть и не афишировал. Просто вел себя как обычно. Елизавета Александровна начинает говорить, и Саня кивает головой, внимательно ее слушает и заведомо соглашаясь с любым ее предложением у себя в голове, но, когда она озвучивает оплату, которая была в десять с лишним раз больше его нынешней зарплаты, парень просто выпадает в осадок, проводя в голове несложные расчеты. От одной только мысли, что всего за десять часов заботы о любимом человеке он будет получать больше, чем сейчас получает за целый ебучий месяц, не учитывая чаевые, ему становится худо и Саша сразу же пытается образумить женщину, которая уже убрала телефон в сумочку и внимательно смотрела на него.
– Слушайте, это просто дикие суммы, я просто не могу принять их, – Саша чувствует, как у него горят уши от смущения, но ничего с этим не может поделать, – да, мне нужны деньги, но с Марком я бы и бесплатно сидел, если бы вы мне разрешили!
Саша не был брезгливым от слова совсем. Еще когда он был подростком, родители летом отправляли его к бабушке с дедушкой, чтобы он помогал им по хозяйству и заменял очередную сиделку, которая не выдержала придирок уже полуслепой старушки, которая сама когда-то была медсестрой. Дед его был лежачим сколько Саша себя помнил, и мальчишка еще тогда привык менять на нем подгузники, оттирать с дубового пола его рвоту и терпеть просто душераздирающий запах разложения, а поэтому сейчас парня не могли выбить из колеи любые отвратные зрелища. Конечно, ему было очень больно и страшно смотреть на истекающего кровью Марика, но это было из-за того, что Саша очень его любил.