Елизавета Александровна испытывающе посмотрела на Сашу и приподняла бровь, всем видом показывая «ты дурной, или да?», и произнесла:

–Мы же не хотим, чтобы Владимир тебя убил? Чтобы он не подумал, что вы встречаетесь, ведь я уговорила его, что вы друзья, нам надо заплатить тебе баснословные деньги. – Женщина закончила говорить как раз в тот момент, когда медицинская сестра вышла из палаты и повела Сашу за собой, успокаивающе поглаживая по плечу. – Не переживай, это не те деньги, от которых мы обеднеем. 

И, когда они зашли в палату, ее тон изменился на щебечущее счастливый:

–Как тебе цветок? Надеюсь, ты нашел рекомендации по уходу? Я не ботаник, конечно, поэтому, если тебе удастся заставить его цвести круглый год, а он это может, то делись. – Женщина подтрунивающе весело ущипнула парня за бок, и, подойдя к сыну, поцеловала его в лоб.

Саша улыбается, заходя в палату вслед за Елизаветой Александровной и думая о том, насколько же проницательными могут быть женщины. Он с трудом сдерживается, чтобы не спросить, как быстро она догадалась о том, что они с Марком встречаются, но потом все-таки считает этот вопрос не очень тактичным и забывает о нем. 

– Хорошо, я обязательно вам скажу, если у меня это вообще получится. 

– Солнце мое, мне пора идти, Саша на все согласился. Главное, осторожнее, у тебя швы. – Произносит она, не двусмысленно намекая на одну из сторон их отношений и оба парня вспыхивают как красные розы. А Елизавета, слегка ехидно похихикав, подошла к Саше, так же поцеловав его в щеку, пользуясь смущением, ретировалась из палаты, оставляя парней наедине друг с другом.

Парни переглянулись, у Марка, пусть и в уставших, в глазах плясали черти. Он жестом пригласил Сашу к себе, и когда тот подошёл, притянул к себе целоваться, вновь неспособный напиться любимым человеком. 

– Ну, и сколько тебе денег предложили? – Марк весело усмехается, потирая плечо, выше катетера, чувствуя, как от новой системы ещё жарче горят вены, а во рту становится сухо.

На веселый вопрос парня Журавлев отвечает вполне лаконично: 

– Дохера.

За выделенный ему недолгий перерыв, Саша получает на охране свое пальто, связывается с Ленкой, чтобы оповестить ее о том, что он не умер, попросить поухаживать за растениями, пока его не будет дома и привезти ему ноутбук, сменную одежду и просто невъебическое количество никотиновых пластырей, ибо в больнице курить ему строго-настрого запретили. Девушка даже не спрашивает причину, по которой Саша приперся к ней посреди ночи, а теперь звонит и просит привезти ему пожитки в больницу, и приезжает в больницу через пару часов, прихватив с собой еще и апельсинов. В палату ее, конечно же, не пускают, но она вполне довольствуется благодарностью Марика, переданную через Сашу, и, прихватив злосчастное женское пальто, уезжает таким же цветным ураганом, каким приехала.

Полдня ребята обсуждали здоровье Марка. Саша волновался, как тот себя чувствует, невольно замечая, что юноша становится все желтее и желтее, а Волк младший постоянно говорил, что все хорошо. Конечно, это была безбожная ложь.

Как бы Журавлев не хотел, он не верит Маркусу, когда он говорит, что хорошо себя чувствует, потому что он был, блять, желтым, а желтые люди априори хорошо себя не чувствуют. Кроме того, как бы Марик не старался ее скрыть, Саша все равно видел боль в глазах возлюбленного, но не говорил об этом, чтобы юноша не беспокоился из-за того, что он беспокоится. Вот так вот все было сложно и одновременно легко, но обоих все больше, чем устраивало.

К вечеру Волк младший выдохся, устав от систем, да и вообще от окружающего мира, и попросил Сашу почитать ему лекции с ноутбука, чем тот, конечно, и занялся, убаюкивая больного юношу.

Конечно, Саня хотел, чтобы Маркус никогда не попадал под машину, никогда не лежал под таким страшным количеством капельниц и никогда не умирал, медленно, но, верно, от почти полного отсутствия печени. Впрочем, Саша довольствовался тем, что Марик хотя бы выжил и сейчас спокойно и размеренно дышит, слушая очередную лекцию. Медсестра разрешила юноше есть апельсины, поэтому Саша почистил ему один, но Марк задремал, так и не доев его.

Примерно в десять вечера, когда посещения уже, вроде как, были запрещены, в палату ворвалась Леди Волк, порхая на полах своего платья как на крыльях.

– Ребята, солнышко мое! – Она сразу же подлетела к задремавшему, под любимый голос, сыну и поцеловала в лоб. – Папа нашел тебе печень, она уже летит к нам, в шесть утра будет пересадка. 

С этим, она совсем немного поколдовала в палате, ухаживая за цветами, одновременно с этим давая Саше указания, что делать с Марком ночью, и, закончив, упорхнула так же внезапно, как и появилась, оставив парней вновь наедине.

Марк счастливо, уже действительно счастливо улыбался, и даже когда к ним пришла старшая медсестра, ставя ему ночные капельницы и рассказывая Саше, как их перекрывать и подключать следующие, он не мог сдерживать улыбку, наблюдая за растерянным, от молниеносных событий Журавлевым.

Ночью, после достаточно долгой лекции старшей медсестры, парень осторожно присаживается на краешек кушетки юноши и улыбается ему, стараясь переварить всю информацию, полученную за день. Самое важное он даже записал в свой потертый блокнот, прямо рядом с очередным рисунком умиротворенного Маркуса, чтобы исключить ситуацию, в которой он, перенервничав, сделает все не так. 

– Спи давай, у тебя еще операция на носу. – Саша выключает в палате свет и нежно целует юношу, чувствуя легкий привкус апельсина на языке. – Все, доброй ночи.

Маркус, измотанный своим недугом, засыпает очень быстро, а вот Сашу мучает бессонница. Парень не может перестать думать о том, что же случится, если операция не пройдет успешно, но сразу же старается себя успокоить, ведь не может же Волк старший положить своего сына под скальпель не самого лучшего хирурга в Москве? После часа раздумий, парень получает напоминалку на телефоне о том, что нужно сменить капельницу и он делает это, задерживаясь ненадолго около койки, на которой спал юноша. Саша часто смотрел на Марка, который спал рядом с ним, если его самого мучила бессонница, и этот раз не стал исключением. Полюбовавшись спящим парнем еще пару минут, он вновь ложится на свою кушетку и открывает на ноутбуке научную работу, надеясь закончить очередной блок. Ночь в целом проходит без происшествий: Саша либо печатал что-то в своем ноутбуке, либо менял капельницы, либо просто без дела ходил по комнате, не находя себе места.

Марка увезли из палаты примерно в пять утра и Сашу держат в полном неведении целых двенадцать часов. Ближе к концу операции, когда парень, бодрствующий больше суток и нервничавший шесть часов подряд, засыпает сидя на диванчике неподалеку от операционной, в больницу приезжает Леди Волк, чтобы лично узнать состояние ее сына. Сашу она будит вечером, уже когда Маркус находится в стабильном состоянии больше двух часов и оправляется после наркоза. Операция прошла успешно, хирурга юноше привезли аж из Израиля за баснословные деньги, и он пообещал, что шрам после трансплантации даже можно будет скрыть при помощи небольшой пластической операции, если Марк захочет это сделать. 

Елизавета, знающая, что за хирург оперирует ее сына, не нервничала от слова совсем. Пользуясь свободным временем, которое она все равно посвятила бы сыну, она съездила в магазин и, пока Саша мучился возле операционной, привела его кушетку в более менее человеческое состояние, заправив красивым новым бельем, положив новую, мягкую, будто ангельское облако, подушку, и теплое одеяло, которое парни смогут забрать домой и умирать от жары по ночам.

И, воспользовавшись ситуацией, поменяла так же бельё на койке Марка, сменяя больничные цвета на теплые и домашние. Теперь палата была, по ее мнению, хоть немного выносима, и, с чувством выполненного долга, она идёт завершить все последним штрихом — укрыть пледом Сашу, что так вероломно занял общий диванчик в коридоре. Но его никто в этом не винил.

Вечером, разбудив. она придерживает Сашу за плечо, пока тот поднимается и после идёт рядом, взяв его под рук, а уже у самой палаты сына останавливает, заглядывая в глаза и так же убирая с его лица прядь непослушных волос.

– Будь повеселее, Саш. Маркус тебе ни за что не признается, но он очень боится больниц, все эти катетеры, которые из него торчат… поэтому, постарайся отвлекать его, ладно?

Саша, узнав результаты операции, счастливо улыбается женщине и, получив разрешение на вход в палату, идет к своему парню, чтобы поддержать его хотя бы морально.

Получив ответ, женщина мило улыбнулась, погладив парня по голове, и отправилась домой, оставляя их наедине друг с другом.

Марк чувствует себя хорошо. Ему поставили ещё один катетер под ключицу и теперь его питало аж восемь капельниц, но по-другому новый орган и не приживется. Маркус не стал пугать ни маму, Сашу, что даже если ему сделали операцию, то орган может не прижиться, и новую печень в таком случае ему уже никто не даст. Хотя, для Волка старшего нет границ.

Всё ещё жёлтый, ужасно уставший, с фиолетовыми синяками под глазами, да, не в таком виде он хотел встречать Сашу, но, с другой стороны, не в его состоянии выделываться.

–Э-э-эй, поздравляй с обновкой. – Непонятно, Марк шутит про постельное белье, или про новую печень, но ему хватает того, что Саша улыбается в ответ и коротко целует его в губы.

Следующие сутки Марк в основном либо спал, либо слушал как Саша читает ему лекции и засыпал под них.

Под вечер, когда юноша давно крепко увяз в объятиях Морфея и даже не реагировал на смены систем, приехала Леди Волк.

– Марку ещё нельзя, но вот тебе надо кушать нормально. А то знаю я как в больницах кормят… – Женщина, говорящая шепотом, заботливо приготовила Саше домашней еды и расфасовала ее по контейнерам, написав на них, даже, до какого числа это можно съесть, чтобы не испортилось. И, конечно, первым делом, впихнула в парня свой суп. И сразу стало понятно, что Маркус точно ее кухонный ученик.

После операции Саша наконец то почувствовал облегчение: теперь-то с Маркусом все будет хорошо и ему остается только лежать, выздоравливать, принимать всю заботу Журавлева и крепко-крепко спать. С последним юноша справляется на ура, и Саша начал бы беспокоиться, если бы за ночь не прошерстил тонны литературы про печень и ее трансплантацию, чтобы быть в курсе дела. Ну еще и медсестры, словно закрывая глаза на то, кем он приходится Маркусу, в какой-то заигрывающей форме рассказывали ему про какие-то тонкости, которые он мог неправильно трактовать, просто прочитав в интернете. Короче говоря, парень напитывался информацией. 

Дни тянулись в обычном темпе, и Саша даже попривык к нему. Заботиться о своем парне вообще было не тягостно, и единственным, но существенным минусом был полный отказ Саши от сигарет. Конечно, пластыри помогали ему с ломкой именно по никотину, но чисто психологически он привык постоянно дымить и сигареты между пальцев ему очень часто не хватало. За двухчасовые перерывы он дай бог успевал помыться и отдать Лене распоряжения насчет своих растений, а все остальное время просто курил в паре десятков метрах от больницы, чтобы Маркус мог видеть его из окна своей палаты, если захочет. 

Постепенно Маркус становился менее желтым, но это, возможно, Саше уже мерещилось, ибо именно это он и хотел видеть. Леди Волк отлично поддерживала его вкусной едой и Журавлев в своей голове пугливо называл ее мамой, очень боясь произнести это вслух. Перед ее приездом он даже распускал волосы, которые отрасли настолько, что можно было их собрать в хвостик на затылке, чтобы она опять убрала непослушные волосы с его лица, таким заботливым жестом. На удивленно-насмешливый взгляд парня, он лишь спокойно отвечал, что за всю его жизнь о нем никто не заботился так, как это делало Волчье семейство и он будет в полную меру этим наслаждаться, пока может. 

Через несколько дней после операции, примерно во время обеда, в палату ворвались двое парней, одному шестнадцать лет, другому пятнадцать, оба с глазами и миловидным лицом Леди Волк, а вот движения и внутренний стержень у них был от Сэра Волка.

– Эй, братишка, ну, как ты? – Весело заговорил тот, что помладше, подходя к койке и вообще не обращая внимания на Сашу, считая это ниже своего достоинства.

Они оба были достаточно стройные, а через строгую одежду было видно, что они жилистые, в отличие от достаточно мягкого Марка. Они были похожи на каменные изваяния, не смотря на столь юный возраст.

Тот, что постарше, внимательно рассматривал Журавлёва, абсолютно не думая о том, что это, возможно, не прилично, да и ему было плевать на любые приличия. Столкнувшись взглядом с высоким парнем, он подмигнул ему и улыбнулся, наконец-то обращая внимание на больного брата.

Маркус был рад их видеть, но очень быстро устал от их галдежа, и они ушли, сталкиваясь в коридоре с Сашей, который уходил в туалет.

– Привет. – Старший из двоих буквально перехватывает Журавлёва в коридоре, а младший безразлично идёт дальше. – Я Роберт.

Мальчишка протягивает руку в качестве приветствия, и буравит Сашу взглядом, всем своим поведением напоминая их отца.

Не все в этой прекрасной семейке вызывали у Саши теплые чувства или, хотя бы, глубокого уважения, ибо теплые чувства к Волку старшему испытывать было очень трудно. В этом парень убедился, когда Марка пришли навещать его браться, только одним своим присутствием смешав Сашу с грязью. Парень какое-то время стоял в сторонке, разглядывая братьев-акробатьев, которым такое надменное поведение хоть и было к лицу, но нихера не шло, если знать, что пока что они ничего не добились в сравнении с их отцом, который имел абсолютное право вести себя так, словно весь мир у его ног, ибо отчасти так и было. Поведение мальчишек он спокойно окрестил позерством и, внешне никак не отреагировав на подмигивание старшего брата, вышел из палаты. 

Впрочем, близкого контакта с братьями ему избежать не удалось, ибо старший перехватил его у самой двери в палату, настойчиво намекая, что лучше с ним познакомиться. Саша невольно состроил кислую морду, убирая руки в карманы и не обращая на протянутую мальчишкой руку, как когда-то сделал во время самой первой встречи с Маркусом. 

– Саша. – Сухо представляется он, видя перед собой только избалованного царской жизнью мальчугана, который словно и не замечает разницу в восемь с лишним лет. – Может, пустишь меня в палату?

Роберт смотрит за рукой, которую Саша демонстративно убирает в карман и, взмахнул ладонью, будто так и задумывалось, освобождая себя от какой-либо неловкости, в отличие от Марка, который столбенел в таких ситуациях.

– Приятно познакомиться. – Мальчишка расплывается в самодовольной улыбке и отшагивает в сторону, пуская Сашу в палату, делая вид, что это охуеть какое одолжение. – Как хорошо, что папы нет в стране, да? Он бы не был с тобой так же приветлив как я. 

Произносит в спину, уже почти открывшему дверь Журавлёву, и, решив, что добился нужного эффекта, рассмеялся, уходя вслед за Давидом.

Звучала эта фраза так, чтобы точно дать понять Саше, что Роберт не просто хотел познакомиться, и так, что одно только упоминание Волка старшего поставило на место Журавлёва. А главное, что это их не последний разговор.