Выйдя на улицу, Саша сунул в зубы сигарету и закурил, но стоило ему было затянуться, как легкие ему скрутило невероятным спазмом. Парень оперся рукой о стену, стараясь удержать равновесие, а другой схватился за горло, которое просто разрывало от отвратительного кашля. В груди все горело адским пламенем, не давая даже вздохнуть, а рот обожгло трепкой гнойной мокротой, которую Саша сплюнул на снег и сразу же затоптал, с трудом пытаясь отдышаться. Из-за постоянной нервотрепки, холодной погоды, отсутствия лечения и постоянного курения, хобл обострилось, просто убивая парня. Саша привалился к стене уже всем телом, стараясь унять горящие легкие, и вновь затянулся, пытаясь игнорировать отвратительный привкус во рту.

Когда все было готово к поездке, а сигарета почти докурена, из гаража плавно выехала машина, ласково урча мотором будто огромный кот.

– Молодой человек, почему такой красивый и один? Вы ангел? Подбросить вас до рая? – Посмеялся Марк, приглашая Сашу садиться.

И, когда тот сел, строго-настрого приказал:

– Пристегни ремень.

Маркус так смешно подкатывает к своему парню, что последний невольно начинает смеяться, но вместо смеха получился лишь удушающий кашель, от которого у Саши аж слезы на глаза выступили. Сев в машину, он отмахивается от обеспокоенного взгляда юноши и послушно пристегивается, выдыхая дым уже в окно и выкидывая туда же окурок. 

– Знаешь, я уже катался в похожей машине, – замечает Саша, рассматривая салон, обтянутый черной дорогущей кожей. – Только в багажнике и связанный, пхах. 

Парень улыбается воспоминаниям и задумчиво потирает шрам на губе, смотря на то, как они покидают территорию поместья.

Марк уже давно не слышал кашель Саши, и поэтому этот приступ был для него как первый, а теперь их еще и связывали такие тесные узы. И следом Саша говорит, что его катали в багажнике, и, кажется, он совершенно не парится по этому поводу, судя по улыбке.

– Ужас какой. – Единственное что может выдавить из себя юноша, слегка перекосившись в лице, дернув губами в сторону. 

Выехав на длинное прямое шоссе, что примечательно, полностью очищенное от снега и мусора до блеска, Марк уверенно, но не резко, начинает давить на педаль газа, прибавляя скорость. 

Когда стрелка спидометра пересекла цифру 180, их стало слегка вжимать в кресла инерцией, а в глазах у юноши загорелись азартные огоньки, и машина стала ускоряться еще быстрее, скоро пересекая отметку 230, но после этого они плавно замедлялись.

От таких бешеных скоростей, у Саши захватило дух, и он еще сильнее вжался в кресло, вцепляясь пальцами в мягчайшие подлокотники. Бросив взгляд на улыбающегося парня, который, вроде бы, отлично контролировал ситуацию, по крайней мере Саша хотел на это надеяться, Журавлев вроде бы успокоился и тоже начал проникаться поездкой, которая, впрочем, не заняла так много времени, как думал Саня. 

– Жаль, что магазин так близко. – Усмехнулся Маркус, делая вид, что они только что не телепортировались на довольно приличное расстояние, а будто прогулялись до Ашана, как дома. – Ты как, не обосрался? 

Волк младший слегка гаденько хихикает, зная, что от его стиля вождения волосы встают дыбом даже у братьев, которые тоже те еще экстремалы, а отец, из-за этого, запретил брать машину в Москву. Хотя, по правде говоря, Марк и сам не взял бы, боясь покоцать своих идеальных птичек.

– Не обосрался, зато чуть инфаркт не схлопотал, – нервно засмеялся Саша, отлепляя себя от сиденья и картинно кряхтя, – стар я для таких развлечений, Марик.

Припарковавшись у входа, Марк повел Сашу в магазин. Охранник на входе поздоровался, все мерчендайзеры улыбались, даже мясник выглядел не так страшно, как в обычных магазинах, и уж точно не были такими угрюмыми, как в Москве. Вот, что с людьми делают достойные зарплаты. 

Магазин был подобием Азбуки вкуса, только раз в десять дороже. Хорошо, что Марку на новый год выделили приличную сумму, он набирал все что хотел, а поэтому корзина быстро наполнилась фруктами и ингредиентами для пасты.

– Я твой папик, а ты моя шлюшка. – Тихо хихикает, украдкой схватив Сашу за задницу и так же украдкой прижимаясь щекой к его плечу.

В магазине Саша никак не мог насмотреться на качественные продукты, приветливых сотрудников и приятные глазу стенды, без всяких там полумертвых бабулек и хачей, которые постоянно оккупировали Ашан, где сам Саня постоянно закупался. Впрочем, парень старался вообще не смотреть на ценники, а просто следовал за юношей, крутя в руках зажигалку, которую чуть не выронил, когда почувствовал властную ладонь у себя на заднице и не услышал подначку Маркуса. 

– Не кажется ли тебе, что я слишком дешевая шлюха для тебя, а, папочка? – Саша прищурился, даже и не думая убрать чужую руку, – чуть ли не за еду с тобой тут ебусь.

На кассе Маркус покупает два блока дорогих импортных сигарет, не найдя ричмонд, и презентует Саше, улыбаясь, но думая о том, что стоит поговорить с ним по поводу курения, хотя, он в это совершенно не хотел лезть, даже забыв о кашле своего парня. Но сегодняшнее напоминание заставило его вынырнуть из омута благополучия, возвращая обратно на земли волнений и переживаний. 

Дорога обратно, кажется, заняла еще меньше времени, так как Марк, «прощупав» сцепление с дорогой, разогнался еще резче и быстрее, невольно не прекращая улыбаться, пока автомобиль несся по шоссе, едва ли не взлетая над ним.

Уже дома он велел Саше отнести свои вещи в его комнату, и переодеться в домашнее, а сам колдовал на кухне, не забыв взять из отцовского погреба пару бутылочек отличного красного вина. 

– Где ужинать будем? Есть гостиная, крытый бассейн, или, можем, покушать здесь? – Маркус кивает на обеденный стол рядом, представляющий из себя подобие столовой, и улыбается вернувшемуся Саше, как раз закончив месить тесто для своей авторской пасты и прогоняя ее через паста-машину, придавая форму.

Дорогу назад Саша пережил уже куда легче, хотя Маркус разогнался еще сильней, от чего сердце парня все равно ухнуло прямиком в пятки. Но это же не было страхом, скорее предвкушением чего-то очень захватывающего. Дома Саня помог отнести все продукты на кухню, а их вещи в комнату Марика, как тот и приказал ему. Переодевшись в домашние штаны и футболку с котиком, Саша опять вернулся на кухню, вдыхая уже знакомый аромат сливочного соуса. Удивительно, но он был в той же самой одежде, в которой и признался Марику в любви, именно в тот, казалось бы, неудачный ужин. 

– Эй, Марик, – Саша крепко обнимает юношу со спины и осторожно целует его в шею, - я очень рад что ты... – выдержав драматичную паузу, он томно выдыхает прямо в ухо чуть покрасневшего парня, – мой сосед. 

Саша просто взрывается хохотом, сразу же отскакивая на пару шагов назад, чтобы не схлопотать по башке, и продолжает смеяться до тех пор, пока его легкие вновь не схватывает болезненный спазм и смех не сменяется кашлем. Когда они приехали из магазина и Марик возился со своими машинами, Саня успел распробовать новые сигареты, что сразу же ему аукнулось еще тогда, а сейчас были остальные последствия.

Теплые объятия, окутавшие родными ощущениями и запахами, и повторенная идиотская фраза, которой Марк тогда пытался прикрыть свою неуверенность. Юноша хочет повернуться и обнять Сашу, тоже смеясь, но тот отпрыгивает и почти сразу начинает кашлять, пугая Волка младшего до бегающих глаз и дрожащих пальцев. 

– Спасибо, что признался первым. Я бы никогда не смог. – Тихо шепчет в любимые губы, держа Сашу ладонями за лицо, и коротко целует их, слабо улыбаясь.

– Бассейн говоришь? – Журавлев кривится, сглатывая терпкую мокроту, и опять отмахивается от заботы юноши. – Давай поедим тут, а потом пойдем купаться? У нас еще два дня в запасе, не будем мешать разные приятности.

– Тут, так тут. – Примиряюще говорит Марк, указывая любимому на фужеры для вина, а потом на стол, за которым им предстоит сидеть. – Дней у нас куда больше впереди, Саш. И все равно весь дом не обтрахаем. 

Маркус пошло смеется, закусывая губу и выгибаясь, оттопыривая задницу с тихим вздохом-стоном. 

Даже варка его авторской пасты была особенной, Марк даже налил в нее вино, ровно столько, чтобы она окрасилась в нежно-розовый цвет.

Саша улыбается и помогает своему парню накрыть на стол, следуя его указанием. Привычным движением открыв другую бутылку, парень невольно пожмурился, наслаждаясь шикарным запахом дорогущего вина. Все-таки он был и будет барменом, которому всегда невероятно приятно попробовать новый алкоголь. 

– Сколько вообще мы с тобой вместе? – Спрашивает Саша, вновь утаскивая прямо из-под ножа ломтик сыра и сразу же целуя заворчавшего юношу в щеку, – ну я же осторожно, чего ты бухтишь?

– Мы вместе? – От чего-то Марк вспыхивает в смущении, и, приподнимаясь на цыпочках, поцеловал Сашу, заодно и щелкая по уху, чтобы не таскал сыр. – Если с сентября, то почти четыре месяца. Ну, я с тобой точно с сентября. Ты бы знал, как я злился, что ты не понимаешь, что я специально без футболки хожу. 

Маркус прижался головой к ключице Саши, так удобно укладываясь в плечевую ложбинку, правда, заканчивать готовку теперь было слегка неловко, зато чертовски приятно. 

Руки Саши плавно перебираются на задницу юноши и сжимают ее, а губы вновь ловят тихий полустон. Парню страшно нравилось доводить возлюбленного до такого состояния, что он едва ли соображал, что должен делать, а поэтому он с удовольствием наблюдал за тем, как Маркус плавился под его прикосновениями и поглаживаниями. Все эти ласки точно переросли бы в что-то большее, но Маркус вновь начинает говорить про их отношения, и Саня невольно расплывается в нежной улыбке, прекращая поползновения на такое идеальное тело и просто обнимает юношу, наблюдая за тем, как он режет всякие штуки.

В ход пошли любимые мамины тарелки и тщательная, будто он шеф в ресторане, сервировка, с каплями соуса, мелкими украшениями, и пристальным разглядыванием перед подачей. На насмешливый взгляд Саши, которому он передал тарелки, будто официанту, он ответил: 

–Сегодня все должно быть идеально! 

Пока они подготавливали стол до отвратительного люксового лоска, Марк одним движением на телефоне включил колонки, филигранно спрятанные в стенах, и по дому разлился тихий лаунж. Щелчок переключателя на стене, и яркий дневной свет приглушается, отступая, и давая теплым оттенкам заполонить пространство. 

Юноша садится напротив возлюбленного, едва успев остановить того разрушить композицию блюда и начать есть, и вручил бокал, поднимая и свой. 

– Я... – Марк улыбается чуть смущенно, и закусывает губу. – Я просто хотел сказать, что я с тобой очень счастлив. Я люблю тебя. 

Коротко чокаются, аристократично отпивают, и Волк младший замирает, ожидая, когда его возлюбленный вновь начнет так смешно и любимо жмуриться от удовольствия, и, едва прожевав, рассыпется в комплиментах. В конце концов в эту готовку он вкладывал всю свою любовь, и, наконец-то, они действительно сидят за столом и им обоим намного легче говорить самые важные слова, зная, что они взаимны и невероятно сильны.

– Я тоже люблю тебя. – Саша улыбается юноше и отпивает немного из своего бокала, пожмуриваясь от удовольствия. – Господи боже, я просто в раю! 

Парень улыбается еще шире и приступает к еде, что просто тает у него во рту. Все ингредиенты были невероятно дорогими, как и все оборудование, которым юноша пользовался, поэтому паста получилась просто нереально вкусной. Саша ел с большим аппетитом, невольно вспоминая, как попробовал эту пищу богов в первый раз. Тогда он и не мог поверит, что все повернется таким образом. 

– У тебя просто золотые руки! – Восклицает он, – я ничего вкуснее в жизни не ел! 

Парни, пока что увлеченные едой, молчали слишком долго, по мнению Саши, и тот вновь погрузился в разрушающие его мысли. Неужели все это действительно происходит? Неужели Саша не лежит сейчас ничком где-нибудь на полу в одном из поместий близнецов, упоровшись очередной мерзостью и вся эта счастливая жизнь просто идиотская фантазия, созданная воспаленным мозгом? Парень невольно прикусил губу, чувствуя, как внутри у него опять все сжимается, а руки вдруг слабеют.

Нет, это нихера не фантазия, ведь в ней Саша ни в коем случае не предал бы Маркуса, который всегда желал ему самого наилучшего, всегда любил его всем сердцем и не задумывался о чем-то еще. Который доверился ему, который не бросил его после той страшной аварии, которая случилась из-за Сашиного дня рождения. Марик доверился ему, а Саша просто растоптал это доверие в соседней подсобке, изменив юноше с его родным братом. Внезапно Журавлев почувствовал себя невероятно грязным. Ему хотелось просто стащить с себя всю кожу и прокипятить ее, лишь бы избавиться от призрачных следов прикосновений Роберта, который никогда на них не скупился.

Саше внезапно стало просто противно. Всю свою жизнь он вел себя как тот еще мудак. Он уже не в первый раз изменяет человеку, который любил его. Артур тоже был жертвой мягкотелости своего парня, но только вот он, когда узнал, что пьяный Саша не смог сдержаться под напором какого-то иностранца в баре, где работал обычным официантом, и переспал с ним, просто ударил его по лицу и попросил временно оставить его в покое. И Саша оставил. Он покорно собрал все свои монатки и временно переехал жить в Ленкину части квартиры. Они не пересекались больше месяца, а потом, через день после примирительного секса, Саша находит Артура висящим на люстре в гостиной с явными следами побоев. Когда Лена набивала ему татуировку поверх шрамов и отпаивала кроветворными, Саша пообещал себе, что никогда больше не влюбится, а если влюбится, то никогда не изменит. И где он сейчас? 

Парень не сразу откликается, когда Маркус вновь завязывает с ним разговор и сначала он рассеянно моргает, пытаясь собрать себя по кусочкам, а только потом вновь обращает внимание на чуть обеспокоенного юношу.

– Все точно нормально, родной, – он пытается успокаивающе улыбнуться и вновь начинает есть, – просто задумался о научной работе, ничего особенного. 

И Маркус, вроде бы, вновь закрывает на это странное поведение своего парня глаза, и они вновь начинают разговаривать абсолютно обо всем, забыв обо всех насущных проблемах. Постепенно тарелки опустели и Саша, ведомый указаниями парня, поставил их в посудомойку, а потом разлил им по бокалам еще вина. Привычно усевшись около вытяжки, как всегда, он делал дома, Журавлев вновь сунул в зубы сигарету, абсолютно забивая на то, что после первой же затяжки его ждет дикий кашель. Ему нужен был никотин, чтобы хоть как-то расслабиться, так как никаких больше легальных методов у него не было, а нежные объятия так любимого им юноши только рождали все эти разрушительные мысли, от которых он и пытался убежать при помощи никотина. 

– Я включил вытяжку, не смотри на меня так, – смеется он, ища по карманам зажигалку.

Увлеченный такой умиротворяющей и романтичной обстановкой, Маркус защебетал, повторяя этим свою мать, рассуждая о том, какую комнату они будут украшать, и насколько пышно. И поэтому он не сразу замечает отрешённость своего парня, а когда замечает, тянется к нему рукой, спрашивая, что случилось. Конечно, Марк ни разу не поверил Саше, примерно понимая, от каких своих демонов тот его охраняет, но решительно не лезет, пока у него не просят помощи. В конце концов, сейчас ему слишком хорошо, чтобы устраивать разбор полетов. Разговор завязался, и Маркус буквально сиял от счастья, то наблюдая за Сашей, пока говорит, то внимательно слушая, пока ест.

Марк не хотел признавать, считая что их квартира и есть его дом, но сейчас он чувствовал себя невероятно уютно, в такой домашней обстановке, когда Саша рядом и делит с ним такие простые бытовые дела в таком не простом дорогом жилище.

Маркус убирает остаточный мусор со столов, пока Саша закуривает, а после, отпив вина, падает перед ним на колени, больше не в силах сдерживать себя. С тихим стоном возбужденного удовольствия он прижимается лицом к паху любимого, и пытается расстегнуть его штаны без рук, но быстро бросает эту затею, подключая руки и бессовестно раздевая своего любимого человека.

– Са-а-аш? – Хитро протягивает юноша, лизнув уздечку, и поднимая глаза к парню, вбирает его головку в рот, хлопая ресницами, будто девица, сосущая за айфон, но после добавляет, выпуская: – знаешь, чтобы почувствовать себя в этом доме комфортно, надо кем-то командовать. Хочу побыть твоим рабом.