Саше кажется, что с момента их переезда прошло полгода, Маркусу — десяток лет. А прошло, на самом деле, всего пара недель. За эти две недели они успели заключить брачный контракт, по законам Канады, выбрать цвет для будущей обстановки в доме и, самое главное, забрать Мурзика, которого так заботливо им отправили Роберт с Ленкой.

Саша получил от подруги письмо, лежавшее в переноске, а Маркус от брата — деньги. Роберт, пусть и грустил по Саше, скучал и тосковал, но желал ему самого лучшего, не заметив, когда его желание, переросло в заботу и любовь. А поэтому делал все, чтобы у них получилось наладить жизнь в Канаде. Чем они и занимались.

–Мне нравится этот, – Маркус тыкает пальцем в диван, говоря с Сашей по-русски, так как тот, пусть и подтянул английский, но до идеала ему далеко. Впрочем, русская речь пока что раздражала только консультанта, что так мило улыбался им, делая вид, что готов помочь в любой момент. 

А вот Журавлев думал только об одном — покурить. Он теребил пальцы и тер карманы штанов, пытаясь найти в них заветную пачку, но, черт возьми, сигареты за границей оказались очень недешевым удовольствием. ОЧЕНЬ.

–Да, мне тоже нравится, – он смотрит на диван и в очередной раз думает, как же Маркус отличается от всех, кого он знает. Даже получив свободу в выборе, он придерживается своего неповторимого консервативного стиля. В одежде, манерах, да даже в сраной мебели. Безликий серый диван, такой же как тысячи других. И Журавлев решает ему отомстить. – Но к нему мы возьмем вот такие мешки!

Он подъезжает на своей коляске, — протезирование они решили продолжить тогда, когда встанут на ноги, — к мешкам и поднимает самый-самый цветной.

–Но он же не подходит по цвету... – Марик даже растерялся от такого ультиматума, а когда Саша рассмеялся, обиженно фыркнул. 

–Детка, расслабься. Давай сделаем дом таким, каким хотим мы? – Журавлев бросил мешок обратно и подъехал к Марку, протягивая ему руку. Тот, конечно же, вместо того чтобы ее взять, просто плюхнулся на колени мужа, чем вызвал у консультанта изумленный вздох, обдумывая его слова.

–Хочешь, чтобы дома было живее, да?

–Мы же не в офисе живем, конечно. – Саша никогда не упустит возможности уткнуться носом в любимую шею, и сейчас не упустил, забывая о предмете их разговора.

Все планы Маркуса, как сделать их дом образцом дизайна хайтек, конечно же, рухнули, но одновременно с этим, ему показалось что с плеч упал какой-то груз. Будто бы что-то заставляло его хотеть такой дуратский диван, хотя совсем рядом с ним стоит другой, не менее красивый, но менее строгий. 

После долгих обсуждений, наконец-то консультант, не отходивший от них, пригодился, были выбраны пусть и не самые цветастые диваны, зато очень экстравагантные — красные. Маркус пересмотрел весь дизайн, который собирался сделать, и теперь в его голове их дом был похож на секс-шоп что... Собственно, очень ему нравилось.

–Что следующее в планах? Может за столами в кухню? – Маркус слегка приплясывая шел по магазину, меряя его взглядом.

–Марик, я, конечно, понимаю, что ты молодой и выносливый, но я-то уже дед-пердед. Давай отдохнем? – Саша ворчал, как всегда. Впрочем, то, что его катали целыми днями, не мешало ему гундосить и вредничать.

Волк младший уже собирался что-нибудь съязвить ему в ответ, как на телефон упало сообщение от Роберта, довольно странного содержания: «небольшой подарок на все предстоящие праздники этого года ждет тебя возле дома».

–Хм, смотри, нам, кажется, пора ехать домой... – Маркус сразу же показал мужу сообщение, а тот бессовестно радостно выдохнул:

–Никогда бы не подумал, что буду так благодарен твоему братцу, я бы ему отсосал за это!

Конечно, за подобную фразу Саша сразу же получил подзатыльник, и он даже успел испугаться что Марик не распознал шутку, но, встретившись взглядом с хитрыми улыбающимися глазами мальчишки, расслабился.

И, когда они только подъезжали, Марк едва ли не на полном ходу выскочил из такси, с радостными воплями убежав к кроваво-красной машине, стоявшей возле их, пока еще пустующего, гаража. А когда Саню высадил водитель специального такси для инвалидов, он смог узнать автомобиль, на котором зимой они катались просто на невероятных скоростях, от которых до сих пор бегают по спине мурашки.

–О боже, как же я скучал, – Маркус, абсолютно не стесняясь, лежит на любимой машине и едва ли не сосется с ней, пока к нему не подъезжает Саша. – Смотри, родной! У нас теперь есть машина!

Бросив объятия с молчаливым железным другом, Марик побежал к мужу, обнимая его и прижимаясь, как получается, конечно, учитывая, что тот в кресле.

–Да, но ездить в ней только ты сможешь... – Саше нисколечко не обидно, это любимая машина Марка, и он действительно рад, но его огорчает собственная никчемность в этом вопросе. Ему нужен катафалк, а не спортивный автомобиль класса люкс.

–Неправда, твое кресло складывается, и оно легко поместится в багаж, ну, смотри. – Маркус уже нашел ключи, прибывшие вместе с машиной и, мигнув сигналкой, хватает Сашу на руки и буквально вваливается с ним на задние сидения, оказываясь сверху. Дверь за ними плавно закрывается, пока парни пытаются сгруппироваться, чтобы встать, и тут Марика как перекрывает.

Он хватает Сашу за волосы и притягивает к себе, целуя, властно залезая на него сверху, вжимаясь всем телом, и руки его гладят-гладят-гладят. Их ширинки трутся друг об друга, уже твердые, от такого вероломного нападения, но Журавлев пасует, все еще неуверенный в собственном теле.

–Марик, Марик... Мы в машине, Марк... – Сбивчиво зовет он мужа, пытаясь остановить того, но, конечно же, Волчонок не собирается останавливаться. Он перехватывает худые руки и заводит их за голову Журавлева, буквально вынуждая подчиняться.

Целует его, не позволяя отпускать едкие колкости, кусает, за каждый смешок, раздевает так быстро, что слышно жалобный треск их одежды.

Этот чертов золотой ребенок сводит его с ума. Своей любовью, преданностью, практически щенячьей, и своим безумно красивым телом. О, да. Саша ведет руками по торсу любимого, пока тот шипя и скалясь садится на его член. Он мнет упругие мышцы под пальцами, сжимает его соски, тянет их, вызывая у Маркуса еще одно болезненное шипение.

Кто-то проходит мимо машины и ускоряет шаг, стекла-то не тонированные, а Марик, чертов Марик уже во всю скачет на нем, смазав член Журавлева одной лишь слюной, и это так заводит. Запах салона дорогого автомобиля, запах Марка, секса, его стоны, усиливающиеся с каждой секундой. Сраный перелет и переезд, и новое гражданство чертпобери, того стоили. Все это стоило того, чтобы сейчас этот мальчишка радостный и довольный, пожирая Журавлева глазами, скакал на нем как продажная девица.

Марк долго не устает, он все трахает его и трахает, даже находясь в позиции нижнего, ему это удается, и Саша сам не выдерживает, а когда юноша садится поглубже, принимая все в себя, перед глазами и вовсе рассыпается сноп искр. Он, конечно, сделал это скорее всего для того, чтобы не испачкать салон, но все же, приятность момента это нисколько не убавило.

–Ну, что, ковбой, может теперь домой? А там продолжим, если захочешь? – Саша знает, как заставить Марика поспешить домой, чтобы не портить их репутацию на районе, но и одновременно с этим он знает, что только что подписал себе секс-марафонный приговор. Ведь Марк хочет еще. И даже очень.

Чего и следовало ожидать, парня как ветром сдуло из салона, видит бог, он едва успел натянуть штаны, а потом Сашу буквально вынесли, бегом унося домой. 

К утру в их доме был едва живой, полностью оттраханный во все места и во всех позах великовозрастный, каким он себя считает, инвалид, и свежий, довольный, буквально сияющий от удовольствия подросток, каким Саша считал Марка. И, видя своего мужа таким, Журавлев чувствовал, как сам начинает улыбаться. Ведь если хорошо его мальчику, то хорошо и ему.