За несколько кварталов до дома Макса они наткнулись на уютное кафе. Увидев его за стеклом ещё сидя в автобусе, и майор, и девушка не сговариваясь рванули в его сторону, выскакивая из-за закрывающихся дверей в самый последний момент. Пёс всё это время молча следовал за ними, отбрасывая тёмную тень на заснеженные дороги, когда они шли мимо фонарей. На улице было безумно холодно, снег засыпал так, как будто выпадал в последний раз, а мороз неприятно щипал за щёки, отчего постоянно хотелось их потереть. На входе в кафе-ресторан всех троих обдало тёплым потоком воздуха из кондиционера, заставляя расслабиться и счастливо закрыть глаза. Мягкий свет цвета персика, льющийся из светильников на стенах и небольших ламп на столах, бросал причудливые блики на фиолетовые стены «Баклажана», а именно так называлось кафе, в которое они зашли.

Из динамиков лилась тихая спокойная мелодия, под которую обычно хорошо было работать. Громких басов и звуков не было, но при этом на фоне что-то шумело. Максимов приметил столик в углу рядом с большим окном, на удивление чистым, что в заведениях подобного уровня было редкостью. Сняв шапку и куртку, он подошёл к девушке, предлагая помочь повесить верхнюю одежду на крючок, находящийся слишком высоко. Александрова лишь отрицательно помотала головой, усаживаясь напротив. Она слишком сильно замёрзла, тонкая кожанка едва ли спасала от декабрьских морозов, а Пёс на этот раз решил сесть рядом с Максимовым в надежде перехватить лакомый кусочек со стола, как это уже получилось у него один раз дома, поэтому греть Софью никто не собирался. Заказав на двоих еду, на что девушка только кивнула, полностью полагаясь на вкус того, кто платит, оба осмотрелись. Не приметив за соседними столиками лишних «ушей», оба выдохнули.

— Так, значит, ты — родственница Бутона? — напомнил ей тему незаконченного разговора Макс, проводя ладонью по лысой голове и затем складывая обе руки на груди.

— Да, — Софа кивнула и, закончив осматривать зал, развернулась к собеседнику. Усмешка исказила её потрескавшиеся от мороза губы. — Слава Богу, что не близкая.

— А родители? — голубые глаза внимательно всмотрелись в её лицо, тут же отмечая появившуюся там грусть. Видимо, плохая тема для разговора, но мужчина о ней не знал совершенно ничего, так что с чего-то начать было нужно. Пёс постоянно косил свои карие глаза в сторону кухни, из которой доносились божественные запахи.

— Мама умерла несколько лет назад, а отец далеко отсюда, служит, — Александрова поджала губы, вновь переводя взгляд на людей в зале. Касаться темы личной жизни не хотелось в принципе. Особенно сейчас, когда всё так кардинально поменялось.

Повисло молчание. Максимов облизнул распухшую в недавней драке губу и понимающе кивнул. У каждого человека было право на личную тайну. Поговорить, в конце концов, можно и о погоде. Положив руку на стол, бывший следователь протянул её девушке. За тёплую большую ладонь, которая оказалась приятно шершавой на ощупь, Софа схватилась, как утопающий за спасательный круг. Она могла поклясться, что в тот момент ничего не хотела сильнее, кроме как держаться за него. Увидев необычную реакцию на столь невинный жест, голубоглазый усмехнулся и протянул вторую руку, заключая маленькие ладошки в импровизированную «клетку с подогревом». Благодарный и смущённый взгляд зелёных глаз, посланный ему в ответ, был красноречивее любых слов, которые можно было в тот момент озвучить.

— Не жалеешь, что помогла мне? — бархатный голос прозвучал так тихо, что Александрова едва услышала вопрос. Оторвавшись от созерцания сбитых костяшек на руке мужчины, она подняла голову, смотря ему прямо в глаза. Там в голубой радужке мелко плескалась настороженность.

— Не, давно мечтала кого-нибудь застрелить, — решила она обернуть всё в шутку и иронично приподняла брови, усмехаясь. Макс улыбнулся в ответ и перевёл взгляд на их переплетённые руки, думая о чём-то своём. — Шучу... А если по-честному, то я пока не до конца понимаю, что же такого мы сделали.

— Всего лишь помогли арестовать членов преступной группировки, подумаешь, — иронично усмехнулся мужчина, неожиданно мягко сжимая одну из её ладоней. — Вообще… хотел сказать спасибо.

— За что? — Александрова улыбнулась краешком губ. Её глаза с интересом всмотрелись в его, которые теперь были, казалось, цвета закатного сиреневого неба из-за персикового светильника.

— За то, что поверила в меня, — после небольшой паузы произнёс Макс. Его серьёзный и задумчивый вид совершенно не вязался с окружающей уютной обстановкой. Ответить Софье не дали.

Сбоку неожиданно резко и громко раздались шаги официанта, который принёс им на двух подносах порцию тефтелей с макаронами, пару пирожков и две кружки горячего чая вместе с чайником. С большим неудовольствием оба расцепили руки, ощущая пустоту и прохладу там, где только что было так тепло и хорошо. Пёс, сидящий рядом, мгновенно уловил запах еды и начал аж припрыгивать от нетерпения, виляя хвостом из стороны в сторону.

Вздохнув, девушка переложила пирожки на салфетку, а в тарелку из-под них положила самую большую котлету. Поставив ту под стол, чтобы не привлекать лишнего внимания немногочисленных посетителей, она села ровно и приспустила куртку с плеча. Из-за ноющих рёбер снять её не представлялось возможным, поэтому довольствоваться приходилось малым.

— Поверила и доверяю — это разные вещи, Макс. И я прекрасно вижу, что ты считаешь точно так же, — девушка фыркнула и улыбнулась карим глазам, преданно смотрящим на неё из-под скатерти на столе. Они с овчаркой друг друга поняли. — Чего, кстати, не скажешь о нём.

— Предатель мохнатый, — Максимов беззлобно ухмыльнулся, принимая с лёгким кивком от девушки протянутые вику и нож, ненадолго вновь касаясь её холодных пальцев своими. Посмотрев на причину заминки, оба резко отвели глаза и уставились в свои тарелки так, как будто ничего не случилось.

— Слушай, ты помнишь, — Александрова взяла один из пирожков и надкусила его, задумчиво оглядывая мясную начинку. Её зелёные глаза выискивали кого-то у прилавка с неведомой для мужчины целью, но он не обратил на это особого внимания, — что сказал, когда мы к Розе шли?

— От слов не отказываюсь, — Макс кивнул и, перемешав соус с макаронами, поднёс вилку ко рту. В один присест проглотив единственную пищу за целый день, он блаженно закрыл глаза. Так вкусно обычно готовила только его бабушка. — И мороженым угощу, и помогу, если нужно будет.

— Можешь сейчас помочь? — зелёные глаза всё не отрывались от стоящего в проходе бармена, показавшегося ей знакомым.

— Ну, после всего произошедшего ты можешь просить почти всё, что угодно, — не без улыбки заметил Макс, проглатывая очередной кусок тефтели.

— Подобными словами опасно разбрасываться, — заметила ему девушка и, задумчиво поведя бровью, повернулась обратно к столу. Дождавшись, пока мужчина проглотит кусок, она положила скрещённые руки на стол, выжидающе на него поглядывая.

— Что нужно сделать? — Макс провёл одной из бумажных салфеток по губам, стирая остатки соуса. Осмотревшись вокруг, будто собиралась сообщить ему страшно важную тайну, Александрова наклонилась вперёд.

— Заглянешь в квартиру моей мамы вместо меня? Адрес и ключи дам, — вновь мельком глянув на бармена, девушка что-то для себя решила и откинулась назад, как ни в чём не бывало, продолжая разговор. — Вспомнила, что у меня ещё дело есть.

— Надеюсь, не опасное? — бывший следователь только усмехнулся. И куда это на ночь глядя понесло сие зеленоглазое недоразумение?

— Надежда умирает последней, — хохотнула девушка, и Максимов увидел на её щеках ямочки. Такие, какие появляются у маленьких детей после покупки новой игрушки или любимой сладости. Засмотревшись, он едва не пропустил следующую фразу. — Встретимся здесь же.

— Может, тебя отвезти? — Макс предпринял попытку задержать её подле себя подольше, но, к большому сожалению, Александрова отрицательно мотнула головой, отчего пара локонов выбились из-под ворота куртки и рассыпались по плечам.

— Нет, я на автобусе, тут близко, — стоило девушке ещё пару раз откусить от мясного пирожка, как её глаза восхищённо раскрылись. — Бог мой, как это невероятно вкусно!

— Приятного аппетита, — Макс подавил в себе смешок и молча придвинул салфетку со вторым пирожком к Софьиной стороне стола. Подумаешь, одним кондитерским изделием больше, одним меньше, с ним ничего не случится, а вот блондинка улыбнётся. И от этой улыбки ему самому станет теплее.

Прошло десять минут, потом ещё пятнадцать, а никого на пустыре видно так и не было. Бармен, который действительно оказался одним из связных Валерика, на встречу не пришёл. Как и поставщик лекарств, которому как раз надо было отдать деньги за оказанную помощь. И телефон, стоило ей сюда доехать, сдох от мороза. Просто восхитительно!

Простонав сквозь зубы, всё же не май месяц на дворе, Софья ещё немного постояла на месте и похлопала себя руками по бокам в попытке хоть чуток согреться. Выходило плохо, зубы от мороза уже стучали, а щёки от ветра и снега, бьющего прямо в лицо, неприятно покалывало. От резких движений рук заболели рёбра, о которых Александрова благополучно забыла. И Макса рядом не было.

Макс…

Думая о бывшем следователе, девушка улыбнулась, пусть мерзкая погода к этому и не располагала. Мужчина спас её, приютил у себя на время, сейчас поехал чёрт знает куда ради неё. А всё почему? Да просто потому, что решил помочь. Той решил помочь, которой сам же не доверяет. Удивительный человек! И руки у него тёплые… Стоп! Дальнейшие мысли, которые начали вертеться вокруг мужчины в её голове, Софья отогнала подальше, нахмурившись от снега, залетевшего вместе с порывом ветра ей прямо в рот. Мороз на улице явно не способствовал размышлениям о чём-то хоть немного приятном. В последний раз оглядев пустую парковку, девушка фыркнула и зашагала прочь.

Чтобы уже через два дома осознать, что благополучно заблудилась. Телефон включаться не собирался, как бы она его не просила и не нажимала кнопку блокировки. Добил нервную систему сугроб, в который Александрова благополучно упала, наступив на замёрзшую лужу. Смартфон улетел из её ладони куда-то далеко вниз, в парк-овраг, расположенный прямо рядом с тем деревом, за которое блондинка ухватилась в поиске опоры. И как только сама туда не свалилась?!

Пнув со всей силы сугроб, в который она упала, отчего ветер тут же поднял с него снег и швырнул обратно в блондинку, будто в насмешку, Александрова бессильно сжала руки в кулаки и рыкнула. Просто прекрасно! Заблудилась, в такую погоду, да ещё и теперь ноги мокрые. Прожигая взглядом многострадальную кучу снега, она вдруг уловила звуки. Посторонние звуки! Обернувшись, зеленоглазая зашагала туда, откуда они доносились, движимая надеждой. Через пару десятков метров она увидела белый фургон. Он ярким пятном света выделялся в темноте и воцарившейся вокруг метели, только набирающей обороты. Фары были включены, внутри кто-то сидел.

— Извините? — позвала она, медленно приближаясь. На мгновение по рукам прошлась волна мурашек, означая предчувствие чего-то нехорошего. Вот только спросить дорогу было больше не у кого, к сожалению.

— Нет, — был ей короткий ответ, прилетевший через открытую форточку вместе с пеплом от сигареты. Противный до тошноты запах осел где-то в лёгких, мешая дышать.

— Извините, я заблудилась, — преодолевая отвращение, Александрова приблизилась вплотную к машине и облокотилась о раму окна руками, заглядывая к мужчине внутрь. Настойчивость увенчалась успехом, человек в полностью чёрной одежде со странной шапкой повернул к ней голову. — Подскажите, где здесь кафе.

— Слушай, вали отсюда, а? — мужчина повторил жест девушки, начиная её разглядывать. Глаза его зажглись нехорошим светом. Ох, не нравилось это блондинке.

Отойдя на пару шагов назад от незнакомой машины, Софья услышала громкий шум на другой стороне узкой проезжей части, а потом и чью-то ругань. Приглядевшись, она узнала знакомую вывеску бирюзового цвета. Знаменитая фирма «Луч солнца», производившая ювелирные изделия и продающая их по всей России. В разбитых стеклянных витринах показались маленькие круги света от карманных фонариков. Всё ясно, на её глазах совершалось настоящее ограбление.

— А что с ювелирным магазином? — спросила она осторожно у водителя, который тоже заинтересовался происходящим на той стороне. — Давайте, может быть, полицию вызовем?

— Иди отсюда, — испуганно прошипел тот, бешено выпучив глаза на девушку в снегу, стоящую на улице. Заметив, что грабители вышли из здания и направились к ним, он засуетился и опустил край шапки на лицо, который оказался чёрной маской. — Прошу тебя, быстро! По-хорошему!

Поняв, что вокруг происходит, Александрова испуганно попятилась назад. Этот водитель ждал их, он был с ними заодно! Услышав выкрики в свою сторону, зеленоглазая стремглав побежала меж незнакомых зданий, петляя, будто заяц от охотников. Сердце бешено забилось в груди птицей, вырывающейся изо всех сил на волю. Мороз и скользкая дорога совершенно не способствовали подобным забегам.

Но блондинка упрямо продвигалась вперёд, в неизвестность, раз за разом падая и вставая. Ботинки и тёмные брюки уже давно можно было выжимать, они промокли насквозь. Поняв, что грабители не отстают и вряд ли захотят отпустить её, как свидетельницу, живой, Александрова заставляла себя поднимать ноги выше и буквально скакать по не чищенным дорогам, которые превратились в сплошное скользкое снежное месиво. Резким движением Софья сорвала с головы шапку, а потом и куртку, отставляя их лежать далеко позади. Это позволило ускориться, но ненадолго. Холодный ветер тут же начал бить в грудь, сбивая и без того задыхающуюся от быстрого бега девушку с ног.

Они могли петлять так до утра. Зеленоглазая была слишком упрямой, чтобы просто так сдаться каким-то там грабителям. Но вот вдали, сквозь метущий сплошной стеной снег, показался знакомый персиковый свет и фиолетовые стены, которые и изнутри кафе, и снаружи были покрашены в один оттенок. Воспоминания кольнули уже отупевший от бесконечной беготни мозг. Тепло, еда, овчарка, Макс… Макс! Там её должен был ждать Макс! Из последних сил, не обращая внимания на рёбра, которые, казалось, сейчас разорвут её изнутри, Александрова прибавила ходу, надеясь на единственного человека, который может ей помочь.

— Что, дядь, спишь совсем? — голубоглазый ласково потрепал зевающую собаку по морде. Пёс лишь коротко заскулил, соглашаясь, и вновь уложил голову на лапы на соседнем от Максимова сиденье.

На дороге было пусто, мужчина не особо торопился, выжимая из своего «Шевроле» стабильные пятьдесят километров в час. В такую пургу видно дальше капота не было, рисковать, особенно в чужом жилом районе, было ни к чему. Единственное, на что бывший следователь надеялся, так это то, что девушке хватит мозга на то, чтобы дождаться его, греясь внутри здания, а не снаружи, где царила непогода, стужа и пробирающий до костей холод.

Отвлёкшись на Пса, Максимов не сразу разглядел среди бушующей метели знакомую белокурую шевелюру. Но стоило ему сфокусироваться на несущейся прямо по дороге к нему девушке, как руки автоматически выкрутили руль, разворачивая машину боком на девяносто градусов. Педаль тормоза вжалась в пол, но сцепление с дорогой было ужасное, и это сыграло с Александровой злую шутку.

Простого, совсем небольшого толчка от почти остановившейся машины было достаточно, чтобы зеленоглазая свернула с траектории и запуталась в ногах, падая на промёрзший и местами заледеневший асфальт, раздирая кожу на ладонях в кровь. Секунду Макс был в шоке. Какова была вероятность того, что он собьёт её именно на этом месте именно на своей машине? Какова вообще была вероятность, что он собьёт не кого-то, а именно её? Открыв дверь, мужчина бегом кинулся к неподвижно лежащей девушке.

Руки в кожаных перчатках легли на её плечи, он настороженно посмотрел в очумевшие от всего происходившего зелёные глаза. Софья была в глубоком шоке, на его прикосновения она отреагировала лишь коротким стоном, всё всматриваясь куда-то вдаль.

— Ты откуда здесь взялась? Живая? — дыхание Макса сбилось, обдавая лицо девушки большим облаком пара, пахнущего мятой. Он подложил одну из рук ей под плечи, придерживая и помогая медленно сесть.

— Да, — сипло ответила она, и вдруг её глаза расширились от ужаса. Тонкая рука, которая уже хотела зацепиться за вторую протянутую мужскую ладонь, остановилась на полпути и задрожала. — Прости, не оправдала я твоих надежд.

Максимов повернул голову в сторону, смотря на три чёрные фигуры, довольно быстро приближающиеся к ним. Да неужели! И почему-то он уже не был удивлён, что Софья смогла найти себе приключения меньше, чем за час? Ещё раз оценив состояние девушки и поняв, что оно характеризуется, как «в данную секунду не умрёт», Макс медленно высвободил руку. Поднявшись на ноги, он сделал пару шагов вперёд, закрывая девушку от трёх парней собой. В свете единственного фонаря на парковке его голубые глаза опасно сверкнули. Троица остановилась, настороженно переглядываясь между собой.

— Ты что, мужик? — улыбнулся тот, кто стоял посередине, и сделал шаг вперёд, одаривая блондинку взглядом полным похоти. — Это же наша девочка!

Макс, уже порядком заведённый всей той хренью, что не прекращала твориться вокруг него эти пару дней, не смог себя сдержать после подобного заявления. Схватив того, кто это сказал, за полы чёрной куртки, Максимов резким движением головы сломал тому нос. Царапина, полученная в драке с Красновым, только начавшая заживать, и совсем недавно переставшая кровоточить, вновь открылась. Кровь, которая тонкой струйкой стекла по подбородку и напомнила о себе металлическим привкусом на губах, только раззадорила пыл бывшего следователя. Воспользовавшись медлительностью мужчин, Максимов поднырнул под их руки и ударил одного в грудь, а другого по ушам, оглушая и лишая навыка ориентации в пространстве.

Все трое вскочили грабителей вскочили с тех мест, на которых лежали, корчась от боли, и удрали в обратную сторону. Туда, где возле ювелирного магазина их всё ещё ждал белый фургон. Макс проводил их тяжёлым, полным злобы взглядом, и повернулся к лающему в красном пикапе Псу. Окно было открыто.

— Что, помочь нельзя было вылезти? — его голубые глаза мигом остудили пыл овчарки, заставляя замолкнуть и обиженно вернуться на своё место. Подойдя к девушке, Макс склонился над ней, внимательно вглядываясь в бледное лицо и всё ещё расширенные от шока зрачки. — Давай руку.

— Сама справлюсь, — прохрипела она в ответ. Но, стоило блондинке попытаться встать, как рёбра вспыхнули, и она бессильно опустилась обратно на асфальт. Ещё и куртки на ней не было.

— Я увидел, как ты справляешься, — огрызнулся Максимов в ответ, садясь возле неё на одно колено. Не смотря на всю ту бурю отрицательных эмоций, которая творилась в душе, он аккуратно прижал её к себе, чтобы ненароком не сделать ещё больнее. — Ты где была, чудо-льдинка?

— Это личное, — скрутившись в позу эмбриона, Софья купно задрожала, стараясь согреться об Макса через его куртку. Глянув в ту сторону, куда убежали трое мужчин, он хмыкнул и слегка провёл пальцами по её спине, успокаивая.

— Если это связано с криминалом, то…

— Это не связано с криминалом! — перебила его Александрова. Стоило ей сесть в машину, как холодные пальцы тут же зарылись в мягкую шерсть Пса, который был всеми лапами согласен на роль грелки.

— И именно поэтому ты убегала от них, забыв про куртку и наплевав на то, что сказали врачи, — раздражённо фыркнув, Макс поджал губы и сел за руль. Девушка рядом притихла, объяснять и приводить разумные аргументы, когда Максимов был зол — себе дороже.

Сугробы возле дома Макса намело такие, что было видно только верхнюю часть стоящих на парковке машин. Открыв дверь, голубоглазый в ответ на попытки Александровой всё сделать самой в очередной раз закатил глаза и обвил её талию рукой, совершенно спокойно приподнимая, потому что девушка почти ничего не весила. Стоило её ногам коснуться снега, как она оскорблённо поджала губы и отошла на пару шагов. Вот… действительно ребёнок! Как-то иначе охарактеризовать поведение блондинки Макс был просто не в силах.

— Обиженная маленькая принцесса, да? — прошептал он Псу, потрепав того по шее и мимолётно улыбнувшись. Краем глаза он следил за девушкой, не выпуская её из поля зрения. Софья направлялась к его подъезду, с интересом осматривая объявления на стенде возле входной двери.

Подъезд был широким, с двойной железной дверью. Зелёные глаза после объявлений о временном отключении горячей воды начали блуждать по кодовому замку, гадая, какую из комбинаций можно было составить из чисел один, пять, четыре и девять. Неужели кодом от подъезда служил год окончания Великой Отечественной?

Вышедший из тени возле другой стороны двери человек остановился в паре метров от блондинки. Александрова настороженно развернулась, пристально его оглядывая. Средних лет, в одежде не по погоде, мужчина совершенно не внушал доверия. Тот улыбнулся, показывая наполовину вставленные золотые зубы, и как бы случайно провёл рукой по плечу, смахивая налипший снег. Софья застыла. Серебристая брошь Бутона сверкнула в свете подъездного светильника точно молния, не давая сделать и шагу.

— Пойдём, — раздался над ухом голос Макса, тихо подошедшего с Псом сзади. Девушка на его слова не отреагировала. Повернувшись, Максимов взглянул на причину её беспокойства и теперь тоже заметил брошь. Не давая очередному стукачу уже мёртвого трефового короля одуматься, голубоглазый смял его плащ в кулаке и резко придвинул к себе. — Знаешь её?

— Нет, я не с этого района, — тот испуганно выпучил глаза и упёрся руками бывшему следователю в грудь, надеясь отстраниться. Попытка провалилась, Макс держал его плащ стальной хваткой.

— Не с этого района? — голубые глаза хищно вытянулись в щёлочки, пугая не только мужчину, но и девушку с собакой, стоящих за ним. — А что ты здесь так поздно делаешь, не местный?

— Я наркотики не продаю, — тот замахал руками и отрицательно качнул головой, почти сразу же после своих слов закрывая рот рукой.

— А я что, про наркотики спросил? Ну-ка, дай гляну, — с интересом дворового мальчишки, бывший опер распахнул полы плаща, смотря на шприцы, таблетки и порошок, которые начали оттуда выпадать, теряясь на белом снегу под ногами. — Новый год прям сегодня, да?

Улыбкой Максимова вполне можно было убить. От страха и холода, проникающего под его толстовку, стукач задёргался, пытаясь высвободиться. Макс сжал ткань на его груди сильнее, почти вплотную приближая лицо мужчины к себе, угрожающе сверкая глазами.

— Слушай меня внимательно, если кто-нибудь узнает, что она здесь, ты лично будешь иметь дело со мной, — вкрадчивый голос делал своё дело, как и всегда в подобных случаях. — Ясно выразился?

— Доходчиво, — прохрипел тот, едва не падая после того, как опора в виде руки лысого исчезла из поля его зрения. Макс кивнул ему вслед, молча направился к дверям, вводя код и открывая девушке дверь, пропуская внутрь Пса.

— Спасибо, — уставившись в землю, под нос пробормотала Александрова, берясь за ручку двери, ненароком касаясь затянутой в кожаную перчатку мужской ладони. Оба замерли, как олени в свете фар несущейся машины. Плевать, что девушка стояла без куртки в минус двадцать, плевать, что Макс злился. Всё вдруг показалось им таким лишним.

— Под колёса больше не бросайся, ладно? — нахмурившись, мужчина разорвал их зрительный контакт и прошёл внутрь подъезда, оборачиваясь возле подножия лестницы.

— Как будто я собиралась, — колкость в ответ последовала незамедлительно. Задержавшись возле входной двери, Александрова взглянула ещё раз на одно из висевших на доске объявлений. — Горячей воды не будет ещё два дня.

Хмыкнув, Макс обернулся к пару раз подавшей голос овчарке, показывая рукой быть тише. В карих глазах Пса сквозила тревога. Мужчина посмотрел вбок, замечая причину беспокойства своего питомца. Голубые глаза в ужасе расширились. За спиной ничего не подозревающей Софьи, которая с непониманием смотрела на бывшего опера, выросла высокая мужская фигура одного из грабителей.

— Бу! — раздалось над ухом, и блондинка машинально выставила руку, чтобы заблокировать идущий сбоку удар. Перочинный нож, который должен был вонзиться куда-то в район груди, поменял траекторию, лишь слегка проехавшись лезвием по предплечью зеленоглазой.

— Взять! — скомандовал Псу Макс, мгновенно оказываясь рядом, задвигая девушку себе за спину и оглядываясь по сторонам.

Грабитель, подгоняемый злой овчаркой, выронил нож в снег и начал петлять по сугробам между машинами, в конце концов прыгая внутрь белого фургона, который тут же ударил по газам и скрылся из виду. Угрожающе пролаяв машине вслед, Пёс вернулся к хозяину, показывая, что угрозы больше нет. Макс выдохнул, всё могло быть хуже.

— Всё цело? — развернувшись к блондинке, он осмотрел все видимые участки тела на предмет повреждений, замечая, как рукав тонкой кофты начинает набухать от крови. Вещь смело можно было выкидывать, такое пятно уже не отстираешь вручную, а стиральная машина вместе с унитазом и раковиной пала в квартире Макса жертвой храбрых.

— Не трогай руку, — прошипела девушка, когда следователь уже протянул ладонь к её плечу, чтобы повнимательнее посмотреть на ранение. Услышав, что сказала Александрова, он раздражённо скрежетнул зубами и помог той выбраться из кучи снега, в которую та инстинктивно отступила.

— Хватит в сугробах валяться, — чересчур резко сказал он, подгоняя девушку лёгким толчком руки вперёд. Рёбра, так не вовремя напомнившие о себе, заставили ту скривиться.

— Это моё профессиональное хобби, — прошипела та в ответ, прожигая мужчину взглядом. Глубоко вздохнув, чтобы вернуть себе самообладание, Макс приблизился к ней вплотную и подхватил на руки, тут же чувствуя, как женский кулак слабо ударил его по синяку на плече. — Пусти, сама дойду! Пусти, я сказала!

— Ни фига ты сама ничего не можешь! — прикрикнул на трепыхающуюся блондинку Максимов, поудобнее перехватывая её и направляясь вверх по лестнице, не обращая внимание на все её попытки вырваться. — Только в неприятности умеешь профессионально вляпываться!

— Пошёл ты, Максимов! — в сердцах выкрикнула та, наверняка пробудив от глубоко сна пару граждан в квартирах на первом этаже. Мужчина только сжал ткань кофты на её спине, молча продолжая подниматься на четвёртый этаж.

Софья отвела взгляд в сторону, резко умолкнув. Тишина и размеренные шаги Макса убаюкивали, заставляли расслабиться. Немного погодя, Александрова уткнулась ему носом в район шеи, выглядывающей из-под ворота куртки, ощущая, как на секунду Максимов задержал дыхание.

Сгрузив её на диване в гостиной квартиры-берлоги, а по-другому назвать данную жилплощадь язык не поворачивался, Макс достал из холодильника аптечку, которой совсем недавно пользовался, вытаскивая из пса Жарова пулю. Присев рядом и требовательно протянув ладонь девушке навстречу, бывший опер дождался, пока тонкие пальцы коснулись его кожи и развернул ладони ближе к свету, осматривая мелкие царапины.

— Терпи, будет неприятно, — предупредил он, взболтав баночку и открыв крышку, слегка морщась от резковатого запаха спирта. Пропитав ватный диск, лысый положил одну из ладоней девушки себе на колено, слегка касаясь ватой краёв царапин.

— Это мужской парфюм, — неприязненно скривив губы то ли от неприятных ощущений, то ли от самой ситуации, Софья инстинктивно сжала ладонь. Макс раздражённо фыркнул, сжимая её запястье, вынуждая разжать кулак.

— И? — его рука застыла над царапиной, не решаясь прикоснуться. Голубые глаза требовательно уставились в зелёные, от такого взгляда блондинка стушевалась.

— И ничего, — пробубнила она, отворачивая голову в сторону.

— Вот именно, что ничего, — Макс вновь принялся за дело, гостиная погрузилась в молчание. Когда он взял вторую ладонь, то начал действовать более аккуратно. Посмотрев мельком на бледное лицо гостьи, Максимов усмехнулся. — Такая красивая и такая глупая.

— Ой, чья бы корова мычала! — девушка вспыхнула от оскорбления, вырывая свою ладонь из руки Макса. Тот в очередной скрипнул зубами и поднял на неё глаза. — И это мне говоришь ты? Человек, не умеющий сдерживать перепады своего настроения?

— Ай, прости, — Максимов театрально положил широким жестом руку себе на грудь в район, где билось сердце, изображая глубочайшее оскорбление собственной персоны словами девушки. — Ты на самом деле Золушка, просто тыкву угнали… Три принца гнались, гнались за тобой, чтобы предложение сделать и не догнали!

— Я испугалась, — гневно сверкнув зелёными глазами, Софья подалась вперёд, чётко выговаривая каждое слово.

— Чего испугалась? — Макс повторил её движение, тоже подаваясь вперёд и разглядывая лицо блондинки. На мгновение он понял, почему Краснов так сильно её избил. Бесила неимоверно, вот почему! В брюках Макса завибрировал телефон, тут же отвлекая своим громким звонком молодых людей от перепалки. Взяв сотовый в руку, Макс поставил его на громкую связь. — Зачем звоните?

— Видели твою машину возле кафе, — раздался голос Лёши вместе с помехами из динамиков. Александрова намеренно игнорировала попытки Макса взять её за руку и продолжить начатое дело, отодвинувшись на другой конец дивана.

— Поздравляю, — рыкнув, ответил бывший опер и кинул мобильный на стол, стоящий рядом. Резко прижав девушку к себе, слегка заломил ей руку. Софья выгнулась будто кошка и шикнула на него, но Максимов равнодушно поглядел на неё из-за плеча и совершенно спокойно продолжил обрабатывать царапины. — Так зачем звоните?

— Дай, я сама сделаю, — Александрова в очередной раз вырвала свою руку, и мужчина, глубоко вздохнув, сдался. Взяв телефонную трубку, он приложил сотовый к уху, наблюдая, как блондинка уселась на то место, где он сидел раньше, и начала пропитывать очередной ватный диск одеколоном.

— Недалеко ювелирку грабанули, свидетеля ищем, — Лёша явно загорелся полученным от шефа делом, со всей свойственной ему горячностью вдаваясь в подробности. — Слушай, очень интересное дело…

— Это твоя новая девушка? — голос Лены из динамика неприятно резанул по барабанной перепонке. Леонидова совершенно проигнорировала своего мужа, явно вырвав с места возле приборной панели телефон и приложив к уху, потому что возмущения Аексея перестали быть столь громкими.

— У нас ничего не было, — медленно подбирая слова, ответил Макс, закрывая глаза и готовясь слушать очередной выговор от бывшей, которой, по идее, уже давно должно было быть фиолетово на всё, что связано с Максимовым. И ведь даже трубку сбросить не мог, хотелось узнать, с чего вдруг Лёша позвонил именно ему в час ночи.

— Почему она у тебя дома, кстати? — Макс почти воочию увидел, как Лена презрительно ухмыльнулась.

— А я её на машине сбил, — ответил он просто, с интересом наблюдая за тонкими пальцами, порхающими вокруг особенно глубокой царапины возле большого пальца. Блондинка, казалось, была полностью погружена в процесс, совершенно не обращая ни на кого внимания.

— Ты всё такой же романтик, — яд так и сочился из Лены. Максимов услышал кашель Лёши, которым тот приглушил своё крайнее недовольство тем, связанное с тем, что жена лезет к своему бывшему мужу в личную жизнь.

— Стараюсь, — Макс улыбнулся, отвечая елейно-вежливым тоном, от которого даже сидящую рядом Софью прошибло электрическим током. Заинтересованно обернувшись, она вопросительно подняла брови, но Макс отрицательно мотнул головой, как бы говоря, что её это не касается.

— Ты приедешь посмотреть? — вырвав у своей жены трубку и рвано выдохнув, Лёша спросил максимально спокойно, втайне надеясь на то, что Макс приедет. Алексей надеялся, что так его друг вернётся в строй оперов, которым без него было тяжело справляться с нагрузкой.

— Нет, я уже давно не работаю, — Макс разбил надежды Леонидова в пух и прах, и сбросил звонок, бросая телефон куда-то в сторону подушки. Заметив, что зелёные глаза скоро прожгут в нём дыру, мужчина перевёл на блондинку уставший взгляд. — Чего смотришь?

— Пытаюсь оценить степень твоей черепно-мозговой травмы, — ответила она, задумчиво смотря на царапину на его лысой голове. Придвинувшись ближе, она отложила очередной использованный ватный диск в сторону, откуда Пёс его взял и в зубах понёс в сторону мусорного ведра. — Мало того, что ты мне не доверяешь, я пропадала чёрт знает где, влипла по самоё не могу, так ты ещё и ментам меня не сдал? Серьёзно, Макс?

— Сдавать тебя надо в дурку, обезьянник уже не поможет, — голубоглазый фыркнул, но уголки его губ подёрнулись улыбкой.

—Вдруг я свидетельница того ограбления? Что ты тогда будешь делать? — Александрова подпёрла щёку рукой, продолжая смотреть на него, не понимая мотивов подобных действий.

— А ты свидетельница? Или проблем мало, добавки захотелось? — Макс придвинулся к ней ближе, слегка оттягивая край кофты возле раны от ножа, чтобы посмотреть, всё ли серьёзно. Блондинке обзор он загородил намеренно, уводя разговор в другое русло. — А так… Я и сам мент, пусть и бывший.

— Небезопасная профессия, — отозвалась девушка глухо, когда шершавый палец очертил кромку царапины, вызывая мурашки. Кофта приклеилась, поэтому всё, что Максу оставалось — это размочить остатками одеколона ткань, чтобы освободить себе обзор. Едва жидкость впиталась в материю, как девушка зашипела.

— Как-то не задумывался, — ответил Макс, удерживая предплечье девушки на весу возле лампы. Когда понял, что в стеклянном флаконе больше ничего не осталось, то встал и направился в сторону барной стойки.

Единственная бутылка водки, припасённая на чёрный день, лежала в самом дальнем углу буфета, уже покрывшись лёгким слоем пыли. С сожалением покрутив её в руке, Максимов хмыкнул и понял, что холостяцкой жизни в ежедневном алкогольном дурмане точно пришёл конец. Печально. Запой был прекрасным местом, где не надо было задумываться о трудностях бытия. Ещё раз кинув взгляд на девушку, Макс поджал губы. А ей тогда кто поможет, кроме него?

— Надо увеличить запас одеколона, — он подошёл к дивану, немного шаркая, и достал из аптечки базовые хирургические инструменты, которые не раз выручали его после перестрелок. Увидев, как Софья вздрогнула, зажимая предплечье, Макс усмехнулся. — Боишься меня?

— Вампиров бояться не в моих правилах, — она с опаской протянула ему конечность, которую Максимов уложил на клеёнке, разложенной у себя на коленях. Взяв пинцетом ватный тампон, обмакнул его в спирт.

— Только вокруг, — пообещал он, видя, как девушка напряглась и зажмурилась. Но дальше кромки вокруг раны дело не пошло. Макс, сколько ни пытался, не мог прогнать из головы картину, когда позади блондинки вырос неизвестный. А вот его рядом не было! В очередной раз поднеся вату к самой ране, мужчина резко отбросил щипцы в специальный тазик, резко отстраняясь и пиная ногой подушку. — Сволочи!

— Я сама виновата, — Софья аккуратно положила ладонь ему на колено, успокаивая. Макс, всё также смотря в пол, молча кивнул. Сама виновата. Но ему от этого легче не становилось, вот в чём проблема! — А прислушаться к Алексею стоило бы, ты хороший сыщик, в этом он прав.

— Нет, грабителей из-под земли доставать – неблагодарная работа, — Макс усмехнулся, уже спокойно повернувшись к блондинке. Кивнув, чтобы села на место, вновь взялся за пинцет. — Я завязал.

Тонкие пальцы на его колене так и остались лежать. Сконцентрировавшись на них и на руке, которую пытался обработать, Максимов выдохнул. Получилось. Девушка странным образом его успокоила. Уже который раз, между прочим. Как ей это удалось, оставалось только гадать.

— Но тебе же хочется… — Александрова поморщилась, но всё равно улыбнулась, блуждая задумчивыми глазами по гостиной и подбирая слова. — Хочется вновь испытать азарт, восстановить справедливость. Хоть работай в полиции, хоть не работай, это же ничего не меняет. У тебя это уже в крови заложено.

— Откуда ты знаешь, чего я хочу? — мужчина хмыкнул, протирая сухой материей мокрую от спирта руку, которая в бледном свете лампы казалась ещё более тонкой.

— Просто знаю, — девушка пожала плечами, наблюдая за отточенными движениями его пальцев. — Одиночество, радость, месть, любовь, ненависть, — это всё эмоциональные наркотики, с которых невозможно слезть. Стоит всего раз попробовать, и мозг не может остановиться в желаниях вновь испытать эти пьянящие чувства.

Она говорила медленно, тихо, но Макс её прекрасно слышал. Закусив по-мальчишески губу, он аккуратно смочил пинцет в водке и начал доставать из раны небольшие кусочки материи, оставшиеся там от кофты, но слова девушки врезались в память, и мозг признавал их абсолютно верными.

— В силу своей правильности и свободолюбия, товарищ Максимов, Вы не можете не хотеть избавиться от этой зависимости, — Софья усмехнулась, и наконец закончила блуждать взглядом по комнате, останавливая взор на своём личном докторе. Тот поднял голову, смотря ей в глаза и ожидая продолжения речи. — Но при этом Вы не можете не хотеть снова её испытать.

— Расскажи ещё что-нибудь, — попросил он, мягко улыбаясь. И дело было даже не в том, что самая сложная часть работы с предплечьем была сделана, Максу просто нравилось слушать её голос. Тихий, проникающий в сознание и обволакивающий, будто густой туман. Если бы она где-нибудь работала, то наверняка читала бы детям сказки и рассказывала лекции в университетах.

— Что ты хочешь услышать? — Александрова усмехнулась чему-то своему, вновь смотря в голубые глаза бывшего опера, который как завороженный смотрел на неё, не в силах оторваться.

— Всё, мне о тебе ничего не известно, — подперев рукой подбородок, как бабушка-рассказчица в советских фильмах, Макс с интересом уставился на неё. Вспомнив о руке, бросил пинцет в тазик и потянулся в сторону заживляющей мази. Ниток и игл, чтобы зашить рану, у него не водилось. Склонившись и поправив лампу так, чтобы свет падал на поле его действий, он вновь решил попытать удачу. — Про отца расскажешь?

— Отец… — девушка замолчала, обдумывая слова. На мгновение Максимову показалось, что она сейчас фыркнет и уйдёт от темы, как сделала это в кафе, но она ответила. — Он в Крыму сейчас на границе служит, на одном из охранных кораблей.

Макс принялся намазывать гелеобразную массу на царапину, распределяя её ровным слоем по коже девушки, но та будто не замечала этого. Даже не дёрнулась, хотя мазь щипала, мужчина знал это на собственном опыте. Взгляд зелёных глаз был устремлён куда-то вдаль, далеко-далеко от квартиры бывшего следователя.

— Он необыкновенный человек. Надёжный, смелый, умный и глубоко в душе очень добрый. Помню, когда мы жили с ним и мамой в Москве пару лет, он мог легко переплыть Волгу с её огромным, быстрым течением туда и обратно. В армии по контракту отслужил, потом в личные водители подался, потому что зарплата была очень приличная даже для тех времён. Вот мы и жили в Москве, в центре, — на лице Александровой появилась умилённая улыбка. — Он учил меня плавать, фотографировать… По крайней мере, пытался. А однажды он спас человека. Помню, я маленькая тогда была совсем, не понимала ещё ничего. Мы в очередной раз отдыхали на море, был максимальный шторм, висел чёрный круг, закат… Представляешь, какая красота? Просто ходили втроём по берегу, дышали воздухом, он собирал для меня красивые ракушки, которые мы потом подолгу рассматривали.

Максимов взялся за бинт, внимательно слушая девушку. История её отца напоминала ему кого-то, но голубоглазый так и не мог понять, кого именно.

— На пляже никого не было, даже спасателей на вышке, мы были абсолютно одни. И тут он увидел среди волн руку… а потом она скрылась под толщей воды. Мама просила его не ходить, боялась, что он не выплывет. Она его очень любила, — Александрова ненадолго замолчала, вдруг широко улыбаясь сквозь слёзы, собравшиеся в глазах. — А папа… Папа улыбнулся, скинул одежду и бросился в бушующую воду. Спасать. Я не знаю, как, но он вытащил мужчину в двое больше себя на берег. Тот пьяный был, даже не понял ничего. А я на всю жизнь запомнила.

Резким движением порвав кончик бинта на две части, мужчина закончил с рукой и выдохнул. Его пальцы легонько гуляли поверх повязки, касаясь разгорячённой кожи. Взгляд Макса пополз по руке выше, натыкаясь на шрам, выглядывающий из-под порванного края кофты. Подсев ближе, он провёл пальцем по шершавой полосе, отчего Софья, замолчавшая после откровения, повернула к нему голову.

— А где был твой отец, когда Бутон оставил тебе вот это? — уже без привычной полуулыбки спросил он, легонько постучав пальцем по коже с белой отметиной. Софья сжала его пальцы своими, убирая ладонь Макса. Поправив рукав, чтобы не было видно шрама, она отсела на другой край дивана и тяжело сглотнула.

— Он всеми силами пытался меня вытащить. Я уезжала каждый год на всё лето к нему под видом лагеря, — её голос зазвучал непривычно низко, глухо, будто Александрова задыхалась. Светлые пряди полностью скрыли её низко опущенное лицо. — А два года назад Бутон всё узнал и больше не позволял мне с ним видеться, оставив это в качестве предупреждения.

— А в суд подать было никак? — Макс встал, собирая аптечку в чемоданчик, думая, где девушке постелить: на диване или в спальне?

— Против Бутона? — зелёные глаза сверкнули насмешкой. Мужчина хмыкнул в ответ и повёл бровью.

— Да, действительно, — взявшись за тюбик с мазью, вспомнил о синяке на щеке девушки, который так привлёк его внимание на заброшенном здании. Недолго думая, Максимов прокрутил тюбик в руках и направился обратно на диван. — Синяки тоже надо обрабатывать.

— Брось, я его уже даже не чувствую, — Софья улыбнулась и отрицательно потрясла головой, но мужчина был настроен решительно. Блондинка сдалась, закатила глаза и освободила ему место рядом с собой.

— Лучше, если и его не будет, — Макс пожал плечами, подсаживаясь к Александровой вплотную. Поднеся пальцы с мазью к её скуле, он помедлил. Зелёные глаза с опаской наблюдали за ним находясь так близко, что дыхание у обоих сбилось. — Обещаю, я аккуратно.

Кивнув, Софья проводила взглядом руку, коснувшуюся её кожи. От прикосновения оба вздрогнули, воздух вокруг них резко наэлектризовался, не давая даже вдохнуть. Макс смотрел в её глаза, не отрываясь. Так обычно смотрит запутавшийся в жизни кролик на прекрасную кобру, которая в любой момент может нанести смертельный удар. Пальцы со сбитыми костяшками, который тот даже не думал перевязывать, быстро распределили мазь, теперь лишь касаясь щеки в невинной ласке.

Другая рука Макса перекочевала девушке на талию, прижимая её ближе. Александрова застыла, обескураженная нежностью, которая сквозила в голубых глазах напротив неё. Её тонкие пальцы, инстинктивно лёгшие Максу на коленку, слегка сжали плотную ткань чёрных джинсов. Чувство защищённости и надёжности, исходившее от мужчины, обволакивало, отключало мозги, заставляло забыть обо всём на свете. Слегка повернув голову в сторону, девушка закрыла глаза от удовольствия. А Максимов, очертив линию её подбородка, вновь вернулся к синяку, поражённо замирая.

След от пятерни был очень похож на его ладонь за исключением одного — пальцы у Макса были длиннее. В своё время его мать даже порывалась отдать его в музыкальную школу, но как-то не сложилось. Сейчас Макс завороженно смотрел на этот синяк на скуле девушки, представляя себе силу удара. Глубоко вдохнул, задерживая в лёгких воздух и прогоняя увиденную картину из головы, вдруг понимая всю несправедливость жизни. Пока такие, как она, страдали от насилия не в силах даже ответить, он, который был призван защищать людей, беспросветно пил, просыхая только по нечётным числам месяца.

Резко выбросив наваждение из головы, Максимов поднялся и быстрым шагом скрылся в недрах квартиры. Пёс, спящий под барной стойкой, даже не повернул уха в сторону хозяина, а вот девушка… Девушка смотрела ему вслед. И Макс чувствовал на себе спиной этот взгляд, как и то, что сердце при мысли о блондинке начинает почему-то ускорять свой ход.

Холодная вода, льющаяся из душа в ванной, которая единственная уцелела после взрыва, впервые не помогала избавиться бывшему оперу от ненужных мыслей. Раз за разом Макс отгонял от себя мысли о девушке, раз за разом выбрасывал эти изумрудные глаза из своей головы, но через секунду те вновь возвращались. Врывались буйным ураганом, сметая всё остальное на своём пути. Что между ними могло вообще быть? Она — племянница главаря одной из самых крупных мафий в России.

Доверял ли ей Макс? Очевидно, нет, многие мотивы девушки оставались недоступными для его понимания. Но что тогда между ними происходило? Что тогда он к ней чувствовал? Любовью это точно не назвать, в их случает до такого высокого чувства было как пешком до Юпитера. Нет, это было что-то другое… Дружба? Тоже однозначное нет. Этого слова было слишком мало, чтобы описать всё то, что творилось у него в душе при одном только взгляде в эти зелёные глаза. На ум пришли строчки стихов, которыми он когда-то зачитывался в одиннадцатом классе.

Выйдя из душа, Макс заметил, что свет в квартире полностью отсутствует. Взглянув на часы, мужчина пожал плечами. Неудивительно, на дворе было два часа ночи. Подойдя к дивану, Макс увидел, как девушка натянула на себя первый попавшийся плед и, обняв прибежавшую к ней немецкую овчарку, заснула, мило положив ладонь под щёку. Пара золотых прядей, отливающих белизной в свете Луны, что пробивалась через не зашторенные окна, лежала на той самой щеке с синяком, приклеившись к ещё не засохшей мази.

Не удержавшись, Макс провёл ладонью по холодной коже, убирая волосы и заправляя их девушке за ухо. Когда спала и не огрызалась, она была похожа на ангела. А вот собственная спальня встретила хозяина квартиры мёртвым молчанием и холодом. Упав с разбега на мягкий матрас, мужчина почти тут же отключился. Мозг, слишком уставший и истощённый умственной деятельностью, был уже не способен подкидывать радостные воспоминания с Леной, которые мучили Максимова по ночам.

Впервые за пять лет он спал спокойно.