Потянув немного скрипучую дверь на себя, я зашла внутрь. Поморгав пару раз, привыкая после солнечного света к слегка мрачноватой обстановке, огляделась. Ого! А в реальности таверна еще лучше: стены увешаны охотничьими трофеями, головами различных животных: оленя, лося, волка и хоркера, и просто рогами. Вместо шкур на деревянных стенах висели тонкие ковры с изображением геометрических узоров. Круглые столики пустовали по понятным причинам: день, все заняты, к вечеру уставший и голодный народ подтянется отдохнуть, пересказать старые сплетни и, возможно, узнать новые. В середине помещения было углубление, выложенное камнями, в котором горел небольшой костер. А на вертеле, что крутила молодая нордка, жарились различной величины куски мяса.

От источаемого мясом запаха у меня началось обильное слюноотделение. Сглотнув, я с трудом оторвала взгляд от мяса, покрытого золотистой корочкой.

Оглядела девушку: русые волосы заплетены в короткую толстую косу, ярко-голубые глаза на круглом лице, острый вздернутый носик и губки бантиком придавали ее лицу кукольную внешность. Да и фигурой она не была обделена: серое платье на груди было до такой степени натянуто, что, казалось, ткань вот-вот лопнет, а на крутых бедрах разойдётся всё по швам.

Мужчины возле нее наверняка толпами вьются. Да, Нинуль, это местная модель, прямо на обложки журнала так и просится, и в этой же одежде. Как ни странно, этот рабочий наряд только придавал ей еще больше шарма.

Взглянула на узкие окна вытянутой формы, пропускающие мало света, потому в самых темных углах висели настенные стеклянные светильники. Стекло – дорогое удовольствие, видимо, доход «Пьяного охотника» позволял такую небольшую роскошь. Но все равно освещение было скудным. Эх, сюда бы электричество провести, с настоящими яркими лампами, горящими, словно солнце.

Насмотревшись вдоволь на убранство помещения, мой взгляд переместился на барную стойку: обновленная и чистая. На ней стоял деревянный бочонок, на котором красовался рисунок виноградной лозы. Значит там вино. Рядом несколько чистых пивных кружек. За стойкой бара у стены не было ничего лишнего: несколько подвесных полочек, заставленных посудой, пара стеллажей с бутылками Нордского меда. Остальное, видимо, находится на кухне и в подвале.

Оценив и этот малый уголок, посмотрела на хозяина таверны, который терпеливо ждал, когда я спокойно рассмотрю и оценю его детище, его гордость, его главный заработок, и по совместительству дом. Жить же где-то надо, а отдельный дом иметь не очень выгодно, а так и налогов меньше и головной боли.

Заправлял «Пьяным охотником» босмер: рыжие волосы с заплетенной одной косичкой с боку обрамляли красивое, без единого изъяна лицо, и даже редкая бородка не могла испортить его шарма. Одет эльф был в белую добротную чистую рубаху с завязками на груди и черные просторные брюки. В голубых глазах я видела интерес к моей персоне.

Ну да, наверняка у меня еще тот видок – я ведь непричесанная и неумытая. Эх, вот если б знала, что сюда попаду, собрала бы все необходимое в рюкзак и с ним бы легла спать. Мечты-мечты!

– Что желает юная леди? – спросил меня лесной эльф, чуть грубоватым, но от этого не менее приятным, голосом.

Я почувствовала, как мои щеки слегка загорелись. Взяв себя в руки, применила свое коронное слово «здравствуйте» и перешла к важным для меня проблемам:

– Мне нужна работа… любая, – затараторила, вглядываясь в голубые глаза.

Стою, жду: лесной эльф смотрит на меня, а я на него щенячьими глазами. Надеюсь, они у меня действительно выражают те эмоции, которые я пытаюсь донести до мужчины. Оглядев меня с ног до головы, да так, что по мне побежали мурашки от волнения, – а вдруг пошлёт куда подальше? – рыжий босмер выдал:

– Мне как раз нужна разносчица. Платить буду пятнадцать золотых в неделю. Жить будешь здесь. Ну что, согласна? – прищурившись, поинтересовался эльф.

Да это же настоящее чудо! Так повести с первого раза! Я просто настоящая счастливица.

Пятнадцать золотых, это конечно немного, но ведь и немало, а учитывая то, что мне платить за ночлег и за еду не придется, меня такой расклад радовал вдвойне.

– Да, – выпалила я, наверное, даже, чересчур быстро и громко, так как эльф воззрился на меня с удивлением.

– Хорошо, – ответил он. – Меня зовут Элриндир, а как же тебя, юная леди?

– Нинель, – сконфуженно ответила и уставилась в пол. Снова это смущающее слово «юная леди», никто меня так еще не называл.

– Идем, Нинель, покажу твою комнату.

Элриндир покинул барную стойку и направился в комнату напротив. Зайдя туда, я увидела две одноместные кровати, покрытые шкурами и покрывалами в разных углах комнаты. Над изголовьем каждой кровати висел венок из сушеных трав – видимо, для хорошего сна. У каждой кровати стояла тумба с выдвижными ящичками, на столешнице красовались свечи в костяных подсвечниках. У стены ютился комод для вещей и одноместная полочка сверху под книги, которая на данный момент пустовала – даже пылью немного покрылась с паутиной. Ее что же, никто не протирает? Сама комната была в идеальном порядке. Или это для неординарного модерна? Указав на правую кровать, эльф произнес:

– Это твоя постель. Располагайся. Отдыхай. Вечером приступишь к работе.

– Подождите, – остановила я своего работодателя уже в дверях. – А кто здесь спит?

– Во-первых, меня зовешь по имени, и только на «ты». Во-вторых, тут спит Трин, – невозмутимо ответил босмер. – Ты ее видела при входе. Она – повар.

– Хорошо, и я поняла.

Мужчина покинул комнатку, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Вздохнув, я стала разбирать свой кулек с припасами. Наверное, стоит подкрепиться, пока еще мне совесть не позволит пойти просить еды у Элриндира. Работать ведь пока не начала.

Поставив мешочек с едой на столешницу тумбочки, который заботливо собрала для меня Нимриэль, стала разбирать припасы. О, да тут можно небольшой пикничок устроить! Внутри оказались обернутые в бумагу кроличьи жареные ножки, распространяющие божественный запах, отчего у меня вновь появились слюни, и в этот раз намного больше, чем в первый раз. Конечно, я ведь еще не завтракала, а скоро должен быть уже обед. И простой дешевый эль – нет, эту гадость я пить не буду. Лучше водички или чая. Кусочек отрезанного козьего сыра, головка лука и пара зубчиков чеснока. М-да, если я их поем, то всех посетителей распугаю с ног сшибающим ароматом изо рта. И меня сразу выгонят взашей. Нет, пусть лучше лежат, а еще лучше отнесу это добро на кухню. Трин-то уж найдет применение этим продуктам газовой атаки. Буханка свежего с хрустящей корочкой хлеба и колбаса неизвестного происхождения. В довершении ко всему этот скромный дар дополняли три красных яблока.

Я уже было хотела схватиться за хлеб, как мое внимание привлекли пальцы на руках, а особенно ногти. Боже! Они же грязные. Хотя говорят: «больше грязи, толще морда», как-то так? А, без разницы. И скривилась от одного представления о том, как буду есть немытыми руками, нет, это не про меня. Надеюсь, я не буду тут испытывать недостатка в воде для принятия водных процедур. Для начала нужно умыться. В комнате бочки с водой не наблюдалось, придется покинуть свою комнатку, но так даже лучше, немного дом осмотрю, запомню расположение комнат, что где находится.

Покинув комнатушку, мой взгляд натолкнулся на хозяина таверны, читавшего какую-то книгу, на меня он бросил лишь мимолетный взгляд и дальше вернулся к чтению. Трин у вертела не наблюдалось: мясо было предоставлено самому себе.

Слева я приметила лестницу, под которой было навалено всякого хлама, начиная от корзин, ящиков и заканчивая пустыми (наверное) бочками. Лестница вела на просторный чердак – к покоям хозяев. Я помню, у Элриндира есть младший брат, но вот забыла как звать. Ну ладно, это не главное, потом узнаю.

Снизу у лестницы была двухстворчатая дверь, ведущая на улицу.

Справа было вроде что-то квадратной маленькой комнатушки, по бокам стены которой стояли корзины. Вниз вели ступеньки в кухню. Пройдя туда, застыла на несколько минут, дабы рассмотреть кухню, встретившую меня вкусными запахами и обилием продуктов с выпивкой в специальных подставках. На большом столе лежало несколько очищенных тушек птиц – наверняка куры или фазаны. Специи в небольших мисочках радовали глаз своей яркостью, словно палитра у художника. Пара круглых головок козьего сыра, палка колбасы, обернутая в какую-то сетку, несколько буханок хлеба. Вот на этот стол я и положила прихваченных с собой из моих запасов: лук, чеснок и эль. В углу у окна находилась печь, на ней стояла чугунная кастрюля, из-под крышки которой вырывался пар: что-то варится. Сушеная трава висела под потолком со связками лука и чеснока с острым стручковым перцем. Множество шкафов, полок, корзин, бочек и ящиков – и все это было чем-то забито, заставлено, заполнено.

В общем, настоящая кухня с всякими нужными мелочами, которые пригодятся для повара, да и просто для того, кто будет тут кашеварить.

Трин находилась тут: бегала от стола к печи и обратно. Завидев меня, она на пару секунд приостановилась, затем, оторвав головку лука из связки, принялась чистить, попутно заговаривая со мной:

– Привет. Я Трин. – Ее пальцы ловко счищали кожуру. – Молодец, что приняла предложение Элриндира. Тут хорошо. Тебе понравится. – Тараторила девушка.

– А я Нинель, – отозвалась я, когда Трин на минуту умолкла. – Где тут можно помыться?

Нордка оторвалась от своего занятия, отложила луковицу и нож, подошла к закрытой бочке. Сняв висящий ковш со стены, немного сместила крышку в сторону, набрала оттуда воды, налила в большую миску. Затем с полочки достала кусочек зеленого мыла и дала чистое полотенце. Я обрадовалась. Наконец-то я помоюсь. В Скайриме, видимо, не такие все уж и грязнули. По игре создалось впечатление, что все здесь ходят не мытые месяцами. Брр, жуть!

Умыв лицо и отдраив руки с ногтями, кое-как привела волосы в порядок. С разрешения девушки выплеснула грязную воду в открытое окно на задворки.

– Если захочешь помыться полностью, то в городе есть общая купальня, – оповестила меня Трин. – Если ты, конечно, не стеснительная, – добавила она.

– В смысле? – поинтересовалась я, глядя на нее с непониманием. Про купальню-то я поняла, и очень обрадовалась ее существованию в городе, а вот остальные слова вогнали меня в ступор.

– Там моются все вместе, и мужчины и женщины с детьми.

– А если я хочу помыться одна, без посторонних взглядов? – осторожно поинтересовалась у нордки.

– На заднем дворе, имеется небольшая пристройка, там есть вода и бадья для купания.

Я обрадовалась, это мне подходило.

– Тебе помочь?

– Нет. Я за это деньги получаю. У меня своя работа, у тебя своя, – отрезала девушка.

Вздохнула. Смогу ли я с ней ужиться? А ведь я хотела узнать, какой сегодня месяц и день недели по их летоисчислению. А как это сделать, не вызвав подозрений? О, точно, знаю!

Оглянулась на открытую дверь позади меня, проверяя, не стоит ли там Элриндир, этому эльфу необязательно знать. А то посчитает меня больной и пошлет... например, в храм, лечиться.

Вновь повернулась к девушке:

– Трин, ты знаешь такую болезнь как рассеянный склероз? – думаю, таких болезней скайримовцы не знают, хотя откуда мне знать, чем тут болеют, так что пусть лучше не ведает, а то я дальше врать не смогу.

Голубые глаза девушки посмотрели на меня с подозрением, а она сама вся подобралась, настораживаясь.

– Ты болеешь? Это заразно?

– Нет, не заразно, – улыбаясь, быстро произнесла я, дабы успокоить нордку. – Эта болезнь вызывает провалы в памяти, небольшие, такие как, например, в датах, времени и так далее... – пусть это и неправда, но ей об этом знать совсем необязательно. – Вот я и запамятовала, какой сегодня день и месяц... – опустила вниз голову, пряча глаза от стыда. Ну не любила я врать, даже в благих целях. Надеюсь, меня не раскусят.

– О! – уголки ее губ чуть поднялись в подобии улыбки. – Сегодня фредас пятое Середины Года.

– Спасибо! Спасибо большое! Ты моя спасительница, – быстро обняв Трин, направилась в свою комнату.

Прекрасно. Значит сегодня пятое июня, пятница. Лето – это хорошо. Миновав зал, вошла в свою комнату. Теперь можно и подкрепиться.

Поев, я упала на постель. Жестко, блин. Эх, я скучаю по тебе, моя любимая постелька, по своей комнате, компьютеру, телефону… А самое главное, по родителям и старшему брату. На глаза навернулись слезы. Резко хлопнув себя по щекам (не время предаваться меланхолии, я еще отыщу путь домой), перевернулась на бок к стенке, рассматривая висящую шкуру медведя.

Спустя минуту мои глаза стали слипаться, и я заснула.

***

Проснулась я от того, что меня кто-то тряс за плечо, при этом тихо зовя по имени. Разлепив веки, непонимающе уставилась на красивую девушку с косой. Мой сонный мозг никак не хотел просыпаться и принимать какую-либо информацию. В моей голове сейчас бродило только одно: кто эта девушка и что она делает в моей комнате? Потому как я была уверена, что нахожусь дома.

– Ты кто? – поинтересовалась я, зевая.

– Ну ты даешь! Видимо, твоя болезнь не только на даты и время распространяется, но и на людей. – Всплеснула руками моя собеседница. – Я Трин. И тебе стоит поспешить, Элриндир зовет. Пора работать.

Замерев, я тут же резко вскочила, вспоминая все детально. Значит, это был не сон. И я, правда, в Скайриме.

– Ой, точно, – с этими словами я побежала на кухню ополоснуть лицо, чтобы прогнать остатки сна.

Налив воды в миску, стала умываться.

– Вот, – сзади появилась нордка. – Надень.

Промокнув лицо полотенцем, взглянула на то, что предлагала светловолосая девушка. Белый фартук. Без лишних разговоров завязала на себе и вышла в зал. Тут еще было пусто. Элриндир взглянул на меня:

– Волнуешься?

– Немного, – честно призналась. – Никогда еще не работала.

– В этом нет ничего сложного, – пожал плечами эльф и облокотился о стойку бара. – Принимаешь заказы, передаешь Трин, разносишь выпивку по столикам.

Я кивнула в знак того, что поняла. И тут только заметила одну странность: в трактире не наблюдалось барда (хотя, чего уж удивляться, в игре его тут и не имелось). Тут же наверняка скучно без музыки. Каждый приличный трактир имел барда.

– Элриндир, – я посмотрела на босмера, который не спускал с меня глаз. – У тебя нет барда?

– Нет.

– Почему? – мои брови удивленно взлетели вверх. – С музыкой намного веселее отдыхать. Не поверю, что платить нечем.

– Ну, – замялся мой работодатель, потирая переносицу. – Из хороших бардов тут только Микаэль, который работает в «Гарцующей кобыле», а брать зеленых юнцов, у которых и молоко-то на губах не обсохло, себе же дороже. Остальных не знаю. Да и не приезжают сюда певчие птицы, все в Солитьюде сидят или по другим крупным городам.

– А тебе какой нужен? – поинтересовалась я.

– Что значит какой? – удивленно переспросил эльф. Немного подумал и добавил: – Что б умел играть и на флейте, и на лютне, и на барабанах…

– Оу, ясно, – промямлила я, почесав кончик носа, и тут же улыбнулась, осененная идеей: – Я постараюсь найти тебе музыканта. Ничего не обещаю, – быстро добавила, поднимая руки вверх раскрытыми ладонями, увидев, как вспыхнули голубым пламенем глаза Элриндира от радости. – Но сделаю все, что в моих силах. Будем рейтинг поднимать твоему замечательному заведению.

– Если найдешь, то расцелую, – хитро посмотрев на меня раскосыми глазами, озорно пообещал Элриндир.

– Нет, спасибо, – отказалась я вежливо. Еще чего не хватало! Пусть невесту целует, если таковая есть, а я обойдусь.