Ночь давно вступила в свои права, луна и сотни ее подопечных крохотных звезд слабо мерцали, стараясь не тревожить покой спящего заклинателя. Сычжуй зарылся под покрывало так, что было видно только кончик носа. Слышалось только тихое мерное дыхание, да чувствовался легкий мятный аромат. Неожиданный стук и шорох потревожили Сычжуя, он подскочил, но меч схватить не успел: кто-то навалился сверху. Попытался вырваться — бесполезно, возможно ворвавшийся и слабее его, но поза была слишком неудачная, да и спросони сориентироваться трудно. Вдохнутый воздух обжог запахом костра с металлическими нотками и чем-то пряным, похоже корица. Разглядеть лицо ворвавшегося было сложно, тем более тот уселся спиной к окну. Нарушитель зажег какую-то свечу, и воздух резко покинул легкие юного Ланя: на нем ухмыляясь сидела собственная копия.  

И все же юноша разительно отличался от Сычжуя, не внешне нет, не считая конечно одежды, те же темно-синие глаза, клычки, о наличии которых мало кто знал, длинные черные волосы... Под его взглядом стало слишком неуютно и юноша попытался сбросить таки наглеца, но тот держал крепко.  

— Не стоит вырываться, — прошептал низким, чуть хриплым голосом нарушитель, — тебе понравиться, А-Юань.  

В глаза бросился узор на ханьфу — ярко-алое солнце обжигало кожу Сычжуя — он застыл, перестав вырываться. Учитель Вэй конечно рассказывал ему о корнях, но про брата не говорил ни слова. Не знал? 

— Я Вэнь Юань, — прошептал на ухо нарушитель, прикусив мочку, на что Лань дернулся, все еще пытаясь вырваться на свободу, — неудачный эксперимент, — он закатил глаза, должно быть замечая непонимающий взгляд, — И я судя по всему провалился в другой мир.  

— Мне надо разбудить... — но договорить не успел... 

Вэнь вдавил Сычжуя в кровать, и прижался к его губам. Юный Лань даже замер от неожиданности, будто забывая, что отпихнуть наглеца было бы лучше. Губы чуть прикусили, тут же зализывая и он пришел в себя, открывая рот, чтобы приказать отпустить. Зря, Вэнь Юань не стал медлить, проник языком в рот Сычжуя, принимаясь мягко ласкать. Это оказалось неожиданно приятно и Лань неловко стал отвечать, понятия не имея почему не продолжил вместо этого вырываться. Вэнь отстранился ненадолго, всего лишь на мао, чтобы вдохнуть воздух. Юноша даже дыхание перевести не успел, а его губы снова стали терзать чужие. Юань отстранился только, когда Сычжуй прекратил даже слабые попытки вырваться, с жаром отвечая на поцелуи. На языке остался привкус специй, одежда да и сам юноша впитал в себя запах костра и пряностей.  

Сычжуй глубоко вздохнул, и резко выдохнул, почувствовал холод — Вэнь сорвал нижние одежды, обжигая кожу цепочкой легких поцелуев. Губы касались легко-легко, но от каждого чувствовалась слабая волна ци, похоже Вэнь Юань мастерски владел своей ци, раз использовал ее так. Горячая как лава ци не успевала обжечь, но дразнила меридианы, задевая нервы, будто чужие губы ласкают его изнутри. Сычжуй прикусил губу, стараясь сдержать стоны, продержался он не долго, стоило языку сменить губы, проходясь по шее, стоило чуть прикусить ключицы и он позорно всхлипнул, сдаваясь.  

Губы скользили по груди, прихватывали соски, влажный язык проходился той же дорожкой. Легкие касания резко сменялись на волны горячей ци да жадные укусы. Сычжуй метался, комкая в руках простынь, загнано дышал, сходя с ума от пряного аромата и послушно выгибался в руках Вэнь Юаня. Почувствовал как руки сжали его ягодицы, чуть разводя половинки в стороны — Лань дернулся, пытаясь отстранится. Бесполезно, хватка по прежнему крепкая, да и легко ли вырваться, если сам не заметил как раздвинул ноги. Язык коснулся колечка мышц, легко скользя внутрь, ци бьет прямо по меридианам, задевает клубок нервов — по всему телу волнами разносится наслаждение. Сычжуй заскулил и дернулся уже на встречу, разводя ноги еще шире. Так хочется закрыть пылающее лицо ладонями, только бы не видеть блеска таких похожих синих глаз, или закрыть уши, чтобы не слышать причмокиваний. Когда в нем оказались чужие пальцы он не знал, замечая только когда они покинули его. Он ждал боли, но ее нет, Вэнь Юань вошел легко, будто он, Сычжуй, создан для него. Лань вцепился в плечи любовника, жарко отвечая на поцелуй, заскулил, пытаясь толкаться навстречу. Член постоянно задевал тот самый комок нервов, что до сих пор ласкает огненная ци. Чужие губы, мажущие куда попало, крепкие объятья, жаркий шепот, поцелуи вперемешку с укусами — много, всего этого слишком много. Неожиданная волна ци, ударившая прямо по нервам стала последней каплей: Сычжуй вцепился в Вэнь Юаня, несдержанно кусая за плечи, и кончил. Легкие горели так, словно он все Облачные глубины раз десять оббежал, аромат костра и пряностей до сих пор дразнил, полностью вытеснив мятный аромат самого Сычжуя.  

— Спи, — прошептал Вэнь Юань, прижимая Ланя к себе, и хоть вопросов было много, он зевнул и быстро заснул, поудобнее устраиваясь в чудих объятиях.