Из-под толщи воды едва проглядывал свет. Унесенные волнами куда-то далеко мысли не подкидывали ни единой идеи, почему Марта оказалась здесь.
На берегу пляжа, усеянного тысячами и тысячами ракушек не было ни единой души. Красоты, какие вообразить себе сложно, были нетронуты рукой человека, становясь от этого еще более привлекательными. Босые ноги утопали в теплом песке, а шкодливый ветерок зарывался в светлые волосы. Тонкая женская рука вытянулась вперед, чтобы закрыть ладошкой свое лицо от назойливых лучей. На линии горизонта показалась чья-то смутно знакомая фигура.
Мама.
Эта женщина была практически копией своей дочери. Пшеничные волосы, худое телосложение, широко распахнутые карие глаза. Агапова медленно подошла к своей самой дорогой женщине на свете и встала за ее спиной, на манер Максимова засовывая руки в карманы черных джинс. Рядом с мамой солнце переставало быть таким ослепляющим, ведь она была гораздо светлее и теплее горячей звезды.
— Это и есть Рай? — вопрошает девушка, не веря в то, что двери врат перед ней могут оказаться открытыми.
Женщина ласково улыбается, оборачиваясь на свою дочь и приобнимая, поглаживая по плечу. Марта осталась все также стоять, понимая, что это не может быть реальностью.
— Это твой сон, милая, а я лишь отражение твоего подсознания в этом самом сне.
На горизонте показались чайки. Птицы ловко выхватывали добычу из темной пучины, пугающей своей глубиной, не обращая внимания на нарастающие волны.
Постепенно картинка стала пропадать. Фантомные видения перестали рисовать все новые-старые воспоминания, а место теплым прикосновениям уступило полное онемение тела. Перед глазами плыл белый потолок, раздражая мелкими трещинками все опустошенное сознание девушки. Кто-то будто хирургическим скальпелем вырезал из памяти последний день. Или два?
Марта перевела взгляд на стоящие рядом с ее кроватью цветы, некоторые из которых уже стали подсыхать.
Значит, не менее трех дней.
— Просыпаться после похмелья — определенно не мое любимое занятие, — пробормотала Агапова, пытаясь медленно пошевелить конечностями.
В палате никого не было. Кто-то явно позаботился, чтобы следовательница лежала здесь одна. И она даже предполагает, кто.
Телефон на тумбе вибрировал, оповещая о новых уведомлениях. Больше всего сообщений было, конечно же, от Алексея и Вахтанга. Мужчины желали ей скорейшего выздоровления, а также писали о том, что их не пропускают в реанимацию, даже при виде удостоверений.
Смотреть на небольшой яркий экранчик было слишком тяжело, поэтому Агапова заблокировала телефон и стала осматривать то место, где она находится. Это была палата, рассчитанная на одного человека, с личной ванной, кондиционером и даже кабельным. Вокруг тела девушки было намотано огромное количество всевозможных трубочек, а из руки нашли своё продолжение в капельнице с морфием.
Марта тяжело поднялась на кровати, пытаясь привести себя в чувство. Онемевшее тело не слушалось, ведя партию против своей же хозяйки.
— С титулом главной алкоголички в семье я уже свыклась, но вот наркоманить — нет уж, увольте, — сказала девушка и вывела иголку из своей вены.
Время было обеденное, видимо, именно поэтому в палату до сих пор никто не вошёл. Но это было только на руку Агаповой, которая успела переодеться и собрать все свои вещи. Девушка под шумок вышла в коридор, смешалась с внезапно образовавшейся толпой людей и беспрепятственно вышла из больницы.
Курить.
Сейчас нужно срочно покурить.
Марта привычным движением достала из кармана только начатую пачку, взяла сигарету и прикурила у кого-то из персонала, с облегчением выдыхая дым в воздух.
— Да, теперь определенно стало легче, — произнесла вслух следовательница и стала вызывать такси до Макса, чтобы расспросить, как продвигается расследование. — А, хотя, к чёрту.
Девушка вернулась обратно в магазин, чтобы прихватить «на дорожку» бутылку односолодового виски.
Дорога домой показалась необычайно долгой. Снег, выпавший в рекордном количестве за эти дни, превратил город в заснеженную пустыню, где, казалось, вымерло все живое. Людей на улице было мало, машин — ещё меньше. Марта несильно подула на стекло, чтобы посмотреть, сколько ещё осталось ехать. Укутавшись ещё больше в верхнюю одежду, которая также была кем-то любезно оставлена рядом с больничной койкой, девушка прислонилась к окну и стала размышлять над необычным делом. Агапова прикрыла глаза, отрешаясь от всего, что ее окружало, и невольно погрузилась в сон.
«Почему именно такой изящный, и вместе с тем изощренный способ убийства? Красивая девушка, убитая экзотичным цветком. Месть? Ревность?»
— Девушка, приехали, — громкий голос вырвал Агапову из, как ей показалось, недолгих размышлений. Оглядевшись вокруг она поняла, что они остановились в квартале от ее дома.
— Мы же еще не на адресе? — в непонятках вскинула бровь девушка, вызывая у водителя еще большое раздражение.
— Машина сломалась. Выходите, — недовольно сказал мужчина, выходя из транспорта.
— Блеск.
Девушка неспешно вышла из машины, показывая средний палец то ли поломавшемуся средству передвижения, то ли внезапно сильному снегопаду, то ли одновременно всему миру. В голове начинал возникать звон, сводя с ума и без того помутненное сознание. Агапова в очередной раз поежилась, укутываясь в куртку и натягивая ее ворот себе на нос. Ноги плелись слишком медленно, раздражая и без того напряженную девушку, а голова кружилась, будто следовательница провела прошлую неделю за беспробудным пьянством, но только в тысячи раз хуже. Будучи в нормальной физической форме ей не составило бы труда дойти до дома, однако вместо этого Марта свернула в другой двор, где жил самый известный следователь этого города.
Универсальный код к домофону, обшарпанный подъезд, лестница.
Её мутило.
Подняться наверх, чтобы добраться до заветной квартиры, стало непосильной задачей. Картинка перед глазами нещадно плясала, а тело сопротивлялось сделать хотя бы ещё один шаг. Девушка вцепилась в перила до белых костяшек, другой рукой опираясь о стену.
Ничего, ещё и не из такого дерьма выбирались.
Преодолев последний лестничный пролёт, Агапова обессилено опустилась на колени, чтобы взломать замок в квартиру Максимова. Расправившись с этой несложной задачей за полторы минуты, девушка ввалилась в квартиру, попутно скидывая с себя верхнюю одежду и проходя в уютную гостиную.
Марта легла на диван, убеждаясь в который раз, что морально ей было бы гораздо тяжелее в больнице, чем в обстановке уже знакомой квартиры. Голова стала заметно меньше гудеть, когда та коснулась подушки, а тело получило долгожданное расслабление после относительно тяжёлой физической нагрузки. Глаза девушки уперлись в потолок, вновь встречаясь с маленькими раздражающими трещинками.
— Дерьмо, — выругалась Агапова и с трудом перевернулась на другой бок, начиная жалеть, что отказалась от седации. Слабость всего организма сказывалась сильно, вызывая заторможенную реакцию на происходящее, и чтобы унять это отвратительное состояние оставалось только одно — приложить к голове холодную бутылочку алкоголя, а после употребить его внутрь. Затуманенный взгляд следовательницы упал на большую доску, стоящую справа от дивана, но сил разглядеть, что на ней было, уже не осталось. Марта накинула на себя плед и заснула, ставя бутылку за спинку дивана и оставляя расследование еще на какое-то время.
«Что, если изящный способ убийства был одновременно и ревностью, и местью? И выглядит это так… по-женски? Убийца — женщина?»
Перед следовательницей вновь возникла картинка того самого дома, в котором произошло убийство. Окинув место происшествия, девушка вновь бросила свой взгляд на подоконник, где стоял цветок. Красивая девушка, и такая же красивая орхидея, имеющая цвет смерти. Марта дотянулась до растения, проведя рукой по раскидистым зелёным листьям, обращая внимание на вид за окном.
Ясная погода вдруг поменяла своё настроение, природа от чего-то стала бушевать. В спину девушки ударил сильный ветер, вынуждая ее обернуться. Она больше была не в комнате, а где-то совсем далеко от города, там, где есть большая вода.
Песчаный пляж стал скалистым берегом, о подножия которого бились высокие волны. Сон больше напоминал наваждение, которое с недавних пор преследовало Агапову. Все своё пребывание в больнице она была где-то там, в совершенно другом мире. Воспоминания не наступали тяжелыми кирзачами на горло, перекрывая доступ к кислороду. Воспоминания грели душу, рисуя образы уже взрослой Марты рядом с одним из самых дорогих для неё людей. Но сейчас это место выглядело совсем иначе, и мамы рядом больше не было.
Совсем близко послышался собачий лай. На диван со всего разбега прыгнул Пёс, виляя хвостом от радости видеть хорошую знакомую Макса.
— Ты что тут делаешь? — над головой Агаповой возникло лицо хозяина квартиры с выражением полного непонимания на лице.
— Сплю, — ответила девушка, попытавшись натянуть плед по самую макушку, однако предмет уюта и комфорта был стянут с дивана усилиями Пса.
— Это я понял, — скрестив руки на груди, Максимов посмотрел на Марту строгим взглядом с нотками раздражения, и такое настроение лицезреть девушке было впервой. — Ты должна быть в больнице.
— Кому?
— Что «кому»? — продолжал хмуриться следователь.
— Кому я должна? — аналогично следователю, Марта начинала выходить из себя девушка, медленно поднимаясь с нагретого места. — Я ненавижу больницы, ненавижу докторишек, а ещё больше — когда эти несчастные пытаются мной командовать.
Титаническими усилиями Агапова встала со своего места, сделав шаг навстречу к следователю. Ее тело била мелкая дрожь, руки сжались в кулаки из-за неконтролируемой злости. Марта вскочила на носочки, чтобы быть вровень в Максом, и заглянула ему в глаза.
— Хотел меня пожалеть? Чтобы я поведала о всех своих грехах? Хотел, чтобы я показала своих демонов? Давай, всем ведь так удобно быть судьями и жалеть уже покалеченных, чем не допускать такого с самого начала.
Она говорила с надрывом в голосе, прижавшись совсем вплотную к мужчине и опаляя его больничным запахом вперемешку с сигаретным и дорогого виски. Ее голос дрогнул лишь на последней фразе, предательски ломаясь. Голубые глаза напротив не выражали ничего, кроме спокойствия.
Чёртового. Мать его. Спокойствия.
— Но тогда рядом не было меня, — произнёс мужчина низким голосом, из-за чего по оголенным рукам Марты пробежались мурашки.
Между коллегами практически не осталось места, чтобы можно было сделать хотя бы вдох. Агапову трясло то ли от нахлынувших эмоций, то ли из-за внутреннего напряжения, то ли из-за последствий отравления. Максимов стоял и любовался ей, уже приготовившись к тому, чтобы поймать ее слишком слабое тело, олицетворяя собой тот самый островок спокойствия, к которому Марта волей-неволей тянулась всю свою без сознательную жизнь. Лишь ее светло-карие глаза с подрагивающими ресницами заставляли поверить в способность времени замедляться, а холодное пьянящее дыхание на его губах сводило с ума.
— Я и не в таких ситуациях бывала, Макс, — перейдя на шёпот, она опустила глаза в пол и уперлась макушкой в грудную клетку следователя, невольно слушая его размеренное сердцебиение. Марта спиной почувствовала прикосновение тёплой ладони, из-за чего она прижалась к Максимову ещё ближе и буквально повисла на нем. — Я убийца, каких ещё стоит поискать.
Следователь шумно выдохнул, выражая явный протест, но вместо этого опустил свою голову на макушку Агаповой и на мгновение прикрыл глаза, только сейчас начиная осознавать, что эта бойкая девчонка смогла проникнуть под самую кожу и прочно обосноваться в его сознании и сердце. Последнее зашлось в ускоренных ударах после мысли о том, что три дня назад он мог ее потерять.
— Никто из нас не лучше, Марта, никто не лучше…
Утро, как и всегда, наступило слишком быстро. Марта по привычке проснулась около шести утра с сильной головной болью и ломотой во всем теле. И на диване она лежала не одна.
Агапова немного повернула голову влево, чтобы убедиться в том, что это не больная фантазия ее мозга, а вполне себе настоящая реальность. За спиной у девушки мирно спал Максимов, прижимая к себе левой рукой и согревая своим теплом. Из-за пришествия зимы солнце больше не согревало своими лучами этих людей и эту квартиру, но почему-то рядом с этим мужчиной было особенно жарко.
Стоило приложить немало усилий, чтобы собраться с духом и заставить себя выбраться из обволакивающей неги, однако Марта все-таки нашла в себе силы и встала с постели, желая, наконец, принять душ после больницы, а затем выйти и подышать свежим воздухом.
Медленно, но верно, Марта добралась до нужного места. Яркий свет ударил в глаза, а зеркало неприветливо встретило ее отражением уставшего и осунувшегося лица. Светлые волосы беспорядочно лежали на голове, а под глазами залегли большие синяки.
— Да, Агапова, когда ты в последний раз так выглядела? — критично осматривала себя в зеркале девушка, схватив рукой подбородок и медленно вертя головой. — Разве что после нашей последней вылазки…
Умывшись и с трудом смыв с себя остатки больницы, алкоголя и этой безумной ночи, девушка кинула вещи в стирку, обмотала вокруг своего тела полотенце и вышла в коридор, все еще не включая свет, чтобы ненароком не разбудить хозяина квартиры.
Отыскать какой-то свитер не составило особого труда, а вот с штанами пришлось повозиться. Куртка, телефон, пачка сигарет, найденная заначка Максимова в виде пистолета в кармане верхней одежды. Марта вышла на улицу, на ходу закуривая сигарету.
Телефон в кармане стал настойчиво вибрировать, из-за чего Агаповой пришлось поднять телефон и с неудовольствием отметить, что, оказывается, это продолжается со вчерашнего дня. Девушка смахнула уведомление и приняла вызов, отставляя телефон от уха на первые несколько секунд.
— Да, Громик, я тоже очень рада тебя слышать, — продолжала идти в медленном темпе Марта, направляясь за спасительной чашечкой кофе.
— Агапова, какого хрена ты творишь? — зашипел парень на том конце телефона. — Где ты сейчас? Я за тобой заеду и мы вернёмся обратно…
— Макар, — выдохнула Марта, на секунду прикрывая рукой глаза. — Я не вернусь в больницу. И ты это знаешь.
— И конечно же ты не могла мне об этом хотя бы написать, или не вынимать маячок из телефона ради твоей же безопасности.
По ту сторону телефона послышался глубокий вдох, после чего парень крепко сжал пальцами переносицу и зажмурился.
— Где ты сейчас? — более спокойно спросил Громов, с трудом поднимаясь с места после бессонной ночи.
— Тут недалеко, рядом с домом.
— Врешь мне, следовательница, — он усмехнулся, на ходу застёгивая куртку и выходя из квартиры.
— Ну ладно, ладно! Я у Макса, точнее, около него, во дворе.
— Максимов? — не без интереса поинтересовался Макар, спускаясь вниз и выходя из подъезда.
— Да, — несколько смущенно ответила Марта, — Ой, Громов, рули уже!
— Рулю, Марточка, рулю, — снова усмехнулся друг, садясь в машину.
Дорога заняла не так много времени, и совсем скоро во дворе дома Макса появился беленький Lexus, который так полюбился подруге Громова. Сама девушка сидела на лавочке и копалась в телефоне, абстрагировавшись от всего внешнего мира. Макар вышел из машины, попутно снимая с себя зимнее пальто и накидывая на плечи Агаповой. Он обнял ее за плечи и помог подняться, потому что у самой Марты сил уже практически не было.
Они ехали в полной тишине, слушая по радио какую-то музыку. Город, окутанный легкой дымкой, спал беспробудным сном, а по дорогам ездили разве что фуры да снегоуборочные машины. Марта прислонилась лбом к холодному окну, аналогично погрузившись в сон, когда как ее лучший друг набирал телефон лечащего врача.
— В общем, я смог договориться на лечение вне стационара под личную ответственность. Надеюсь, ты внезапно не решишь снова попытаться свести счёты с жизнью, — сказал Макар, хлопая дверью автомобиля.
— Очень смешно, — от неожиданности Агапова сначала подпрыгнула, а после шуточно ударила Громова по плечу.
— Поехали, выпьем кофе и я отвезу тебя на работу, — машина развернулась в резком маневре и выехала с парковки.
Марте понадобилось время, чтобы вчитаться в записи врача и понять, какое ей назначили лечение. Свернув листы и положив их в бардачок, девушка повернулась к Громову, разглядывая красивый профиль друга. Синие глаза внимательно следили за плохо освещённой дорогой, а немного отросшие рыжеватые пряди непослушно лежали на голове. Руки сжимали руль до побелевших костяшек, и весь вид парня от чего-то буквально кричал о его взволнованности.
— Ты какой-то нервный, — констатировала Агапова. — И ты… Побрился? Наташка настояла? — уголки губ Марты дрогнули в легкой улыбке, после чего девушка провела рукой по немного щетинистой щеке.
Громов дернул головой в сторону, выпадая из своих мыслей, и перевёл взгляд на следовательницу, будто заметил ее только сейчас.
— Да, — выдохнул парень. — Это все из-за работы.
— Макар, — оборвала его Марта, — мне-то не затирай эти байки. Что произошло?
Парень завернул на парковку какого-то бара, остановился и перевёл взгляд на свою подругу.
— Пойдём, поговорим, — сказал Громов и первым вышел из машины, чтобы помочь Марте выйти.
Атмосфера в баре располагала к себе. Лаундж-зона с ненавязчивой музыкой и отсутствием посетителей не могла не радовать Агапову, все больше походившую на зомби. Макар заказал две чашки эспрессо, прежде, чем начать разговор.
Парень взъерошил и без того торчащие в разные стороны волосы, после чего прикрыл руками лицо и шумно выдохнул.
Марта молча протянула руку, положив ее на плечо друга и притянула его поближе к себе. Парень без особых препираний поддался мановению этой девушки, очаровавшей его ещё очень и очень давно.
Но признавать это было категорически под запретом.
Это неправильно.
«Чертовка, а не принцесса»
Громову потребовалось несколько секунд, чтобы сделать большой вдох и, наконец, сказать следующее:
— Разводимся мы с Наташкой, вот что случилось.