В этом году вместо яркой и полной зелени весны веют северные ветры. Они хозяйничают в каждом доме, в каждой опустевшей квартире, пробираясь через разбитые окна и вырванные двери.

Она не знает, снег ли это падает или пепел с серых и низких небес, но сейчас это не имеет значения. Хрустит под ботинками битое стекло, как лёд, когда она ступает по некогда полным людьми улицам. Слышится эхо, отражаясь от остатков стен полуразрушенных домов. Ей кажется, что за ней кто-то наблюдает, но здесь уже давно никого нет. Город мёртв. Всё мертво.

Лишь ветры бродят здесь, будто живые. Они гудят в старых стенах, будто смеясь, и вырываются наружу. Раньше их сдерживали высотки, и им пришлось просачиваться через узкие проулки, но теперь они свободны. Ей кажется, что она видит их танцующими по льду и камню.

Она смотрит в ночное небо и видит, как моргают, пролетая, спутники. Некому больше их использовать, некому их чинить. Однажды они сойдут с орбиты и либо улетят в открытый космос и станут его вечной частью, либо сгорят в атмосфере планеты и упадут на землю пылью.

Кто умер тогда, тот уже ею стал. Сейчас все остаются такими же, какими умерли. Они высыхают: их кожа истончается, словно пергамент, натягивается и желтеет. Глаза высыхают, и веки вваливаются. Приоткрываются рты. Темнеют части тел, оказавшиеся ниже. Она видела таких мертвецов бесчисленное количество раз. Их некому похоронить, хотя они пытались похоронить друг друга в своих желудках. И рядом со всеми она видела бурые пятна. Раны разные, а итог всё равно одинаковый. Моча, кал, кровь.

Это ложь, что из крови может вырасти что-то хорошее. Ни подснежники, ни ландыши, ни подсолнухи, ни одуванчики — ничто не вырастет из неё. Только ненависть и смерть могут, и нет ничего хуже первой. Смерть милосердна, она может высвободить от боли и страданий. Ненависть — само страдание. Ненависть сжигает изнутри, оставляя после себя пустыню. Ненависть убила этот мир и умерла сама, потому что некому стало больше ненавидеть.

Здесь больше нет насилия. Нет боли и страха. Нет горя, и нет слёз. Но и нет любви, нет счастья, нет надежды, нет доброты. Нет самого худшего в людях, но и лучшего тоже нет.

Она останавливается посреди безграничного холодного ничего и смотрит на блёклое и совсем не греющее солнце.

Она — Смерть, и теперь это её царство.