Выдыхаю ледяной арктический воздух и поворачиваю голову к нему. За блеском его очков, отражающих свет фонаря, не видно глаз. Под светом луны и россыпи звёзд он кажется совсем одиноким и печальным, как статуя. Дотрагиваюсь до его чуть небритой щеки и провожу большим пальцем по нижней губе.

- Как думаешь, кто сдастся первым? - спрашиваю больше у себя, чем у него. Он не даёт ответа и уходит, не обращая внимания на мою руку. Ноготь соскальзывает, царапая тонкую кожу. Как острая снежинка пролетела.

Ступаю рядом по снегу, пока он судорожно ищет путь во мгле. Заблудиться здесь ночью несложно. Люди придумали столько слов для расстояния: километр, миля… Здесь всё едино - куда ни посмотришь, везде ледяные неровные поля, обточенные ветрами и временем камни. Он озирается по сторонам беспорядочнее, чем нужно. Каждая минута на счету, а он так позорно для себя потерялся. Был бы навигатор, вот только он остался на сломанном снегоходе, а связи почему-то нет. Для него - “почему-то”. Я-то знаю, в чём причина. Это отвратительные правила, которые я не в силах изменить. Когда ночи становятся короткими, все ищут способ ухватить последний кусок. Так просто надо.

Я держу его за руку. Даже сквозь ткань я чувствую её лёд. Обморожены пальцы точно. Если так пойдёт и дальше, то её отрежут. Он наверняка уже её не чувствует, всё сжимая в ней фонарик.

- Прямо, - шепчу я. - Идём прямо.

Он облизывает обветренные губы и уверенно идёт прямо. Я знаю, что я уже одним сказанным ему словом нарушаю правила, но я так не хочу, чтобы он умирал!

Длинные тени стелются прямо за нами. Я вижу их в свете луны. Извиваясь, они ползут по снегу, не оставляя следов. Спешат догнать, поглотить, прожевать, не оставив и костей. Протяжный вой разрезает небо и замёрзший вокруг нас воздух. Он вздрагивает и оборачивается. Нельзя! Я тяну его дальше за бесчувственную, мёртвую руку, лишь бы увести подальше. Хорошо, что он ускоряет шаг.

До конца ночи остаётся не так много времени. Ещё немного, и он будет спасён. Я думаю об этом, и на сердце вдруг становится так тепло… Оббегаю его и толкаю вперёд: давай, давай. Нога проваливается по колено, и он вытаскивает её, ругаясь на забившийся в ботинок снег. Тень пытается его схватить длинными щупальцами, но я вовремя отталкиваю его, и он, теряя равновесие, делает несколько шагов вперёд, каким-то чудом умудрившись не упасть.

Я слышу шорохи снега, которые становятся всё громче и громче, превращаясь в гул, а потом в нестерпимый рёв. Множество теней вырывается вперёд, взрываясь, будто разбитая о камни волна. Они хотят поглотить его! Я беспомощно смотрю, как он медленно пробирается к станции. А волны теней несутся так быстро, покрывая собой весь снег, заслоняя небо. Всё позади нас кажется абсолютно чёрным. Сотни рук тянутся к нему, расставив острые пальцы. Я не в силах изменить правила…

…но я бросаюсь теням наперерез и готовлюсь их встретить.

- Что это ты слушаешь? - его напарник вслушивается в нежные переливы трубы, перебор гитарных струн. Весна, солнце светит ярко, температура близка к плюсовой, и на станции приоткрыты окна. Прислушавшись к тогда ещё незнакомым для меня звукам, я проникаю в комнату и сажусь на край кровати. - Нудятина какая-то.

- Это Ибрагим Маалуф, - возражает он и поворачивается. Когда я вижу его глаза и лучезарную улыбку, внутри меня вспыхивает что-то новое и разливается неизвестное. От шока бросаюсь прочь, но меня догоняют звуки труб. Они же отдаются у меня в ушах, когда я склоняюсь над моим полярником, лежащим на снегу.

Первые лучи солнца падают на нас, и тени, съёживаясь, ускользают прочь. Так тихо и спокойно. Я даже не слышу северного ветра. Для меня его пронизывающий холод заменила теплота меди и нежной музыки. Я нарушила слишком много правил, я знаю, что скоро исчезну окончательно. Поэтому я просто становлюсь видимой и касаюсь его щеки.

- Тебе надо проснуться, - шепчу я. - До базы ещё пара километров, совсем немного. Ты не потеряешься, обещаю.

Его длинные ресницы вздрагивают и медленно поднимаются. Я вижу его тёмно-зелёные глаза и чувствую себя такой счастливой, как никогда. Я жалею лишь о том, что не могу плакать. Я растворюсь и не увижу его снова.

- Пожалуйста, будь счастлив, - шепчу я.

Он касается моей руки, и я распадаюсь на снежную пыль.