Когда звучит сигнал, оповещающий о минуте молчания, Игни и Дина даже не вздрагивают. Это всё давно стало таким привычным, даже рутинным. Просто маленькая минутка из двадцати четырёх часов и тридцати восьми минут на Марсе, которую надо перетерпеть.  

Дина курит, и дым плавно утекает в вентиляционное отверстие.  

- Сегодня трое, - говорит она, глядя на экран, на котором отражаются лица погибших. – Ты знал кого-нибудь из них, Игни?  

Игни нехотя оборачивается и вглядывается в лица. Его не слишком заботят погибшие, хотя бы потому, что каждый день здесь кто-то да умирает. А вот странные данные с одной из метеостанций его волнуют сильнее. Но Дина ждёт и не отстанет, поэтому Игни смотрит и видит знакомое лицо. Худенькую девушку с каре, синими глазами и веснушками на бледных щеках. Удивительно. Они всего несколько месяцев как прилетели сюда вместе. Она была хорошенькой, и Игни даже немного пофлиртовал с ней, но дальше дело не пошло: её отправили на орбитальную станцию, а теперь…  

- Её знал, - говорит коротко Игни, указывая на один из портретов. – Как она умерла?  

- Сейчас посмотрим, - Дина нажимает пальцем на экран, после чего громко декларирует. – Мойра Нортбим… Её унесло в космос. Космическим мусором сбило с обшивки.  

- Вот как, - хмыкает Игни. Дина хитро поглядывает в его сторону.  

- А что, она тебе нравилась?  

- А тебе какая разница? - ворчит Игни. Дина – редкая болтунья, которая мелет языком обо всём подряд. Даже удивительно, что ей никогда не прилетало за неподобающие речи. Возможно, потому что все привыкли к её отсутствию такта. А, может, потому, что из первого состава, прилетевшего на Марс, осталось не так много людей, и опыт каждого был особенно ценен. – Лучше погляди, - Дина заглядывает через его плечо в лист. – Пятая метеостанция шлёт какую-то бредятину.  

- Опять? – Дина выхватывает лист из рук и всматривается в него. – Да сколько можно уже? Говорила, блин, не экономьте на защите от радиации, не экономьте. Нет, чёрт побери, «да что приборам сделается?» - передразнивает она сердито. – Экономят на всём подряд, а потом удивляемся, откуда у наших начальников виллы на Багамах? – Дина сердито комкает бумагу и бросает её в урну. Игни молчит. Ему неловко, да и что тут вообще скажешь?  

- Ладно, - Дина потирает переносицу, опускаясь на своё место. Успокаивается она быстро. – Без вылазки не обойтись.

  - Я могу туда поехать, - предлагает Игни. Выбор у Дины невелик. Остальные метеорологи в экспедиции и устанавливают новую метеостанцию, а он уже ездил на починку несколько раз. И три из них – в одиночку, поэтому опыт имеется. – А ты останешься.  

- Ладно, - соглашается Дина. Другого выхода всё равно нет: на следующее утро прибудут новички, и их надо обучить. Поэтому она быстро собирает данные с ближайших станций в радиусе нескольких километров, а потом говорит. – Близится песчаная буря. Если отправишься через минут сорок, то успеешь до того, как она доберётся до пятой станции.

  - Она сколько продлится примерно? – уточняет Игни.  

- Ночь точно. Но к обеду закончится, даю сто процентов, - Дина отправляет данные на навигатор. - Помнишь, где чемодан с инструментами? – спрашивает она.  

- В шкафу, - откликается Игни. – Я пошёл собираться, сообщи службе охраны и транспортному отделу, что я выезжаю. Пусть готовятся.  

Игни выбирается из комплекса даже раньше. Ему требуется всего полчаса, чтобы нарядиться в многослойный костюм, пронизанный трубками для нагрева и охлаждения, надеть скафандр, получить ящик с инструментами, а также выслушать от Дины короткий инструктаж, который заключался в «если задержишься – свяжись с нами, иначе мы приедем туда всей толпой, а это тебе не надо, правильно?». Теперь же он садится в машину, смахивающую на земной гольф-кар, и едет в нужную сторону.  

База располагается вблизи от экватора, поэтому сейчас вполне тепло. Температура держится в районе десяти градусов по Цельсию, однако так будет продолжаться недолго. Атмосфера на Марсе очень разреженная, поэтому к ночи резко похолодает до минус семидесяти. Будет холодно даже в скафандре, поэтому стоит поторопиться. Игни жмёт на педаль газа и сверяется с данными навигатора.  

Вокруг пусто, это даже пугает. Если поехать не в ту сторону, то можно приехать в никуда. Человечество только на первом этапе освоения Марса, поэтому построек не так много. Далеко расставили пока только метеостанции и счётчики радиационного фона. До пятой станции ехать около полутора часов. Игни оглядывается по сторонам, ищет на поверхности рыжей пустыни из камней указатели, и чувствует себя маленьким.

Наверное, Мойра тоже чувствовала себя маленькой посреди космоса. И одинокой... Игни замотал головой. Нечего вспоминать о мертвецах.

Марс огромный, нескончаемый. Небо серо-ржавое, низкое. В атмосфере висит пыль. Разве здесь когда-нибудь можно будет жить? Игни не знает. Но вряд ли он сможет снять скафандр и вздохнуть полной грудью в ближайшее время.  

Небо темнеет, вокруг солнца всё становится бледно-голубым. Ветер усиливается, пыль уже давно летит вместе с мелкими камнями. Один врезается в лобовое стекло и тут же уносится прочь, оставив после себя слабую царапину. Игни стискивает зубы. До станции не больше километра.  

Подъехав к маленькому, похожему на таблетку, зданию, Игни тяжело вздыхает, толкает дверцу машины и начинает выбираться. Тяжело. Скафандр не такой массивный, как у космонавтов, но в нём тоже трудно. Игни ковыляет до станции, нажимает на панель у входа, после чего ковыляет обратно и заезжает в открывшийся предбанник.

  Дверь закрывается. Выбравшегося из машины Игни заливает противорадиационным раствором вместе с транспортом. Потом их вместе сушат, пока выравнивается давление, и только потом запускают в гараж.  

Игни вовремя. За узким иллюминатором вот-вот разбушуется песчаная буря. Голубого солнца уже почти не видно за песком, пылью. По корпусу здания стучат камешки. Игни зевает и снимает с себя скафандр, помогая себе специальными инструментами, после чего оставляет его на стойке в шкафчике.  

Метеостанция маленькая. Помимо гаража, здесь есть только диспетчерская и туалет. Правда, диспетчерская сравнительно большая, поэтому там в уголке пристроили кушетку и поставили под ней ящики, где оставили еду и воду на первое время, если кто-то застрянет. Потянувшись, Игни надевает рабочие штаны и рубашку, садится на маленький стул с потрескавшимся кожаным сиденьем, после чего стучит по кнопкам, надевая наушники.  

- База, это метеостанция пять, - говорит он несколько раз, но в ответ слышит только помехи. Морщится, но откладывает наушники и решает, что отчитается обо всём завтра. Тем более, Дина помнит, что из-за бури связь будет дерьмовой, а то и вовсе отсутствовать. Поэтому Игни просто ложится на жёсткую кушетку и отрубается.  

Постукивания камней по крыше похожи на земной дождь. Или падающие с крыши пласты снега во время оттепели. Игни уже несколько месяцев не видел земного дождя, а снега – ещё дольше. Только эту чёртову ржавую пустыню.  

Грохот!  

Игни снится, что вместе с упавшим снегом рушится стена и из проделанной дыры появляется Мойра Нортбим с банкой газированной воды. Она улыбается. Такая хорошенькая. Когда они виделись в прошлый раз, на шаттле, она тоже улыбалась.  

- Игни, - говорит она и протягивает к Игни руки. Тот не успевает ничего ответить и просыпается. На секунду ему кажется, что в воздухе пахнет газированной водой, но потом запах исчезает. Приснилось.  

Песчаная буря всё ещё бушует за окном, пусть уже не так активно. Игни не беспокоится. Дина его предупреждала о том, что непогода закончится к обеду, поэтому Игни спокойно завтракает питательным пюре, которое запивает газированной водой. Зевает, чувствует себя вялым. Он снова пытается связаться с базой, но безуспешно, поэтому решает подождать до хотя бы полудня, а пока можно полистать пару оставленных неравнодушными коллегами журнальчиков и представить, что сейчас он где-то там, на Земле.  

В гараже что-то коротко скрипит и падает. Игни подскакивает на месте и, поправляя одежду, бежит туда. В голове пульсирует мысль: он один, он один, здесь никого не может быть, кроме него. Ни монстров, ни космических красоток. Марс необитаем, здесь только задолбавшиеся от жизни неудачники, вроде него…

  Забежав в гараж, Игни выдыхает и от облегчения чуть не хватается за сердце. Скафандр сполз со стойки и выпал из шкафа, распахнув дверцу. Сердито хмыкнув, Игни спускается по короткой лестнице, нарочито громко стуча ботинками по металлическим ступенькам, подбирает его и вешает обратно. Настроение листать журналы пропадает. Игни возвращается в диспетчерскую и опускается на жёсткую койку. Болит голова. И почему-то так холодно.

  - Переспал, - думает Игни. Обычно, когда спишь слишком много, то чувствуешь себя варёной макарониной. Он лёг вчера в десять вечера, сейчас около десяти утра, а бодрствует он всего полчаса. Можно поспать ещё, думает он и поворачивается к иллюминатору, чтобы посмотреть на бурю. И замирает.  

Из-за стекла на него неотрывно смотрят знакомые синие глаза Мойры Нортбим.  

Она бледная и тонкая, как в тот день, когда они встретились. На носу и щеках веснушки. Короткие тёмные волосы треплет марсианский ветер.

  По спине, по самому позвоночнику Игни пробегает дрожь. Он подаётся назад, ударяется головой об стенку затылком, но не может отвести взгляда. Даже моргнуть. Первобытный страх захватил его целиком.  

Она не может тут быть. Она не может тут быть, она мертва. Это галлюцинация. Это…  

В воздухе пахнет газированной водой, когда Мойра медленно переводит на него глаза.

  - Игни, - говорит она одними губами. Но Игни слышит каждую букву своего имени, несмотря на то, что их разделяют стены, толстое и непробиваемое стекло, а также шум крови в его ушах.  

Газированная вода… чёрт возьми… углекислый газ в большой концентрации пахнет газированной водой…  

- Разгерметизация, - понимает Игни и делает короткий судорожный вдох. Ещё один и ещё. Теперь понятно, почему ему так хочется спать, почему болит голова. На нетвёрдых ногах он поднимается с койки и падает на колени. Оборачивается на окно. Там бушует буря.  

Мойры нет.  

Станция маленькая, так что добежать до гаража, где хранится баллон с кислородом, можно достаточно быстро. Игни поднимается на ноги, делает шаг и падает снова. Сердце колотится, как бешеное, кровь в голове шумит. Давление… он заставляет себя подняться, открывает глаза пошире и видит перед собой Мойру.  

- Ты не настоящая, - уговаривает Игни себя и протягивает руку, чтобы доказать: она не настоящая. Но его рука сталкивается с узким ледяным и жёстким плечом.

  - Я настоящая, - уверяет его Мойра шёпотом. Она обхватывает пальцами его запястье, но Игни вырывает его и падает на спину. Переворачивается на живот и заставляет себя ползти.  

- Игни, почему ты мне не веришь?  

Игни не отвечает. Он ползёт к лестнице. Сердце колотится, кровь шумит, перед глазами всё плывёт. Мойра делает шаг назад, и её ботинки издают короткий стук, соприкасаясь с железной поверхностью лестничной площадки.  

- Пусти, - умоляет её Игни шёпотом. Страшно клонит в сон, но спать нельзя, нельзя, нельзя. Надо добраться до гаража. Считанные метры кажутся километрами. – Мойра, пусти…

Он моргает – она пропадает. Игни ползёт и видит баллоны с левой стороны.  

- Игни, - Игни слышит её у себя в голове, пробираясь ползком к баллонам с кислородом. – Пожалуйста, не оставляй меня хотя бы ты! Меня не нашли, и я теперь совсем одна, там…  

- Это галлюцинация, галлюцинация, - уговаривает себя Игни, обхватывая перила пальцами и заставляя себя приподняться. Жалобный плач Мойры заполняет всё возможное пространство внутри и снаружи, загромождая собой баллоны, мешая большими белыми буквами с жирными контурами. Глаза затягивает пеленой. Игни кубарем скатывается с лестницы и судорожно дышит, лёжа на спине. Мойра переступает через него и опускается к нему на бёдра. У неё, как у Игни, многослойный костюм, унизанный трубками. В её животе огромная дыра, и обожжённое месиво из внутренних органов вываливается оттуда, когда Мойра наклоняется к Игни, нависая над ним.  

- У… ходи… - просит её Игни из последних сил. Воздуха не хватает, запах газированной воды заполняет собой всё пространство. Его рука безвольно поднимается, чтобы перевернуть безвольное тело, но вместо этого касается бледной, покрытой веснушками ледяной щеки.  

- Ещё чуть-чуть, прошу, - эхом отзывается Мойра, накрывая его ладонь своей, и её ледяные губы касаются его, забирая последний вздох.  

.

.

.

- Твою мать… - Дина отшатывается назад, едва увидев распластанное по полу тело Игни. Она видела не так много трупов, поэтому синюшное лицо с широко открытыми глазами запомнится ей надолго. Страшнее всего – глаза. Сосудики внутри полопались, и белки стали красными. Правый зрачок расширился до границ радужки, левый остался прежним. Застывший на лице крик ужаса дополняет картину, как и пятно вокруг нижней половины тела. Несмотря на то, что ей не хочется, Дина остаётся рядом с телом, пока остальные сотрудники осматриваются. Даже через скафандр она чувствует островатый запах мочи и плотный – кала, хотя всё вокруг уже должно выветриться. Ужасно хочется курить. Несколько сотрудников уже развернули чёрный пакет и теперь перекладывают в него тело. Остальные исследуют метеостанцию. Щёлкает счётчик Гейгера. Источник разгерметизации уже найден: трещина, которую расширил врезавшийся в стену валун.  

Игги отвезут к патологоанатому, а потом сожгут и отправят в маленькой урне домой.  

- Почему не было сигнала о разгерметизации? – спрашивает Дина, когда рядом оказывается один из сотрудников.  

- Видимо, приборы не выдержали радиации, - пожимает плечами тот. – Сигнал не сработал, потому что нечему было улавливать. Из-за радиации и показатели были безумные. Ну ничего, - он кладёт ладонь Дине на плечо. – Сейчас починим всё, вернёмся на базу, и…  

Дина сбрасывает с плеча его руку. Перед глазами стоит экран с портретом Игни во время минуты молчания и подписью «Игнас Лейтис».  

- Не будет никакого «и». Я увольняюсь.