It's true
The way I feel
Was promised by your face
The sound of your voice
Painted on my memories
Even if you're not with me
I'm with you
No matter how far we've come
I can't wait to see tomorrow
With you
© Linkin Park — With you
Meet me after dark again and I'll hold you
I am nothing more than to see you there
And maybe tonight, we'll fly so far away
We'll be lost before the dawn
If only night can hold you where I can see you, my love
Then let me never ever wake again
And maybe tonight, we'll fly so far away
We'll be lost before the dawn
Somehow I know that we can’t wake again from this dream
It's not real, but it's ours
Maybe tonight, we'll fly so far away
We'll be lost before the dawn
© Evanescence — Before the dawn
С этим Совершенным Девятый сталкивается уже не впервые. И каждый раз их схватки заканчиваются вничью. Девятого это раздражает: он не привык проигрывать. И не может допустить, чтобы среди Совершенных был кто-то равный ему. Но вместе с этим шеддар получает необъяснимое удовольствие от новой стычки со старым врагом. Девятый парирует очередной выпад и невольно изумляется странному оружию у соперника. Дальше он не успевает додумать. Враг атакует снова, и Девятый едва успевает отразить удар. В последний момент он хвостом подсекает Совершенного, и тот падает на сухую землю.
«Мне споют твои кости и кровь, Совершенный!» — рычит Девятый, занося над ним меч, но что-то отвлекает его внимание.
Шеддар бросает взгляд наверх и видит, как небо рвётся на части, обнажая чёрную пустоту, сквозь которую на мир смотрит тысяча безумных глаз. Рокот сонма голосов сотрясает землю на поле боя. А потом все озаряется невыносимым светом, и шеддар жмурится, боясь ослепнуть.
Сияние становится все ярче и нестерпимее, и Девятый, забыв про поверженного Совершенного, начинает пятиться. Он щурится, чувствуя, как слезятся глаза от ослепительного света. Инстинкты шеддара вопят, что надо бежать, надо спасаться, надо жить-жить-жить! Но ноги словно врастают в землю, и Девятый впервые в жизни чувствует страх. Тот самый, который подло сковывает движения, растекается по жилам отвратительным холодом и скручивает все внутренности. Девятый с трудом заставляет себя сделать шаг назад, затем ещё один.
На поле битвы воцаряется поразительная тишина. Сражение продолжается, но Девятый не слышит звона стали и выкриков сородичей. Стихают даже стоны умирающих.
«Отступайте... — шепчет он и тут же заставляет себя закричать. — Отступаем! Отступаем!»
Почти сразу Девятый понимает, что никто его не услышит. Краем глаза он видит, как поднимается с земли Совершенный. Шеддар видит, как чужак вскидывает голову, глядя на небо. А дальше Девятый разворачивается и припускает изо всех сил. Инстинкты подсказывают Девятому: если он сейчас обратится и взлетит, то гибель настигнет его в небе, не оставив ни малейшего шанса на спасение. И Девятый бежит так, как не бегал никогда. Рядом мелькает тень Совершенного, и на его лице отражается ужас. Пожалуй, именно это и объединяет двух врагов. Девятый понимает, что если они сейчас погибнут, то уже никогда не переродятся. Такой участи он не может пожелать даже чужаку, что мчится рядом. Недолго думая, шеддар хватает Совершенного за руку и тянет за собой. Он видит впереди скалы и мельком думает:
«Вот бы успеть добраться».
Не успевает.
Он слышит громкий хохот сонма голосов, и ослепляюшее сияние резко сменяется тьмой. А затем слышится звук, похожий на громкий хлопок. Земля вздрагивает, и тугая волна толкает Девятого в спину, выбивая почву из-под ног. Совершенного сносит куда-то в сторону, и Девятый успевает заметить, как недавний враг взмахивает руками, пытаясь удержать равновесие. Но его нога соскальзывает с камня, и он летит вниз по склону вздыбившейся земли. Сам же Девятый больно обдирает руки и ноги, пытаясь затормозить падение. В итоге он ударяется спиной обо что-то твердое, и вокруг него воцаряется тьма.
Он ненадолго приходит в себя и видит склонившегося над ним Совершенного. Девятый вяло отмахивается, отталкивая руки цвета золота, и пытается подняться. Боль в затылке заставляет его лишиться чувств повторно. Следующие несколько раз он приходит в себя совсем ненадолго. В памяти остаются обрывки видений: золотые руки, вцепившиеся в его запястье, голос на чужом, странном и певучем языке и чувство, будто его волочат по земле.
«Зачем ему это нужно? — отрешённо думает Девятый во время очередного проблеска сознания. — И почему я так хотел его спасти?»
Всполохи костра, освещающего пещеру. Странный гул, доносящийся со всех сторон, дрожащая под спиной земля. Золотые руки, на поверку оказавшиеся холодными. А при взгляде на лицо Совершенного в затуманенный разум приходит только одна мысль: «безупречное». Пронзительные, цвета расплавленного золота глаза. Покрытые грязью и копотью длинные волосы. И снова голос, будто Совершенный напевает что-то на своём языке. Чем громче звучит его речь, тем легче становится Девятому.
Боль потихоньку отступает.
Он пытается сесть, но золотые глаза внимательно смотрят на него. И чужой голос приказом звучит в разуме:
«Спи».
Прежде чем впасть в забытье, Девятый успевает лишь удивиться: почему он понимает чужака?
Когда шеддар приходит в себя в следующий раз, то чувствует запах еды. Совершенный молча протягивает ему мясо на кости, и Девятый жадно вгрызается в него острыми зубами.
«Девять, — слышит он в своей голове. — Какое странное у тебя имя. Девять».
От неожиданности молодой шеддар роняет недоеденную кость и с подозрением смотрит на своего спасителя.
«Откуда ты знаешь?» — настороженно рычит он.
«Я вижу твои мысли, я знаю, кто ты, как ты жил и чего боишься, — Совершенный молчит, но Девятый продолжает слышать его в своей голове. — Я не знаю твоего языка, Девять. Как и ты моего. Но мысли безграничны, они стирают любое непонимание».
«Зачем ты спас меня?» — спрашивает Девятый удивленно.
«Мы... в одной лодке? Так вы любите говорить? — слышит он ответ. — Там, наверху — смерть. Поверь, нам повезло, что мы не в эпицентре бури. Похоже, Глеанн предпочёл погубить всех, даже сородичей».
Девятый вскакивает с места.
«Там мой легион!» — рычит он.
«Там только пепел и Его голоса, — звучит ответ Совершенного в голове. — Ты никого не смог бы спасти, и сам не уцелел бы».
«Я должен это увидеть! — продолжает рычать шеддар. — Вдруг кто-то спасся, как и мы?»
«Выход из пещеры завален, — невозмутимо сообщает ему Совершенный. — Можешь проверить».
Девятый бредёт по бесконечной сети туннелей и в конце концов вынужден признать правоту Совершенного. Вернувшись обратно, он долго сидит с недовольным видом и зыркает в сторону собрата по несчастью.
«Как вышло, что я могу тебя понимать? — наконец, спрашивает шеддар, нарушая вязкую тишину. — Не только ведь в мыслях дело».
Совершенный смотрит не моргая, похожий на статую из серебра и золота. Вдруг его очертания расплываются, и на его месте Девятый видит шеддара, подобного себе.
«У меня было много времени, чтобы понаблюдать за тобой и твоим народом, — тихо говорит Совершенный. — Мы можем принимать любой облик, Девять. Можем сделать так, что вы никогда не узнаете чужака среди вас».
«Ты мог уничтожить нас изнутри», — сипло отвечает Девятый, скалясь в ответ.
«Я мог, — смеётся Совершенный. — Но не захотел».
Девятый не находит, что ответить и замолкает.
Ему кажется, что под землёй время стерлось и слилось в бесконечный день. Он вынужден общаться с Совершенным и однажды понимает, что больше не чувствует настороженности и тревоги. Девятого это пугает, и он вновь заводит разговор о поиске пути наружу. Шеддар не собирается отступать, чувствуя себя зверем в клетке.
И Совершенный тоже это видит.
Он долго смотрит на Девятого, но никакие эмоции не отображаются на его безупречном лице. Затем он неохотно встаёт и манит шеддара за собой.
«Если пожелаешь окликнуть — зови меня Познавателем».
Девятому совсем не хочется идти одному, и он молча следует за Совершенным. Он видит его спину и диву даётся:
«Разве может кожа быть цвета золота? Как могут сиять длинные волосы? Что за странный доспех на нем? Почему он спокойно повернулся ко мне спиной? Не боится ведь ножа в ребро...»
«Не боюсь, — снова этот насмешливый голос в голове. — Ты слишком честен. И зачем-то ты потащил тогда меня за собой, Девять».
Шеддар с неприязнью вздыхает, но вынужден признать — Познаватель прав.
Зачем он вообще хотел его спасти?
Девятый и сам не знает.
Познаватель замирает, оказавшись в тупике. Не успевает его спутник ехидно осклабиться, как Совершенный проводит рукой по воздуху, и пространство расходится под ладонью, будто разрезанное острым ножом. Девятый давится возмущением: чего ради они столько времени тут сидели? Ведь все было так просто...
«Идём».
Отбросив сомнения, Девятый шагает вслед за Совершенным в созданный им разлом.
...И оказывается там, где совсем недавно звенела сталь и сражался его легион. Девятый сжимает и разжимает пальцы, раздувая в отчаянии ноздри. Перед ним оплавленные горы и пепелище. Что бы здесь ни случилось, оно не оставило от его собратьев даже тел, подарив им мгновенную смерть.
Девятый думает, что они все ждали победы, и он сам верил в свой легион.
«Мне споют ваши кости и кровь, братья и сестры», — тихо молвит шеддар и в отчаянии поворачивается к Совершенному.
«Ты сказал мне эти слова в бою, — слышит он Познавателя. — И теперь обращаешься к павшим с ними же. Зачем?»
Девятый молчит, сварливо думая, что раз остроухому так интересно — пусть прочитает мысли. И Познаватель оправдывает его ожидания.
«Вы странный народ. Провожаете друзей и врагов одинаково».
«Смерть одна, — пожимает плечами Девятый, — нет никакой разницы между павшими».
«Интересная точка зрения».
Ему кажется или на бесстрастном лице Совершенного мелькает улыбка?
«Надо идти», — говорит Познаватель.
Девятый ловит себя на мысли, что уже привыкает к чужому голосу в своём разуме.
«Мы должны уйти, иначе Он нас найдёт».
«Он?»
«Тысячеглазый. Хаос. То, что погубило нас всех».
Неторопливо обдумывая услышанное, Девятый поднимает голову и смотрит на небо. Там, уродливо разрезая вечную синь, виднеется ещё один Разлом. Он огромен, но сейчас в нем нет тысячи безумных глаз.
Только жуткая и всепоглощающая пустота.
Девятый вдруг оборачивается, слыша знакомый голос. Не обращая внимания на протесты Познавателя, он идёт на звук, а под ногами поднимается пепел.
«Кто-то выжил!» — кричит он Совершенному, зная, что тот последует за ним.
Он видит вдали фигуру и, неожиданно улыбаясь, срывается с места. Среди пустоши потерянно бредёт юный шеддар. Он вертит головой и продолжает звать Девятого. А увидев его — выдыхает с облегчением, но в глазах отражается застывшее отчаяние.
«Моренос!» — Девятый обнимает друга и радостно скалится.
«Живой! Ты живой! — смеётся Моренос, похлопывая собрата здоровой рукой. — Как же ты...?»
Он замечает Познавателя и тут же отшатывается:
«Сзади!»
«Я знаю, Моренос, — морщится Девятый. — Я жив благодаря ему».
Моренос с подозрением глядит на Совершенного. Он невольно прячет увечную руку за спину и недоверчиво щерится, прижимая уши к голове.
«Это все из-за вас!» — шипит он зло.
«Из-за нас, — легко соглашается Познаватель. — Но не все Совершенные стремятся к войне. Её еще можно остановить».
Девятый хмыкает, видя ошарашенное лицо Мореноса.
«Остановить? Ты видел, что твои сородичи сделали с Хазаремом? Они стёрли его с лица земли одним ударом! Оглянись вокруг — здесь тоже остался только пепел! — Моренос поворачивается к Девятому. — Махасти пришла ко мне и приказала найти тебя. Но я больше не слышу её! Я не слышу даже нашу землю. И я видел других шеддаров, но они будто обезумели. Случилось что-то ужасное, Девятый. Куда хуже, чем раньше!»
Пока он быстро и сбивчиво говорит, Совершенный подходит к недоумевающему шеддару и берет за увечную руку. Он пресекает попытки выдернуть её из золотых ладоней. Стоит Познавателю улыбнуться, как Моренос с удивлением глядит на свои пальцы. Они больше не сведены судорогой и послушно, без привычного хруста, гнутся, не причиняя невыносимую боль. Моренос недоверчиво сгибает руку в локте и вертит запястьем. На его лице расплывается счастливая улыбка.
«Не все из нас хотят войны, — повторяет Познаватель. — Кто-то должен её завершить».
«А мы-то тебе зачем?» — ворчит Девятый, тоскливо разглядывая пустошь.
Совершенный подходит к нему и обхватывает ладонями лицо, от чего Девятый кривится, но сдерживается и не отталкивает его.
«Вам обоим, — Познаватель холодно улыбается, — суждено прожить долгую жизнь и пройти через множество свершений. Даже я не могу заглянуть так далеко в будущее, но вы, молодые и сильные, выживете. Когда мы встретились впервые, Девять, я думал, что убью тебя так же легко, как и остальных. Но ты упрямый, яростно хочешь жить и не умеешь сдаваться. Ты отличаешься от других. Значит так надо было, чтобы мы оба выжили».
Познаватель поворачивается к Мореносу.
«А ты, шаман, всегда слушай Её волю. И свою землю. Теперь у тебя есть Дар, ты можешь больше, чем твои сородичи. Ты и Девять — вы оба можете гораздо больше».
Моренос хочет что-то сказать, но лишь недоуменно хлопает глазами. Совершенный снова улыбается и разрезает перед собой пространство.
«Погоди! — кричит Моренос. — Мы слышали тебя в наших мыслях... Но как тебя зовёт твой народ?»
Познаватель долго смотрит на него, словно взвешивая «за» и «против», и, наконец, пожимает плечами.
«Daetran», — слово звучит непривычно и чуждо для шеддаров.
Моренос думает, что никогда не забудет это имя.
«Уже уходишь, Познаватель? — Девятый не решается произнести имя на чужом языке и зовёт Совершенного так, как привык. — К чему все это было? Мы ещё встретимся?»
«Возможно, — снова этот голос в голове. — Если ты проживешь достаточно долго, то встретишь меня в моих детях».
Когда Совершенный исчезает, двое шеддаров остаются на пепелище в одиночестве.
«Самая странная встреча в моей жизни, — бурчит Девятый. — Ничего не понимаю. А ты, Моренос?»
Сородич неопределенно пожимает плечами.
«Не знаю, Девятый. Но нам надо уходить. Мы должны найти других легионеров».
Девятый в последний раз бросает взгляд на жуткий Разлом в небе. Что-то подсказывает ему, что все изменилось, и мир больше не станет прежним.
Познавателя он встретит ещё не один раз. И всегда Совершенный будет приходить к Девятому под чужой личиной. Он поможет шеддару вновь собрать Третий Легион и расскажет о слабых местах своих братьев и сестёр. Девятый станет первым, кто услышит знаменитую «исповедь Даэтрана», а Моренос будет звать Познавателя «самый лучший враг», пока Совершенный вдруг не исчезнет. Снова о Познавателе Девятый услышит спустя много-много лет, когда ему уже дадут Имя и титул. Он станет Редо, Первым Полководцем Джагаршедда, и поведёт шеддаров в решающую битву. И война, которую назовут Периодом Исхода, завершится, а Совершенные лишатся своего могущества.
...Редо вздрогнул и проснулся. Зевнув, он с удивлением понял, что снова заснул за столом. Шеддар недовольно заворчал, разглядывая опостылевшие письма и депеши. Потирая заспанное лицо, Редо уныло подумал о том, что кланы Маеджа и Саадат стали доставлять слишком много беспокойства в последнее время. Пожалуй, пора было отправить Бесстрашных разбираться с затянувшимся конфликтом двух племен. Редо с недовольством вспомнил Митру. Старший сын был строптивцем, каких еще поискать. Честолюбив, амбициозен и давно засматривался на место Полководца. Однако Редо знал, что Митре никогда не хватит духу вызвать его на честный бой, и потому он навсегда останется легатом. Полководец нахмурился: мысли о старшем сыне давно не приносили ему радости. Будучи бессменным вожаком Бесстрашных, Митра имел неоспоримый авторитет, но его характер и непомерная страсть к насилию вызывали у Полководца тревогу.
Шеддар вздохнул, решив, что утро вечера мудренее.
Он собрался дойти до кровати, чтобы уснуть мертвым сном, но, проходя мимо окна, взглядом зацепился за разгуливавшую внизу худую женскую фигуру. Она бесцельно бродила вдоль крепостной стены, и Полководец очарованно застыл, не в силах оторвать взгляд от хрупкой серокожей девицы.
Он услышал знакомую поступь, а затем в покои почти бесшумно скользнула Янис.
Увидев, что Редо засмотрелся на гулявшую в одиночестве Лиланг, Янис вздохнула. По лицу Полководца было видно, что он опять уснул за столом, разбирая бумаги. А теперь вместо того, чтобы поспать оставшиеся до рассвета часы, Полководец с задумчивым видом созерцал серокожую девку. Не то, чтобы Янис её недолюбливала, скорее, она остро ощущала, что принцесса Лиланг совсем чужая для Джагаршедда.
— Зачем ты позволяешь ей бродить, где попало? — Янис опёрлась локтями на подоконник.
— Зачем мне запирать её? Она ведь никуда не сбежит, — в тон ей отозвался Редо. — Если бы она желала этого, то давно попыталась бы вместе со своим дружком. Пусть освоится.
— Что ты собираешься делать с ней дальше? Она чужая среди нас, и никто из наложниц не желает с ней знаться, — несколько сварливо поинтересовалась Янис.
— Она... — Редо замолк, подбирая подходящее слово. — Интересная. Не похожа ни на кого из вас.
По его губам скользнула странная улыбка. Янис удивлённо заглянула в лицо Редо, но оно вновь стало привычно бесстрастным. Но хвост, которым Полководец игриво помахивал из стороны в сторону, выдавал его с головой. Янис кашлянула, скрывая смешок.
— Редо, — недоверчиво усмехнулась она. — Неужто эта остроухая тебе в душу запала?
— Как знать, — Полководец пожал плечами. — Быть может мне просто надоело однообразие Джагаршедда.
Янис недоверчиво вскинула брови и качнула головой.
— Что ты в ней нашел? — после недолгого молчания спросила она.
— Она подобна распустившемуся цветку в пустыне, — пожал плечами Полководец. — В отличие от нас, вечных и мертвых внутри, она — живая.
По скептическому взгляду Янис шеддар понял, что она не поверила собственным ушам. И он мог ее понять, ведь всем было известно, что Полководец не любил никого из своего гарема. Он жил и правил Джагаршеддом, но часть его умерла вместе с прежним миром во время Периода Исхода. Сотни и сотни лет Редо был уверен, что не родилась ещё женщина, способная покорить его древнее сердце.
До нынешнего мгновения.
Редо не отрывал взгляд от одинокой фигуры опальной принцессы, стоявшей на крепостной стене. Ему хотелось узнать эту девицу получше, и при этой мысли тонкие губы шеддара разъехались в невольной улыбке.
— Манон будет в ярости, — нарушила молчание Янис. — Все же именно её называют «цветком пустыни».
Услышав имя наложницы, Полководец едва заметно поморщился. Манон была подарком вождя клана Могенсай в честь союза между племенами. Несмотря на прекрасную внешность, Манон оказалась на редкость склочной девицей, от которой у Полководца нередко болела голова. До её появления женщины из гарема мирно сосуществовали друг с другом, и для каждой нашлось место под заботливым крылом Янис. Манон же ворвалась в размеренную жизнь гарема яркой кометой и тут же принялась наводить свои порядки. Младшие наложницы боялись Манон как огня, и порой даже Янис не выдерживала ее присутствия.
Редо вздохнул: к своему сожалению он ничего не мог поделать с этой женщиной. Если бы Полководец попытался сослать Манон в Кер-Хасарад к Мореносу, то вождь Могенсая воспринял бы это как личное оскорбление. И Редо приходилось мириться с присутствием склочной заклинательницы змей в своей крепости.
Он, наконец, смог оторвать взгляд от Лиланг и посмотрел на Янис. Старая подруга загадочно улыбалась, сложив руки на груди.
— Что? — усмехнулся Редо.
— Просто удивляюсь твоему интересу к остроухой чужачке, — вернула ему усмешку Янис. — Смотри, как бы Манон её не выжила.
Полководец не выдержал и тихо рассмеялся:
— Ты видела обломанный рог Митры? — он кивнул в сторону окна. — Это она постаралась. Думаешь, Манон будет ей не по зубам?
С нескрываемым удовольствием Редо наблюдал, как брови подруги удивлённо ползут наверх. Она недоверчиво уставилась сначала на него, а потом перевела взгляд на фигуру принцессы. После недолгого молчания Янис резюмировала:
— Тогда… Полагаю, что у Манон появилась достойная соперница.
— Наблюдай за ней, — мягко попросил Полководец. — Кто знает, какие сюрпризы она нам преподнесёт.
Он кивнул Янис и расправил крылья за спиной.
— А теперь, прошу меня простить…
И с этими словами Полководец шагнул в окно.
Взмахнув сильными кожистыми крыльями, он мягко опустился рядом с опальной принцессой. От неожиданности Лиланг с визгом подпрыгнула.
— Нельзя же так пугать! — она в сердцах шлёпнула Полководца по предплечью и тут же затрясла ушибленными пальцами.
Редо рассмеялся и осторожно взял руку принцессы в широкие ладони.
— Вы сделаны из стали, что ли? — Лиланг насупилась и отвела взгляд в сторону.
Но от внимания Полководца не укрылись её смущённо вспыхнувшие и прижавшиеся к голове уши. Он хмыкнул, растирая пострадавшие пальцы принцессы.
— Нет, мы из плоти и крови, как и ты, Лиланг. Но Огненная Земля вынуждает нас быть подобными стали, иначе мы не выживем.
Иллирийка озадаченно нахмурилась.
— Я столько слышала про твой народ… И не понимаю, как вы можете так жить? В вечных сражениях, в бесконечной борьбе за право сильного. Разве это жизнь?
— Другой мы не знаем, — Редо мягко улыбнулся.
Лиланг попыталась убрать руку из его ладоней, но когтистые пальцы шеддара бережно и крепко сжались на тонком девичьем запястье. Желтые, полные первозданного пламени Джагаршедда, глаза внимательно смотрели на принцессу, от чего ей хотелось провалиться сквозь землю. Девушка неловко переминалась с ноги на ногу, не зная, о чем заговорить, и, сжалившись над ней, Редо отпустил руку. Лиланг тут же прижала её к груди, продолжая старательно избегать взгляда Полководца. Решив больше не мучить девицу, он произнёс:
— Ты ещё не была за пределами крепости, верно?
Лиланг отрицательно мотнула головой.
— Тогда пойдём, — шеддар широким шагом направился к лестнице.
Принцесса, недоуменно хлопая глазами, поспешила за ним. В голове роились сотни вопросов, но Лиланг не знала, с чего начать. Глядя на широкую спину Полководца, она мысленно обругала себя последними словами. Рядом с этим мужчиной она превращалась в неловко блеющую овечку, а как только ей удавалось перебороть смущение, изо рта сразу сыпались гадости. И принцессе ничего не оставалось, кроме как нервно потеть при каждой попытке заговорить с невозмутимым шеддаром.
Редо привёл ее в хлев, где спали уже знакомые принцессе бестии. Шеддар сложил губы трубочкой и тихо засвистел. Одна из бестий тут же встрепенулась и подняла голову. Увидев хозяина, она утробно зарычала, видимо, выражая радость. Редо с усмешкой наблюдал, как бестия, боднув дверь загона и убедившись, что она закрыта, осторожно просунула в щель лапу и самостоятельно подняла засов. Лиланг изумлённо открыла рот, наблюдая за происходящим. До сих пор бестии казались ей безмозглыми чудовищами. Да, прирученными, но все же, чудовищами.
— Познакомься с Шиагур.
Полководец почесал бестию под челюстью и позволил ей обнюхать затаившую дыхание и обомлевшую принцессу.
— Не бойся, — хмыкнул шеддар. — Бестии хоть и устрашающи на вид, но очень умны. Она знает, что ты со мной и не нападет на тебя.
— А… А если я буду одна? — неуверенно спросила Лиланг.
И шумно втянула ноздрями воздух, когда Шиагур неожиданно лизнула её ладонь.
— Ты ей понравилась, так что можешь не бояться.
Редо вывел бестию из хлева и, с лёгкостью запрыгнув ей на спину, протянул принцессе руку.
— Залезай.
Лиланг робко схватилась за его ладонь и не успела даже испугаться, как оказалась верхом на бестии, прижатая спиной к широкой груди Полководца. По коже принцессы тут же пробежали мурашки.
— Куда мы? — с любопытством спросила она, когда они миновали ворота крепости Лем.
— В сердце оазиса, — Редо склонился к нервно дёрнувшемуся уху принцессы. — Тебе там понравится.
Шиагур, повинуясь безмолвному приказу, резко сорвалась с места. Встречный ветер немедленно хлестнул Лиланг по лицу, и она зажмурилась, изо всех сил вцепившись в гриву бестии. В какой-то момент принцесса почувствовала руку Полководца на своей талии, и ей сразу стало спокойнее. Редо уверенно прижимал к себе девушку, словно гарантируя, что ей не грозит падение с мчавшейся по оазису зверюги. Осмелев, Лиланг открыла глаза. Открывшиеся виды завораживали: оазис оказался не таким пустынным, как она думала. И тут и там принцесса видела небольшие постройки, где жили шеддары.
«Подумать только, — удивилась Лиланг про себя. — Неужели даже на этой земле есть мирный народ?»
Дома сменились густыми акациями и странного вида кустарниками, на которых подобно драгоценным камням сияли цветы. Шиагур замедлила ход, и принцесса смогла услышать журчание воды.
— Река? — удивлённо спросила она.
— Мы зовём это место Солнечными лужами, — отозвался шеддар.
— Как-то неблагозвучно, — пробормотала Лиланг.
Грудь Полководца завибрировала от низкого смеха.
— Среди нас нет менестрелей, принцесса, — ответил он, отсмеявшись. — Но это место красивее, чем его название.
Шиагур остановилась и шеддар спешился первым. Не дав Лиланг опомниться, он прихватил ее за талию и осторожно поставил на землю. Принцесса благодарно кивнула, а затем её внимание привлекли сиявшие в ночи цветы. Проследив направление взгляда девушки, Редо тут же пояснил:
— Лунные цветы. Они цветут только по ночам, иначе не выдержат нашего беспощадного солнца.
Лиланг протянула руку, собираясь дотронуться до лепестков, но Полководец ловко поймал её за локоть.
— Не стоит, — он улыбнулся. — Их внешность обманчива, и за ней скрывается сильнодействующий яд.
Принцесса тут же отдернула руку и с опаской перевела взгляд на шеддара.
— На вашей земле есть хоть что-то, что не грозит смертью случайным путникам?
— Есть, — Редо откровенно веселился, наблюдая за остроухой иллирийкой. — Идём.
Они прошли сквозь заросли акаций и вышли к нескольким небольшим водоемам. Глядя на них, Лиланг поняла, почему шеддары называли это место Солнечными лужами. Вода была настолько чистой и прозрачной, что в ней отражалось звёздное небо. Принцесса живо представила, как на водной глади отражаются солнечные лучи, превращая водоемы в природные зеркала.
— Как красиво, — пробормотала она, не в силах оторвать взгляд от сердца оазиса.
А потом Лиланг подняла голову и застыла, очарованная россыпью звёзд в ночной синеве. Впервые за долгое время Джагаршедд виделся ей не безжизненной пустыней, а некогда красивой землей, которую загубили Совершенные. От этой мысли на душе стало горько, и принцесса прикусила губу. Все это время Редо внимательно наблюдал за ней, ловя каждую эмоцию, отражавшуюся на бесхитростном лице принцессы. Но Лиланг недолго стояла с мрачным видом. Очень быстро ее внимание снова переключилось на Солнечные лужи.
— А можно, — принцесса робко подала голос. — Можно искупаться?
Услышав столь невинный вопрос, Полководец смешливо фыркнул.
— Ты меня спрашиваешь?
— А вдруг эти… лужи священны для вас? — быстро нашлась Лиланг. — Может, потомкам Совершенных запрещено осквернять сердце оазиса своим непотребным видом.
«Вот же маленькая язва», — Редо мысленно развеселился.
Вслух же он благосклонно дал свое разрешение и теперь наблюдал, как опальная принцесса топчется на месте с неловким видом.
— Отвернись! — бросила она, прячась за флегматично стоящей бестией.
Редо немедленно последовал ее не то просьбе, не то приказу и устремил взор на бескрайнюю синь Джагаршедда. Сначала он услышал шорох одежды и живо представил, как платье из легчайшей ткани с тихим шелестом ниспадает с острых плеч принцессы. Полководец тут же принялся сосредоточенно считать звезды на небе. Когда до его ушей донеслись скользящие по песку шаги, а следом за ним всплеск воды, шеддар не удержался и все же оглянулся. Даже с берега ему было видно невероятно довольное выражение на лице Лиланг. Проплыв несколько раз с одного конца Солнечных луж на другой, принцесса полностью погрузилась под воду. А вынырнув, удовлетворенно вздохнула и счастливо рассмеялась. Блестящие на худом лице капли воды казались пыльцой лунных цветов и словно превращали девушку в саму Совершенную. Лиланг замерла посреди водоема, а затем резко обернулась в сторону берега. Поймав пристальный взгляд шеддара, она сначала смущенно опустилась в воду по самые уши, а потом, подумав, вынырнула обратно и подарила Редо безмятежную улыбку.
Древнее сердце Полководца неожиданно пропустило удар, а потом застучало с удвоенной скоростью. Очарованный видом Лиланг, он так и застыл, не решаясь отвести взгляд от ярко-синих глаз принцессы.
***
Первым и довольно символичным подарком от наложниц стала эфа. Вернувшись после очередного ночного променада в компании Первого Полководца, Лиланг обнаружила ее в собственной постели. Она бы не заметила змею в полутьме, не раздайся довольно своеобразное шуршание, которое могла издавать только песчаная эфа. Лиланг застыла, унимая бешеное сердцебиение, и, стараясь не делать резких движений, потянулась к золоченому посоху возле окна. Осторожно взяв его в руки, она быстро поддела змею и вышвырнула её в окно. После этого Лиланг внимательно и осторожно обыскала комнату. Вторую эфу она обнаружила в ночном горшке. Не дожидаясь, пока чешуйчатое создание занервничает, принцесса быстро накрыла горшок крышкой и, взяв его в руки, решительно вышла в коридор. Отыскав покои Янис, Лиланг громко забарабанила кулаком по двери. Вскоре она услышала лёгкие шаги, а затем на пороге появилась подруга Полководца. Она сонно и недовольно смотрела на остроухую гостью, а потом ее взгляд упал на горшок. На лице Янис отразилось непонимание.
— Как часто змеи заползают в комнаты крепости? — в лоб спросила принцесса.
— Почти никогда, — удивлённо ответила ей женщина.
— Среди наложниц есть заклинательницы змей? — задала Лиланг следующий вопрос.
Янис с подозрением взглянула на принцессу.
— Есть, — осторожно произнесла она. — Но зачем тебе...
— Где она? — напирала Лиланг.
Янис, окинув быстрым взглядом пустой коридор, втянула принцессу в покои и захлопнула дверь.
— Что случилось? Зачем тебе Манон? — она сложила руки на груди и приготовилась слушать ответ.
— Значит, ее зовут Манон! — обрадовалась Лиланг и с нежностью погладила горшок. — Видишь ли, Янис, кто-то запустил гадюк в мою комнату. Кто бы это мог быть?
Янис страдальчески вздохнула.
— О, Манон... — пробормотала она. — Как же ей неймется.
— А с этого места поподробнее! — принцесса одарила женщину сладкой улыбкой. — Я вся внимание! В конце концов я теперь одна из вас.
Янис вздохнула, разглядывая девушку. Лиланг была права: с тех пор, как взор Полководца упал на остроухую чужестранку, она стала равной драгоценным наложницам, нравилось это им или нет.
— Садись.
Янис указала на кушетку возле окна, а сама расположилась в плетеном кресле, закинув одну ногу на другую. Лиланг охотно приняла её предложение, продолжая обнимать ночной горшок. Янис некоторое время созерцала её, пытаясь что-то для себя решить. Принцесса встретила взгляд женщины и расправила плечи, словно показывая, что и она не лыком шита.
— Скажи, остроухая, — задумчиво протянула женщина. — Зачем тебе все это нужно? Проводишь время с нашим Первым и делаешь вид, что тебе нравится шеддарский быт. Я осмелюсь предположить, что ты должна ненавидеть нас, как твои сородичи.
Принцесса удивлённо взглянула на Янис.
— Разве кто-то из вас причинил мне зло?
— Как минимум, тебя привезли сюда против твоей воли, — с подозрением ответила Янис.
Лиланг грустно усмехнулась:
— Единственный, кого я ненавижу — Кровавый Император Лильхарран, убивший всю мою семью, — она окинула долгим взглядом комнату. — Можешь мне не верить, но в этой крепости и рядом с Полководцем я чувствую себя в гораздо бóльшей безопасности, чем на родной земле.
Услышав столь неожиданный ответ, Янис растерялась. Пока она обдумывала, что сказать, Лиланг тихо добавила:
— Когда меня только привезли сюда, ты сказала, что мы предали свою богиню-мать и живём без веры. Я много думала над твоими словами, — принцесса искренне улыбнулась. — Мой народ безнадежно застрял в прошлом. Мы словно повисли в безвременье и храним память о нашей родной земле. Но возможно именно шеддары позволят мне понять, как шагнуть вперед и жить дальше.
Янис громко расхохоталась.
— Моя дорогая, — всхлипнула она, вытирая выступившие слезы. — Ты плохо нас знаешь. И даже представить не можешь, сколь многие из нас все еще живут воспоминаниями о Периоде Исхода.
Лиланг нахмурилась.
— В Мореносе не было ненависти ни ко мне, ни к Элли. В Полководце тоже… И в тебе её нет, — серьезно произнесла принцесса. — Элли учил меня: не важно, чья кровь в наших жилах. Важно лишь приобретенное союзами благо.
Янис с интересом слушала остроухую чужестранку. Наконец, на её лице появилась едва заметная добродушная усмешка.
— Возможно, Первый прав, и ты умна не по годам, — женщина качнула головой. — Пожалуй, мне даже интересно увидеть, к чему все это приведёт.
— Я просто хочу увидеть мир, в котором не будет бессмысленной ненависти и обид, зиждущихся на воспоминаниях о Периоде Исхода, — ответила Лиланг. — Было бы неплохо когда-нибудь хоть что-то изменить.
Янис присвистнула.
— Тебе не занимать амбиций, остроухая. Ты всего пару недель здесь, а уже мечтаешь о несбыточном, — она рассмеялась. — Мне нравятся твои прямота и смелость, Лиланг. И мне интересно, как ты будешь пытаться осуществить задуманное, ничего не имея за душой.
— Я начну с малого, — улыбнулась принцесса. — Для начала я хочу выжить в змеюшнике, который вы называете гаремом. Я спрошу еще раз: кто такая Манон?
— Манон, — Янис с неприязнью произнесла это имя и недовольно нахмурилась. — Моя головная боль и источник проблем в гареме. Тебе будет сложно понять нашу иерархию, Лиланг. Но мы не просто женщины Полководца, мы — жрицы Махасти, её глаза и уши на этой земле. Пока она благоволит Редо, он остаётся Полководцем.
Женщина ненадолго замолчала, ритмично постукивая когтистым пальцем по подлокотнику. Когда она снова заговорила, её голос стал ниже и печальнее.
— Видишь ли, Редо помнит мир другим. Он помнит времена, когда Первозданные были живы и ступали по нашей земле. Редо служил Махасти, будучи безымянным, и до сих пор она хранит его от смерти. А значит — храним мы все, — Янис поймала внимательный взгляд Лиланг. — Манон же... другая. Он забрал её из Могенсая всего лишь несколько лет назад. Глава клана решил подарить Полководцу свою дочь, ведь быть наложницей и жрицей — великая честь, которую Манон оказалась не способна оценить. До её появления мы все жили в мире, но она жаждет большего. Она желает быть единственной для Полководца, быть первой во всем.
Принцесса внимательно слушала эту историю, поражаясь тому, насколько сильно отличались нравы шеддаров от её собственного народа. И Лиланг была благодарна Янис за то, что та решила рассказать ей про внутренний уклад жителей Джагаршедда.
— …Никто из нас не делал ей плохого, но она принесла нам много бед. Она алчная и жестокосердная женщина. Манон хотела занять мое место и стать главной. Но этого не случится, пока я жива, — Янис хмыкнула. — А сейчас появилась ты, и Манон увидела в тебе угрозу. Она не остановится, пока не уберёт тебя с дороги.
Принцесса непонимающе пожала плечами.
— Но зачем? — удивилась Лиланг. — Полководец, конечно, весьма любезен, но сомневаюсь, что ему может понравиться остроухая чужестранка.
— Это тебе только кажется, — усмехнулась Янис. — Редо глаз с тебя не сводит, стоит тебе оказаться в поле его зрения.
Лиланг вспыхнула и опустила взгляд в пол, сделав вид, что ей очень интересны узоры на сандалиях.
— Вы с Манон похожи, — произнесла Янис. — Обе слишком молоды, обе здесь чужие и обе совершенно не понимаете наших законов. Думаю, она попросту не желает видеть в гареме подобную себе.
— Да я даже не знаю, как она выглядит! — возмутилась Лиланг. — Но, наверное, пора увидеть женщину, запустившую в мои покои змей.
Принцесса легонько потрясла горшок в своих руках, и оттуда послышалось недовольное шипение. Наблюдая за ней, Янис вопросительно выгнула бровь, чувствуя, что не услышит ничего хорошего.
— Вернёмся в самое начало: где Манон? — Лиланг очаровательно захлопала пушистыми ресницами.
— Ты же не собираешься искать ее прямо сейчас? — Янис тяжело вздохнула.
— Именно это я и собираюсь сделать! — лучезарно улыбнулась Лиланг и бодро вскочила на ноги. — Где она?
— Она, — шеддарская женщина вздохнула, — собиралась сегодня к Полководцу.
По лицу принцессы пробежала тень недовольства, а уши возмущенно встопорщились.
— Замечательно, — фыркнула Лиланг. — Где же ещё быть вашей загадочной заклинательнице змей, как не в постели у мужика.
С этими словами принцесса резко развернулась и решительно вышла за дверь. Янис тут же бросилась следом:
— Она должна быть у него в кабинете, а не в… — запоздало воскликнула женщина, но было уже поздно.
Лиланг, преисполненная праведного негодования, уже ускакала по коридору, намереваясь устроить всем веселую жизнь. Глядя ей вслед, Янис устало помассировала переносицу и подумала, что, пожалуй, стоит помолиться Махасти за здоровье всех, кто попадётся принцессе под руку.
Лиланг гордо прошествовала мимо молчаливой стражи. Шеддары провожали её долгими взглядами, но никто из них даже не шевельнул ухом. Принцесса подозревала, что свободой своих передвижений обязана Полководцу и не чувствовала себя ни пленницей, ни наложницей. Скорее, она ощущала себя никем, и это неприятное чувство смешивалось с досадой. Никто не хотел знать Лиланг, но в то же время до сегодняшней ночи ей не стремились причинить вред. И потому, оказавшись напротив кабинета Полководца, Лиланг решительно упёрла свободную руку в бок и уставилась на молчаливую стражу. Из-за двери доносились голоса, и они о чем-то ожесточенно спорили. Лиланг сунулась было поближе, но бдительный стражник преградил ей путь копьем.
— Возвращайся, остроухая, — произнёс он. — Полководец занят.
— Даже не подумаю, — фыркнула Лиланг. — У меня к нему срочное дело.
— Посреди ночи? — весело ухмыльнулся второй стражник, переглядываясь со своим соратником.
— Да, посреди ночи! — отрезала принцесса, и, вытянув руку с горшком, приподняла крышку.
Услышав змеиное шипение, шеддары отпрянули. Этого оказалось достаточно, чтобы принцесса быстро поднырнула под руку одного из них и, что есть сил, навалилась на массивные двери кабинета. Пронзительно скрипнув, они распахнулись настежь, и принцесса, едва не потеряв равновесие, влетела внутрь. Одновременно с ней в кабинет ворвались рассерженные шеддары, и один из них сильным тычком заставил Лиланг опуститься на колени. Чудом не уронив горшок со змеей, она бросила в сторону воина гневный взгляд, и поставила его на пол. Затем принцесса украдкой посмотрела на Редо и с трудом поборола желание вжать голову в плечи. Выразительно выгнув бровь, Полководец стоял возле окна, а напротив него опиралась руками на стол высокая и фигуристая женщина необычайной красоты. Увидев Лиланг, она изогнула губы в презрительной усмешке.
«Манон», — поняла принцесса.
— И что здесь происходит? — Редо сложил руки на груди и исподлобья зыркнул в сторону стражи.
Шеддары виновато переглянулись.
— Мы пытались её остановить, Первый, но девчонка слишком проворная, — невозмутимо доложил один из них.
— Остановить? — ехидно переспросил Полководец. — Еще в первый день я, кажется, ясно выразился, что она — почетная гостья в нашем доме и может идти, куда пожелает.
Лиланг опустила голову, пряча расплывавшуюся помимо воли язвительную улыбку. Она услышала, как один из стражников зашипел на другого, и в следующий миг принцессу вежливо взяли под локоть и помогли подняться с колен.
— Свободны, — стальным тоном приказал Редо.
Стражники поспешили ретироваться, оставив Лиланг наедине с Полководцем и его наложницей.
Манон подбоченилась и смерила принцессу уничижительным взглядом. Лиланг сразу почувствовала себя серой мышью на фоне женщины, которую в гареме называли «цветком пустыни». Но иллирийка не растерялась, с вызовом вскинув подбородок и расправив плечи. Она присела в легком полупоклоне и обратилась к Редо:
— О, великий Первый Полководец, прошу прощения за столь позднее вторжение, — напыщенно и елейно заговорила Лиланг, — не обессудьте, но если вы не против пригреть змею на груди, то мне как-то не хочется.
Брови Полководца в недоумении поползли на лоб, и он на какое-то время лишился дара речи. Лиланг продолжила представление, обратившись уже к заклинательнице змей:
— Госпожа Манон из Могенсая, — Лиланг не спрашивала, а утверждала.
Наложница коротко кивнула.
— А ты — Лиланг из… — Манон нарочито выдержала паузу. — Из ниоткуда.
Лиланг бросила быстрый взгляд на Полководца, но он продолжал стоять у окна, а недоумение на его лице сменилось насмешливым выражением.
— Уважаемая госпожа, вы в моих покоях обронили свою сестрицу, — принцесса одарила заклинательницу змей широкой улыбкой. — Заберите, пожалуйста.
С этими словами Лиланг неожиданно толкнула ногой горшок в сторону Манон. Он с неприятным звуком проехался по каменному полу и опрокинулся набок. Крышка с глухим звуком покатилась в сторону, а из сосуда выскользнула песчаная эфа. Змея юрко шмыгнула куда-то под стол и угрожающе загремела хвостом. Наложница отскочила в сторону, тем самым спровоцировав чешуйчатое создание. Эфа стремительно рванулась к ноге женщины, но не успела ужалить — Полководец среагировал быстрее. Меткий бросок кинжала пригвоздил змеиную голову к полу. Манон, словно опомнившись, с некоторым опозданием заверещала:
— Покушение! Она хотела убить нас, Полководец! — наложница бросила убийственный взгляд на принцессу.
— Но, госпожа, как самой подкидывать змею, так вы первая, — Лиланг только невинно захлопала глазами в ответ. — А как вам подбросили, так вы верещите, как овца.
Манон гневно раздула ноздри и рявкнула:
— Вот к чему приводит присутствие Совершенной в нашем гареме!
Лиланг поморщилась, остро чувствуя неуместность запоздалой истерики наложницы. Редо с тяжелым вздохом повернул голову к Манон и спокойно осадил её:
— Не додумывай то, чего не знаешь.
— Что тут додумывать, она же... — голос наложницы поднялся еще на пару октав.
— Не строй из себя невесть кого, — в интонациях шеддара проскользнуло недовольство. — Ты заклинательница змей, а не базарная баба.
Полководец даже не повысил голос, а в кабинете воцарилась тишина. Манон в буквальном смысле поджала хвост, и Лиланг с невольным восхищением подумала, что ей никогда не достичь мастерства призывать к молчанию одним взглядом. Редо неторопливо выдернул кинжал из головы эфы и небрежно бросил его на стол. Затем, смерив Манон безразличным взглядом, молча указал ей на дверь.
— С тобой, — сурово произнёс он, — я поговорю позже. Возвращайся к себе.
Заклинательница змей, прижав уши к голове, недовольно заворчала, но послушно выскользнула из кабинета. Дождавшись, когда шаги Манон стихнут в коридоре, Редо от души рассмеялся.
— Спасибо, ты только что избавила меня от головной боли. Давно я так не веселился, — тут улыбка сошла с лица Полководца, и он вновь стал серьезным. — Спор с Манон грозился затянуться надолго. Однажды мы с ней придём к соглашению, но не сегодня.
— С этой гадюкой-то? — фыркнула принцесса. — Разве с ней возможно о чем-то договориться? Она же предпочитает подкидывать змей в чужие покои, а не беседовать!
Полководец неторопливо прошелся по кабинету, обойдя Лиланг по кругу.
— И все же, я бы посоветовал тебе не оскорблять моих женщин, — из голоса шеддара окончательно исчезло веселье. — Даже таких невыносимых, как Манон.
Сообразив, что её только что элегантно поставили на место, иллирийка густо покраснела и сделала вид, что её крайне заинтересовал гобелен на стене. Редо некоторое время насмешливо наблюдал за принцессой, а потом произнёс:
— Думаю, сегодня я могу простить тебе твою дерзость, раз уж ты сумела поднять мне настроение.
С этими словами Редо принялся приводить в порядок бумаги на столе. А принцесса успела залюбоваться его широкой спиной, которую украшала черная вязь. Похожие узоры Лиланг видела на многих сынах Джагаршедда, и зачастую они отличались только цветом и парой-тройкой дополнительных штрихов. Но вот спина Редо казалась настоящим произведением искусства: широкие и прямые линии черного цвета лежали на загорелой коже, подчеркивая каждую мышцу.
На миг Лиланг захотелось подойти к Полководцу и коснуться пальцами этих узоров, провести линию вдоль позвоночника, а потом перед глазами возникла донельзя живая картинка: вот шеддар разворачивается к ней, а сильные руки сжимают её в объятиях... Лиланг вспыхнула и отвела взгляд в сторону, проклиная свое чересчур живое воображение.
— Так зачем ты пришла? — из размышлений ее вывел уже привычно насмешливый голос Полководца. — Неужели только ради Манон?
Лиланг поняла, что не продумала пути отхода, ведь её целью изначально была только заклинательница змей. Видя смешанные эмоции на её лице, Редо оперся руками на стол и внимательно уставился на принцессу.
— Прошу, не разочаровывай меня.
Лиланг ляпнула первое, что пришло ей в голову:
— В прошлый раз я видела только хлев и Солнечные лужи. Я уверена, что тебе еще есть что показать и рассказать, Ре…до.
На имени Полководца Лиланг запнулась, больно непривычно оно звучало для иллирийских ушей.
— Значит, ночные прогулки? — шеддар пожал плечами и прошёл мимо замешкавшейся принцессы.
За дверью она услышала шум, словно стражники сначала подслушивали, а теперь пытались принять невозмутимый вид на своих местах. Выйдя из кабинета следом за Полководцем, Лиланг услышала, как он отдает приказ:
— Проследите, чтобы Манон не высовывалась из своих покоев. И уж постарайтесь сделать так, — голос шеддара сочился ядом, — чтобы больше никто не обнаружил у себя в опочивальне змей.
Рогатые воины пристыжено вытянулись по струнке и отдали честь. Ненадолго задержавшись возле стражников, Лиланг показала им язык и бодро поскакала за Редо, стараясь успевать за его широким шагом.
...Они гуляли по крепостной стене, и между ними царила странная, напряженная тишина. Лиланг нервно сжимала и разжимала ладони, не решаясь начать беседу, а Редо вовсе не собирался ей помогать. Наконец, принцесса собралась с духом и ляпнула первую пришедшую на ум фразу:
— Как вы живете в такой жаре? Тут даже ночью не продохнуть!
— Не жалуемся, — шеддар скосил в ее сторону глаза. — Может, потому что мы не так изнежены, как твой народ, остроухая? — несколько колко добавил он.
«Не слишком удачное начало беседы», — нервно подумала принцесса и попыталась сменить тему.
— Я почти ничего не знаю о твоём народе и твоей земле, — произнесла она. — Расскажи мне.
— Быть может для начала ты поведаешь мне об Иллириане? — усмехнулся Полководец в ответ. — Мне интересно узнать, как живут нынче потомки Совершенных.
— Вот ещё, — фыркнула принцесса, — а вдруг ты захочешь вытянуть из меня ценные сведения? А потом соберёшь своих рогатых, и вы нападете на Вечную Землю?
— Хм... — Полководец почесал рог и улыбнулся. — И с какой стати тогда мне рассказывать тебе о моем народе? Кто знает, что у тебя на уме, остроухая? Ты из рода Познавателя, но быть может вы с Эл... — он запнулся, пытаясь выговорить мелодичное имя бывшего лорд-канцлера. — Элионом шпионы?
— Какая чушь! — вспылила Лиланг и наткнулась на ироничный взгляд Редо.
Опальная принцесса неловко замолчала, сообразив, что из них двоих полную околесицу несет только она.
— Поняла, да? — хмыкнул Редо и оперся на зубцы крепостной стены. — С подобными мыслями мы не уйдём далеко, Лиланг Даэтран.
Иллирийка встала рядом с ним и вздохнула.
— Я никогда не видела шеддаров. С рождения в нас закладывают мысль, что вы враги. Что нужно вас опасаться. Что вы можете начать новую войну, — тихо произнесла она. — Пересечь Белое Безмолвие и напасть на Вечную Землю. Отомстить нам за Предрассветную войну и Период Исхода.
— Возможно, это единственно правильный выход, — отозвался Полководец. — Быть всегда готовым к войне.
Лиланг нахмурилась, понимая, что он в чем-то прав. В памяти всплыли слова Янис про наложниц, и принцесса тут же набросилась на Редо с новыми вопросами:
— Расскажи мне про гарем! Зачем тебе столько женщин?
— Действительно, принцесса, зачем? — в голосе Полководца проскользнули уже знакомые ехидные нотки.
Лиланг недоверчиво уставилась на него, подозревая, что над ней издеваются. Тонкие губы шеддара дрогнули в мимолетной улыбке, а в глазах плескалось откровенное веселье.
— Ты настолько ненасытен? — вполголоса буркнула принцесса.
Полководец выразительно приподнял бровь и парировал:
— А ты во мне сомневаешься?
Нет, он определенно насмехался над принцессой!
Лиланг тут же возмущенно покраснела.
— Я даже отсюда слышу, о чем ты думаешь, — с иронией заметил шеддар. — Ведь недаром твой народ считает наши обычаи варварскими.
Иллирийка постаралась придать своему лицу невозмутимый вид, но алеющие кончики ушей выдавали её с головой.
— Янис сказала, что быть женщиной в твоем гареме — значит быть глазами и ушами вашей Первозданной, — с любопытством произнесла она.
Редо кивнул.
— Она несколько упростила, но в целом да. Махасти лишилась своего тела во время Периода Исхода, но не ушла в Абэ Ильтайн, как Лукавый бог, и не исчезла навсегда, как Ракхеджи и Карсанон, — шеддар качнул головой. — Она стала самой Огненной Землей, дабы не дать нам умереть. И женщины в гареме являются посланницами её воли. И в то же время практически все они дочери вождей кланов, разбросанных по всему Джагаршедду. Их присутствие здесь — гарантия и олицетворение мира между племенами. А чтобы ни у кого не возникало сомнений в лояльности соседей, за кланами присматривают воины Второго легиона. И каждая из этих женщин будет счастлива принести своему племени детей, в чьих жилах течет кровь Полководца.
Лиланг сосредоточенно хмурила брови, пытаясь переварить услышанное. Все же уклад и традиции шеддаров были ей чужды и непонятны.
— А Янис? — задумчиво спросила она. — Чья она дочь?
Редо улыбнулся.
— Янис просто моя старая подруга. Мы идем рука об руку уже тысячу лет, и она еще ни разу не заставила меня в себе усомниться.
Услышав это, принцесса завистливо вздохнула. У древнего и могучего шеддара было то, чего ей так не хватало — беспрекословная верность товарищей.
Поняв, что любопытство Лиланг абсолютно искреннее, Редо продолжил рассказывать про Джагаршедд. Принцесса внимательно его слушала, стараясь не упустить ни одной детали. Все же история земли, которая сумела выжить после войны с Совершенными, кардинально отличалась от того, что передавалось из поколения в поколение среди иллирийцев.
Когда Полководец замолчал, пристально смотря на Лиланг, она не выдержала и отвела взгляд в сторону. Её внимание привлекло сине-зеленое марево вдалеке.
— Что это? — Лиланг махнула рукой. — Я вижу сияние каждую ночь.
— Ашваярская долина, — пояснил шеддар. — Когда-то там был город Хазарем. Место, где я родился.
— Это какое-то природное явление? Я никогда такого не видела, — тихо произнесла Лиланг, немало смущённая неожиданной откровенностью своего собеседника. — Мне рассказывали, что так выглядит северное сияние на Земле Радости…
— Нет, — коротко ответил Редо. — Это одно из многих последствий войны. Один из ударов Совершенных пришёлся на Хазарем. Все, что осталось от города — огромный кратер, а жизнь там невозможна и поныне. Все, кто пытается туда попасть, быстро умирают, словно что-то разъедает их изнутри и снаружи.
Он ненадолго замолчал, а потом невесело качнул головой:
— Столько веков прошло, а долина до сих пор светится по ночам. Я помню, как это случилось. Видел, находясь в нескольких днях пути. Мы не сразу поняли, что произошло, но нам казалось, будто на горизонте взошло второе солнце. — Полководец нахмурился. — Часть Свистящей Пустоши выглядит так же, но там все еще обитают некоторые племена. Говорят, они сумели найти относительно безопасные для жизни места. Мы живучий народ, Лиль.
От того, как он произнёс её имя, у принцессы перехватило дыхание. Иллирийка услышала неизбывную, глубокую тоску в голосе Редо. Рассказывая про Хазарем, он не отрывал взгляд от сияющего горизонта.
— Как она выглядела раньше? — спросила Лиланг.
— Кто? — Редо, казалось, не сразу понял, что обращаются к нему.
Что он здесь не один.
— Огненная Земля. До того, как началась война.
— Она была живой, Лиланг. Наша земля была богата реками и озёрами. Она была зеленой — сплошь и рядом трава да леса. И среди всего этого стояли наши города, — Редо грустно улыбнулся. — Не руины, которые ты видишь вокруг, а настоящие дворцы и храмы. Нами правила Махасти, и в Первом Полководце не было надобности, так же как мы не нуждались и в легионах.
— Должно быть, ты крепко ненавидишь иллирийцев, — тихо отозвалась Лиланг.
— Отнюдь, — Редо повернул голову, разглядывая точеный профиль принцессы. — Ненависть к мертвецам лишена смысла, а дети не должны расплачиваться за грехи своих отцов. Я видел Исход и знаю, что в той войне не было победителей. Наша земля умирает, а твой народ лишился своего могущества. В те времена я был совсем молод, но мне хватило ума осознать простую истину: невиновных не бывает.
Шеддар вдруг хмыкнул и лукаво взглянул на принцессу.
— И помог мне в этом Даэтран Познаватель. Есть такое выражение: «самый лучший враг». Когда-то это было про нас с Познавателем, — Редо тихо рассмеялся. — А теперь я рассказываю об этом чужестранке, в чьих жилах течет его кровь. Жизнь удивительно циклична.
Лиланг слушала Полководца, развесив уши. В голове принцессы не укладывалось, что этот спокойный и сильный мужчина рядом действительно помнил Познавателя, давшего начало её роду. В жёлтых глазах отражалась вечность прожитых веков, и в то же время Редо жил настоящим, не держа зла и обид. Поддавшись минутному порыву, Лиланг робко коснулась рукой плеча Полководца и улыбнулась ему.
— Можно ли спасти Джагаршедд?
В ответ мужчина качнул головой.
— Я и сам хочу знать ответ на этот вопрос. Наши шаманы искали решение сотни лет и не нашли его. Чтобы спасти Огненную Землю, нужна огромная и первозданная сила, но её у нас нет. Не только ведь Совершенные сотворили это с нами, но и последняя королева камайского народа, — слова Редо будто падали камнями в холодную воду. — Проклятие той, кто больше никогда не вернётся в мир живых, невозможно повернуть вспять. Как нельзя остановить Разломы и Тысячеглазого. Мы, шеддары, питаем собой Джагаршедд. Благодаря своей связи с Махасти и Дару, наши шаманы не дают скверне пожирать землю слишком быстро. И все же я век за веком вижу, как она опустошает мой дом.
Чувство горечи разлилось в жарком воздухе Огненной Земли, наполняя легкие и сжимая сердце. Лиланг сложила руки на груди и, копируя позу Полководца, так же прислонилась к зубьям крепостной стены. Они стояли плечом к плечу в ночной тишине, даже не осознавая, насколько непривычное зрелище собой являли. Совсем еще юная опальная принцесса, у которой еще вся жизнь впереди, и древний Полководец, за чьими плечами были целые тысячелетия.
— Совершенные называли её Айягарасэ — Золотая Земля, — нарушила молчание Лиланг.
Редо в замешательстве взглянул на принцессу, не сразу сообразив, о чем она говорит. Взгляд Лиланг устремился в никуда, а черты лица стали жесткими и острыми, делая её старше, чем она была на самом деле.
— Нет ни одного иллирийца, который не помнил бы Айягарасэ. Мы утратили бóльшую часть знаний Совершенных, мы даже не можем вспомнить всю нашу историю. Но память о Золотой Земле живет в нашем разуме и нашей крови, — Лиланг перевела отсутствующий взгляд на Редо. — Мы видим её во сне: прекрасные стеклянные города и машины, способные подниматься к звёздам, чьи названия мы забыли. Мы даже не сохранили имени нашей Матери и нарекли её Неназванной. С каждым рожденным поколением мы помним все меньше, оставляя в храмах подношения вашим Первозданным, — принцесса невесело усмехнулась. — Все, что осталось у моего народа — сны о Золотой Земле и былом могуществе. О временах, когда мы носили золотую кожу и могли изменить мир лишь одним движением пальца. И единственное доказательство того, что мы были сильными и Совершенными — война, в которой мой народ принёс много бед этому миру.
Лиланг ненадолго замолчала, а Редо тихо закончил за нее:
— Период Исхода, изменивший всё, — шеддар невесело улыбнулся. — Выходит, не такие уж мы и разные, Лиланг.
Принцесса тихо засмеялась этим словам, и из её глаз исчез странный холод, а лицо вновь выглядело юным и беззаботным.
— Я мечтаю о несбыточном, правда? — вздохнула она. — Хочу увидеть мир, где нет взаимной ненависти между моим народом и гордыми детьми Огненной Земли.
Лиланг слабо усмехнулась, глядя в желтые глаза Полководца.
— Как нет её у тебя и у меня.
Редо запрокинул голову, обдумывая слова принцессы.
— А что думает об этом твой спутник? — полюбопытствовал он.
— Элли? — Лиланг улыбнулась. — Он научил меня смотреть на мир без предубеждения, поэтому…
Принцесса пожала плечами, подчеркивая очевидность ответа. Шеддар задумчиво кивнул, но Лиланг показалось, что он соглашался скорее с какими-то своими мыслями, нежели с ней.
— Кем тебе приходится этот мужчина? — вдруг с мягким интересом спросил Редо.
Лиланг встретила его взгляд, в котором горело первозданное пламя Джагаршедда, и смущенно потупилась.
— До переворота Элли был лорд-канцлером Вечной Земли, — иллирийка нахмурилась. — Еще до моего рождения Император заключил с Элли сделку: если родится девочка, то в будущем она станет супругой лорд-канцлера.
— И ты с этим согласна? — в голосе Полководца не было осуждения, только любопытство.
Словно древний шеддар искренне пытался понять, как устроен народ, чьи предки были врагами Огненной Земли. И Лиланг в ответ подарила ему лучезарную улыбку.
— Раньше я не мыслила другого исхода, ведь Элли спас меня. Он оберегал меня всю мою жизнь и даже здесь оказался только из-за меня, — иллирийка задумчиво провела ладонью по теплому камню крепостной стены. — Но Дом Даэтран пал и я — последняя из рода. Не уверена, что сделка с моим отцом теперь имеет какое-то значение.
Редо одобрительно усмехнулся.
— Значит, тебя окружает множество иных возможностей.
— Иных? — Лиланг вскинула брови. — Например, союз с тобой, Полководец?
Редо загадочно улыбнулся и подмигнул растерявшейся принцессе.
— Подумай над этим, Лиланг Даэтран. Времени у тебя много.
«Значит ли это, что он… не собирается меня отпускать?» — мелькнуло в голове иллирийки.
Безотчетно она коснулась пальцами плеча Полководца, ловя его взгляд. В желтых глазах вспыхнуло странное, неясное принцессе чувство. Редо смотрел на нее так, словно был хищником, выслеживавшим жертву.
— Если мы говорим об иных возможностях, — осторожно заговорила Лиланг, — то не следует ли нам для начала укрепить отношения?
На лице Полководца отразился целый спектр эмоций, а губы разъехались в веселой улыбке.
— Укрепить? — иронично передразнил он принцессу.
Каким-то образом ему удалось одними только интонациями вложить в это слово скабрезный смысл. И Лиланг, смутившись, мысленно стукнула себя по лбу за столь неловкую формулировку.
— Это не… Ты знаешь, что я имею ввиду!
Она недовольно надула губы и снова услышала веселый, столь полюбившийся ей смех Полководца.
— Самый лучший враг, да? — отсмеявшись, Редо посерьезнел. — Ты так опрометчива и наивна.
— Ты и сам уже понял, что у нас гораздо больше общего, чем мы думали, — обиженно заметила Лиланг.
— Ты ведь не просто так мне это говоришь, — сощурился шеддар. — Что-то я буду должен дать тебе взамен.
— Не больше, чем я могу предложить тебе, Редо, — парировала принцесса.
Мужчина красноречиво покосился на руку принцессы, все еще касавшуюся его плеча. Смутившись, Лиланг хотела было отодвинуться, но Полководец успел накрыть её ладонь своей.
— Смелая, наивная и упрямая, вот какая ты, — тихо произнёс Редо, не позволив ей отстраниться. — Смотришь в будущее и, похоже, совсем не боишься позора и смерти.
Сердце принцессы сделало кульбит и пустилось в бешеный пляс. Лиланг затаила дыхание, боясь испортить мгновение. Когда Редо осторожно провёл пальцами по её руке, Лиланг уже была не в силах отвести взгляд от глаз, в которых бушевало пламя Огненной Земли. Она не отшатнулась, когда свободной рукой Полководец осторожно, словно боясь сломать, притянул её к себе.
— Ты что делаешь? — все же не удержалась принцесса от вопроса.
— Очевидно, — шутливо отозвался мужчина, — укрепляю отношения.
И стоило ему склониться к её лицу, как принцесса покорно запрокинула голову, робко и неуверенно отвечая на поцелуй. А потом она уже сама обвила шею шеддара руками, дивясь сама себе и не желая отстраняться.
«Самый лучший враг?»