как и все чудные дни, этот начинается с ленивого разговора за завтраком

даже смешно, как просто стало говорить об этом со временем.

как и всякое приятное приключение, это начинается с легкого касания плеча и вопросительного взгляда

удивительно, как гэвин к этому привык.

так, что почти мгновенно тает и с готовностью выгибается навстречу касаниям, сильным рукам, вяжущим узел за узлом. с жадностью встречает каждый шорох за плечом.

вдох, выдох. сопротивляется для приличия.

и все вокруг погружается в темноту.

полагается только на слух. звуки их шагов и приглушенных переговоров обещают славную игру.

он почти привыкает к темноте, позволяет обращаться с собой, как с куклой.

и оттого так странно возвращаться на свет, когда с головы стягивают мешок, вынимают импровизированный кляп.

"в порядке?" спрашивают над ухом. на грани слышимости, чтобы не портить ему мечту. но гэвину уже давно плевать.

рид довольно мычит, слегка разведя колени в стороны для пущего эффекта. "наденьте обратно," шутит, скалится, смешно морщит нос. "а то еще передумаете пытать."

они переглядываются, а потом одновременно бурят его взглядами, мол, горе луковое наше.

они никогда не узнают, рядовое ли это самоуничижение или хитрый план, чтобы получить больше любви в изматывающую сессию. или всего понемножку.

"что за чудный подарок ты принес мне сегодня," мурлычет RK, седлая колени пленника. не первый раз на родео. "он прелесть, найнс."