Занятия с Асхетоном быстро стали самым унизительным событием из всего расписания. По мнению Атласа эти тренировки были хороши только для двух целей — максимально вымотать его и в очередной раз показать, как далеко ему до идеала. С каждой он уходил все так же побитым, сваливался спать и потом еще сутки зализывал раны.

Атлас немного преуспел в технике защиты, но удачно напасть на Асхетона выходило крайне редко, а обездвижить не удалось ни разу. Тот же со второй недели начал носить тренировочную «кожу» вместо обычной одежды. «Можно ли это считать хорошим знаком? — думал Атлас. — Увидел ли он какой-то прогресс или же просто наконец-то нашел время откопать защиту среди своего объемного багажа?».

К моменту отбытия Оранго он ощущал себя дряхлым ламповым компьютером, которого не спасет уже даже капремонт. Оранго же был очень возбужден и беспрестанно тараторил, что «Джаспис»-исследовательский, на котором он служил последний год, был за время его отсутствия обновлен.

— У нас новые движки и оружие, но это не главное. Мы носим камеру мини-мира, прям как посевные! Я в этих делах не очень, но наша завлаб говорит, что там Семя Жизни с поврежденной оболочкой. И вроде как интегрировать в планету его пока нельзя, а на базе держать не получается, поэтому отправили на изучение в нашу мобильную лабораторию. Мы теперь один из передовых кораблей космофлота!

Недели летели друг за другом стремительной круговертью — Атласу смешно было вспоминать о своих прежних нелепых жалобах на интенсивность обучения. Как только ему показалось, что он стал немного лучше в рукопашном бою, Асхетон добавил оружие, и Атлас вновь почувствовал себя необучаемым. Оба использовали дополнительные энергетические щиты для безопасности, так что залечиваться после боя почти не требовалось, но это никак не влияло на усталость после.

Несмотря на все негативные аспекты, Атлас обнаружил, что его отношение к Асхетону меняется. Из первоначального восхищения и последующей неприязни оно постепенно потеплело. Хотя Старший так и оставался не самым поощряющим наставником, Атлас проникся к нему симпатией и поддался его своеобразному очарованию. Он с удивлением понял, что ждет дальнейших занятий с нетерпением и, кажется, даже почувствовал теплоту в ответ.

Если они встречались в коридорах станции, Асхетон всегда здоровался и называл его по имени. Их короткие диалоги из дани вежливости постепенно перешли в полноценные разговоры, и вот они уже вместе идут до библиотеки или, улучив минутку, смотрят в иллюминатор за отбывающими лайнерами. Асхетон все еще держался с обособленностью старого бродячего кота, но при этом от него исходило почти неуловимое участие. Оно проявлялось в мелочах: в тоне голоса, в мелких деталях жизни и службы, которыми он иногда делился, в редкой улыбке, в том, как он подавал ученику бутылку с водой в перерыве тренировки.

Асхетон очень отличался от других андроидов, которых Атлас знал. Он не раз дивился, как же Старший добился столь идеального сочетания человечности и безошибочности. Его создавали в суматохе войны, когда никаких ресурсов или средств для обучения и развития андроидов еще не было. Более того, в тот период общество еще вовсю сомневалось, стоит ли вообще давать андроидам равные с людьми права.

Неэвристический искусственный интеллект, который часто называли псевдо-ИИ, появился еще до становления Союза. Рядовые роботы-помощники служили своему прямому назначению — автоматизации и облегчению труда людей. Их иногда производили антропоморфными, и в этих случаях они на первый взгляд могли показаться неотличимыми от людей. Мастерская имитация наличия личности и комбинирование заложенных реакций легко обманывало дилетантов. Но как только дело доходило до решения сложных многомерных задач, псевдо-ИИ проигрывал живому мозгу всухую — косный и голый, он годился только для выполнения точных приказов и строгих алгоритмов. Такие роботы никогда бы не смогли занять ключевые посты в обществе и воспринимались населением, как обычные машины.

Все радикально изменилось в момент открытия технологии эвристического личностного ядра — то есть, с появлением Асхетона. Вечные положили конец бессмысленным дебатам, и теперь назвать андроида роботом считалось прямым оскорблением, как человека обозвать выродком или ублюдком. Андроиды все еще не считались отдельной расой или видом, так как не попадали под биологический критерий размножения, но обладали всеми правами и привилегиями людей.

Между созданием Асхетона и налаживанием более-менее регулярного производства эвристических андроидов имелся ощутимый временной разрыв — оно и понятно, тогда были другие заботы. «Интересно, насколько ему, будучи все эти годы уникальным, было сложно принять то, что он отличается от людей?» — думал Атлас. Этот факт давал неплохое объяснение как отстраненности Старшего, так и некоторым его мелким жестам, больше присущим человеку, чем андроиду. «Наверное, годы жизни и службы с живыми дают свои результаты. Будь я единственным в своем роде, я бы тоже пытался больше походить на людей».

Атлас боялся спугнуть Старшего и разрушить с трудом выстроенный контакт, поэтому к теме своей скорой миссии он подбирался с осторожностью. И его терпение вознаграждалось. Сложно было сказать, понимал ли Асхетон, что дает зацепки для перекрестного поиска среди данных открытого доступа, однако деталь за деталью ситуация становилась чуть более ясной.

Скийя была весьма необычной планетой. Ее параметры привлекали внимание: необычное распределение суши, высокая изолированность биологических видов, но главное — чрезвычайная энергетическая проводимость. Облик планеты носил отпечаток какой-то неестественной самопальности — возможно ли, чтобы причиной, заставившей Вечных пойти на смену Хранителя, являлся неверно проведенный процесс колонизации? «Все это здорово, но даже если произошла самоволка, то почему они не убрали прежнего Хранителя сразу же? Почему нужно было ждать столько лет?». Атласу определенно не хватало информации. И как раз когда он уже собрался рискнуть и задать прямой вопрос Асхетону, пришел запрос на видеосвязь с Вечными.

Вот уже почти полтора века эти живые компьютеры являлись главным органом власти и по совместительству расчетным центром Союза, заменив собой устаревший Центр Планового Управления. Их можно было сравнить с андроидами, но обладающими коллективным разумом, главной целью которых являлось служение обществу. Их сознание могло производить невероятное количество операций в секунду, обеспечивая безукоризненное экономическое планирование. Они обрабатывали поступающие от представительств союзных планет запросы, что помогало учесть интересы каждой и избегать внутренних конфликтов. Кроме того они достаточно эффективно, пусть и не без осечек, просчитывали вероятности различных событий. Особенно необходимо это оказывалось при вычислении передвижений гасханских кораблей и позволяло строить безопасные маршруты внутри освоенных территорий.

Атлас никогда до этого не разговаривал с Вечными напрямую. На экране он увидел белесый силуэт без волос или выраженных черт лица — даже расу не определить. Глаза также светились белым, без деления на белок, радужку и зрачок. Больше всего фигура представителя Вечных напоминала гипсовую статую с усредненными параметрами и лишь отдаленной тенью гендерных признаков — Атлас склонялся к тому, что перед ним был мужчина.

Разговор начался со соответствующего рангу стандартного приветствия и короткого изложения уже известного Атласу приказа. Затем Вечный перешел к самому важному:

— Младший лейтенант Атлас, как вы, вероятно, знаете, планета уже колонизирована. Ваша миссия чрезвычайно важна, но при этом довольно щекотлива — вам предписывается сменить нынешнего Хранителя на посту.

На экран вывелось изображение будущего соперника Атласа — высокий, атлетического телосложения, с прямой осанкой, белоснежными волосами, выступающим кадыком, и бронзовой, словно бы загорелой кожей.

— Его зовут Сэлгран, он был капитаном «Таусси Шера»-исследовательского. Мы подозреваем, что личностное ядро Сэлграна коррумпировано, но точный момент, когда это случилось, неизвестен. Его корабль следовал через систему Эйдолона, чтобы доставить найденное ранее Семя Жизни в исследовательский центр на Тинугоне. Сэлгран самовольно сделал остановку на Скийе, в результате которой по невыясненным обстоятельствам корабль потерпел крушение и упал на поверхность планеты. Вероятность того, что непророщенное Семя Жизни приживется на случайно выбранной планете, да еще и после механического повреждения, невелика, но именно это и произошло, оставляя Сэлграна самопровозглашенным Хранителем Скийи. Центр прислал ему приказ немедленно покинуть планету и проследовать на базу техобслуживания, но Сэлгран отказался выполнять его, тем самым нарушая первую директиву андроидов.

Атлас слушал внимательно, запоминая каждую подробность, и не мог отделаться от ощущения, что где-то раньше слышал имя Сэлгран. Вечный тем временем продолжал:

— Наше положение весьма деликатное. Предсказать дальнейшие действия андроида с коррумпированным личностным ядром невозможно, а оставлять его на таком важном посту попросту опасно. При этом мы не можем вступать с ним в открытое противостояние и тем самым подвергать риску целую планету, так что остается скрытность и неожиданность. Вам предписывается захватить Сэлграна и доставить на «Ризмату» — это ближайшая к системе Эйдолона станция техобслуживания.

Атлас не сдержал облегченного вздоха, услышав это. За прошедшие дни он успел навоображать себе самых диких сценариев, включая тот, где он стоял перед комиссией Вечных с оторванной головой первого Хранителя Скийи, из торчащих кабелей которой все еще сочилась проводящая жидкость. «Просто обездвижить и привезти на ремонт... это радует». Что бы ни натворил этот Сэлгран, Атласу совсем не нравилась идея стать убийцей себе подобного.

Еще несколько минут после того, как Вечный отключился, Атлас напряженно вглядывался в лицо Хранителя Скийи. Скуластое, с высоким лбом, широкими крыльями носа и узкими дугообразными губами, оно было определенно запоминающимся. Особенно выделялись словно таящие в себе зловещий блеск глаза цвета светлого янтаря. Сэлгран производил впечатление решительной личности со спокойной мимикой, но цепким любопытным взглядом. Он источал энергетику сжатой пружины, и это отлично сочеталось со сложившимся в воображении Атласа образом беспринципного преступника.

Он был абсолютно уверен, что видит этого андроида впервые, но имя все еще звучало знакомо. «Сэлгран... Сэлгран... где же я мог слышать о тебе?» — Атлас хмурился и задумчиво стучал ногой по полу, пытаясь вспомнить. Память андроидов весьма точна, но воспроизвести такие мелкие подробности сходу не в состоянии даже она. Можно, конечно, попытаться локализовать воспоминание через программный код, но если не знаешь, где искать, то это займет много времени.

— Хм... — Атлас встал и прошелся по комнате. — А ведь ты должен был расти и учиться здесь, так ведь? — он обернулся и вновь посмотрел на фотографию Сэлграна, словно ожидая ответа.

Мог ли кто-то из учителей помнить его? Конечно, прошло много времени, но все же шанс был. Похоже, Атласу предстояло провести небольшое расследование на «Алеуке».

***

—...Сэлгран?..

Фло так удивилась, что даже забыла про свой коктейль, замерев в попытке поднести соломинку к приоткрытым губам. Невысокая светлокожая брюнетка, она контролировала курс специальной этики отношений, и из всех учителей была единственной, кто помнил Сэлграна. Насколько Атлас знал, она работала на «Алеуке» давно, и все андроиды проходили через нее. Ее занятия помогали развивать внутреннее чувство правильного и неправильного, а также воспринимать неуловимые «подсказки» собеседника — то есть то, что у людей закладывается путем социальных взаимодействий.

Фло помолчала немного, затем со стуком поставила стакан на стол и одарила Атласа долгим тяжелым взглядом, в котором в кои-то веки не читалось столь привычного ей сарказма.

Они находились в третьем отсеке станции, где, помимо нескольких жилых центров, располагалась больница, склады, а также небольшой бар. Атлас договорился о встрече заранее, и Фло, не колеблясь, назвала столь не очевидно расположенное и обособленное место. Помещение было оформлено в минималистичном хайтек-стиле с шестиугольными столами и приглушенным синеватым освещением, в котором кожа Атласа удивительным образом казалась почти коричневой, а Фло наоборот покрывалась смертельной бледностью.

Атлас заказал стакан обычной воды. Алкоголь производил на организм андроидов странный эффект, который едва ли можно было назвать приятным — а ведь ему еще наутро выживать на тренировке с Асхетоном. Атласу не с чем было сравнить, но если это состояние хоть немного походило на опьянение у людей, то он отчаянно не понимал, зачем они вообще стремятся к нему. Одна из бесконечного множества загадок жизни — несмотря на хваленую эвристику, андроиды в полной мере не охватывали всех странностей поведения людей.

— Тебе-то зачем? — Фло передернула плечами и все-таки приложилась к своему коктейлю, проигнорировав соломинку и отхлебнув прямо через край. Прикрыла глаза и выдохнула, возвращая свое обычное непроницаемое выражение лица.

— Проект делаю, — не моргнув и глазом, соврал Атлас.

«Это ведь действительно мой проект, просто не учебный, а для моей миссии. И я занимаюсь сбором информации», — тут же оправдал он себя. Фло недоверчиво хмыкнула, затем все же нашла губами соломинку и выпила сразу половину бокала. Поморщилась, как от зубной боли, она произнесла:

— Я могла забыть кого угодно, но только не Сэлграна, Он был звездой «Алеука» со своими способностями. Настоящий прорыв среди андроидов, скажу я тебе, — Фло подперла лицо рукой и ненадолго задумалась. — Смекалист, разносторонне развит, схватывал на лету и всегда умел найти нестандартное решение. Я уже молчу о его физической силе и уровне работы с энергией.

«Так вот где я видел его имя!» — Атлас вдруг вспомнил зал наград в учебном центре. Этот факт, правда, скорей обеспокоил его — если этот Сэлгран так хорош, то каким образом ему предполагается его победить?

— Я тебе как учительница скажу — студенты бывают разные, — чуть помолчав, продолжала Фло. — Попадаются так себе — средние способности, ну да что с них взять. Есть хорошие студенты, вроде тебя — с такими легко и приятно работать.

Атлас благодарно улыбнулся. Он вспоминал ее курс, как довольно сложный, но Фло никогда не скупилась на похвалы.

— А есть Сэлгран. Из всех моих учеников он был единственным, после занятий с которым я всерьез задумывалась о том, чтобы сменить профессию.

— Так хорош? — удивленно приподнял брови Атлас.

— Так плох! — эмоционально ответила Фло.

Она в один присест допила свой коктейль и коснулась небольшого экрана, вмонтированного в стол с ее стороны, чтобы повторить заказ.

— У него были огромные проблемы с этикой, общением и темпераментом. Упрямый, вспыльчивый — в общем, полный набор, — Фло потерла лоб. — Остальные учителя его так хвалили, но лично я просто рада, что на моей практике он мне такой попался только один. А то, боюсь, я бы ушла на пенсию куда раньше.

...Ночью Атлас долго не мог уложить себя спать. Он понимал, что необходимо набраться сил перед завтрашней тренировкой, но находился в странно возбужденном состоянии. Он не мог выкинуть из головы данную Фло характеристику, а также отрывочные данные о Сэлгране, которые удалось почерпнуть из сети. «Почему эту миссию поручили мне? Тот же Асхетон, очевидно, сильнее меня — у него наверняка было бы гораздо больше шансов в бою! Среди андроидов вообще достаточно тех, кто отличился куда больше, чем я, так почему?».

Несмотря на объективную необходимость хорошо отдохнуть, он смог забыться беспокойным сном только к утру, проснувшись от оповещения. Атлас сверился с часами — ох и несладко же ему придется, кажется, Асхетон сегодня вытрет им полы.