Помехи на визуальном канале и протяжное однотонное гудение, переходящее в шорох в ушах. Затем короткий и неловкий момент, когда аппаратные конструкции зрения и слуха уже перезагрузились, а программное обеспечение еще нет — лица и голоса воспринимались неопределяемым набором тарабарщины. Примерно так Атлас мог описать свое состояние при повторном включении. Цифровой части потребовалась пара секунд, чтобы начать поставлять информацию в личностное ядро в доступном для понимания и обработки виде, и он наконец полноценно пришел в себя.

— ...жив? Скажи же что-нибудь, Атлас! — Ви едва не плакала.

— Функционирую, — поправил ее тот, принимая сидячее положение.

Девушка всхлипнула и бросилась ему на шею, за ней последовал Тинаш, устроив объятия на троих. Только Ньери осталась в стороне, неловко переминаясь с ноги на ногу и не решаясь присоединиться.

— Чуть с ума нас тут всех не свел со своими выкрутасами, — проворчала она, нервно пригладив и без того идеально уложенные в тугую напомаженную косу черные волосы. — Мы уж думали все, конец пришел, башку тебе оторвал этот придурок. А нет, смотри-ка ты, жив. Игрища эти ваши, блин... андроидские! А мы, значит, бегай по всему мини-миру, детали ваши собирай!

Внезапное чувство неправильности происходящего пронзило Атласа — только сейчас ему пришло в голову осмотреться. Он сидел на плоской каменной поверхности, больше всего напоминающей алтарь. Само помещение походило на подземный склеп с низким куполообразным потолком, вечной сыростью воздуха и пронизывающим холодом. Единственным источником света были два факела в зажимах у двери. Атлас с удивлением взглянул на свою кисть — оказывается, все это время она сжимала дорого выглядящий меч с зазубринами у гарды и крупным аквамарином в качестве противовеса.

Все это мало соответствовало его форменному комбинезону и ботинкам, как, впрочем, и его воспоминаниям о произошедшем. Еще больше его удивило то, что его спасители были одеты по-средневековому — на Ньери красовалась сияющая кольчуга, кожаные штаны и перевязь с боевым топором, Ви была закутана в длинный плащ с капюшоном, а Тинаш носил доспех из дубленой кожи, узкие леггинсы и высокие сапоги.

— Что случилось? — быстро спросил Атлас, откладывая меч в сторону.

— Мы, э-э-э... вообще говоря, надеялись, что это ты нам расскажешь, — сказал Тинаш с неловкой улыбкой.

— Где я? Где Сэлгран?

Девушки переглянулись. Ви на секунду закусила губу, а затем осторожно начала:

— Ты... все еще в мини-мире. Оранго искал тебя после того, как ты исчез, но его вскоре вызвали в машинный для починки замыкания. Вместо него сюда направили нас. Мы вышли на твой след, и вот...

Она осеклась и замолчала. Атлас обвел коллег взглядом.

— Ну же. Где он? Где Сэлгран?

— Мы не знаем точно, — тихо сказал Тинаш.

— Мы вообще вначале думали, ты его убил, потому что он никак себя не проявлял, — добавила Ньери. — Но потом произошло это замыкание, и мы потеряли две спасательных капсулы из бот-дека, а также «Ионию» — капитан полагает, что Сэлграну удалось угнать ее.

Атлас хотел запустить руку в волосы и сжать их в бессильном гневе, но наткнулся на оголенные микросхемы правой височной доли. Он с раздраженным хлопком приладил защитную панель обратно и решил не задавать волнующий его, но совершенно излишний вопрос о том, сколько же прошло времени. Если коллеги стоят перед ним, живые, невредимые и хорошо себя чувствующие, значит, они успели подготовиться к вхождению в сжатое пространство-время, а это не меньше двух недель по бортовому времени.

— Нам еще повезло, что местные сделали из тебя фигуру религиозного поклонения и обустроили гробницу, — хмыкнула Ньери. — Мы отыскали тебя по байкам о великой битве добра со злом, нетронутого тленом тела Небесного Покровителя, ну и далее по тексту. Ты не представляешь, как мы тут сбились с ног, пытаясь найти и приладить твой модуль памяти, чтобы оживить твой бездыханный металлический труп. Этот Сэлгран точно псих на голову больной, говорю тебе! На кой дьявол он тебе кусок мозга-то вынул, садист?

«И действительно, на кой? У него была великолепная возможность убить меня, почему он не сделал этого?». Этот навязчивый вопрос преследовал Атласа до самого конца длинного совещания с офицерским составом, состоявшегося вскоре после их перемещения в жилую часть корабля. В его отсутствие капитан Кианос получил распоряжение двигаться к Скийе.

— В случае если не удастся найти и восстановить тебя, мне предписывалось произвести интеграцию командного центра и планетарного материала, а затем ждать дальнейших указаний, — сказал Оранго. — Но, полагаю, это больше не актуально. По прибытию на Скийю ты займешься своими прямыми обязанностями Хранителя.

— Мы будем в системе Эйдолона через шесть дней по бортовому времени, — капитан посмотрел на Атласа. — Младший лейтенант, у вас есть идеи, где может скрываться Сэлгран?

— Он не скрывается, — покачал головой тот. — Он на Скийе. Он сам мне об этом сказал.

Оранго удивленно приподнялся со своего кресла.

— Но это же в корне меняет дело! Если Скийя все еще оккупирована, то как мы будем заниматься интеграцией?.. — он покачал головой. — Он что, совсем двинутый? Зачем он намеренно загоняет себя в ловушку? Должен же он понимать, что ты держишь путь именно туда!

Атлас только выдавил из себя болезненную улыбку:

— Естественно. А еще он знает, что я ему не ровня, и он способен уложить меня с одного удара. Только в следующий раз вырвать мне не модуль памяти, а центральный процессор.

Офицер Васера встала и ударила ладонями по столу. Она наотрез отказалась расставаться с кольчугой и топором, считая их своими трофеями, так что в контексте ее наряда жест получился весьма угрожающим.

— Нужно запрашивать подкрепление! И вообще, почему бы просто не расплавить его выстрелом с орбиты?

— Приказ строго запрещает применять орбитальное оружие вблизи Скийи вне зависимости от обстоятельств, — прервал ее капитан. — Но мы вполне можем отправить на поверхность группу захвата. Каким бы сильным этот андроид ни был, он не сможет справиться со всеми сразу.

— Повяжем его и отправим, куда следует, — эти слова успокоили Ньери, и она села обратно в свое кресло. — Я лично спущусь с десантом, если потребуется.

— Сейчас первоочередная задача команды — выполнить приказ и интегрировать материал. Я доложу о местонахождении Сэлграна, а там уж пусть Вечные решают, — он неопределенно махнул рукой. — Я дам вам знать, как только получу ответ. Все свободны.

Ви попыталась поймать Атласа на выходе из конференц-зала, но тот покачал головой — не сейчас. Он думал только об одном — он должен срочно поговорить с Асхетоном. О да, он поговорит с ним. Еще как поговорит — хочет Старший того или нет. И лучше бы тому начать искать объяснение произошедшему прямо сейчас.

В каюте Атласа ничего не изменилось, кроме, пожалуй, появившейся неуловимой атмосферы покинутости. Он заблокировал дверь, рухнул в кресло и дал компьютеру команду связаться с Асхетоном. Старший появился на экране в тот же миг, точно все это время сидел и ждал входящего вызова.

— Ты знал! — выкрикнул Атлас срывающимся голосом, даже не удосужившись поприветствовать верховного адмаршала. — Ты знал, что его не собираются чинить! И не сказал мне! Только попробуй начать отрицать это!

Он вскочил и заметался по помещению. Каждая собственная фраза распаляла его все больше — его голос повышался, щеки заливал яркий румянец, а глаза блестели злостью и обидой. На Сэлграна, на себя, на Асхетона, на весь мир. На ситуацию, в которую он попал, и на тех, кто вовлек его.

— Ты хладнокровно врал мне все это время! Что еще ты скрываешь, а? Считаешь, что я слишком глупый, чтобы понять ваши внутрячковые распри? — Атлас сам не заметил, как перешел на крик. — Наверняка у вас есть великий план, знать о котором пешкам, вроде меня, совсем не обязательно! Действительно, зачем? Мы же андроиды, машины! Мы чувствуем, только потому что нам великодушно позволили — чтобы мы были более эффективными Хранителями, конечно же, ведь эвристика неотделима от эмоций! Какая щедрость, какая душевность! Впрочем, кого волнует, что мы там чувствуем! Нас ведь совершенно не обязательно посвящать в великие задумки, так?! Отвечай ты, черт тебя возьми!!!

Справедливости ради, Атлас видел, что Асхетон пытался ответить. Несколько раз Старший открывал рот и делал едва заметный жест рукой, точно хотел вставить слово, но перебить взбешенного собеседника оказалось не так-то просто.

— Зачем говорить глупенькому андроиду, что он должен стать убийцей себе подобного, если можно просто завуалировать это все «починкой», чтобы Атлас не заподозрил, что что-то здесь, черт побери, не так! Чего они добиваются? Зачем Вечным это все? Что такого им потребовалось от Сэлграна, и почему именно я должен бегать и доставать это?

К этому моменту Асхетон бросил бесплодные попытки вклиниться в монолог и просто терпеливо слушал. Когда поток обвинений кончился, он для верности выждал еще секунд двадцать, а затем негромко осведомился:

— Все? Закончил?

— Да пошел ты! — зло бросил Атлас. — Пошли вы все! Вместе взятые! Ты и твои Вечные! И Сэлграна с собой прихватите!

Асхетон никак это не прокомментировал, а вместо этого сложил руки на груди и просто подождал еще полминуты. Убедившись, что Атлас молчит, он продолжил, как ни в чем не бывало:

— Я не знал, что конечной точкой Сэлграна будет являться полный демонтаж и утилизация. Ты приписываешь мне слишком много, Младший.

— Сэлграна Младшим называй, лицемер! — огрызнулся Атлас.

Тот лишь вздохнул и закатил глаза, снова делая паузу. Затем спокойно сказал:

— Я не знаю ничего о великих планах, которыми ты грезишь. Да, допустим, про судьбу Сэлграна я догадывался. И да, я не стал делиться своими подозрениями, потому что не хотел делать твою задачу еще сложнее.

Атлас собирался снова поддаться эмоциям, но Асхетон внезапно повысил голос:

— Угомонись уже! Ты высказался, молодец. А теперь будь так добр настроить свой слуховой канал на максимальную точность и закрыть рот. Я расскажу тебе то, что знаю о ситуации.

Полтона хватило для того, чтобы Атлас перестал изображать гоняющегося за своим хвостом тигра и сел на краешек кресла, словно бы не решив до конца, готов ли он уже успокоиться.

— До назначения на «Таусси Шера» мы с Сэлом довольно тесно общались. Он делился со мной своими мыслями, планами, успехами, спрашивал совета и мнения, — Асхетон сделал секундную паузу, как бы оценивая, слушает ли его Атлас. — Едва ли я знаю о произошедшем больше тебя, однако крушение «Таусси Шера» радикально поменяло Сэлграна. Он так и не рассказал подробностей никому, даже мне, словно в одночасье перестал доверять. С тех самых пор Вечные хотят снять его с поста Хранителя, но при этом не уничтожить на месте, а непременно доставить на ремонтную базу — я могу только догадываться, что он скрывает что-то очень важное. Я пытался спрашивать у него, но он продолжал повторять одно и то же — что ему нужно во что бы то ни стало оставаться на Скийе. А как только речь заходила о Фидаире, он выходил из себя.

— Они были в близких отношениях, — тихо сказал Атлас. — В очень близких, если ты понимаешь, о чем я.

Асхетон недоверчиво поднял бровь.

— Как ты об этом узнал?

— Он сам мне сказал, — удивленно ответил Атлас.

Асхетон только задумчиво хмыкнул, но промолчал. Повисла пауза, однако Атлас чувствовал, что Старший еще не все сказал. Было что-то еще, что-то куда более неприятное, чем все сказанное ранее.

— Давай, — проговорил Атлас тихо. — Говори уже.

Асхетон коротко зажмурился, точно пытаясь проглотить горькую пилюлю.

— Твое назначение на Скийю не было случайностью, неудачным решением или ошибкой. Ведь с момента крушения «Таусси Шера» прошло достаточно времени, но эту миссию не поручали никому другому.

— Но я ничем не выделяюсь среди себе подобных! — раздраженно воскликнул Атлас. — Я эмпат и защитник, черт побери! Каким образом я должен одолеть не просто какого-то там андроида, но лучшего из своего поколения, имя которого находится на всех возможных почетных досках? Не могли же Вечные не понимать, что поручают посредственности захватить того, кто может уложить его одним плевком!

Асхетон порывисто вздохнул и отвел взгляд.

— Все... немного не так. Во-первых, ты ошибаешься, считая себя посредственностью. Возможно, ты просто сам не знаешь, насколько хорош. А во-вторых, как тебе известно, уникальной способностью Вечных является возможность просчитывать вероятности исхода событий с значительной точностью — это и стало причиной твоего назначения. Конечно, как бы ни был высок шанс успеха, он все еще оставляет существенное пространство для провала. Так что как только я узнал о твоей миссии, я настоял на наших с тобой тренировках — Вечные же считали их необязательными. Это дает мне повод думать, что тебе... предполагается одолеть Сэлграна не грубой силой.

Если бы Атласа могло тошнить, он бы непременно сейчас почувствовал позывы к рвоте и горький привкус во рту. Значит ли это, что их с Сэлграном объятия, поцелуи, прикосновения — все это было просчитано и учено? Значит ли это, что трижды проклятое возбуждение, которое он испытывал при воспоминаниях о произошедшем в каюте «Ионии» и фантазиях о возможном альтернативном исходе, — это просто часть большого плана?

— Мне нечем гордиться, — упавшим голосом прошептал Атлас. — Я проиграл по всем фронтам. Он заговорил мне зубы своей тонкой ложью, и я... потерял бдительность. Ты назвал его непримиримым и хитрым — мне стоило лучше слушать тебя. 

— Я хотел, чтобы ты всегда оставался начеку, потому что он действительно может быть таким, — Асхетон покачал головой. — Но ты думаешь о социальных способностях Сэлграна слишком много. Упрощенная эмоциональная матрица делает его довольно плохим лжецом.

Старший закрыл лицо руками и устало помассировал его.

— Но все это теперь не важно — ситуация закрутилась сильнее, чем я думал... Черт, я и не предполагал, что между вами возникнет влечение.

Атлас не успел даже спросить Асхетона, откуда он знает — тот поймал его вопросительный взгляд и пояснил:

— Один тот факт, что он рассказал тебе о Фидаире говорит сам за себя. Я достаточно знаю Сэла, чтобы точно сказать — он не из тех, кто делится подробностями своих сердечных дел с кем попало. Я уже молчу о том, что он не убил тебя, когда мог, а просто отключил, причем два раза подряд.

Еще долго после окончания этого разговора Атлас просто сидел и слушал тиканье старомодных стрелочных часов на тумбочке — одна из его личных вещей, которую он таскал с собой с корабля на корабль. Словно литавры в мелодии танца. Словно ритм синхронизации между двумя электронными матрицами. Словно центральный процессор в груди, надежно укрытый загорелой кожей, выступы и впадинки которой ощупывали его пальцы, постепенно спускаясь ниже.

«Тебе предполагается одолеть Сэлграна не грубой силой».

Неужели его создавали ради одной только цели? Неужели вся эта сложная работа, которую киперы проделали, выращивая и программируя сложное эмоциональное ядро его личности, все курсы по этике отношений в учебном центре, вся его хваленая эмпатия и способность чувствовать, как живой человек — все ради одного? Ради того, чтобы быть космическим куртизаном для опасного ренегата?

«Глупый маленький наивный Атлас».

Он выпрыгнул за Сэлграном в открытый космос — по своему ли решению? Неужели это и есть он, его суть, смысл его существования? Слепо выполнять приказы, следуя тому, что с его позиции кажется правильным и морально приемлемым, но на самом деле было давно просчитано?

«Если хочешь остановиться, сделай это сейчас».

Правда была в том, что он не хотел останавливаться. Ни тогда, ни сейчас, если бы подобная ситуация вновь возникла.

«Я хочу тебя».

Его чувства — действительно ли они принадлежат ему, или просто кто-то вложил их при создании, чтобы повысить успех миссии? А сами его мысли — они тоже в собственности у Вечных, как и его тело?

Он представлял себе сложное техзадание его личности — многие квантобайты подробного описания функционального кода его эмоций и чувств. Машина, созданная для определенной цели. Просто очень сложный компьютер с тикающими атомными часами центрального процессора вместо сердца. Механизм из металла и кремния.

Дверной звонок мягко дзинькнул, но Атлас не шелохнулся. Не сработало ни настойчивое повторение, ни глухой стук.

— Атлас! Я знаю, что ты там. Я буду стоять здесь до тех пор, пока ты не откроешь! — послышался голос Ви.

«У экипажа появятся вопросы, если кто-то увидит ее в коридоре», — подумал Атлас и нехотя встал. Он не собирался с ней разговаривать и уж тем более рассказывать все подробности, более того, он изначально не был намерен даже впускать ее. Однако спустя всего несколько минут он с ужасом обнаружил себя выложившим Ви все до последней детали. Его словно бы тошнило всеми мыслями, сомнениями, чувствами, и он не мог остановиться.

Ви просто молча слушала, не перебивая, и только когда Атласу уже совершенно нечего было сказать, она все же заговорила.

— Я понимаю, все это очень непросто, но... ты не думал о том, что чувства — они в любом случае настоящие?

Тот только неопределенно пожал плечами в знак того, что он не совсем понимает, о чем она говорит.

— Было ли это спланировано и просчитано — в сущности совершенно неважно. Это то, что ты чувствовал, твои эмоции. Вам же было хорошо друг с другом.

— «Вам», — с горькой иронией передразнил ее Атлас.

Ви улыбнулась и протянула руку, чтобы сжать его ладонь.

— Ты не думал, почему Сэлгран, несмотря на спешку, вообще озаботился тем, чтобы привести тебя в подобающий вид, когда он вырубил тебя в каюте «Ионии»? Ведь ты проснулся одетым. Он бы мог просто бросить тебя, как есть и полностью уничтожить этим твою репутацию.

Атлас не ответил, вздохнув и опустив голову на сложенные на столе руки. Из эмоций осталась только опустошенность. Было противно от себя, от слов Асхетона, от Вечных, и никто в целой Вселенной не смог бы сейчас сделать ему лучше.