...Собственные вздохи вибрировали в горле и от этого, казалось, резонировали в каждой клетке и каждом контуре тела. Атлас упирался руками в грудь Сэлграна и двигался на нем сам — убийственно медленными спиральными движениями, мучительно и сладко для обоих.

— Нет... — облизнув сухие губы, прошептал он, напоминая, что любовник не может шевелиться.

Таковы установленные Атласом правила игры на сегодня. Подчинение никогда не было сильной стороной Сэлграна, ну да ничего, никогда не поздно учиться. Атлас — раскрытый, возбужденный, порывисто дышащий и насаживающийся на внушительных размеров член — тем не менее, чувствовал свою абсолютную вседозволенность. Этот гордый непримиримый Хранитель, этот ренегат, которого сами Вечные считали серьезной угрозой — сейчас полностью в его власти. Этот своенравный упрямец с несносным характером — повинуется ему. Какая ирония! Атлас хотел рассмеяться, но вышел лишь рваный экстатический стон.

Андроиды подобны людям в сексе. Доведенная до совершенства половая система, исключающая лишь возможность размножения, воссоздавалась с точностью до мельчайших складок кожи, выступающих вен и мягких переходов цвета слизистых. Атласу не хотелось задаваться вопросом «зачем» — сейчас он мог думать только о фантастических ощущениях, которые ему дарил секс с Сэлграном.

— Вот так... Хороший андроид... лежи смирно... — шептал Атлас.

Он запрокинул голову так, что волосы хлестнули его по спине, и чуть изменил позицию. Дрожа от удовольствия, он шире развел колени, поднял их и подался назад. Таким образом он предоставлял Сэлграну возможность детально видеть каждое вхождение, чтобы раздразнить его еще больше. Синхронизация добавляла яркости: Атлас чувствовал ритмы Сэлграна, как свои собственные, и знал — тот готов сорваться и закончить все несколькими сильными толчками. «Нет уж... терпи... не вздумай...». Из груди Сэлграна вырвалось недовольное рычание. Он дернулся, но ограничился тем, что сильнее вцепился пальцами в бедра Атласа — останутся следы... тем лучше. Выжечь, отпечатать эти события, выгравировать их на своем теле...

Словно рисунок на песке, от которого скоро не останется ничего, кроме воспоминаний.

...Атлас проскреб рукой по столу, не в силах ввести подтверждение на очистку сегментов памяти. Разумеется, никаких шрамов с того раза не осталось — а скоро в реестрах его модуля не останется и самого эпизода.

Как и предсказывал Сэлгран, по результатам отчетов — самого Атласа, капитана Кианоса, Оранго и других — было организовано расследование. Об имеющихся подозрениях впрямую не упоминали, однако Атлас совершенно не удивился, когда через несколько недель после побега Сэлграна связистка «Регмалиона» — флагманского корабля под командованием Асхетона — бесстрастно передала ему сообщение с датой запланированного визита орбиты Скийи. В тексте не было просьб, угроз или предупреждений. Он просто ставил нового Хранителя в известность о том, что вскоре случится — хочет он того или нет.

О Сэлгране новостей не было. Если он и путешествовал в пределах освоенных территорий, то делал это осторожно, и до сих пор не был обнаружен — это не могло не радовать. «Иония» — хороший бриг, который может развивать приличную скорость, так что у Сэлграна в руках был надежный транспорт, чтобы доставить его, куда нужно. Мысли об этом давали Атласу силы надеяться на лучшее.

Для него самого же настало время подумать о собственной безопасности. Он потратил несколько дней на то, чтобы через прямое подключение к компьютеру вычленить и изолировать кусочки подлежащих удалению воспоминаний. Утомительная и скрупулезная работа оказалась сродни ювелирной, ведь если дойдет до досмотра памяти, его код должен выглядеть правдоподобно и связно. Требовалось удалить только те куски, которые могли бы компрометировать его, а переходные моменты отредактировать, чтобы исключить подозрительные пробелы.

Конечно, детализированного анализа старый трюк не переживет, но Атлас сомневался, чтобы Вечные санкционировали подобную процедуру. Ни сама ситуация, ни его поведение и безупречная до сего момента репутация не давали поводов к столь серьезным опасениям. Детальный досмотр памяти — это всегда опасность обрушить все системное обеспечение эвристической матрицы и сделать из андроида безмозглый автомат, аналог зомби. Подобно сложным операциям на головном мозге человека, попытки препарировать личностное ядро андроида несли свои осложнения.

«Вряд ли Вечные станут рисковать тем, чтобы потерять еще одного Хранителя. А если даже и они и решатся на это... боюсь, мне на тот момент будет уже все равно, так что переживать в любом случае бессмысленно, — невесело усмехнулся Атлас про себя и снова занес руку над командной панелью компьютера. — Нужно просто замести самые очевидные следы и надеяться на лучшее».

На черном экране бежали подсвеченные желтым строки его закодированных воспоминаний. За последний час он просмотрел свою память о событиях на Скийе, словно бы снова переживая те моменты — и до сих пор так и не смог решиться удалить ни один из них. «Ну же. Это правильное решение». Пальцы Атласа снова дрогнули в нерешительном движении, а его взгляд скользнул дальше, за сухие строчки символов...

...Они предсказуемо сорвались в тот раз. Атлас бы затруднился сказать, по чьей инициативе, но в какой-то момент неторопливая тягучая игривость превратилась в резкие и глубокие, почти грубые вхождения, на каждый шлепок выбивающие стоны из обоих. Атлас двигался быстро, позволяя желанию достичь оргазма поглотить его целиком. Сэлгран же, ставя окончательный крест на правилах, проводил по его члену ладонью, цеплял большим пальцем головку и размазывал смазку по стволу — Атлас вздрагивал на каждое движение его руки. Белая вспышка на визуальном канале, короткий звон в ушах — сильный импульс экстаза легко проник в сенсорные цепи и на секунду перегрузил их, сразу же отступая волнами и оставляя лишь приятные пульсирующие ощущения, отдающиеся в пальцах рук и ног.

Следующие несколько минут они, ослепленные и оглушенные, просто ошалело целовались. Атлас жмурился и все больше распластывался по телу под собой, обвивая его, словно лиана, а Сэлгран прижимал его к себе, обводя ладонями каждый изгиб...

...Словно пронзенный чем-то острым, Атлас весь сжался, зажмурился и глухо застонал. Несмотря на то, что всякая мысль о бывшем Хранителе Скийи причиняла боль, он все еще не решался стереть его из памяти. «Это так глупо. Мне самому станет намного легче, если я не буду помнить! Я не могу вырвать Сэлграна из сердца по причине отсутствия такового, но я вполне могу просто удалить его из своих воспоминаний».

Какими бы безупречно логичными ни были его собственные уговоры, они наталкивалась на непримиримое отрицание и иррациональный страх, идущие откуда-то из глубины и не подчиняющиеся никакому рацио. Вся его натура словно бы сопротивлялась такому варварскому поступку, как предание ценных для него моментов вечному забвению. Сколько всего он узнал, сколько испытал... и сколько не успел! Он ведь так и не нашел времени спросить Сэлграна, откуда у него татуировки на плечах, так и не задал ему других вопросов — важных и не очень. Как он учился на «Алеуке», как сошелся со своими бывшими партнерами, как стал капитаном «Таусси Шера», как получил награды, и почему, во имя космоса, он пахнет сандалом... Будь у них немного хоть больше времени, хотя бы еще день, черт возьми!

Воспоминания — это часть самого Атласа, его личности и характера. Он совершил череду поступков, о которых, как бы ни старался, все еще не жалел, и которые привели его к этим странным отношениям. Потерять эти воспоминания означало потерять часть себя. Ту, что все еще надеялась на какой-то лучший исход...

...Проведенные вместе дни дали Атласу ретроспективное видение слов, которыми Фло и Асхетон когда-то охарактеризовали Сэлграна — он начинал лучше их понимать. Острый ум и творческий подход к задачам в сочетании с упрощенными эмоциями давали великолепную почву для более чем сомнительных с точки зрения этики решений. Сам Сэлгран едва ли видел в своих действиях двойное дно, и это только усугубляло конфликтность его натуры. О, сколько раз Атлас наблюдал этот взгляд «а что я такого сделал?» и сколько раз после этого напоминал себе, что это просто особенности его конструкции, а не попытки нарочно бесить окружающих! Жители колонизированных планет часто приписывали поступкам Хранителей сверхъестественную природу, и чем больше Атлас узнавал историю Скийи, тем яснее он понимал, почему центральной фигурой местного пантеона служило божество с говорящим именем Темный.

Также вспомнились упомянутые претензии прошлых партнеров в отстраненности Сэлграна. Он легко фиксировался на одном задании, забывая про все, включая чужое присутствие, и всегда исходил из собственного неоспоримого главенства. И если его своенравность в сексе Атласа вполне устраивала, то вот с бытовыми и рабочими вопросами все было несколько сложнее. Любая конфронтация или хотя бы высказанное отличное мнение первым делом вызывали у Сэлграна секундное недовольство и яростный взгляд. Атлас допускал, что все дело в разрастающемся безумии, но не списывал со счетов самый обычный дурной нрав.

Они занимались настройкой главного терминала, который Сэлгран вывел на частично уцелевший мостик «Таусси Шера». Просторное помещение с закругленными углами давно лишилось капитанского кресла — да и зачем оно кораблю, ставшему подземным памятником самому себе — но экран и панели управления функционировали отлично.

Атлас и Сэлгран налаживали прием компьютером сенсорных показателей полуготовых конструкций крепления, чтобы если во время интеграции гондол что-то пойдет не так, можно было среагировать вовремя. Обсуждение способа кодировки отсылаемых данных быстро переросло в спор, и Атлас, живо представив себя на месте Фидаира, отчетливо понял, почему команда «Таусси Шера» недолюбливала своего капитана.

— Так у тебя ничего не получится, — всплеснул он руками.

— Всегда получалось, а тут с чего-то не получится, — отрезал Сэлгран.

— Я как раз изучал это незадолго до назначения, и я тебе говорю — это не сработает, — Атлас вывел на экран строчки показателей и ткнул в них пальцем. — Почему ты упрямишься? Я же лучше знаю, в конце концов, я учился на Хранителя!

— Учился он, — вспыхнул Сэлгран и вновь переключил экран. — Я был Хранителем, и я тебе говорю, что так правильно! Не всегда все делается по книжке.

Атлас прикрыл глаза и с усилием досчитал до десяти.

— Ты знаешь, что временами бываешь невыносим? Твой характер действительно дрянь, скажу я тебе.

— Радость моя, это ты меня до дополнительного модуля памяти не знал, — недовольно буркнул Сэлгран в ответ. Он заканчивал работу по кодировке, при этом все же применяя тот способ, на котором битых десять минут настаивал Атлас. — Я с тобой просто сказочно ласков и покладист. Можешь считать это своим личным достижением.

Атлас почувствовал целый шквал эмоций — короткий, яркий и очень противоречивый. А также необходимость срочно коснуться Сэлграна, а еще лучше поцеловать, но вместо этого вдруг задал давно мучивший его вопрос:

— Скажи, а если бы капитан Кианос действительно прислал для помощи в расчетах Оранго, а не меня... ты бы с ним тоже синхронизировался?

Сэлгран согласно промычал, не отрываясь от ввода команд. Он дождался выданного компьютером сообщения подтверждения, и лишь затем обернулся на крутящемся кресле, встретившись с напряженным обсидиановым взглядом исподлобья.

— Что? — переспросил он непонимающе. — Синхронизация же ускоряет расчеты, а у нас мало времени.

«Черт, и зачем я вообще задал вопрос, на который не хочу знать ответ», — раздраженно подумал Атлас. Ему пришлось в очередной раз терпеливо напомнить себе, что Сэлгран плох в распознавании намеков и социальных знаков. Он отвел глаза и уже решил закончить этот нелепый диалог, как Сэлгран, вновь оборачиваясь к терминалу, походя добавил:

— Я бы не стал с ним спать, если ты об этом. Да и сомневаюсь, чтобы я ему был интересен в этом плане.

Эти слова вызвали в Атласе какое-то постыдное собственническое удовольствие, которого он раньше никогда не испытывал. «Эти отношения... конечно, это просто секс, но... — даже думать об этом ему приходилось очень осторожно, точно он боялся, что кто-то услышит и осудит его. — Если бы мы находились в другой ситуации, если бы у нас было время... могли бы мы стать чем-то большим?».

«Тебе предполагается одолеть Сэлграна не грубой силой».

Атлас дернулся, как от удара и резко спросил:

— Я похож на него? На Фидаира. Я похож?

Сэлгран склонил голову набок и недоверчиво спросил:

— Почему ты должен быть на него похож? К чему вообще эти странные вопро... — на его лице вдруг обозначилось понимание. — Ты ревнуешь что ли?

— Нет, я просто...

«Да лучше б ревновал». Слова подбирались неохотно и складывались в глупые фразы — наверное, так и должна звучать исповедь. И хотя каяться Атласу было не в чем, он, тем не менее, чувствовал глубинный стыд на само свое существование. За то, что он до сих пор так и не понял своих чувств и не мог бы утверждать, что действует по собственной воле.

Сэлгран слушал внимательно, не перебивая и не отводя взгляда. Убедившись в том, что Атласу больше нечего сказать, он с некомфортной прямолинейностью резюмировал: 

— То есть, ты думаешь, что тебя сделали подобием Фидаира, чтобы ты мне понравился. Все это, конечно, интересно, но во-первых, нет, ты мало похож на него внешне и почти не похож характером. А во-вторых, ты как-то забываешь, что предугадывать симпатии того, кто был создан с жалким огрызком эмоций — это примерно как плазмомет свинцовыми пулями заряжать и ждать, что выстрелит.

— Но Асхетон говорил...

Сэлгран издал звук, который можно было бы охарактеризовать, как раздраженное шипение.

— Слушай, гений...

— Ненавижу, когда ты меня так называешь! — вспылил Атлас.

— С чем я тебя и поздравляю, — возмущенный тем, что его перебили, Сэлгран схватил его за руку, — Ты из Асхетона-то эксперта не делай. Вечные могли решить, что ты подходишь для этого задания по множеству причин. Но выращивать целого андроида со сложной личностью только для того, чтобы мне нравилось его трахать — не слишком ли щедрый подарок ренегату?

Он притянул Атласа к себе, и далеким от деликатности жестом взял его лицо в ладони. Завороженный сердитым взглядом блестящих желтых глаз, не хуже пойманного хищником зверя, тот не сопротивлялся.

— Что за бардак в этих головных контурах? — продолжал Сэлгран. — Вот странно, два модуля памяти у меня, а слишком много думаешь и домысливаешь какие-то конспирологические теории ты.

Дальше разговор не пошел. Атлас подозревал, что загадочно мерцающие огоньками приборные панели корабля — совершенно не подходящее место для секса, но не ожидал, что именно этот факт возбудит их еще больше...

...Атлас вскочил из-за стола, вынул провод из теменного разъема и бесцельно сделал круг по кабинету. Он периодически встряхивал головой, точно надеялся вынуть из нее воспоминания таким способом. Компьютер издал приглушенный перезвон, означавший обнаруженный в системе Эйдолона корабль. Сбоку экрана появились его схематическое изображение и подробные характеристики — точно по графику. Глупо было бы надеяться, что Асхетон опоздает и даст Атласу возможность с честью вернуть давнюю шутку про спонтанный ядерный распад.

Или что у него будет лишняя минута на то, чтобы решиться наконец стереть все дискредитирующие данные из своей головы.

«Я могу сохранить воспоминания в компьютере. Мне не обязательно стирать их насовсем», — подумал Атлас и тут же болезненно рассмеялся.

— Торги с совестью, просто прекрасно, — пробормотал он. — А главное, за что? За то, без чего мое существование станет только лучше!

Почему он вообще стремится сохранить это? Что ему так понравилось в этих отношениях? В конце концов, Сэлгран обладал проблемным характером, и его самодурство порой очень злило. Секс? Его можно получить где и от кого угодно, а то, что Атласу так понравилось спать именно с Сэлграном, легко объясняется неопытностью первого.

Атлас на мгновение зажмурился и выдохнул сквозь сжатые зубы, разозленный сам на себя и свою глупость. В следующий момент он уже суматошно ловил стойку с цветами, которую по неосторожности чуть не сшиб, сделав лишний шаг...

— ...Зачем они тебе вообще? — устало спросил Атлас.

Он уже сидел на краю кровати, готовый уснуть после целого дня изнурительных расчетов, однако Сэлгран ни в какую не желал выключать свет пока не польет все свои многочисленные комнатные растения. Он корпел над каким-то по мнению Атласа особенно уродливым пучком листьев и, услышав вопрос, недовольно сжал губы. Уставший, Хранитель Скийи становился вдвойне раздражительным.

— Тебе мешают? — буркнул он, не отрываясь от занятия.

Несколько смутившись, Атлас потянулся к горшку и бесцельно помял в пальцах мясистый продолговатый лист.

— Нет, просто...

Сэлгран приблизился и сердитым жестом отстранил его руку. Педантично проверив целостность конструкции, он огрызнулся:

— Ну вот и не трогай.

Атласу вновь пришлось досчитать до десяти, чтобы успокоиться. Он лег, твердо намереваясь отрешиться от всего и выкинуть дурацкие цветы из головы. Через минуту, когда матрас ощутимо промялся под тяжестью Сэлграна, он, не открывая глаз, негромко сказал:

— Можно хотя бы установить автоматическую систему полива.

— Вот сам и установишь, — проворчал Сэлгран, перетягивая одеяло на себя.

...Атлас машинально потрогал почву у того самого уродливого пучка листьев, убеждаясь, что она достаточно влажная. Этот скромный представитель оказался одним из особо редких видов мальв — по крайней мере, так его определил компьютер. Это растение славилось тем, что цвело раз в десяток лет и лишь при правильном уходе, поэтому Атлас, даже несмотря на установленную им систему полива, частенько проверял его благосостояние.

Компьютер вновь крякнул — «Регмалион» вызывал его по видео. Атлас поспешно вернулся в кресло, чтобы ответить. Облаченный в боевую форму Асхетон казался отстраненным, а его холодный официальный тон вызывал подспудную тревогу. После короткого приветствия он запросил отчеты о развитии планеты и прогрессу интеграции материала — визит явно обещал стать ревизорским.

Корабль запросил разрешение для выхода на орбиту и транспортировки десантной группы на поверхность планеты, однако всем и без того было понятно — это пустая формальность. Флагманский корабль космофлота с главнокомандующим армии Вечных на борту может делать, что захочет — и ни какой-то там Хранитель, ни кто-либо другой не в силах ему противостоять.

Отключившись, Атлас Он в последний раз пробежал взглядом по подсвеченным строчкам. К чему лгать себе? Он ведь давно все для себя решил, и эти мучения с просматриванием воспоминаний — лишь оттягивание неизбежного. Атлас отослал «Регмалиону» координаты для высадки и вернулся к кодам своего реестра.

«Что ж, будь что будет», — он нажал кнопку.