Асхетон смотрел на приближающуюся поверхность планеты, пока два офицера-близнеца, занимавшие кресла пилота и навигатора, слаженно работали над посадкой транспортного челнока. Скийя... Как же давно он посещал ее. Впрочем, тогда и планета, и он сам были совсем другими.

«Если заменить все доски корабля, останется ли корабль тем же? А если сохранить все замененные доски и построить из них другой корабль — который из двух будет настоящим?».

Асхетон не улыбнулся этим мыслям. За свою долгую жизнь он делал это так редко, что всякий раз, когда что-то все же проникало сквозь толстую броню равнодушия, ему казалось, он учится улыбке заново. Ему не требовалась сложно запрограммированная личностная матрица, но с какой бы радостью он избавился от своих эмоций насовсем и стал бесчувственным роботом! «Эвристика сознания неотделима от чувственной сферы. Это и отличает псевдо-ИИ от истинного. И... кажется, мы нашли его», — вспомнилась ему фраза из столь далекого прошлого, что оно казалось другой жизнью.

Впрочем, пожалуй, это и была другая жизнь. Та, к которой ему больше никогда не вернуться. Та, что осталась лишь в воспоминаниях. «Был ли это я? Был ли это кто-то другой?». Асхетон посмотрел на свои руки, затем привычным жестом коснулся гладко отполированного выступа на грудной пластине кирасы и на миг прикрыл глаза. «Если заменить все части целого, останется ли оно тем же?».

Мягкий толчок завершил приземление — магнитные стабилизаторы челнока коснулись поверхности, а двигатели с усталым вздохом выключились. Как только автоматические ремни безопасности, больше похожие на невероятно толстые нити паутины, втянулись в бежевую обивку кресла, Асхетон поднялся во весь рост и повторил приказы, озвученные еще на брифинге. Пока часть команды «Регмалиона» под предводительством первого офицера Валаана изучала особенности причальных конструкций с орбиты, десанту с помощью стационарного оборудования челнока предстояло взять многочисленные образцы с поверхности, чтобы проследить динамику интеграции и сопоставить ее с нормами.

Сам же Асхетон в сопровождении все тех же близнецов направился в командный центр. Он чуть помедлил на выходе из челнока, словно не решаясь ступить на скийянскую почву. Планета выглядела, как и тысячи других, на которых он побывал — ничего необычного. «А чего я, собственно, ожидал? — с иронией подумал Асхетон. — Что земля взорвется под моими ногами?». 

И сам же поежился от такой мысли. Твердо решив больше не думать об этом, он поправил сумку с портативным устройством для просмотра памяти — одни звезды знали, как он надеялся, что до этого не дойдет — и коротко обернулся на подчиненных. Те просто спокойно ждали — то есть, делали именно то, что от них и требовалось. Любители задавать неудобные вопросы и лезть не в свое дело не задерживались на «Регмалионе» — весь высший офицерский состав состоял из людей сдержанных и молчаливых, как и сам верховный адмаршал.

Несмотря на официальность визита, Атлас показался Асхетону расслабленным и невозмутимым. Привычность и уверенность его жестов не оставляли места сомнениям — Хранитель из него, что надо. Он быстро проводил делегацию по серо-голубым коридорам того, что осталось от «Таусси Шера», показал документы, планы и рассказал о некоторых нововведениях. Интеграция гондол шла не просто своим чередом — Атласу удалось найти способ ускорить процесс, и рельеф Скийи уже потихоньку менялся, предоставляя больше массива суши для обновленной биосферы.

Асхетон слушал объяснения вполуха — он ни секунды не сомневался в способностях Младшего отменно выполнять свои обязанности.

«Ты ошибаешься, считая себя посредственностью. Возможно, ты просто сам не знаешь, насколько хорош».

«Он ведь действительно не знает. Сэл проделал огромную работу по установлению функционального командного центра и созданию условий для биосетей — и все это буквально из обломков корабля и полумертвого Семени Жизни. Атлас же интегрирует недостающий материал — похоже, скоро эта планета засияет во всей красе». Подобные размышления непременно возвращали Асхетона на порочный круг вопросов о том, что было бы, работай эти двое вместе. Сложись все иначе, может, так и было бы. «Если бы я только знал, что случилось, я бы придумал, как помочь».

Асхетон внимательно следил за выражением лица, взглядом и жестами Атласа, но не видел ничего подозрительного. Тот казался спокойным и увлеченным свои делом. Старшему бы очень хотелось выдохнуть и отпустить тяжелые мысли, с которыми он прибыл, но он слишком хорошо знал характеристики Атласа, столь похожие на его собственные.

В числе которых было и умение убедительно врать.

— Сэр, с вашего позволения я бы хотел протестировать систему безопасности главного компьютера, — подал голос один из офицеров по завершению осмотра.

«Как раз вовремя», — подумал Асхетон и согласно кивнул:

— Выполняйте. Нас с младшим лейтенантом Атласом ждет совещание.

Близнецы остались на мостике, погрузившись в проверку главного компьютера, Атлас же твердым шагом направился в капитанский кабинет «Таусси Шера», теперь принадлежащий ему. Как только дверь закрылась, Асхетон, даже не озаботившись тем, чтобы сесть, без промедления сказал:

— Что здесь произошло? Как Сэлграну удалось сбежать? Расскажи мне.

Атлас обернулся через плечо и внимательно посмотрел на него. В темных глазах не было ни капли смущения. «Этот взгляд... — Асхетон едва удержался от того, чтобы зажмуриться, будто от секундной боли. — Нет. Столько времени прошло. От изначального материала ничего не осталось... Я просто вижу то, что хочу видеть».

— Мне нечего добавить к моему отчету, — пожал плечами Атлас. — Ты был прав. Свой единственный шанс поймать ренегата я упустил еще на «Ионии». Мне стоило быть внимательнее и отнестись к советам и предупреждениям серьезнее. Увы... наверное, я был слишком самоуверен.

Его глаза казались двумя кусочками отполированного до холодного блеска вулканического стекла — отражали собеседника, но оставались непроницаемыми. Асхетону захотелось оттаскать Атласа за ухо, точно он был самым обычным капризным подростком. Что за манера уходить от ответа? Кого он собирается дурить? Асхетон видел настоящего Атласа, и если тот думает, что он поверит в такую грубо сработанную фальшивку...

— Хватит разговаривать со мной, как с генералом, — Асхетон сжал губы.

— Ты прибыл сюда, как генерал, — парировал Атлас, бесстрастно пожимая плечами.

Асхетон едва удержался от того, чтобы не закричать на него в ответ. Он уже видел это выражение лица, это недоверие и настороженность, он уже слышал этот тон — сразу после крушения «Таусси Шера». «Один-ноль. Я и забыл, какими раздражающими стервецами они с Сэлом могут быть, если захотят... два сапога пара, черт их возьми», — он невесело усмехнулся внутри себя.

— Послушай, — Асхетон глубоко вздохнул, — я прекрасно знаю, что ты зол на меня — ни в чем себе не отказывай. Я понимаю тебя и все равно не могу это изменить. Но пойми ты наконец, я должен знать, что случилось и какую роль в этом сыграли твои чувства.

Сузившиеся глаза, напряженная поза, едва заметный румянец — маска треснула. Он задел Атласа по больному, ранил в мягкое место. Сожаления о неосторожных словах, однако, вытеснялись в Асхетоне желанием во что бы то ни стало понять, что же произошло. Потому что только так он сможет спасти если не обоих, то хотя бы одного из них.

— Да, Сэлгран мне когда-то нравился, если тебе так интересно, — с вызовом ответил Атлас. — В этом нет ничего удивительного, он весьма... привлекателен.

То, как Младший отвел глаза при этих словах, вызвало в Асхетоне одновременное желание сардонически усмехнуться и крепко обнять Атласа. Он с усилием подавил оба порыва — так он ничего не добьется, и только еще больше разозлит и без того обиженного Младшего.

— Тебе эта информация для чего? — тем временем продолжал тот. — Это мое личное дело, вроде как эмоции нам пока не запретили. Или тебе необходимо сделать из моих предпочтений достояние общественности?

Асхетон примирительно поднял руки и успокаивающе сказал:

— Давай немного сбавим обороты? У тебя есть свои причины мне не доверять, однако я хочу, чтобы ты понял: я прилетел не для того, чтобы осуждать тебя. Вы взрослые люди... андроиды, сами разберетесь. Я не лезу в ваши симпатии и антипатии, а просто хочу помочь. Пойми, я видел, как самые безумные поступки совершаются из-за любви...

Атлас издал смешок — такой ледяной, что у Асхетона непременно бы побежали по спине мурашки, если бы такая функция была доступна его телу.

— Да ты романтик, — сказал Младший безжалостно. — Мы же не можем любить. Испытывать желание, влечение, симпатию, может, даже привязанность — сколько угодно, но любовь?

Знакомый кинжал словно бы ударил туда, где должно было находиться сердце — несмотря на ржавое от времени лезвие, яд на нем всякий раз был свежим. Дыхание перехватило, и прежде, чем Асхетон успел осознать, что говорит, он прошептал:

— Что за глупость, конечно можем.

Ответом ему стало удивленное молчание. Атлас оглядывал его так внимательно, словно увидел впервые.

— У тебя... есть опыт, — осторожно сказал он.

Это прозвучало не вопросом, а утверждением. «Будь проклята твоя эмпатия». Асхетону совершенно не нравился такой поворот разговора. В какой момент он из наступления перешел к защите? Если они углубятся в эту тему, то ему слишком многое придется объяснять — это он уже проходил, ничего хорошего из этого не вышло.

— Это не относится к вопросу, с которым я прибыл, — покачал он головой. — Пожалуйста, расскажи мне, что случилось, иначе я... вынужден буду досмотреть твою память.

— Валяй — лицо Атласа вновь стало непроницаемой маской. — Защитную панель открыть или сам справишься?

Он сел на крутящийся стул и развернулся к Асхетону спиной, точно тот был парикмахером — его движения были более небрежными, чем того требовала ситуация. «Он возненавидит меня... не могу винить его. Главное, чтобы оставался в целости. Лучше это увижу я, чем... Черт, почему всему этому вообще нужно происходить? Я бы хотел никогда не делать выбор между ними!».

Асхетон подошел ближе и почти невесомым жестом снял височную панель Атласа, чтобы добраться до хранилищ памяти. На минуту застыл, словно засмотревшись на микросхемы и кристаллические цепи, не решаясь на столь бесцеремонное взламывание тайны чужой жизни... сразу двух жизней. «Личное пространство — неприятная, но приемлемая цена. Лучше потерять одного, чем обоих» — он решительно выдохнул и достал из сумки прибор.

— Ты не будешь подключаться напрямую? — Атлас скосил на него глаза.

— По протоколам не положено, — без усилий выкрутился Асхетон.

Воспоминания не похожи на последовательную и хорошо поставленную киноленту. Они скорей напоминают роящиеся образы, обрывки сцен и фраз. За счет того, что у андроидов они все хранятся в одном месте, их вообще можно просмотреть, но они все еще дают скорей общую картину произошедшего. Для выяснения деталей необходимо извлечение модуля памяти и проникновение под его защитную оболочку — то, чего Асхетон пытался всеми силами избежать!

Он успел увидеть лишь самый первый образ — всего один, но какой! Сэлгран — этот бестактный самодур, которому многое прощалось исключительно из-за его неординарного таланта — бережно держит ладонь Атласа и касается ее губами.

Асхетон весьма нелегко поддавался смущению, однако увиденное едва не заставило его бледные щеки покраснеть. Уж лучше бы он наткнулся на сцену секса, чем на такое. Слишком нежно, слишком тепло, слишком серьезно — этот взгляд невозможно ни с чем спутать! «Почему, почему ты не стер это? У тебя было достаточно времени, глупый мальчишка!». Он слишком хорошо знал ответ на этот вопрос, но все еще отказывался верить.

В тот же миг коммуникатор пискнул срочным запросом. Асхетон вздрогнул так резко, что провод выскочил из височного разъема Атласа.

— Сэр, — раздался голос связистки. — Из системы Зилонит-Атави принят запрос на видеозвонок с вами, код красный-каппа.

— Переключи на терминал «Таусси Шера», — скомандовал Асхетон, поспешно упаковывая прибор обратно в сумку.

Несмотря на то, что он прекрасно знал, что значит объявленный код, он не мог перестать малодушно радоваться, что появился повод завершить просмотр памяти Атласа, даже толком не начав его. «Я, конечно, был ко многому готов... но, пожалуй, не к этому. Потом придумаю, что делать».

На экране терминала появился Тафари, но вовсе не такой, каким его запомнил Асхетон. Всегда живой и заинтересованный взгляд поблек, лицо осунулось, точно тот давно не спал и работал сутками напролет. Более того, Тафари — подумать только! — был одет кое-как, а из яркой бижутерии, к которой он всегда питал особую любовь, остались только обычные серьги-кольца, которые он, по-видимому, просто забыл снять.

— Орбитальные системы слежения зафиксировали пульсирующие возмущения в системном облаке Оорта, — без приветствия начал он. — Я предполагаю посторонний объект... или объекты. Химический профиль указывает на органический состав. Интенсивность возмущений нарастающая. Старший, я бы не стал отвлекать тебя, если бы не был уверен, что это...

— Гасханы, — ошеломленно прошептал Атлас.

— Но... — Асхетон нахмурился. — До ближайшего сонма долгие световые годы, центр же просчитал, они не могли...

— Я бы не стал тебя отвлекать, — повторил Тафари с нажимом, а затем посмотрел на Атласа. — А... ты тоже здесь, — он улыбнулся так, словно пытался пошутить сквозь интенсивную зубную боль. — Прости, дорогой, я не виноват, честно. Но кажется, я случайно увел твоего парня. Он у меня.

— Мой... что?

Если бы ситуация не грозила стать катастрофической, Асхетон бы непременно рассмеялся от ее театральной нелепости. Тафари всегда грешил специфическим юмором и фривольностью речи — эта великолепная черта являлась частью его энергичной и экстравагантной натуры. Вряд ли он упомянул «парня» в прямом смысле, но румянец на щеках Атласа, поползшие вверх брови, расширившиеся глаза и открытый в изумлении рот выдали его лучше любого, даже самого детального просмотра воспоминаний.

Тафари, похоже, тоже все понял, однако его явно сейчас беспокоили вещи поважнее чужой постельной жизни. Он скосил глаза на находящуюся вне охвата камеры панель управления, в несколько движений вывел изображение разнообразных спектрограмм на экран рядом с собой, а затем, нетерпеливо смахнул их и словно бы вынул из вороха файлов нужный. Это оказалось статичное изображение с настолько плохим разрешением, что оно было похоже на мозаику, однако в нем все же без труда различалась высокая фигура в красном плаще и пластинчатых доспехах.

— Не так давно на поверхность упал объект размером с небольшой скоростной транспорт. Энергетический профиль содержимого совпадает с характеристиками матрицы андроида. И... ты уж прости, но я знаю только одного андроида в розыске, — пояснил Тафари.

Асхетону потребовалась всего пара секунд, чтобы принять решение. «Возьму с собой — будет лезть под руки, натворит ерунды. Оставлю здесь — как пить дать самовольно сбежит и объявится подарочком в самый неподходящий момент». Для Асхетона новостью являлась только серьезность этих отношений, так что вариант, что Атлас останется в стороне, он даже не рассматривал... В конце концов, сам бы он на его месте ни за что так не сделал.

«Нет, уж лучше пусть хотя бы под моим присмотром будет, — твердо сказал он себе. — Мои директивы — защищать Союз и Младших. И я сам решу, которой из них и когда именоваться первой».

— Мы вылетаем, — коротко сказал он Тафари. — Держись. У тебя есть хоть какая-то защита?

Тот нервно хихикнул и посмотрел на свои ногти, затем снова на собеседников, и в этом жесте Асхетон с облегчением увидел того Тафари, которого он запомнил в учебном центре. Он сохранял свое фирменное чувство юмора, а значит, не все так плохо.

— Ну, я могу скормить им элементы питания, которые мне недавно завез «Джаспис»... Думаешь, они оценят мой дипломатический жест?

— Обойдемся без гасханского буфета, — качнул головой Асхетон. — Не скучай там, мы скоро.

Он прервал трансляцию, а затем несколькими отрывистыми командами приказал десанту сворачиваться, а кораблю — быть готовым к немедленному отбытию на самых больших скоростях. Лишь после этого он взглянул на Атласа.

Тот смотрел в пространство расфокусированным взглядом. Асхетон подошел к нему и крепко стиснул его плечо.

— Идем.

Атлас послушно поднялся, по-прежнему не глядя ни на что конкретно.

— Кто он? Тот, кого ты любишь или любил? — безжизненно спросил он вдруг.

Асхетон прекрасно понимал, что он в своем праве проигнорировать такой вопрос. Более того, часть его личности, которая заботилась о протоколах безопасности, буквально вопила, что он должен его проигнорировать. Но глубоко внутри он знал — это будет несправедливо. Он без всякого на то права ворвался к Атласу в память и полез в самое личное — туда, где нет места ни третьему, ни даже просто наблюдателю. Да, он не успел увидеть ничего существенного, но это лишь результат случайности.

А может, он просто слишком устал носить все в себе.

— Кто тебе сказал, что это он? — тихо произнес Асхетон, прежде чем покинуть кабинет.