Атлас не знал, сколько времени прошло. Он успел уснуть, но встрепенулся, когда Сэлгран подался вперед, чтобы упереться лбом в свои согнутые колени.

— Почему ты не ушел? — едва слышно спросил он. — Тебе не стоит быть здесь.

Сэлгран замолчал — пауза была гнетущей, в воздухе чувствовалось напряжение. Атлас потряс головой, прогоняя остатки сна, но пока он собирался с мыслями для подходящего ответа, Сэлгран уже продолжал, подняв взгляд в темноту:

— Я убил Фидаира. Я знаю, что ты скажешь — он был опасен для корабля, команды и для самого себя, и у меня не было выбора. Я и сам себе говорил это миллион раз, веришь? — он усмехнулся с горечью и уронил голову на руки, закрыв ладонями лицо. — Я просто исполнял свои обязанности капитана, избавив корабль от угрозы, так ведь? Я ведь правильно поступил, я молодец! Вот только он выполнял мой приказ! — голос Сэлграна сорвался на крик. — Я отправил его на Скийю, а потом убил! Дотла выжег его контуры вместе со всеми чувствами, что он испытывал ко мне... — он порывисто вздохнул, вновь переходя на шепот. — Мое оружие рассекло его тело, которое он самозабвенно доверял мне...

Снова пауза. Атлас четко почувствовал, что сейчас нужно ждать, а не вмешиваться. Он не торопил, давая возможность собраться с мыслями и чувствами — Сэлграну явно нужно было выговориться. Он не стал препятствовать, когда тот поднялся и сделал несколько бесцельных шагов по комнате. 

— Он был наблюдателем, двойным агентом, — глубоко вздохнув и посмотрев в пустоту, сказал Сэлгран. — Вечные не доверяли мне уже тогда — могу только догадываться, что так выходило по их расчетам. Ты спрашивал, любил ли я его, помнишь? Глупость... — он покачал головой и грустно улыбнулся. — Машина для убийства и эскортник-шпион — такого абсурда и нарочно не придумаешь. И все же... Пусть любовь — это человеческое чувство, пусть оно незнакомо мне, вот только я точно знаю, что терять Фидаира я не хотел. И когда... когда Вечные обвинили меня в убийстве, решив, что я казнил его, я... я...

Его голос, и без того больше похожий на эхо, прервался — для Атласа настал момент говорить и действовать.

— Эй, — строго сказал он и приглашающе вытянул руки. — Иди сюда.

Сэлгран дернулся, обернулся, но остался на месте. Его взгляд выражал то недоверие, которое бывает у привыкшей получать тумаки собаки.

— Иди. Сюда, — раздельно повторил Атлас и поманил его. — Давай же.

На секунду ему иррационально, но очень четко показалось, что Сэлгран увидел его впервые. Взгляд Атласа, тем не менее, не дрогнул, и в следующий миг он уже чувствовал крепкие объятия и едва заметный запах сандала — Сэлгран опустился на колени, зарывшись лицом в его плечо. Пару раз успокаивающе коснувшись губами шрамированной скулы, Атлас ослабил свою хватку, но Сэлгран не шевельнулся. Атлас подумал, что впервые видит его до такой степени уязвимым, потерянным и раздробленным.

— Асхетон умер по моей вине, — прошептал он. — Он получил смертельное ранение, пытаясь спасти тебя... от меня!

— Ты не отвечал за свои действия и подчинялся чужой воле, — напомнил ему Атлас. — Не говоря уже о том, что ты имел все причины для того, чтобы не доверять ему ранее.

— Какое это имеет сейчас значение? Старшего больше нет...

— Его личность сохранена на ка-хоне.

Сэлгран отстранился, со злостью стиснул кулаки и прижал их к вискам, а голос его сорвался на что-то среднее, между хрипом и криком:

— Благодаря тебе — да! Вот только я чуть не убил и тебя тоже! Неужели ты не понимаешь? Все, кто становится мне дорог, в конечном итоге умирают от моей руки! Ты не знаешь... — он со свистящим звуком втянул воздух сквозь сжатые зубы и вывернулся из объятий, вновь собираясь начать метаться по комнате. — Ты просто не представляешь, как я был близок к этому... сколько раз я чуть не сделал это... Если бы ты только знал... Ты должен уйти...

Сэлгран стремительно проваливался в эмоциональную трясину, из которой ему сложно будет выбраться самому. «Настало время для решительных действий, хочешь ты того или нет», — Атлас удержал его, развернув его лицо к себе и поймав взгляд.

— Ну-ка посмотри на меня. Вот так. Я все еще функционирую, со мной все в порядке. И я не собираюсь уходить, сколько бы раз ты ни пытался меня прогнать. Я пущу в ход всю свою настырность — ее у меня, сам знаешь, с избытком — и не дам тебе переживать потерю Старшего в одиночестве и винить себя во всем. Ясно тебе?

Губы Сэлграна тронула загнанная полуулыбка. Он поймал непослушную прядь челки Атласа и накрутил на указательный палец. Затем большим пальцем провел по линии его челюсти и нежно заправил прядь волос ему за ухо.

— Как и предупреждал Оранго, воспоминания вернулись, как только я увидел тебя и понял, что ты — это ты. То есть еще на суде, за секунду до того, как меня выставили за дверь. Я тогда еще не помнил всех подробностей, но этого и не требовалось. Я твердо решил, что не позволю себе втягивать тебя в этот омут снова. Я собирался локализовать воспоминания... и стереть их насовсем.

— Ты... чуть не сделал... что?? — борясь с запоздалым ужасом от осознания того, как близка ситуация была к катастрофе, Атлас не сводил взгляда с его глаз. В призрачном свете контурных ночников они казались почти золотыми.

Сэлгран заговорил быстрее, словно пытаясь оправдаться:

— Ты бы, возможно, расстроился, но рано или поздно свыкся бы с конвертацией наших отношений в профессиональные, а затем и с моим отсутствием в твоей жизни. Нашел бы себе... — он запнулся и отвел взгляд. — Другого сексуального партнера. По счастью, в тот момент у меня плохо работала система распознавания лиц, так что Оранго косвенно локализовал код без копания в моей памяти — мне оставалось только стереть его. Я шел к себе, чтобы закончить начатое. Это был очень удобный момент, можно было бы просто свалить все на ошибки от сплавления модулей... Но я упустил его, увидев тебя на пороге.

«Я... я боялся, что забыл тебя».

«Я собираюсь поцеловать тебя».

— Сэлгран, черт возьми!.. Ты ведь рисковал полностью обрушить свое личностное ядро! Сэл... — Атлас притянул его к себе и обнял крепче.

— Я даже не знаю, зачем я тебе это сейчас говорю, — обреченно прошептал тот в ответ. — Это ведь все равно ничего не меняет. Я уже провалил все, что мог.

— Чувствам не обязательно что-то менять, чтобы иметь важность, глупый ты двоичный андроид. Ты делишься со мной чем-то значимым, потому что доверяешь мне.

Атлас подался вперед, запечатывая губы Сэлграна долгим сладким поцелуем, а его ладони скользнули на его спину, упоенно очерчивая каждую мышцу. Он отчетливо ощутил, как тот расслабляется под его прикосновениями и становится более восприимчивым.

— Мне есть что рассказать в ответ, — с трудом отрываясь от его губ, прошептал Атлас. — Я ведь тоже пытался стереть все воспоминания с тобой, когда отпустил тебя со Скийи. И я хочу, чтобы ты знал: я тоже не смог этого сделать.

— Атлас...

— Так что чем бы этот омут ни был, нас в нем двое, — он улыбнулся. — Ты спрашивал меня, почему я не ушел — вот и ответ.

Казалось, они целовались еще целую вечность, и этого все равно оказалось мало. Руки Сэлграна, точно имея собственную волю, украдкой залезли под одежду Атласа — тот издал тихий одобрительный стон и прильнул ближе. Он уже потянулся, чтобы расстегнуть рубашку Сэлграна, однако тот вдруг отстранился и прижал пальцы его к губам, как бы запрещая себе целовать их.

— Я просто не хочу навредить и тебе тоже.

Атлас взял его ладонь и спустил ниже, на недвусмысленно затвердевший бугор в паху. Возбуждение кружило голову не хуже программных сбоев и разливалось по телу приятной теплой волной.

— Ты навредишь мне, если сейчас остановишься, — сказал он. — Не нужно тревожиться о вещах, которые невозможно изменить. Я уже сказал, что не позволю тебе быть одному в такой момент — будь и ты со мной сейчас.

— Я не думаю, что... — слова давались Сэлграну нелегко. — Что я заслуживаю тебя.

Атлас негромко рассмеялся и прошептал в самые его губы:

— Чем компилировать им всякую чушь, лучше используй свой рот по назначению и целуй меня.

Сэлграну не требовалось еще одно приглашение, особенно в таких вопросах. Всего пара мгновений ушла на то, чтобы его поцелуи из нежных стали жалящими, влажными и кусачими. Он стремительно вовлекся в контакт, возвращаясь в реальность — в простую, понятную и приятную физическую плоскость. Сэлгран поднялся, подал руку и увлек Атласа в сторону кровати, по пути распутывая его пояс и избавляя от форменной куртки.

— Ты меня за трепетную лань... ах... принимаешь? — простонал Атлас, уже лежа на спине, выгибаясь и благосклонно предоставляя свою грудную клетку и пресс.

Сэлгран не ответил, увлеченный целованием его сосков и оглаживанием его члена через ткань. К облегчению Атласа, он окончательно покинул сложные эмоциональные дебри, что и неудивительно — рефлексия никогда не являлась его сильной стороной. Сэлгран одним движением приспустил его штаны вместе с бельем до лодыжек, но не стал снимать.

— Не сбрасывай меня со счетов, я... ах, черт... в состоянии постоять за себя, — Атлас продолжал молоть чепуху, сам толком не зная, что и зачем он говорит. — Если бы мне что-то не нравилось, я бы... да... вот так... не был в этих отношениях. Я могу сопротивляться, а... мммм... могу заставить тебя делать то, что я хочу.

— Вот, значит, как.

Таившее в себе дразнящие и даже немного угрожающие нотки спокойствие его голоса возбудило Атласа еще больше. Сэлгран вдруг обхватил его за талию и рывком поднял его бедра на уровень своего лица, вынуждая опереться на плечи.

— Что ты де... — начал было Атлас, но почувствовал прикосновения языка на своем стволе, мошонке и, наконец, между ягодиц. — Ааааах... продолжай... — почти всхлипнул он. — Пожалуйста...

Не переставая ласкать его языком, свободной рукой Сэлгран бессовестно проник в его рот. Совершенно неприлично стоная, Атлас с готовностью разомкнул губы и облизал его пальцы, начиная с кончиков и продвигаясь вниз, к основанию, обводя каждую фалангу языком и заключая их в кольцо губ. Подразнив его еще немного, Сэлгран закинул его сведенные лодыжки себе на плечо. Придерживая их одной рукой, он вошел влажными от слюны пальцами другой в его тело.

— Значит, ты можешь заставить меня делать то, что ты хочешь?

Голос Сэлграна звучал буднично, словно бы ничего необычного не происходило, пока его рука умело входила все глубже. Он безошибочно нашел эрогенную зону и последовательно стимулировал ее, словно намереваясь измучить Атласа. Тот закусил губу, сдерживая стон, и закинул руки за голову, хватаясь за подушку, как за последнюю надежду.

— И чего же ты хочешь?

«Чтобы ты трахнул меня». Низ живота горел, Атлас не мог думать больше ни о чем. Усмешка Сэлграна была мягкой и бархатной, но при этом безжалостной.

— Мы не синхронизированы, так что ты должен сказать вслух.

Атлас кусал губы и, точно загипнотизированный, не мог отвести взгляда от его лица — красивого, но такого непримиримого. Чувства мешались в тугой ком, расходившийся лучами куда-то ниже пупка, а напряженный пах изнывал от желания секса. Его тело подавалось вперед словно бы против его собственной воли, стараясь сделать проникновения пальцев глубже и резче.

— Черт... Сэл... ах... какого черта... — бормотал Атлас, словно в бреду.

— Вслух.

«Ты прекрасно знаешь, о чем я думаю, чтоб тебя! Хочу почувствовать тебя внутри себя... как можно скорее». Дрожащий от возбуждения, с сочащимся смазкой членом и принимающий в себя сразу три пальца, Атлас все же абсурдно стеснялся высказать свое желание словами. Румянец стыда заливал щеки, но им же самим и спровоцированные жесткость и непреклонность заводили еще больше.

— Трахни меня... — простонал он, наконец, пересиливая смущение.

Сэлгран усмехнулся и потянулся к тумбочке за смазкой. Он не стал утруждать себя раздеванием, ограничившись расстегнутыми штанами и распахнутой рубашкой — это придало сексу особой пикантной непристойности. Она пронизывала тело Атласа импульсом сладкой и вожделенной похоти и выводила наслаждение на умопомрачительный уровень. Он постарался отпечатать это пьянящее зрелище в памяти, однако чувствовал, что голова идет кругом. Он и сам не верил, что всего минуту назад изнывал от робости и не мог сказать простейших слов. Сейчас же, слабо отвечая за свои действия, он шептал какую-то распутную ахинею, умоляя Сэлграна трахать его сильнее, и сминал его рубашку, угрожая порвать.

Атлас кончил дважды, причем первый раз в самом начале, даже ни разу не прикоснувшись к себе и не дождавшись, пока Сэлгран полноценно войдет в ритм. Он чувствовал себя неопытным девственником, впервые открывшим радости секса, однако в таком положении головка члена Сэлграна напрямую воздействовала на и без того намятую чувствительную точку, и сдержаться не представлялось возможным.

Каждый последующий толчок в сочетании со стимуляцией члена дарил неуклонно растущее удовольствие — медленное, но размеренное, которое смешивалось с уже испытанным до того, что отличить импульсы становилось нереально. Второй оргазм накатил более плавно и почти незаметно, но был в несколько раз сильнее первого. Он забрал остатки сил, подарив взамен неистовое, почти мучительное наслаждение, не желающее стихать еще минуту. Непроизвольно дергаясь от каждой новой волны, Атлас вспоминал, как, еще будучи в своей комнате, он наивно считал себя уставшим — кажется, сейчас ему открылась целая новая бездна измождения.

Уже лежа в объятиях Сэлграна, он не мог не радоваться тому, что они оба андроиды, а значит, гигиеной можно было пренебречь и оставить душ на потом. Будучи физически не в состоянии куда-то идти, они без зазрения совести обошлись влажными салфетками, также найденными в тумбочке.

— Мы точно уверены, что «профессиональные отношения», в которые ты хотел их конвертировать, через пару недель не вернулись бы к статусу-кво? — усмехнулся Атлас.

Он повернулся на бок, нагло, но с невероятным удобством устроил колено между ног Сэлграна и почувствовал, что засыпает — веки казались невыносимо тяжелыми, и даже думать получалось с трудом. Сэлгран также лежал тихо, его дыхание было ровным и спокойным, а глаза закрытыми. «Наверное, уже спит. Ну и хорошо. Нам обоим было это нужно. Мы еще обязательно поговорим обо всем. О Фидаире, об Асхетоне. О том, что в случившемся не было ничьей вины, — лениво сказал себе Атлас. — Только не сейчас... позже».

«Да что ты вообще знаешь обо мне?!».

Он уже был готов провалиться в сон, но дернулся от неприятного воспоминания. «Я ведь так и не извинился за свои слова и поведение», — подумал он, и, словно в ответ на его мысли, услышал удивительно четкий и без следа сонливости голос Сэлграна:

— Я ведь действительно тебя почти не знаю.

— Сэл... — пробормотал Атлас, едва ворочая языком от усталости. — Не бери в голову. Я вел себя, как кретин.

— Нет, ты был прав.

Атлас хотел сказать что-то еще, но его система уже была в процессе ухода в перезагрузку. Находясь на самой грани сна и яви, он услышал:

— Но я бы... хотел узнать тебя получше... если ты не против.

Эти слова отдались где-то в груди, парадоксально оказавшись куда более интимными, чем секс в одежде.